Самый родной

      Работа Соколовой задержалась совсем «ненадолго». На часах пробило восемь утра, когда Рогозина, переступив порог лаборатории и накинув халат, обратилась к подчинённой:       – Юля, давно ты здесь?       Полковник присела рядом, а майор, отведя красные глаза от монитора и решив проигнорировать вопрос, сначала докладывать всё, что успела узнать за ночь       – Галина Николаевна, причиной смерти Миролина стал яд, – она протянула начальнице результаты экспертизы, которые ей принесла Антонова. – Валя вчера закончила с анализами. Под ногтями и в кармане кофты Воронцова найдены следы этого яда. Принял он его за несколько часов до смерти. Поскольку Воронцов примерно в это время был у брата, то Миролина убил именно он. Но я не думаю, что сам Миролин подстроил аварию до своей смерти. Он не пользовался машиной уже очень давно. Восемь лет назад он был лишён прав за управление транспортным средством в нетрезвом состоянии. Я узнала, машина обслуживалась только в одном автосалоне. Практически всегда документы подписывал один сотрудник, следовательно, и сервисом занимался именно он. Однако последний раз ремонтировал машину некий Песков Виталий Захарович, поскольку старый мастер на больничном из-за перелома ноги. Песков устроился в автосервис совсем недавно, про него мало что знают.       – Когда ты успела данные по ремонту запросить? – Рогозина с беспокойством посмотрела на Юлю: красные от многочасовой работы глаза так и норовят закрыться, волосы потрепаны, а сама она в той же одежде, что и была вчера. Неужели так и не уходила?       – Из-за большого потока посетителей они работают в две смены. Начальник их был на месте, когда я с ним связывалась. Он без каких-либо формальностей предоставил информацию. Думаю, что нужно поговорить с Песковым. Он последний занимался ремонтом машины. А Воронцов забрал её за день до аварии. Галина Николаевна, разрешите мне его допросить.       – Не разрешаю, – повысила голос Рогозина, но интонация больше напоминала строгую маму. – Юля, ты сегодня спала?       Соколова понимала, что от ответа ей не уйти и что полковник отчитает её по полной программе, как школьницу. Женщина опустила взгляд.       – Нет, просто надо было закончить дела. И я рассчитывала ненадолго задержаться.       – Ну ничего себе «ненадолго», – усмехнулась начальница. – И как ты сегодня собираешься выезжать на задержания и вести допросы?       – С мной всё хорошо, я справлюсь.       – Нет, Юля. После бессонной ночи я не могу тебя допустить до работы, – Соколова уже хотела открыть рот и начать уверять, что она справится, но Рогозина не дала ей и слова вставить. – Спасибо за проделанную работу, но сегодня ты отправляешься домой спать. Чтобы до завтра я тебя не видела. И это приказ.       – А как же опросить Пскова, Петрова? Нужно узнать, кому выгодно было убийство Воронцова.       – Не переживай, этим займётся Шустов. В помощь я найду кого отправить. А Петрова можно допросить только завтра. Вот ты это и сделаешь. Сразу же поедешь к нему. А сегодня домой и отсыпаться.       Соколова понимала, что спорить с начальницей бесполезно, поэтому сочла, что лучше будет всё-таки послушаться. Тем более, что она, действительно, не сможет по полной программе отработать весь день. Вчерашний к тому же и так был насыщенным. Однако решила, что стоит поделиться догадками насчёт того, что дело непростое и оно, скорее всего, каким-то образом относится к Косте.       – Галина Николаевна, – майор тяжело вздохнула. – Я думаю, что по этому делу стоит копать намного глубже. И мне кажется, что эта авария связана...       – Галина Николаевна, – перебил Юлю вошедший Долгов. – У меня к вам срочное дело.       