Собачья доля

       — Ещё одно знамя, милорд.       Голос мейстера Уолкана еле слышно донёсся из глубины его башни. Воронятня, находившаяся под протекающей и ещё не до конца заделанной крышей, бушевала под натиском птичьих выкриков и бурных царапаний о стальные клети. Вороны со всего Севера прилетали с донесениями, новостями как плохими, так и хорошими, но в большем случае с принятиями приглашений на свадьбу, обещающую стать грандиозным событием этой зимы.       Рамси пробежался глазами по прибывшему письму от лорда Гловера из Темнолесья. Некогда именно он помог Робетту Гловеру, земли и замок которого заняли железнорожденные, отвоевать их обратно. Теперь верные знаменосцы в долгу у него, и Рамси надеялся, что разум и силы лорда Робетта будут на его стороне: если память ему не изменяет, дом Гловеров не поддержал отродье Сноу и женушку Сансу в той битве. Конечно, он не мог утверждать, что после их выигрыша тот не изменил своего мнения, но Рамси, в лучшем случае, этого никогда не узнает.        — Дом Гловеров дал пример остальным, — заметил Болтон, небрежно откинув пергамент на заваленный остальными такими же письмами стол. — За ним потянулись Сервины и Хорнвуды. Только Мормонты медлят… возможно, они и вовсе не получили оповещение: с вороном могла приключиться метель, — или на это Рамси в глубине души надеялся. Утверждать, что в этой жизни маленькая дерзкая Лианна Мормонт проявит достаточно ума, чтобы не отказывать истинному Хранителю Севера, он не мог. — Нельзя ли послать ещё одну птицу на Медвежий Остров?       Мейстер Уолкан отряхнул свой дряхлый серый балахон, напоминающий холщовый мешок, и вышел из тени. Он выглядел настороженно и как всегда тихо, словно зашуганная мышь. Такому бы мейстеру Рамси не доверял, но просить у Цитадели нового служащего без причины было вверх странности. Приходилось довольствоваться таким отребьем.        — Я напишу им ещё одно письмо, милорд, — покорно сказал он. — Но стоит учесть погодные условия. Если птица и долетит, то намного позднее, чем положено. И вы уверены, что леди Мормонт…        — Выполняйте, — бастард перебил его, даже не дослушав. Мейстер подбивает его ощущать себя неуверенно, будто он этого только и ждал.       Тот низко склонил лысую голову. Старику, видно, не приносило удовольствия находиться с Рамси один на один — от Болтона разило обыденным нетерпением и раздражением, а в такие времена лучше никому не появляться у него на глазах. Все знали, чем это грозило, и тот прекрасно этим пользовался.       Но сюда он пришёл отнюдь не просто почитать чернила на пергаменте — это он мог сделать не выходя из комнаты. Сюда же его привело любопытство. С детства его учили и читать, и писать, и знать обо всех и вся, но Рамси не любил учиться. Он брал в руки перо тогда, когда было необходимо, а читал и то реже, потому что не видел смысла вникать в старинную историю Вестероса. Его больше интересовали собственные достижения. Сейчас же поменялись обстоятельства, перевернувшие сознание с ног наголову, и Рамси надеялся найти ответы хотя бы здесь.       Мейстер отошёл к столу, чтобы найти чистую бумагу. Рамси сделал, казалось, задумчивый вид и посмотрел на старинные стеллажи, деловито оценивая древние обтрёпанные тома «Семиконечной Звезды», «Истории династии Таргариенов» и многого другого. Нужно спросить так, чтобы мейстер не заподозрил ничего неладного. Хотя, скорее всего, он всего лишь подумает, что Рамси выжил из ума.        — Скажите, мейстер, вы же изучали древние науки в Цитадели? — нарочито равнодушно спросил он, сощурившись. Прикусив губы (сейчас это вошло в надоедливую привычку), он провёл пальцами по полкам. Тяжелая пыль растворилась в воздухе, словно таящий снег.        — Да, милорд. В Цитадели архимейстеры многое рассказывают, а лучшим дают пропуск в отдельную секцию самых старинных свитков и книг. Однажды я был там, но не увлекался этим должным интересом.       Рамси скользнул глазами на самую большую книгу, на корешке которой были выведены крупными завитками события всех северных королей Старков от их рождения и до самой смерти. Он скривил губы. Когда-нибудь про него тоже напишут книгу, и в ней будет род Болтонов.        — Недавно мне приснился сон, что я вернулся в прошедшие события моей жизни, — продолжил бастард, совладав с внезапно пересохшим горлом. — Несмотря на это, я сохранил воспоминания и жил в новом мире, события которых я знал не хуже любого пророка. Я настолько вдохновился этим путешествием, что меня невольно заинтересовало: а не может ли подобное произойти в реальности? Как думаете, в вашей Цитадели нашлись бы ответы на мой вопрос?       