Alko Master

Минуло ещё несколько месяцев. Дождливый холодный ноябрь. Время тянулось мучительно долго, а для кого-то довольно-таки быстро – некоторым людям приходилось грызть себе ногти и кровью на своих раненных пальчиках исполосывать стену числами дат, а кто-то мог жить в полном здравии, придаваясь кайфу из-за дня в день, отчего счастье лило через край, не давая определённому индивиду даже задумываться о неизбежном течении времени. Звучит все за уши натянуто, утрированно, даже капельку мрачновато, но, тем не менее, философия имеет смысл существовать здесь, подкидывая вопрос за вопросом, на которые так и хочется найти ответы. Стоит подметить, что кого-то даже позабавит сам процесс мышления и раздумия над чем-то, почему что-то случилось вот так, а то произошло этак. Догадок куча, научно-доказанных фактов - мелкие единицы, отчего решать подобные задачи становится каким-то безумным фанатским хобби. Итачи был тем самым заурядным мыслителем, щелкая разнообразные головоломки с самого детства - решить математическую задачу - окей; собрать кубик рубик 32×32 - да раз плюнуть; будучи мелким индивидуальным предпринимателем раскрутить скромную забегаловку до статуса престижного ресторана путем рекламы, находчивости и смекалки, не имея в кармане ни копейки - базару ноль. Но это уже не имеет никакого интереса, да и личной пользы. Чем можно заниматься человеку, у которого есть буквально все? Правильно. Сходить с ума. Итачи это уже, скажем так, нравится, он настолько зарылся глубоко в своей единственной проблеме, что она ему отныне даже нравится. Чёртов садист. Конан сидит за столом как раз-таки напротив своего худо-начальника и читает у того все на лице. По обе стороны девушки сидят парни, Дейдара слева, Сасори справа, тоже с волнением посматривающих на эту мрачную мину. Только и остается, переглядываясь друг с другом, им решать шараду по фамилии Учиха. Никого не радовала такая картина, того гляди, для каждого находящегося в этом кабинете, это аукалось чем-то явно нехорошим. Такое не в первый раз. Конференция проходила спокойно, не считая хмурые лица сотрудников, да и дождь за окном, своей красотой еще более клонящий в сновидения. Кисаме, директорок редакционно-дизайнерской части, вел свою монотонную речь, зачастую оскаливая свои необычные заостренные зубы, обводил мелом круги, квадраты, кривые линии по сто раз на доске. - Я, конечно, все понимаю, что время восемь утра, но, проявите внимание и терпение, мне уезжать в одиннадцать, а потому и собрал вас сейчас. - А раньше никак организовать это нельзя было? - Хидан, один из присутствующих здесь, повел своими морщинками на лбу, хмуря брови и выражая недовольство. - Ради чего я вставал в такую рань и ехал сюда столько времени? Чтобы выбрать какой-то там дизайн для обложки журнала? Или погоди... Что-что ты там говорил? Придумать новую идею эмблемки для массажного салона? Это, блять, настолько срочно? Настолько серьезно? Хидан - персона наглая, грубая и крайне нетерпеливая. Очередное собрание не смогло обойтись без его едких комментариев. Но отчего-то его все терпели, ведь вести дискуссию с этим типом все равно как в сапере наткнуться на бомбу. Кисаме же человек стрессоустойчив, неболтлив, да и в скандалах участием своим не светился. Но от своего подчиненного даже и у него ненароком напрягались жилки и каменели сжатые кулаки. Он лишь прикусил губу и пытался как можно мягче сформулировать мысль. - Заказы давно были приняты нами, но из-за сокращения выдачи зарплат, многие наши ушли, в том числе и дизайнеры, которые занимаются всем этим оформлением. - Моя задача не заключается рисовать эту хрень, мне ведь даже за лишнюю переработку часов не заплатят. - Умозаключил Хидан, не наблюдая надобность слушать дальнейшую речь начальника. Потому шмыгнул носом, скрестив руки на груди, опрокидываясь на спинку кресла. - Все верно, - решил вникнуть