Не удосужившись поздороваться, он подошёл к полковнику.       – Юля, – с сочувствием посмотрела на неё Рогозина. – Иди домой. Мы тут разберёмся.       – Есть, – ответила майор и покинула лабораторию. Сейчас не время делиться всем. К тому же очень скоро женщина поняла, что слишком поторопилась с выводами. Хорошо, что не успела всё рассказать.              ***       Переодевшись в повседневную одежду, Соколова принялась собирать свои вещи из шкафчика. После вчерашних выездов и обыска на квартире Миролина рабочая форма требовала стирки. Юля уже аккуратно сложила вещи, проверила личный шкафчик и закрыла дверцу на ключ, когда в раздевалку вошли дежурные Власова и Долгов.       – Доброе утро! – улыбнулась Рита коллеге.       – Доброе! – сухо ответила женщина и, застёгивая сумку, обратила внимание, что новый майор Долгов ищет свободный ящик. Взгляд его остановился на том, что находился рядом с Юлиным и который и уже три месяца пустовал.       Стоило мужчине только приоткрыть железную дверцу, как Соколова бросила на начальника укоризненный взгляд и немного грубо проговорила:       – Извините, а Вы бы не могли занять другой? Рядом ещё есть свободные.       – А почему я не могу занять этот? – Игнат Витальевич удивлённо свёл брови. – Он же свободен? – мужчина перевёл взгляд на Власову.       – Свободен, – тяжело вздохнула капитан. Она понимала в чём причина такого поведения Соколовой: этот ящик когда-то принадлежал Лисицыну. – Но вам, действительно, лучше занять другой, – Рита старалась сказать как можно спокойнее, но нотки настырности всё равно чувствовались в её голосе.       – Нет, барышни, я хочу занять именно этот. Он мне нравится.       – Игнат Витальевич, – с упреком возразила Юля. – Другие точно такие же. А этот, – к горлу словно поступил ком, мешающий дышать и говорить, собравшись с силами, она всё же ответила. – А этот занят.       – Подождите, – усмехнулся тот, – только что мне сказали, что он свободен.       – Вас дезинформировали, он занят.       Внутри женщины нарастала настоящая буря. Нет, этот тип сначала занял место Кости, а теперь ещё и его шкафчик. Вроде бы мелочь, но даже она поднимала волну негодования внутри майора.       – Вещей нет, значит свободен, – продолжил ухмыляться Долгов.       Он любил всегда на всем настаивать. Такая уж натура. Да, он мог занять другой, не раздувая скандал, но глупая жажда победы мешала поступить разумно.       Но неожиданно для Игната Витальевича Юля прямо перед его носом захлопнула дверцу и прижала её рукой со всей силой. Нет, эту часть Кости у неё забрать не могут. Должность, место в коллективе, но это то, что принадлежало именно ему. Юля вдруг вспомнила, как много лет назад, когда она была ещё юным капитаном, а Костя молодым и статным майором, одной лишь улыбкой способный разжечь огонь внутри девушки, предложил после дежурства подвести её до дома.              – Спасибо, товарищ майор, – лукаво и игриво произнесла капитан, – но я и сама могу добраться.       – А ты считай, что это не предложение, а приказ старшего по званию и твоего начальника, – его глаза сияли и казались Соколовой самыми красивыми. Она понимала, что её отношение к майору давно уже не дружеское, но старательно сдерживала дистанцию, а его это, похоже, только забавляло.       – А моя личная жизнь, товарищ майор, никакого отношения к службе не имеет, – Юля игриво стряхнула мнимую пылинку с его куртки. – дежурство уже закончено. Может, я вообще не домой.       Он поднял на неё удивлённый взгляд:       – И куда же это ты собралась среди ночи?       – Товарищ майор. Вы переходите грань.       Юля надеялась, что эта «игра» продолжится, и они скажут друг другу ещё по паре фраз, но Костя не собирался больше уговаривать. Закрыв свой шкафчик, мужчина сказал:       – Жду вас, товарищ капитан, внизу. И возражения не принимаются.       