Мейстер остановился писать, обмакнув перо в чернила. Он осторожно обернулся к лорду, словно спрашивая взглядом, не шутит ли тот. Но Рамси оставался отчасти серьезным, отчасти любопытным. С минуту старик подумал над ответом и неуверенно сказал:        — У некоторых мудрых мейстеров были теории на подобный счёт. Кто-то говорил, что с помощью магии невозможное становится возможным, кто-то другой утверждал, что только боги дают «вторые» шансы. Мнения разделяются, милорд.        — А что думаете вы?       Мейстер Уолкан разжег красный сургуч в железной пиалке, задумчиво смотря на разъедающее сталь огненное пламя. Рамси терпеливо ждал его ответа.        — Больше всего я верю в реальность, милорд. Сказки, легенды о драконах, вихтов, снарков и великанов для меня не более, чем зловещие истории, придуманные для детей. А магия, будь она добрая или злая, просто фокусы или иллюзия. То же я скажу и про ваш сон. Подобные перерождения из одного прошлого в другое придумал тот, кто хотел в это верить. Конечно, есть довольно много теорий, утверждающих обратное…        — Каких? — Рамси нетерпеливо сжал пальцы. Мейстера удивил его порыв, но постарался не подать виду.        — Будем рассматривать это на примере. Допустим, человек умирает в своей реальности настоящего времени, но перед смертью пребывает в неком небытие. Это небытие называют жизнью после смерти. Обычная тьма, не более, но именно в ней хранится вся сила нашего мира — червоточина времён, если быть точным. Душа человека сама решает, хочет ли она покоя или продолжит странствовать среди смертных, а может, пожелает вернуться назад и исправить то, что привело к гибели. Странствуя по червоточине, она перерождается в роковое событие, можно сказать, в причину погибели, и тогда человек начинает жить заново с теми воспоминаниями, что у него остались. В этом случае время останется тем же и мир — тот же. В его силах пойти по другой дороге или пережить все заново.       Душа. Рамси фыркнул, чем привлёк непозволительное внимание мейстера. Пришлось сдержать нервный смешок, готовящийся вырваться изо рта. Душа! Неужели у него была душа, когда его съедали псы? Болтон никогда бы не поверил. Но с другой стороны, если вспомнить, то после того, как его сердце остановилось, он какое-то время витал в глубокой тьме, слышал голос отца и свои собственные мысли. Если теория мейстера была правильной, то именно тогда произошла жизнь после смерти.       Помотав головой, избавляясь от неприятного чувства какой-то неполноценности, он кивнул, заканчивая беседу. Мейстер закончил с письмом, припечатав на горячем сургуче знамя Болтонов, и отправил ворона в долгий путь. Рамси тоже не задержался, предпочитав подумать в одиночестве.       Вечерний холод встретил его легким порывом ветра. Запахнувшись, Рамси оставил мейстеровскую обитель и устремился в глубь Винтерфелла. В последнюю неделю он бывал здесь чаще: поросшие дряхлым плющом каменные своды башен, сырость, тишина давали ему покой в то нелёгкое время, когда требовалось везде держать наготове клинок. По словам некоторых, именно в этом месте когда-то упал Брандон Старк, покалечившись на всю жизнь. Некоторые избегали здешнюю местность стороной, но Рамси единственный находил тут нечто, что успокаивало нервы и убаюкивало бдительность — к счастью его врагов. Подобным местом он мог похвастаться в Дредфорте, но не здесь. В родном доме было более безопасно, нежели в проклятом чистилище Севера.       Бастард вскинул голову, упиваясь мерно падающим снегом, сосредотачиваясь на внутренних ощущениях. Был ли он собой после перерождения? Живой ли он или мёртвый в конце концов?.. Голова распухла под натиском объемной информации. Одно радует — это не боги. Вот уж к ним Рамси всегда относился со скептицизмом, и мысль, что они могли в этом посодействовать, приводила его в смех. Самое главное что он жив и может попытаться исправить роковые недоразумения. А чтобы окончательно избавиться от неприятного осадка, он вернулся к другой теме его раздумий.       