Собачья доля

      Ступая по скрипучему снегу, покрывавшему весь Винтерфелл, Рамси наблюдал за простирающимися вдали землями. Снег, словно пуховая перина, застилал взор, ложился на волосы и ресницы. Казалось, что кто-то сверху взбил пушистую подушку. Он водил голой ладонью по каменным сводам замка, вновь ощущая приход зимы. Во второй раз. Заледеневшие пальцы рук неприятно издали смачный хруст — стоило Рамси только пошевелить ими. Звук раздался по своему одиноко: Винтерфелл ещё спал. Солнце пока не взошло над Севером, позволяя мгле царствовать ещё какое-то время.       Под глазами залегли неглубокие морщины. Сон не шёл в руки Рамси, или же он сам не хотел его брать, потому что в недрах воспоминаний его снова поджидала клеть, наполненная его девочками-гончими. Им всем он дал имена девушек, кого когда-то пристрелил на охоте. Кира, Танси, Джейн… и Санса. Одна из них носила кличку Старковской девки. Рамси каждую помнил поимённо и пытался выбросить из головы, чтобы эти дерьмовые имена больше не зудели в его ранах, невидимые глазом каждого, кроме него.       Последние несколько дней выдались для него удивительно тяжело. Раздумья насчёт своего переноса из прошлого в ещё одно прошлое поглощали всю энергию; мысли вертелись как мясо на вертеле, подначивая Рамси выдумывать всякие небылицы и пуще переживать злополучные минуты на псарне. Сначала на ум пришла шутка богов — так они отплачивают ему за все согрешения, возвращая вновь и вновь обратно. Эта идея сразу же исчезла, подумав, насколько абсурдно она звучит. Позже Рамси догадался, что обратился призраком Винтерфелла и теперь блуждал, вспоминая все то, что происходило несколько месяцев назад. Кажется, вино мейстера Уолкана давало свои плоды… потом он перестал об этом думать, ведь какая разница, если он вновь жив, и никто не хочет его возвращать? Кому он нужен, если не себе.       Хоть и прошло достаточно времени, он до сих пор вздрагивал каждый раз и вскакивал с постели, как только раздавался проклятый петушиный крик с восходом солнца. Зловоние собак оставалось с ним до темного вечера и приходило с удвоенной силой по утру. Рамси пытался отвлечь себя глупыми, бессмысленными собраниями отца с обсуждениями последних новостей, но все было тщетно. Приходящие письма он уже знал, как и то, что за ними последует: «Королева-регентша Серсея Ланнистер взята под стражу армии воробьев в Септе Бейелора», «Ночной Дозор открыл путь через Стену для армии одичалых», «Железные Острова приветствуют Эурона Грейджоя и величают его своим королем». Читать их во второй раз для него уже было не в новинку. Если Русе и видел его странное состояние, то виду не подавал, за что Рамси хоть в кои-то веке был благодарен.       Выпив до дна настойку сонного вина для сна без кошмаров, Рамси смог насладиться несколькими часами тишины, пока в окно не постучались завывающие ветры. В высоких башнях Винтерфелла они пели бурные мелодии на всех ладах, проникая в щели, под одеяла, и даже затопленный камин не мог им помешать. Тогда-то он вышел на морозный воздух в надежде отморозить себе хрен, пальцы, нос — да хоть язык. Он перестал ощущать себя живым, когда издох на глазах у Сансы, а холод хоть как-то помогал привести разум в порядок.       Плетущийся позади Вонючка в старых лохмотьях, пропахшими собачьей мочой и дерьмом, вздрагивал каждый раз, когда ветер завывал ещё сильнее, метая из стороны в сторону чёрные подолы плаща лорда Болтона. Он дрожал, но ни говорил ни слова мольбы. Верный Вонючка привык повиноваться; таким-то Рамси и хотел видеть его, а не того, во что он превратился под влиянием Сансы. Спасая бедную девчонку, бывший кракен убил только себя. Видя его подле, Рамси теперь не на миг не выпускал заморыша из виду.        — Хороши зимы на Севере, да, Вонючка? — отвлекшись от созерцания снега, спросил Рамси. «Вонючка-подлючка, Вонючка-закорючка. Не дай мне повод усомниться в твоей верности, мой маленький бывший кракен». — Такие холодные, суровые. Безжалостные. Когда-то замок красили громкие голоса детей, треск их деревянных мечей. Ты же и сам это помнишь — точнее, ты из прошлого, когда был Теоном.       