в диалог Итачи, отчего все присутствующие с волнением на него покосились. - ты лишь редактируешь текст и мозолишь свои глаза в маленьком мониторчике. Больно как будто бы разоришься, если вместо своих тапок оденешь галоши. - Что? - недоумевал тот, покосив взор с опаской на Учиху. А Итачи продолжил излагать на легке свою речь, отодвигаясь со своего места и метнувшись в сторону тыла своего работника, подхватил руками спинку кресла и наклонил назад, пронизывая Хидана своим испепеляющими глазами, под которые сам сатана не соизволил бы желания попасться. - Если же Вашему высочеству приносит дискомфорт заниматься чем-то иным, а зарплата, почти в пять раз превышающая порог прожиточного минимума, не может наполнить Ваши рваные карманы золотого кошелька, то катитесь, сударь, непосредственно, за двери этого здания, и выкините из головы эту работу вовсе. Хидан притих с широко распахнутыми глазами то-ли из изумления, или же попытки переварить сказанное в свой адрес, но нахождение с этим человеком на почти интимном расстоянии сжимало глотку, чем венчалось ни единым писком в ответ, а сердце в преддверии страха, бешено билось о грудную клетку. Уж кто бы смог совладать на равных с этим проклятым Учихой? А в ответ плюнуть что-то едкое отдавалось боязнью того, что он и вовсе сможет прикончить тебя на месте. Эти чёрные глаза таили в себе безумство и не поддельный азарт, будто их хозяин с удовольствием ждал, чтобы Хидан что-то, да ответил. Будь это было покушением на личность, или снисходительностью, Итачи, кажется, начхать. У него вновь просто подмывает врезать кому-нибудь. Снова, как тогда. Не понаслышке разлетелась между сотрудниками информация о том, что Конан стала одной из жертв первых телесных посягательств своего начальника, но поднимать в компании целую сенсацию и выстраиваться в ряд против него никто не был в состоянии. А увольнять по храбрости и вовсе не решались, сославшись на том, что с заявлением на жалобу, или увольнительную, инициатор поставит на себе крест, а ночью за ним придёт сам Итачи в чёрной мантии и длинной косой. В конце концов, на этом человеке и держался отчасти весь этот муравейник, и он не давал ему развалиться спустя сколько-то лет. Но первая трещина в виде изменения вкусов потребителей все-таки проехалась, и все главнокомандующие в отделе пытались сделать с ней хоть что-нибудь. Но все безуспешно с неизбежной течкой времени и упорного развития технологий. - Итачи, хватит. - Прекратил этот балаган Кисаме, наблюдая, как его партнёр чуть ли не пожирал тело Хидана под собой. Но Учиха с притворным успехом пропустил все мимо ушей, удовлетворенно наблюдая, как живописно и по-уродски кривятся черты лица его работника, который и пошевелиться толком не мог. - Сегодня Мадара приедет в районе часа и переговаривать изменения работы в компании с ним будешь ты. И только после упоминания давно забывшегося имени, что ярко так было впечатано в сознании стальными гвоздями когда-то, Итачи вздрогнул, наконец-то отпустив кресло, и уже перенаправляя взгляд на Кисаме. - Нет. - Да. Некому кроме тебя. Мужчина взглотнул, поправив галстук. За несколько секунд можно было наблюдать, как и без того бледная кожа, приобретала ещё более болезненный голубоватый оттенок, а мурашки оккупировали все тело. Не то глаза разбежались по сторонам, а веки нервно задергались, не то ноги под собственным тяжёлым грузом подкашивались, не в силах функционировать в опоре. С такой жуткой картиной недалеко оставалось и от возникновения проплешин на голове. Нужно было выпить воды, облокотиться о что-нибудь, прилечь, выпить таблетку жаропонижающего, свести панику на "нет". Выкурить сигарет не менее десяти, сбежать из города, сдирая подошвы ботинок, кричать, жевать сопли в надежде на свободу в конце дороги. Но у Итачи было всего несколько часов, а потому он знал - ему не спрятаться. - Просто замечательно. - Еле