Маленький Джон, Херальд и Виман прибыли одни из первых, оказавшись наиболее приближенными Рамси. Русе не подозревал, какой сюрприз готовил его сын, и подумал, что те трое поддержали дом Болтонов благодаря женитьбе с Сансой Старк. Знал бы он, что каждую ночь в крипте Винтерфелла безвольные каменные статуи наблюдали за обсуждением плана по захвату власти. Посвящать остальных было опаснее, чем он предполагал, особенно когда все они находились под одной крышей. Рамси не осмелился уговаривать Хорнвудов — юный Ларенс Сноу, оставшийся в живых наследник, ещё не вырос до подобных интриг, и его развязанный язык грозился Рамси головой; Сервинов, в особенности Клея Сервина с его не оправившимся горем по родителям, которых Рамси освежевал; и Гловеров, потому что он ещё не был уверен в верности Робетта. Друзей бастард научился выбирать и отсеивать еще в недалеком юношестве.       И вот, совсем как отец, некогда провернувший Красную свадьбу за спиной у собственного короля, он делал то же самое со своим отцом. Хм, как иронично. Яблочко от яблони недалеко падает.        — Милорд! — сладкий голосок с примесью радостного восхищения раздался где-то сзади.       Он обернулся на знакомый манер речи. Миранда, несмотря на неряшливый вид грязных манжетиков и запачканных юбок, смотрела на него огромными голубыми, почти серыми глазами, приоткрыв рот. Судя по виду, она бежала — красный румянец говорил яснее остального.        — Что ты здесь делаешь? — нахмурился он, оглядываясь по сторонам. Не хватало, чтобы его, будущего лорда, увидели в компании прислуги и шлюхи — для этого у него была Санса. Что тогда подумают о нем? Чтобы добиться большого успеха, ему нужно удержать собственную репутацию от шепотков и слухов.        — Я увидела тебя и решила утешить, — казалось, девушка не заметила тона, с каким Рамси ее спросил. — В твоих глазах столько одиночества! Позволь мне дать тебе самое желанное, — она подошла ближе, прильнув к мокрой от липкого снега шубе. Словно гибкая кошка, Миранда ластилась со всей нежностью, на которую могла быть способна. Этим она только развлекала и манила, а дальше становилась дикой, необузданной, но только для Рамси. Только с ним она могла позволить себе большее, чем остальные, и знала, что ему это нравится.       Взбудораженная кровь говорила сама за себя. Рамси разогрелся не на шутку, но времени на ее прихоти не было.        — Я сам позову тебя, когда будет нужно, — отпрянул он, начиная раздражаться от вольностей Миранды. Неужели и здесь она будет докучать своей ревностью? Это было терпимо, но терпению всегда приходит конец, особенно когда его не так много.       Миранда вздрогнула, будто ее ударили. Тонкое лицо, очерченное изящными скулами, исказилось в гримасе непонимания и, может быть Рамси показалось, злости. Тонкие губы поджались, выдавая служанку за обидчивого ребёнка, которого отчитали ни за что.        — После взятия Рва Кейлин ты перестал заходить на псарню, — обиженно сказала она.        — За ней смотришь ты и твой отец.        — Перестал звать меня, все время проводя со своим вонючим заморышем.        — Я не имею права обсуждать дела с собственным подчиненным?        — Ты затворился, будто испуганный щенок. Отец что-то сказал? Это по его наказу ты так со мной холоден?        — Миранда, не заговаривайся, — угрожающе прорычал тот, но Миранда никогда никого не слушает.        — Или дело в другом? Приезд сучки Сансы Старк говорит о скором замужестве. Я понимаю, — она продолжала гнуть своё, и ее глаза превратились в две ледяные льдинки. — Бастард Сноу вознёсся до небес, став Болтоном, и теперь он не хочет трахаться с обычной шлюхой!       Ее слова прозвучали громовым роком. Сперва он не понял их, но когда до него дошёл их смысл, необыкновенная злость обуздала его рассудок. Не контролируя себя, Рамси припечатал девушку к стене, сжав пальцы на ее белоснежной шейке. Наверняка останутся следы, зато спеси поубавится. Ему не составило труда легко приподнять ее от земли, и Миранда скорчилась в нехватке воздуха. Наблюдать за процессом смерти куда приятнее, чем испытывать самому.        — Никогда не называй меня бастардом, — прошипел он, приблизившись к ее покрасневшему личику. — Я — Болтон. Слышишь? Я — Болтон, Хранитель Севера! — громкий рёв исторгся из глотки своеобразным животным рыком. Рамси сам удивился своей злобе. — Совсем скоро к моим ногам падет все величие моего отца, его мечи, его трон. Знала бы ты, как мне туго приходилось носить на себе шкуру бастарда Сноу! А теперь в моих руках власть и в первую очередь власть над твоей жалкой жизнью. Я долго терпел твой заносчивый нрав. Честно признаюсь, раньше это доставляло мне удовольствие, но ты позволяешь себе слишком многое.       