Но Вонючка, казалось, и вовсе не собирался становиться Теоном Грейджоем. Низко склонив голову, чтобы ледяное дуновение не отморозило ему губы, он пролепетал, клацая зубами:        — Н-нет, милорд.        — Не ври мне, — Рамси сощурился, резко повернувшись к нему, и засунув руку обратно в перчатку из нежной кожи, — каждому могло показаться, что это человечина, однако Болтон знал, что в отличии от шерсти людская кожа была не столь тёплой. Он поднял за подбородок голову Вонючки. Совсем как кукла тот повиновался, стыдливо спрятав глаза.        — Я не вру, милорд. Никогда. Никогда-никогда. Клянусь.       Верный ответ.       Отвернувшись от него и обманчиво-снисходительно кивнув, Рамси перешёл деревянную перекладину, временно лежащую здесь заместо мостика. Крыша спасла Болтона от разразившейся бури, пока он не перешёл на другую сторону смотровой площадки.       Рамси вспомнил, что вчера Русе обсуждал быстрое передвижение Станниса Баратеона. Перекочевав с юга на Стену к лорденышу Джону Сноу, он решил попытать счастья, вознамерившись взять столицу Севера. Глупое решение. Рамси уже знал, чем это кончится и, не став рисковать, снова послал своих воинов незаметно пробраться в лагерь оленёнка, чтобы лишить того ценного пропитания. Вчера с приходом сумерек двадцать хороших солдат покинули Винтерфелл.       Станнис Баратеон всего лишь младший брат покойного пьяницы Роберта и старший Ренли-любимчика-мужских-членов. Лорд Штормового Предела и Драконьего Камня, возомнивший себя истинным наследником Железного Трона и пытающийся взять то, что ему не принадлежит. Вечно хмурый, истерзанный думами и солёными ветрами, вечно грубый и прямолинейный, требовательно относящийся ко всему окружающему. Рамси не удавалось хотя бы раз увидеть его, но в голове представлял некого Станниса с обветренным лицом, не вызывающего у него ничего, кроме презрения.        — Скажи мне, как бы поступили железные люди со своим врагом? — Рамси склонил голову, чтобы холодный снег не забивался в ворот шубы. Ветер подхватил снежные хлопья, унося их всё дальше от замка, и тогда-то бастард смог беспрепятственно смотреть себе под ноги, не опасаясь падения.        — Не имею пон-нятия, милорд. Я — Вонючка, а Вонючка не может знать такие вещи. Ваш верный слуга лишь выносит ночные горшки и следит, чтобы ужин милорда не остывал.        — Хорошо, — Рамси оценивающе причмокнул. — Я слышал про традиции Железных Островов. Они сами выбирают своего правителя, несмотря на то, есть ли наследники бывшего лорда. Как же это называется… Вече, если мейстеровские книги не ошибаются. Яра Грейджой проиграла это вече и не заняла Морской трон своего хлипкого отца Бейлона. Железнорождённые лишились бы былой мощи, встань эта баба на престол. Думал, у них водоросли вместо мозгов, однако ошибся. Теперь вместо неё Эурон Вороний Глаз. С ним-то островитяне, по крайней мере, не будут есть песок и чаек.       И нахлебаются вдоволь крови. По сравнению с Ярой, её дядюшка Эурон слыл жестоким и честолюбивым пиратом, некогда бороздившим все морские просторы от Узкого моря до дальних мысов Эссоса. Если бы вместо него была Яра, то Рамси бы нисколько не опасался её, бабу, но Эурон другое дело. Русе не стал предавать этому значение, устремив взгляд на Станниса, зато его пасынок приглядывался к Железным Островам и заодно к Вонючке. Сейчас, конечно, было не то время чтобы думать о рыбе и кракенах, но подобные размышления отвлекали Рамси от сегодняшнего события, намеревающегося произойти.       Когда показались сверкающие лучи, снег остановился, воздух потеплел, небо озарилось яркими красками. Замок снова оживился, будто муравейник, а следом раздались безмятежные завывания рогов — кто-то надвигался к воротам.        — А вот и наши дражайшие гости, — хищно улыбнулся Болтон.       Опустив взгляд на свои земли, он заметил десяток чёрных точек и развевающееся голубо-серое полотно дома Арренов, с изображёнными на нем соколом и месяцем. Как букашки они двигались медлительно из-за выпавшего снега. Хмыкнув, Рамси призадумался. Перед глазами пронеслись обрывки ночных кошмаров, и окоченевшее длительной прогулкой тело покрылось гусиной кожей. Пришлось запахнуться плащом, чтобы окончательно не превратиться в лёд.       Ну же, Рамси, кем ты стал? Где былой азарт от скорой встречи со своей будущей жёнушкой? В прошлом ты был радостнее, чем сейчас.       Раздражённо скрипнув зубами, он целенаправленно оставил смотровую площадку, устремившись во двор встречать гостей. Раз встречи не миновать, то он отыграет этот спектакль со всем актёрским искусством, что у него есть. Отцу это, несомненно, понравится.        — Вонючка, ты будешь со мной приветствовать вернувшуюся леди Старк, — властным тоном приказал бастард, вынуждая того следовать за собой.        — Как будет угодно его с-святейшеству…       Напротив ворот его уже поджидали Русе вместе со своей женой-свиноматкой. Вокруг них столпилась остальная челядь, с любопытством косясь на открывающиеся ворота Винтерфелла. Завидев Рамси, отец, как всегда, пронзил его ледяным взглядом, но ничего не сказал. Нахмурившись, он оглядел Вонючку с головы до ног, лишь скривив рот от резкого зловония, ударившего в нос.        — Зачем ты привёл это чудовище сюда? — прошипел он, цедя сквозь стиснутые зубы как всегда холодно, раздражённо и отстранённо. Стоило Русе открыть рот, как бастард почувствовал застывший вокруг воздух, словно в страшном испуге. М-да, Хранитель Севера как глыба льда — такая же ледяная. Неудивительно, что зима наступила быстрее, чем ожидалось.        — Если у него не достаёт пару пальцев, зубов и, может, немножко кожи, то это не делает его страшным, — осмелился усмехнуться Рамси, почти нежно похлопав Вонючку по сгорбившейся спине. Сквозь тонкую ткань он почувствовал острые кости позвоночника. Ударив его по плечам, он вынудил слугу расправиться. — То-то же. Не пристало видеться с миледи таким образом. Ты же не старик, верно? Ещё полон сил… стой так и смотри себе под ноги.        — Да, милорд, — обыденные слова, но такие послушные, сладкие. Рамси одобрительно фыркнул и встал подле отца. Он чувствовал затылком его тяжёлый взгляд. «Пусть ты и заставляешь остальных северных идиотов съёживаться под своим стальным взором, но только не меня».       Затрубил ещё один рог, и вскоре за ним послышалось ржание коней наряду с ритмичным звуком копыт. Рыцари Долины Аррен, словно по команде, выезжали друг за дружкой, гарцуя белоснежными кобылками. Минуты ожиданий приводили Рамси в непонятное чувство дежавю. Сжав челюсти так, что стало больно в зубах, он вынужденно стоял и ждал.       И в тот же час показался невысокий человечек, в богато украшенном камзоле с чёрно-бордовыми оттенками. Выбеленные виски, статная осанка — казалось, что он из высокого рода, но оболочка, порой, бывала обманчивой. Брошь пересмешника блеснула в тусклом свете. Петир Бейлиш. Какая неожиданная встреча. Помнится, именно Мизинец прибыл на помощь Джону Сноу во главе многотысячной армии Арренов, из-за чего Рамси потерпел поражение. От одного его плешивого вида бастарду хотелось выбить из Бейлиша всю спесь.       В тени Мизинца осторожно ступала Санса Старк. Бывшие рыже-каштановые волосы стали чёрными, делая её обладательницу не похожей на истинную дочь Кейтилин Талли. Но Север помнил. Даже спустя года Винтерфелл видел в ней наследницу лорда Эддарда, пусть и без рыжих волос. Санса смотрела на собственные руки, боясь увидеть зловещее знамя дома Болтонов в вышине своего замка. Тихая, как безмолвная сестра милосердия, она робко взглянула на Петира, надеясь на его поддержку.        — Хранитель Севера, — склонился Мизинец в своеобразном поклоне, взяв приветствие в свои руки. — Леди Уолда, вы как всегда прекрасны собой. Лорд Рамси, — он окинул бастарда хитрым блеском маленьких глазок, вынуждая того нехотя кивнуть. — Вы так похожи на своего отца — то же величие, присуще истинным Болтонам, — усмехнувшись, он повернулся к дрожащему заморышу, удивлённо сдвинув брови. — А это — Теон Грейджой? Неужели…       Санса, услышав знакомое имя, резко вскинула голову. Рамси исподлобья наблюдал за ней, про себя сдерживая глумливый смешок. Сначала девушка не поверила своим глазам, сославшись на ошибку Петира, но, присмотревшись, охнула. Пришла очередь бастарда приветствовать приезжих.        — Вы не ошиблись, милорд. Это бывший Теон. Сейчас он служит мне, каждый день раскаиваясь в своих согрешениях, — вздохнул он, скорчив скорбную гримасу. Подойдя к лошадке Сансы, он почтительно подал ей руку, чтобы помочь слезть. Она не сразу её приняла, настороженно сжимая губы, но всё же ухватилась, когда соскользнула с седла. Рамси сжал её ладонь сильнее, когда девушка ступила на землю. — Боюсь, сейчас вы думаете, что оказались в ловушке, миледи, — шёпотом, незаметно для всех он обратился к ней, смерив Сансу презрительным взглядом. — Но вы ещё не видели, на что я могу быть способен.       Вокруг опять чернота, громкое рычание псов, их голодные слюни и он, Рамси, намертво привязанный к стулу, как мясная туша; стоящая Санса возле решёток, её непоколебимый голос. Рамси проморгался, избавляясь от воспоминаний, и грубо отпрянул от девчонки. Когда-то у него было желание касаться её кожи, кусать, трогать там, где больше всего было слаще. И при всём своём желании теперь он, скорее, поимел бы ту уродливую трактирную девку ещё раз. Съёжившаяся под его натиском Санса вызывала у него лишь отвращение и рвотные позывы, не говоря уже о приевшемся собачьем духе, как приятный шлейф благовоний. Она смотрела на него со страхом, пусть и пыталась его скрыть. Одно Рамси знал — девушка ничего не помнила из их совместной жизни. Возможно, и к лучшему.        — Будьте же как дома, миледи. Чувствуйте себя свободно, — уже громче сказал он, выдавив гостеприимную ухмылку. Стоящая в неприятном осадке Санса не пошевелилась.       Петир Бейлиш беседовал с Русе как ни в чём ни бывало. Всё прошло отлично, как и ожидал отец. Теперь у него был козырь в виде невинной дочери Старка, который он непременно использует на благо себе. Рамси не намеревался следовать прописанному сценарию во второй раз, и за последние дни он сотню раз думал, как же поступит сейчас.       Слуги и Уолда проводили Сансу к её покоям, будто она сама не помнила дороги собственного замка. Вонючка вновь превратился в старика, зловонного и небрежного, и поспешно сбежал в оружейную. Русе и Мизинец обменялись дежурными фразами, а когда отец покинул двор, Рамси незаметно подошёл к пересмешнику.        — Лорд-регент Долины, я украду ваше ценное внимание на несколько минут? — вкрадчиво спросил он. Петир вздрогнул, обернулся, но испуга не показал, всё так же ухмыляясь глупой улыбкой.        — Конечно, милорд. Я к вашим услугам.       Рамси повёл его по самым немноголюдным дорожкам замка, чтобы лишние уши не услышали опасные слова. Стараясь быть спокойным, Болтон наоборот раздражался ещё сильнее. Находиться рядом с потенциальным предателем не вызывало у него должного равнодушия ничего не знающего бастарда.        — Для начала хочу поблагодарить за Сансу, — уклончиво начал он. — Вы привезли мне утерянную радость. Леди Старк будет прекрасной женой, — «Настолько прекрасной, что скормит меня псам», хотелось ему сказать, но вовремя сдержался. — Столь ценный подарок вы могли оставить себе и сохранить в своих руках не только Долину, но и Север, однако со всем благоразумием и умом вы привезли её домой.        — Это мой долг, милорд. Когда-то я любил её мать. Санса для меня как дочь, и я серьёзно заинтересован её дальнейшей судьбой, — проворковал Мизинец. Он ступал осторожно, словно поджидал на каждом шагу железные капканы; держался важно, но как бы Рамси ни старался, не мог отвлечь его скупыми благодарностями.        — Так заинтересованы, что увезли её из-под носа самого короля, — фыркнул он.       Петир вздрогнул. На его лице проскользнула толика испуга, смешанная с настороженностью. Рамси с удовольствием отметил, что, порой, тайные переписки нужно тщательней скрывать. Отец этим хорошенько грешил. Пробраться в его кабинет, чтобы порыться в ящиках, ему не составило труда. Письмо с данной новостью так и просилось в руки.        — Уже мёртвого короля, — медленно ответил пересмешник. Его рука нервно затеребила длинные рукава, расшитые на северный лад серебристыми узорами. Дорогие перстни смотрелись на небольших пальцах огромными сапфирами, и Рамси невольно подумал, что сам бы такие хотел. Отец носил дорогие украшения, а чем он плох?       Когда дорожка вывела в своеобразный лабиринт из иссохших, покрытых снегом, цветов, он остановился.        — Оставим это стервятникам, жаждущих услышать сладкие речи, — спрятав прежнюю вежливость, он обернулся свирепым коршуном. — Вы наверняка знаете, как Север разобщён и уничтожен последними событиями и годами. Лорд Эддард уехал на юг и не вернулся. Молодой Волк повёл войска на юг и тоже не вернулся. Младшая дочурка пропала без вести, а оба мальчишки мертвы, — «А может и нет. Теон не убивал их, и, возможно, они живы». — Старки — бывшая династия, оставшаяся без сил, и даже Санса не сможет сплотить страну перед Железным Троном. Мой отец действует для того, чтобы выжить, а не править. Я же — для того, чтобы править, а не выжить. Север требует серьёзного, умного правителя. Может ли Русе Болтон дать им то, что они требуют?       Мизинец поначалу молчал. Лёгкая улыбка не слетала с его лица даже после сказанной тирады, лишь расширилась ещё больше. Глаза забегали по сторонам, присматриваясь к кустам и стенам, чтобы увидеть возможных слушателей. Рамси терпеливо выжидал, хотя вот-вот намеревался лопнуть. Терпению его никогда не учили.        — Ваш отец… осторожен, — тихо сказал Бейлиш. — Он видит, насколько опасно его положение, иначе бы он не принял леди Старк и послал бы её голову королеве Серсее. Но он пошёл на измену, чтобы сохранить ваши жизни, а это качество достойно истинного Хранителя. Однако, излишняя осторожность тоже бывает опасна.        — Мой отец трус, — скривился Рамси. Несмотря на то, что некогда он уважал его и, быть может, даже любил, всё равно не считал иначе. — И вы будете глупцом, если не согласитесь со мной. Русе действует исподтишка, словно трусливая баба. Север не удержится только на словах. Ему нужны мечи.        — И вы предлагаете заключить союз с Долиной Аррен? Умно. Лорд Русе до такого не додумался.        — Союз, соглашение, договор — называйте, как хотите. Я лишь жажду поддержки, когда взойду на престол Винтерфелла, а дом Арренов славится лояльностью по всему Вестеросу. Вы поддержите Болтонов, но какого из — решать вам. В отличие от отца я дам вам большую выгоду. Север помнит, что случилось в Близнецах — Красная свадьба до сих пор на устах каждого. Русе недолго будет Хранителем, уж это я вам обещаю.       В отражении глаз Мизинца он увидел собственное лицо, похожее на избитое месиво, состоящее из крови и выбитых зубов. Моргнув, видение исчезло, и Рамси нахмурился. Бейлиш оставался Бейлишем. Нельзя в его присутствии терять хватку.        — Я не буду требовать от вас склонение колена, но знайте, что при худшем раскладе Железный Трон получит весть о предательстве Петира Бейлиша.        — При худшем раскладе он получит целых две вести о предательстве, — внимательно заметил Петир, скривив губы в язвительной усмешке. — Но скажите, как вы собираетесь отвоёвывать власть у собственного отца? Поддержать вас — дело одно, а сохранить голову на плечах при поражении — совсем другое.        — Об этом можете не беспокоиться. Я люблю не только сдирать кожу, но и продумывать все действия заранее, — «Особенно когда знаю, что произойдёт».       