С этими словами Лисицын ушёл, а Юля с трудом сдержала улыбку.              Вдруг воспоминания в голове словно по щелчку сменились. Это произошло чуть больше года назад. Их диалог уже не был столь весёлым и милым,он просто отражал их повседневное поведение.              – Скорее бы домой, – проворчал Лисицын, пока Юля укладывала его и свои вещи для стирки в одну сумку.       – Да что вам всё не терпится домой, товарищ майор, – Соколова выделила обращение. – Наверное, футбол скоро, – она усмехнулась, застёгивая молнию.       – Да нет, Юлечка, я просто хочу поесть и выспаться.       – Всем мужикам лишь бы поесть и поспать, – женщина передала ему сумку, и они вместе вышли.              Вроде бы незначительные воспоминания, которые прошли, как обыденной момент, вдруг ворвались в её сознание. И вспомнила она так ясно, словно это было вчера.       Долгов удивлённо смотрел на коллегу и не понимал, почему та молча стоит и отводит взгляд.       – Он занят, – твёрдо сказала Соколова и, закрыв Костин ящик на торчащий в замке ключ, убрала его в карман брюк и покинула раздевалку.       – Какие у вас наглые сотрудники, Маргарита, – майор явно остался недоволен своим проигрышем.       – Этот ящик когда-то принадлежал другому нашему сотруднику, – спокойно пояснила капитан.       – И что? – возмутился мужчина. – Он его на него в собственность оформил?       – Он погиб, – Рита надеялась на понимание, но не нашла его в Долгове. – А для Юли он был не просто напарником и коллегой. Он был ей очень дорог.       – Знаете, Маргарита, я очень сочувствую этой утрате, –упрекающее ответил он, – но смешивать личное и рабочее недопустимо. А майор Соколова, видимо, не умеет сдерживать свои эмоции. Этот ящик не принадлежал конкретно вашему сотруднику.       – Да что вы прикупались к этому ящику, – огрызнулась Власова: не было сил слушать эти наглые и высокомерные слова. – Неужели так сложно занять другой? Что вы как маленький?              Юля так быстро старалась покинуть здание ФЭС, что на своём пути чуть не снесла лаборантов и охранника. Пулей влетев на парковку, женщина подбежала к своей машине, села в салон и, захлопнув дверь, почувствовала, что, действительно, осталась наедине со своими мыслями.       Соколова бросила сумку на заднее сидение и, опрокинув голову на спинку, заплакала, прикрыв лицо ладонями.       Сколько Юля так просидела – она и сама не знала, но слезы ручьём вырвались наружу: она не сдержалась и поддавалась своим чувствам. Всё. Хватит. И так при этом Долгове едва не показала сладость.       Почему этот новый начальник появился именно сейчас? Со смерти Кости прошло всего три месяца, а они уже замену нашли. Конечно, его место вряд ли бы пустовало долго, но почему так быстро? Да ещё этот майор ведёт себя достаточно нагло. Видите ли назначили его руководителем оперативной группы. Ещё прийти не успел, а порядки строит похлеще Рогозиной: тыкает всех, кто младше его по званию, своими погонами машет. Лисицын себе бы такое никогда не позволил. Для него что лейтенант, что майор – все команда. А ещё этот ящичек. Неужели он не видел, как для Юли было важно оставить его пусты? Костя бы сразу догадался бы, в чём дело, и не стал бы настаивать. Наоборот, поддержал бы. Он всегда понимал людей.       Сколько угодно можно было сравнивать Долгова и Лисицына: любая ситуация была бы в пользу второго. Костю никто не сможет заменить: ни на работе, ни в сердцах сотрудников ФЭС. А уж для Юли никогда не найдётся тот, кто будет лучше майора Лисицына. Её майора       Наконец-то взяв себя в руки и успокоившись, женщина повернула ключ в зажигании и поспешила покинуть работу как можно быстрее.              