Девушка кряхтела от удушения, руками пытаясь схватиться за его пальцы и отодвинуть от шеи. Из выпучившихся глаз проступили слёзы.        — Кто будет скорбеть о тебе, если я сейчас задушу тебя, как собаку? — но Рамси, процедив это, все-таки нехотя опустил девушку на землю.       Убрав прилипшую к потной коже ладонь, Миранда взорвалась громким и сухим кашлем, отчаянно уползая к каменному тупику, подальше от тирана. Болтон только посмеялся на это. Смех вышел как воронье карканье — таким же хриплым и отрывистым. Чтобы она его слышала, он присел и бережно, почти с любовью, убрал за уши ее неряшливые соломенные волосы: когда-то в прошлом он сделал это так же с ее мертвенным телом. Легко казаться заботливым любовником.        — Милая Миранда, знала бы ты, как много для меня значишь. Так много, что я готов натравить на тебя самых лучших своих собак. Ты навсегда останешься моей шлюхой. Надеюсь, ты рада? Ну-ну, не плачь, — он невинно улыбнулся. — Я милосердный лорд и оставлю твою жалкую жизнь. Я верю, ты усвоила этот урок. Не хочу повторять его дважды.       Отпрянув от всхлипывающей Миранды, он встал со снега и направился прочь. Знал бы он, что сверху за их спектаклем наблюдал самый молчаливый актёр одинокого театра — Русе Болтон.                     За ужином Рамси задумчиво ковырял оленину, пытаясь вспомнить, что он здесь делал.       В главном зале царила буря разговоров вперемешку с чавканьем, дребезжанием столовых приборов и резких смехов. Русе Болтон восседал во главе зала на своеобразном пьедестале, а рядом сидела толстушка Уолда, на удивление тряся с улыбкой всеми пятью подбородками. Рамси довольствовался местом подле отца, отведённым ему специально вместе с Сансой как будущим супругам. Рыжая бестия тихо уткнулась в тарелку с нетронутой едой, не поднимая головы с начала пиршества, и Рамси не смел нарушать границы ее траура. У него самого настроение испортилось так, что пропал аппетит.       За остальными столами в чертоге Винтерфелла бурлили северные лорды — от незначительных и маленьких домов до крупных и влиятельных. В последний раз все собирались так в Близнецах у Фреев, и многие чувствовали себя некомфортно несмотря на всеобщий смех и гогот. Музыка кое-как отвлекала Рамси от мрачных мыслей, но чем больше он слушал, тем больше чувствовал холод, исходящий от Русе. Всеми известная песенка о медведе с прекрасной девой смягчала мороз, пробежавший по коже, но не так, чтобы можно было расслабиться.        — Налей мне ещё вина, Вонючка, — сказал он стоящему позади слуге. Заморыш поспешно подлил сладостный напиток и скрылся в тени, пока его вновь не позовут.        — Сегодня ты много пьёшь, — оценивающе пригляделся Русе, отвлекаясь от созерцания зала.        — Не думал, что ты заметишь, — в ответ фыркнул бастард, выпивая сдобную порцию вина. — Открыли новый бочонок? Не чувствуется дорнийский вкус мочи.       Отец не ответил, оставив вопрос висеть в воздухе. Тихо, словно призрак, он отодвинул стул. Неизвестно как в таком громком шуме каждый услышал скрип деревянных ножек о каменный пол, но все разом обернулись к главному столу. Один Рамси равнодушно смаковал горькую жижу в стакане, да Санса настороженно поглядывала из-за его плеча.        — Милорды, — поприветствовал всех Русе, холодным взглядом обводя просторы чертога. — Север вновь сплотил нас всех вместе, но теперь не в преддверии войны, а зимы. Нашим домам пора отдохнуть от южных разладов и начать готовить семьи к самым лютым холодам, которые обещали нам мейстеры.       Зал взорвался одобрительными словами. Большинство из них делали вид, что соглашались — это Рамси приметил сразу же, довольный своим влиянием. Невольно ухмыльнувшись, он спрятал улыбку в вине.        — Новость, при которой мы все собрались, вы уже знаете: мой сын женится на дочери Старка, — продолжил Русе, старательно придав голосу горделивый оттенок. Рамси уже не подкупался на эти уловки и просто кивнул, жестом благодаря за оказанное внимание к своей скромной персоне. — Свадьба — как раз то, что не хватало в такое кровавое время. Несмотря на холода, пир планируется со всей роскошью, какой достоин наследник дома Болтонов.       Одобрительнее крики нарушили минутную тишину. Вот бы Рамси быть таким же энтузиастом как они, а то он слишком скис от мысли, что придётся во второй раз терпеть рыжую женушку. Конечно, если все сложится удачно, он отделается от этого как можно скорее.        — Благодарю, отец. Этот брак обещает быть счастливым, — с толикой важности произнёс Рамси, подзывая Вонючку налить ещё бокал. Обернувшись к Сансе, он встретился с ее затравленным волчьим взглядом. Ей с трудом пришлось состроить нечто кривой улыбки, чтобы не показаться невежественной. Рамси тоже улыбнулся, но только с примесью дикого предвкушения. — Ваш брак с леди-матушкой — образец истинной любви.       Пухлая розовощекая Уолда только улыбнулась, смущенно опустив поросячьи глазки на тарелку. Интересно, сколько добавок она уже пригубила? Такой откормленной свиноматке место в поросятнике.        — Как раз об этом, — внезапно осенило Русе, хотя Рамси мог поклясться, что это он сымитировал. — Одной хорошей новостью не обошлось: мейстер Уолкан сообщил сегодня утром о беременности моей леди-жены. Дом Болтонов ждёт пополнение.       Но, как ожидал Русе, подобная новость не произвела фурор на сына. Тот с неподдельным равнодушием только вскинул бокал, чтобы выпить за прекрасную новость. Все остальные потянулись за ним — для них это был очередной повод выпить. Зал казался неловким и молчаливым. Многие искоса поглядывали на Рамси, а тот в ответ бросал самые счастливые улыбки, на которые мог быть способен. Что-то спектакль затянулся.        — Это замечательное событие! — с восхищением воскликнул он, поднимаясь с места. Русе от неожиданности нахмурился. «Что, не ожидал, что сын среагирует не так, как хотелось?» Рамси уже не удивляли сюрпризы новой жизни, зато Санса выглядела слегка недоумённой. Бастард про себя тихонько позлорадствовал, вскинув бокал вверх. — Выпьем за скорое рождение моего маленького братика! Уже с нетерпением жду, когда смогу подержать его на руках.       Все дружно осушили стаканы. Русе коротко кивнул на поздравление сына, и в зале снова настал гул, теперь восторженный и разбавленный прекрасным вином.       Следующий день начался в суматохе. Винтерфелл жужжал, словно рой пчёл и принимал запоздавших лордов, спешивших на праздник. Даже из окна с закрытыми ставнями доносились громкие голоса челяди, готовящейся к вечерней церемонии. В спешке носились кухарки, принося воду и унося пустые вёдра; повара с самого рассвета готовили блюда различных видов, разнося аппетитные ароматы по коридорам; оруженосцы и пажи тащили с десяток бочек мёда, эля и сладких клиновых сиропов в главный зал. Швеи вышили длинные полотна, соединяющие лютоволка Старков и ободранного человека Болтонов и повесили на серые каменные стены. От одного лишь их вида Рамси подташнивало, но что поделать — придётся доигрывать. Недолго осталось.       Наблюдая за всеми из-под навеса смотровой площадки, он обдумывал в последний раз ход сегодняшних действий. Видя молчаливый и весьма мрачный настрой бастарда, более никто не смел его беспокоить, и только Вонючке разрешалось время от времени тихо сопеть. Как и в тот раз ему позволили надеть маску Теона Грейджоя, чтобы провести Сансу Старк до священного чардрева. Разодетый в весьма приличную и праздничную одежду, Теон от непривычки жал плечами. Вымытый, чистый, выбритый и совсем не пахнущий, для Рамси он так и оставался побитым кракеном.        — Ты точно уяснил, какие обязанности я на тебя возлагаю? — испытующе снова спросил Болтон, глядя на него. — Всё должно пройти без единой ошибки. На твоих плечах весьма серьёзная задача. Ты не подведёшь меня, Вонючка?        — Н-нет, милорд. Я всё сделаю, как вы велели, — судорожно закивал Теон, пряча глаза под потускневшими волосами.        — Я надеюсь.       Рамси одобрительно кивнул и продолжил наблюдать за двором. Пару раз он видел конюхов, жалующихся на нехватку мест в достроенной конюшне, потом девок из Зимнего города, сопровождающих каких-то солдат. Ему всё до жути было неинтересно и наскучило только ближе к вечеру. С наступлением темноты слуги зажгли маленькие огоньки в лампадках, ведущие в глубь богорощи. Пора.       Вонючка помог ему надеть приготовленный чёрный камзол, расшитый тонкими изящными узорами. На воротнике красовался серый воротник, закрывающий горло от падающего снега, на застёжках — пуговицы, поверх которых присутствовали завязки, стягивающие пиджак. Никто не знал, что Рамси так же облачился в стальную броню под всей внешней красотой и держал внутри остро заточенный кинжал на случай, если что-то пойдёт не так. По его нескромному опыту он уже понял, что ничего не может идти строго по плану.       