Рамси выжидающе выпрямился, сделавшись выше, чем казалось. Словно чёрный коршун он нависал над беспомощным соколом. Цвет тьмы. Цвет власти. Но только кроваво-красный оттенок приводит всех в ужас. Скоро снег озарится новой кровью.        — Когда я только узнал о вас, то удивился, что у такого, как Русе Болтон есть сын, — вдруг сказал Мизинец. — О вас ходят зловещие, страшные слухи, делая вас самым жестоким человеком во всех Семи Королевствах. Я подумал, что хуже Эйериса Таргариена человека быть не может, однако ошибся. «Зло у него в крови», — говорили одни. «Рамси — бастард и плод насилия», — шептали другие. А я скажу, что Болтоны всегда были столь жестоки, сколь коварны.       Слова Петира не ужаснули бастарда, как хотелось бы. Возможно, он улыбался, но улыбки не чувствовал. Смотря в сторону и прислушиваясь к речам Мизинца, Рамси начинал чувствовать внутреннюю уверенность. Бывший глупый мальчишка Сноу теперь стал кровь от крови Болтоном; как бы не взлететь столь высоко от гордыни, чтобы не упасть.        — «Был ли когда-нибудь снег настолько чёрным?» — спросил он сам себя. Ответ не понадобился.        — Жестокость нынче совершает великие дела, — сказал Рамси вслух.        — И без неё бы не построился Железный Трон, — согласился Петир. — Будь по вашему, лорд Болтон. Восстания порождают страннейшие союзы.       Громкие и серьёзные слова, Петир Бейлиш, но слушать и верить им никто не будет. Доверяй, но проверяй. Всегда во всех случаях есть вероятность предательства — Рамси это хорошо усвоил. Жаль, что пришлось пожертвовать этим собственной жизнью.       Больше он не заговаривал с Мизинцем. Дабы отринуть от себя возможные подозрения, Рамси проводил время в одиночку или с Вонючкой, пока Бейлиш гостил в Винтерфелле. Когда дата свадебной церемонии была назначена, он тут же уехал обратно. Рамси не сидел просто так на месте, как всем могло казаться. Он размышлял, планировал, вспоминал. Не вспоминать прошлое стало для него почти невозможным, и всякий раз, когда новая мысль появлялась в голове, Рамси сравнивал последствия. Рисковать тоже было нужно, и он рискнул, послав несколько воронов знаменосцам Старков. Бдительность отца ослабла под натиском надвигающегося Станниса, поэтому Рамси действовал свободно и быстро, словно затаившаяся змея.       Первым делом он написал Херальду Карстарку — высокому, жилистому лорду, сыну убитого Рикарда Карстарка. Когда Молодой Волк собирал войска на юг, дом Карстарков поддержал его, но в ходе междоусобиц мальчишка убил собственного знаменосца и навлёк на себя гнев всего Кархолда. Рамси помнил Херальда как верного подданного, поддержавшим его при Битве Бастардов, и не стал забывать. Гнев Карстарков до сих пор жил.       Следом ворон полетел Маленькому Джону Амберу, главе Последнего Очага. В отличие от всегда изворотливого Херальда, ему он доверял больше. Амбер прямолинеен, силён и держит почти три тысячи солдат. А ещё он должен привезти Рикона Старка и лохматую голову его лютоволка…       Последняя весточка была отправлена Виману Мандерли. Жирный лорд Белой Гавани был последним, кого Рамси бы видел в своих рядах, и в прошлой жизни он так же не отличился, когда отверг приказ явиться и преклонить колено. Ожидать иного было глупо, но всё же была ни была. Это лучше, нежели оставаться без его армии в это нелёгкое время.       Неделя ожиданий, и вскоре Рамси получил ответную весть. Разворачивая помятое ветрами бумагу, он пробежался по ровным строчкам текста. Стоящий у порога Вонючка незаметно грелся у заливистого красными искрами огня. Свернув клочок пергамента, бастард выкинул его в пламя.        — Хорошие вести, — он лениво прикрыл глаза. — Седлай моего коня.       Снег сегодня не шёл, но намеревался вот-вот ринуть снежные лавины на замок. Небо, затянутое серыми тучами, сгустилось; казалось, что сейчас оно нависает слишком близко. В такую неприятную погоду все оставались за каменными стенами Винтерфелла, и во дворе почти никого не было, если не считать снующих туда-сюда слуг. Вонючка быстро привёл вороного коня, названного Кровавым. Имечко устрашающее, да и сам конь не из спокойных.       