Перед тем как направиться домой, Юля решила заехать на могилу к Косте. Как считала Соколова, она уже давно его не навещала: две недели. Поначалу майор чуть ли не каждый день ходила на кладбище, а потом визиты начали постепенно сокращаться: то работа, то отдых после.       К тому же Юля понимала, что ежедневными посещениями только загоняет себя в бездну. Рядом с местом его покоя ей, действительно, становилось легче. Она могла разговаривать словно с живым, но, когда уходила, боль в разы усиливалась. Женщина понимала, что нужно перебарывать себя и тормозить, иначе она никогда не сможет отпустить и жить дальше. «Хочешь снова пойти на кладбище, а последний раз была два дня назад, оглянись, дела найдутся». Мимолётная лёгкость испарится, а после Юля будет полночи плакать в подушку.       Однако сегодня она не смогла себя остановить. К тому же две недели – уже рекорд.       Женщина медленными шагами подошла к ограде и, посмотрев на ясные глаза, слабо улыбнулась.       На улице ярко светило солнце, лучи которого падали на стекло рамки и отражались. Фотография словно светилась, как и запечатленные на ней человек.       Соколова зашла внутрь и присела рядом. Венки и корзинки, которыми была обложена могила ещё не успели выцвести. Живые же цветы, которые Юля периодически приносила, завяли. Остались только те, что она посадила.       Женщина отложила только что купленный букет гвоздик и принялась приводить могилу в порядок: протёрла крест и рамку от пыли, поправила венки и корзины, убрала завядшие цветы и выполола ростки сорняков. По окончанию она положила в вазу свежий букет и вздохнула. Вот так бывает в жизни: заботишься о любимом человеке, когда тот болеет; укрываешь одеялом, когда ему холодно; готовишь вкусные блюда, когда он приходит с работы; обнимаешь, когда ему грустно. Потом один лишь момент переворачивает всю жизнь, а ухаживать остаётся лишь за могилой.       – Знаешь, так многое изменилось. На твоё место в ФЭС взяли майора Долгова, – начала Соколова. –Тот ещё тип, ходит, порядки свои строит. Всем уже надоел. Все вспоминают, каким добрым и отзывчивым был ты. Нет, мне этого они не говорят, боятся больно сделать, но я знаю это. Постоянно слышу фразы: «Раньше не так было, раньше всё по-другому...». Раньше – это когда был ты, Кость. Тебя не хватает всем. А в первую очередь мне. Я так скучаю по тебе. Эх, если бы ты только мог разобраться с этим высокомерным майором, – Юля тяжёло вздохнула. – А ещё у нас новое дело. Знаешь, Кость, я либо сошла с ума, либо погибший и есть тот водитель, из-за которого произошла та авария, – к горлу проступил ком, говорить стало труднее. – Я пока не понимаю ничего, но обещаю тебе, что выясню правду. А ты спи, мой родной, спи, – женщина провела рукой по изображению. – Я всё узнаю.       Соколова прикрыла глаза. Слышны были лишь шелест листвы от ветра и пение птиц вдалеке. Юля сидела в тишине и старалась вспомнить, как Костя улыбался, как с любовью смотрел на неё. Вот бы можно было отдать всё то, что имеешь, чтобы ещё хоть раз увидеть эти глаза.       Вдруг неподалёку послышался хруст веток. Женщина резко открыла глаза и огляделась: поблизости никого не было. Может, показалось? Но проверить стоило. Рядом находились такие же ограды, лишь сзади стояли деревья, за которыми располагалась домушка управляющего кладбищем.       Майор медленно поднялась и, осторожно ступая, подошла к деревьям. А там никого... За другим тоже. Она ещё раз осмотрелась, но вокруг не единой души. Осталось проверить только возле сооружения. Соколова ускорила шаг, обошла домушку, посмотрела в окна, но никого не нашла. Наверное, показалось...