Отпустив Вонючку за Сансой, Рамси постоял пару минут перед зеркалом. При тусклом свете комнаты он не смог разглядеть взволнованное выражение лица, предстоящему столкнуться с врагом в виде собственной семьи. Лишь на миг он ощутил тяжесть, давящую ему на грудную клетку и мешающую дышать. Всего лишь волнение, зато сердце бешено пустилось в пляс. Пришлось выпить остатки вчерашнего вина для пущей уверенности.        — За тебя, — сказал он самому себе, почему-то уверенный в том, что прошлый, побитый и жалкий Рамси, который совершил огромную и непростительную ошибку, его слышит, и выпил всё залпом.       Как жениха его пропустили первым по мягко выстеленному снегу, позволив процессии из лордов, рыцарей и паре людей из прислуги сопровождать до украшенной фонарями богорощи. У чардрева неподвижно, словно каменное изваяние, стоял Русе, но выглядел скромнее сына, а за ним неловко выглядывала его жена. В стороне в первых рядах уже собрались Амберы, Карстарки и Мандерли; половина их людей полукругом огибала богорощу, но ещё половина была незаметно спрятана в густых зарослях деревьев. Проходя мимо них, Рамси незаметно оценил обстановку и кивнул своим вассалам. Всё было готово.       Встав рядом с отцом, теперь бастард ждал прихода Сансы. К его счастью, скоро её бледный силуэт показался впереди, словно одеяние призрака. Белое платье с заячьей шубкой, наряду с побледневшей и румяной кожей, контрастировал с ярко-рыжими волосами девушки. Высокая и изящная, тонкая как прутик, она легонько ступала по протоптанной тропинке и с дельным пренебрежением держалась от Теона как можно дальше. Тот плёлся за ней, словно ручная собачка.       Санса остановилась перед Рамси несорванным цветком, и тот надеялся, что та им и останется. По иронии богов, если они присутствовали здесь, заново пошёл снег.        — Кто предстал перед Старыми и Новыми богами в эту ночь? — Русе начал так внезапно, что Рамси еле удержался, чтобы не вздрогнуть. Дневное состояние медленно перерастало в ненавязчивую тревогу. Ему казалось, что здесь был кто-то ещё помимо них.        — Рамси из дома Болтонов. Наследник Дредфорта и Винтерфелла.        — Санса из дома Старков, — ответил Теон. — Женщина взрослая, законнорожденная и благородная. Она явилась, чтобы просить благословения богов.        — Кто отдаёт её? — снова спросил Русе.       Такой обыденный вопрос, но для Вонючки он дался сложнее, чем рыцарский турнир против самого Джейме Ланнистера. Искоса глянув на Рамси и получив одобрительный кивок, он выдохнул:        — Теон из дома Грейджоев, который был воспитанником ее отца.       Не глядя на них, Рамси наблюдал только за своим учащённым дыханием. Лёгкий молочный пар исходил изо рта, растворяясь в тёмной мгле. Это его несколько завораживало и отвлекало от того, что сейчас намеревалось произойти.        — Рамси Болтон, ты согласен взять Сансу Старк в жёны? — холодный голос отца, как лёд, прорезал морозный воздух.        — Нет.       Столь резкого и неожиданного ответа не ожидал никто. Тишина настала столь оглушающе, что невооружённым слухом можно было услышать скрип снега. Санса, впитывающая каждое произнесённое Рамси слово, изумлённо вскинула голову. Было непонятно, читалось ли в её глазах облегчение или страх. Бастард скоро узнает.        — «Нет»? — голос Русе надломился.       Рамси поспешно обернулся к нему и отступил на пару шагов, чтобы чётко видеть лицо отца. Тусклый свет фонарей как-то по своему придал Русе почти неудивлённое и настороженное выражение лица, в особенности бледных и почти пустых зрачках. Уолда позади него нервно оглядела поляну, готовящуюся стать местом резни. Рамси краем глаза заметил движение в темных уголках богорощи и необычайно осмелел.        — Именно так, отец, — чётко и слаженно отчеканил он, в глубине души удивившись спокойствию своего голоса. — Как единственный Хранитель Севера я заявляю, что окончания церемонии не будет.        — Не шути со мной, щенок, — угрожающе произнёс тот. — Власть и правление оставь старшим, принадлежащим им по праву. Заканчивай свой спектакль, произнеси то, что требует от тебя невеста, и я забуду твои слова.        — Ты не услышал меня, поэтому немного перефразирую для всех, кто сомневается в моей уверенности, — Рамси, с каждой минутой теряя терпение, побледнел. Он повысил голос, чтобы его слышали даже с того конца поляны. — Как последний сын дома Болтонов, законным наследником после твоей смерти являюсь я.       