Из всех дорогих вещей он надел неряшливое обличье простолюдина, спрятав голову под капюшоном. Кровавый поприветствовал его буйным ржанием.        — Если будут спрашивать, скажи, что я отправился на охоту, — наказал Рамси Вонючке. — И следи за Старковской девкой. Она не должна сбежать в моё отсутствие.        — Будет сделано, мой господин.       Пришпорив коня, бастард устремился прочь, к Зимнему городку. Поселение вблизи дома было неплохим пунктом для встречи. Никто не устремит взор туда, где меньше всего ожидаешь измену. Благодаря сопутствующим условиям, Болтон прибыл быстрее ветра. Деревня встретила его радостными криками, возгласами и довольно приятным запахом выпечки. В отличие от остальных мест, Зимний городок сохранил летнюю живость и не сломился под натиском плохих вестей с других концов света.       Рамси отыскал небольшой трактир, являвшимся единственным во всей деревне. Он позволил мальчонке-конюху увезти в стойло Кровавого и присоединился в душной зале со многими другими постояльцами. Здесь был и смех, и гогот, и песни — всё настолько душное и отдалённое привыкшему к богатым пирам Рамси, что захотелось поскорее глотнуть свежего воздуха. Все, кто здесь находился, не знали его в лицо, однако бастард не спешил раскрываться. Сперва он оценил обстановку, сразу почувствовав на себе острые взгляды. Несмотря на весёлые визги и хохот, здесь было что-то не так.        — Что будешь брать, путник? — спросила его пухлая женщина с веснушчатым лицом. По всей видимости, хозяйка трактира.        — Эль.       Он сел за деревянный столик, оказавшись в самом эпицентре сборища. Оглядевшись по сторонам, Рамси заметил на самых дальних столиках рыцарей, разодетых в разномастные знамёна: Карстарки, Амберы и Мандерли. Они окружали весь периметр и явно приметили странного гостя. Было бы глупо не ждать от них подобного. Но он же не воевать пришёл, верно? Только поговорить.       Выпив кружку, он кинул женщине пару пенни и пошёл в сторону лестниц. Комната раз, комната два, у комнаты три стояло пара солдат — она. Рамси скинул с головы капюшон, и мужчины отступили. «Только не говорите, что это очередная засада… будет печально сдохнуть на какой-то отшибе». Собравшись с духом, он открыл скрипучую дверцу и растворился в напряжённом воздухе собравшихся. Возле окна, расслабившись, стоял Маленький Джон Амбер, у кровати рассиживался Виман Мандерли, и только Херальд обеспокоенно ходил по комнате. С приходом Болтона все трое обернулись к нему.        — Болтон, — сплюнул Джон. Громкий голос, будто раскат грома, прокатился по всем стенам.        — Амбер, — в ответ кивнул Рамси. — Я рад видеть вас. И лорда Карстарка, и лорда Мандерли.       Пузатый Виман тяжело расположился на кровати. Белесая, словно пена молока, борода сверкала в тусклом свете подсвечников. Несмотря на преклонный возраст, он до сих пор управлял Белой Гаванью и не собирался уходить с поста ещё как минимум лет пять.        — Честно сказать, я ожидал рвущихся в двери твоих воинов, — скептично хмыкнул он. — Но прийти одному в логово врагов очень смело с твоей стороны.        — Врагов? — казалось, Рамси удивился, сдвинув брови. Улыбка скрасила хмурое лицо. Русе обладал мертвенным взглядом, тогда как его сын — обычной обаятельной улыбкой, скрывающей презрение. — Мы разве враги с вами, лорд Виман? Дом Мандерли славился своей властью и верностью правителям Севера. Я не считаю вас предателем и уж тем более перебежчиком.       Тот промолчал. В беседу вступил Херальд:        — Отвечая на ваш призыв, мы вынуждаем лорда Русе думать об измене. Что вы хотите от нас, милорд? Встреча во всеми забытой дыре, наверняка без известия вашего отца, не оставит нас без последствий.        — «А в прошлом ты был куда смелее, Карстарк. Не ты ли видел смерть моего папаши своими глазами?» — вслух он этого, конечно же, не сказал. Подумают ещё чего странного. Заместо этого он вальяжно прошёлся в центр скромной опочивальни, вынув ещё один пергамент со сломанной печатью Ланнистеров.        — Когда правили Старки, вы трое были их верными знаменосцами. После смерти лорда Эддарда Робб Старк возомнил себя королём Севера. Он собрал ваши семьи воедино, чтобы сплотить перед лицом Железного Трона. Ваши братья, дети, отцы полегли в южных землях, не похороненные, не выпровоженные на тот свет. Отсечённая голова отца, наверное, каждый раз вам это напоминает, лорд Херальд? Одна только Красная свадьба чего стоит: сотни, тысячи человек сгинули за одну ночь.        — Мой сын, Вендел, был убит Фреями, — побагровел Мандерли. — Но в то время участвовали и Болтоны.        — Болтон. Я об этом не знал, — Рамси небрежно кинул письмо на общий стол. — Его писал Тайвин Ланнистер от лица умершего короля Джоффри. Мой отец был с ним в сговоре, как и Фреи, но вы и так уже об этом знаете. Я лишь показываю уровень предательства Русе. Он получил титул Хранителя Севера с помощью сладкой лжи, льющейся в уши. Убив великую династию, теперь он правит в Винтерфелле, пирует в чертоге лютоволков и сидит на их местах. Север помнит, милорды. Помню и я.       Маленький Джон прочитал скрученный пергамент, но не удивился. Амберов сложно удивить подобными вещами.        — Зачем же тебе это, бастард? Ты сам предаёшь отца, ведя подобные разговоры за его спиной, — грубо спросил он, скомкав письмо.        — О нет, вы ошиблись, милорд, — скромно осклабился Рамси. — Я лишь хочу справедливости, только и всего. Вы и сами видите, во что превратился наш дом. В моих принципах вернуть ему всю силу и мощь, но это можно сделать только в том случае, если вы меня поддержите. Пусть я и не Старк, но исправлю ошибки, которые натворил мой род.       Все остальные переглянулись, недоумённо взвешивая слова Рамси. Он и не ждал от них мгновенного ответа, хотя свадьба уже на носу. Если у него не получится, придётся думать над другим, менее приятным планом.       Наконец, Херальд Карстарк разрушил неуверенную тишину:        — Старки потеряли мой дом, когда король Робб отрубил голову моему отцу. Пришло время для новой крови на Севере.        — Твой отец всегда был скотом, сколько я себя помню, и ты явно собираешься его убить, — подал голос Маленький Джон. Возвышаясь над Рамси почти на два фута, он выглядел устрашающе, словно великан с густой бородой. — Я бы так же поступил со своим, но он, к его счастью, сдох раньше времени.       Амбер подал ему громадную руку, и бастард пожал её. Как и ожидалось, двое тех, кто присягал ему однажды, присягнули и дважды. Последнее слово оставалось за Виманом, трусливым жирдяем, но таким важным, что Рамси не хотел его терять в любых случаях.        — Мой сын был славным мальчиком, — казалось, что голос Мандерли задрожал. — Любимцем богов. Я сам учил его ездить верхом и фехтовать. У него была вся жизнь впереди, но Старые боги забрали его быстрее с помощью Болтонов и Фреев. Пока я жив, моя месть тоже будет жива. Русе должен ответить за свои деяния, — его ожесточённый взгляд обратился к бастарду. — Если ты не врёшь и намереваешься занять трон Севера, то ты можешь положиться на Белую Гавань.        — Я рад, что мы пришли к единому соглашению, — взгляд Рамси стал стеклянным, серьёзным, словно блюдца чистой воды. — Об этом, кроме нас, никто не знает и не должен знать. В своих письмах я писал, что скоро женюсь на Сансе Старк. Свадебная церемония состоится через шесть дней в богороще замка. Отец послал вам гонцов с приглашением на празднество. Примите их, возьмите пару сотен ваших лучших воинов и направляйтесь в Винтерфелл. Церемония не должна состояться.        — Чувствую, скоро этот день будут величать как «Кровавая свадьба», — хохотнул Амбер, но без улыбки. Наверное, он и вовсе разучился улыбаться.