прозвучало охрипшим низким голосом, после чего Итачи покинул кабинет, захлопнув за собой с неимоверно большой силой стеклянную дверь, отчего тонкий слой стекла чуть потрескался, а за ним начальника провожали недоумевающие взгляды сотрудников. "Только этого выродка ещё не хватало для полного консенсуса" - только и доносилось эхом из глубин подсознания. Выходя из здания и направляясь в сторону парковки, Итачи сел в машину, включив предварительно обогреватель, так как его знобило до чёртиков. Откинул голову назад, славненько попытавшись перевести свой дух сигаретой, но и этим было мало унять свое напряжение и ожидание чего-то поистине ужасающего. Именно в такие моменты появлялось инстинктивное желание позвонить самым дорогим тебе людям, бытует вероятность на свете, что и в последний раз. - Ало, Итачи, сынок? Привет. Как твои дела? Почему ты так долго не звонил? Месяц почти прошёл... - донеслось с трубки. - Привет, мам. У меня все хорошо. - Врет, как дышит он, болезненно в который раз произнося это самое "хорошо", если не в сотый раз, так в пятисотый. Костлявые пальцы водят кривые линии по кожаному рулю, а зубы стучат от холода. Но равнодушный голос не выдаёт ни малейшего подозрения на общее самочувствие и состояние. - Как ты? - У меня все великолепно, с отцом недавно отмечали годовщину в ресторане. Он меня сам пригласил, представляешь... Как на работе, так и дома хлопот полно... А так все как обычно. Я больше за тебя переживаю. У тебя точно все в порядке? Сынок, мы все очень волнуемся за тебя, приезжай к нам, ко мне, пожалуйста... Мы все тебя очень любим. Давно не вырвалось на язык, но по инерции Итачи спросил. - Как Саске? - Что Саске, Саске... Лодырем стал. Со школы его выгнали, только гуляет со своими друзьями, кружки забросил, новыми татуировками своими разрисовался, как крестная говорит мне, но ругать его времени да толку уже нет. Совсем большой стал, как кабан. Только испанский стыд за него и всего-то. Но я все равно его люблю, своего сына... Он сейчас ищет работу, но пока у него плохо выходит. Но я уверена, что он бросит пить, поступит в университет и только потом найдёт себе отличную работу... И с ним все будет хорошо. Итачи с диким экзотическим удовольствием смаковал каждое слово матери, наблюдая через лобовое стекло за людишками с прозрачными зонтами практически мокрыми красными глазами. По лицу поползла искренняя улыбка, а в душу проникло долгожданное тепло, которое Итачи крайне мучительно долго не хватало. Не то тот самый камень с души упал, а звонок стал чуть ли не предсмертной исповедью, но неожиданно осознать, что у Итачи есть семья и у него есть те, кто его любит — от этого становиться жить легче, даже если раньше Учиха полагался только на самого себя. А если ещё и младший брат в порядке, пусть и строит из себя негодяя, так это уже было больше, чем огромная мотивация для Итачи не накладывать на себя руки. Стоит жить, если есть надежда. Есть тот самый Саске, совсем недалеко, значит, есть и надежда для Итачи и цель идти дальше своим путем. Идти, веря, что твой путь и его когда-нибудь переплетутся. Ради этого, как минимум, Итачи будет стараться. *** Ливень. Город. Моросило. Это утро было, кажется, нескончаемо холодным, скользким, пасмурным. Весенний ветерок мерзкими змеями впивался в голые участки тела и щёки, то и дело, розовели. Костяшки на пальцах немели, если не были спрятаны в карман. "отвратительно" - переминаясь с одной ноги на ногу, подметил Саске, косо бросая взгляды на прохожих в толпе, что мчатся ко входу в метро. Как-же паренёк пожалел о том, что недавно у него хватило ума совсем недавно прикончить свою тачку о ствол дерева в лесу. Неимоверно хочется не видеть это столпотворение изо дня в день, но, увы, судьба распорядилась иначе, а финансовая обстановка, в связи с родственниками, что послали куда подальше, где-то маячила в районе