Он еле заметно кивнул, и по его команде со всех сторон богорощи выскочили притаившиеся солдаты. Знамёна присягнувших ему лордов тёмными тенями обступили чардрево, заполоняя священное место железной сталью. Вперёд выступили лучники, натягивая упругие тетивы для многократных выстрелов. Те лорды, кто ничего не подозревал о перевороте, неумело топтались на месте, пока их окружали. По своей задумке Рамси позже с ними разберётся. Он перевёл взгляд на Вонючку, и тот поспешными грубыми толчками вытащил Сансу из стального капкана. Девушка не вырывалась, будто примёрзла к собственному телу.        — Рамси, что это значит? — тоненький голосок Уолды не сочетался с её жирной тушкой и от страха повысился на октаву. Она в страхе впилась руками в предплечье Русе. — Рамси, ты не можешь!        — Прекрати пищать и заткнись, — раздражённо сморщился бастард. Недомачеха ему никогда не нравилась. — Отец, ты же сам говорил, нам пора готовиться к зиме. Твоя леди-жена сполна накормит всю свору моих девочек. Одну, так уж и быть, назову в её честь.       Мертвенное лицо Русе не значило ничего. Он был будто духом, который Рамси увидел лишь внезапно. Он ещё никогда не был таким спокойным и молчаливым…        — Я думал, ты переменишься, но я ошибся, — Русе с отвращением сплюнул, не теряя хладнокровного самообладания. Выпрямившись, он статно вскинул голову, будто со всем достоинством встречал смерть. — Бастарды предатели по натуре. Нет хуже злодея, чем тот, кто проливает родную кровь. Пусть же в эту ночь никакие боги не осудят меня за этот грех. Север, наконец, избавится от кровожадного проклятья, настигнувшего его после смерти Старков.       Его слова для Рамси показались прямой угрозой. Отец не будет храбриться просто так, если не уверен в своей победе. Шестое чувство, обострившееся после возвращения в жизнь, заставило Болтона занервничать. Что-то здесь было не так. Осторожно оглядев богорощу, бастард не увидел ничего, что бы сошло за подозрительность, пока не взглянул наверх. Лунный свет, проливающийся за перистыми тучами, осветил листву над головой. Сверкнула сталь.        — Мне давно было пора убить тебя, — медленно проговорил Русе и оголил меч. Он замаскировал его так ловко, что Уолда, вблизи стоящая всё это время, его не заметила.        — «Он спрятал своих людей над нами», — судорожно подумал Рамси, но было поздно.       Люди отца, незаметные и мрачные, посыпались с деревьев словно стая птиц. Они налетали на не ожидавших их мечников, обезоруживая и придушивая своим весом, что оказался на их стороне. Те, кто всё же видел опасность, отражали удары. Послышалась звенящая музыка стали. Рамси не успел вскрикнуть, чтобы заставить зевак встрепенуться и изменить тактику боя, и оказался в собственном кругу из бури тел, мешающих его взору. Пришлось как можно скорее вытащить спрятанный кинжал и перерезать глотки кому ни попадя.        — Твою мать! — кричал он в толпу, но крик растворялся в гуще визгов и бьющихся мечей друг о друга. Пытаясь вырваться из оков, он проткнул какого-то солдата со стороны отца. Обездвиженное тело повалилось на него, поэтому пришлось со всей силы выпихнуть его прочь. Рамси пренебрежительно одолжил у него клинок покрепче, чтобы продырявить чью-то кольчугу. Как бы он ни старался, Русе потерялся из его поля зрения.       Оглядываясь по сторонам, Рамси кружил по протоптанной и запачканной кровью полянке в надежде на то, что увидит мертвенный взгляд отца — увидит и пронзит его остриём, но как бы он этого не хотел, вокруг была лишь толпа. Он еле выбрался к корням чардрева. Пару раз чьи-то смачные удары сыпались по бокам, заставляя лёгкие сжиматься, а сердце яростно биться в припадке. Вскоре ряды поредели, и люди сверху прекратили приземляться, но буря на священном месте ещё не собиралась заканчиваться.       Битва Болтонов. Битва между отцом и сыном. Битва, где выиграет лишь выживший.       Рамси невольно пожалел, что не прикончил отца в его же комнате, без прелюдий и переворотов. Его убийство можно было обосновать всякой причиной: отравой врагов, предательством какого-нибудь слуги или остановкой сердца. У него никогда не было проблем с воображением, и глупые лордёныши поверили бы любой мелочи. Из-за собственного тщеславия и самоуверенности дарованная жизнь оборвётся быстрее, чем он мог предполагать.       