горизонта, показывая милостивые факи. Саске, как и всем этим людишкам, по пути в транспортное адское подземелье накануне шести утра — пик сумасброда, бурлящий котёл в преисподней. Та ещё прелесть, знаете ли. Двери электрички открылись и Саске со своим запащком перегара, быстро растолкал всех вокруг себя, чтобы пробежать как можно глубже в вагон и занять свободное сидячее местечко. Двери поспешно закрылись и транспорт тронулся с места. Учиха тыкнул наушники в уши и блаженно прикрыл глаза, проваливаясь с реальности в свой собственный мирок, где он частенько коротал свой досуг. Дорога предстояла не короткая, каких-то там жалких 15 станций, но и времени района сорока минут с лихвой хватало для людей, которые смогли поспать, например, или же дочитать свою книгу. А для Саске это было лучшим поводом погрузиться в себя самого. Учёба канула бесследно в лету, учительские тапки были кинуты горе-ученику, бывалому в древнее время отличником, в затылок. Обходной лист в руки, подпись об отчислении, сдача книг в библиотеку. И вот ты со справкой на улице. Родители дали пинка под зад со слезами, а крестная Куренай с Асумой лишь разочаровались в своём крестнике-пьянице. Приняли воспитательные меры по укорочению выдачи денег на поек и на прочие безделушки, которых было раньше навалом, но теперь же весь хлам украшал сайты продаж в интернете, своего рода ломбардов личных вещей. А лишние деньги, все-таки, никогда не бывали таковыми. Не так свой проживаемый девятнадцатый год представлял себе Саске. Собственно, никто бы на его месте такого не хотел. Он ехал на очередное собеседование по устройству на работу, про себя лелея кроху надежды на то, что седьмая по счету организация такого, как он, приютит в свое гнездышко. Предыдущие работы увенчались за короткий промежуток времени скоропостижным увольнением или нескончаемым алкоголизмом парня, который без стеснения подмешивал себе в кофе спиртное. Попытки чередовать приятные языку напитки с заработками денег не состоялись удачными, а Саске лишь больше себе грузил голову, понимая, что он падает на социальное дно со всеми собственными характеристиками. Несколько месяцев изменили юношу до неузнаваемости, а хандра, что появилась ровно после отчисления, кусала по чувственным местам. "Так и до бомжевания не далеко, если все это не прекратится." - Думал парень, пряча свое лицо поглубже под плотный вязаный слой шарфа. - Так-с, так-с, так-с... Саске Учиха. У вас неоконченное среднее общее образование, профессиональное знание английского, 35 дипломов с соревнований и секций, проблем со здоровьем не имеете. Опыта работы нет... - Монотонно читает рукописное заполненное резюме привлекательная девушка, которой на вид не дашь больше двадцати лет, а длинные ногти с маникюром проводили незамысловатые движения по бумаге. Саске скрестил пальцы в руках, сверля глазами паркет, боясь поднять взор на мадам, стараясь не пачкать её благоуханию духов своим перегаром. - Вы нам подходите на вакансию кассира-стажёра в магазине одежды. Я Яманака Ино - заместитель директора. Будем с вами с удовольствием сотрудничать. - Заключила жизнерадостно девица, протянув свою маленькую ручку парню, который, видимо от изумления того, что его взяли на работу, пал в ступор. Но затем опомнился и взаимно пожал в ответ, а на лице красовалась новоиспеченная улыбка. Ино оказалась очень приветливой и красивой девушкой, пусть даже и основную часть всей этой красоты составляла косметика. Но, возможно, она была даже ей к лицу. Строгий костюм, туфли на высоком каблуке, светлые глаза. Словами не описать, какую сильную симпатию к ней заблагоухал Саске, наблюдая за тем, как миледи расфасовывала папки у себя на столе. Но одному он успел поразиться прямо на месте, чуть ли не впервые за долгое время покраснев не от градуса. - Я хочу пригласить вас на свидание. - Эм... Что? Непонимающая улыбочка в качестве подарка.