Затуманенный взор от собственной ошибки не помогал Рамси полностью сосредоточиться на бойне. На правой руке почувствовался железный запах крови — рана, рассекающая всю ладонь, по всей видимости, была оставлена одним из мечников. Сжав её, он перебросил клинок в другую руку, неуклюже лавируя между танцорами смертного танца словно так и было задумано. Конечно, левой рукой было куда сложнее управлять, и пару раз Рамси еле удерживался, чтобы не уронить оружие, однако вскоре у него начало получаться.       Одного из солдат бастард пронзил в глотку — грязно и насквозь; клинок напрочь застрял в его шее. Надвигающийся на него противник намеревался двинуть по челюсти, однако Рамси не растерялся и взял целую охапку снега. Это на пару секунд остановило ублюдка, чтобы дать вовремя пролетевшей стреле пронзить его прежде, чем Рамси почувствовал чужой кулак. Посмотрев на отстреливающих лучников, он заметил Херальда Карстарка. Вассал командовал другой группой нападавших, спрятавшись за их спины. В такой темноте не увидишь, побоялся ли он выступить в гущу сражения или просто демонстрировал свои умения. Лёгкий кивок с его стороны, и Болтон попытался успокоить бешено колотящееся сердце.       Кинжал в этой мешанине ему уж точно не поможет. Пришлось безнадёжно оставить его торчать из глотки человеческой туши. Рамси выхватил лук у лежащего рядом мертвеца, и вскоре наконечники стрел со скоростью света пронзали спины врагов. Первая стрела врезалась в чью-то ногу, вторая в лёгкое, а третья в самую середину сердца. После четвёртой Рамси сбился.       Маленький Джон, который мог похвастаться силой и ростом, метал руками всех, кто к нему подходил. Безжалостно вонзая мечи в скорые безжизненные туши, он прорезал себе дорогу до Рамси. Вимана Мандерли не было видно, да и Болтон сомневался, что старик окажется сносным в этой битве, угрожающей стать ему последней, пока не увидел седые волосы где-то в самой толпе. С громким варварским криком Виман рубил топором направо и налево, весь раскрасневшийся и потный от натиска нападающих.       Но всему приходит конец, и даже сегодняшней ночи. Перевес, как и ожидал Рамси, оказался на его стороне. Вскоре богороща налилась красно-алыми оттенками, как листья чардрева, а снег превратился в розовые ошмётки. Если и оставались стонущие и израненные, Рамси равнодушно посылал им милосердную стрелу. Одних он только не увидел в рядах мертвецов — отца и его свинью. Но не мог же он сбежать? Замок охраняется со всех сторон, тайные проходы запечатаны, а сама богороща окружена огромными каменными стенами. Прежде чем планировать, он по сто раз обходил всю территорию, и ни одного туннеля он не обнаружил.       Победа от маленькой стычки не придала ему сил, лишь только сгорбила плечи. Раздражённо стиснув зубы, он оглядывал одно дерево за другим, в надежде больше не найти воздушных сюрпризов.        — Милорд, деревья слишком высокие и ветвистые. Русе Болтон выбрал именно их; вы только поглядите на их кроны — притаившихся солдат почти не было видно, — подал голос Херальд Карстарк, тоже вскинув голову. Если бы не его смекалка со стрелами, Рамси задушил бы его собственными руками за трусость. Но, возможно, он просто погорячился с выводами.        — Меня не они волнуют, — буркнул Болтон, обходя крупное чардрево; под его распростёртыми корнями пару бедолаг нашли свою смерть. Больше ему не хотелось здесь находиться. Кровь, внезапно хлынувшая к лицу, сделала его уставшим, хотя в жилах до сих пор бурлила бешеная энергия. — Почему он решил атаковать? Русе не мог знать наши планы… или мог?        — Если только среди нас есть предатели, мой лорд, — Карстарк покорно склонил голову. — Я не думаю, что бы кто-то осмелился на такой поступок. Склоняюсь к тому, что Русе первее захотел покончить с вами. Причиной мог послужить ребёнок во чреве Уолды Фрей.       Рамси, на удивление, никогда не допускал мысли, что отец мог убить его. Что в прошлом, что сейчас — Русе являлся удивительным трусом и хитрецом, но так же порядочным и менее склонным к убийствам, нежели он, его бастард. Слова Херальда показались ему несусветно глупыми и без толики логики.        — Отправьте гончих на поиски отца и всех солдат, что способны ещё ходить. Мне он нужен живым и тёплым, — он уставился в лицо Карстарка, и тот молчаливо спешился, потеряв все свои умения. Наверное, Рамси действительно выглядел сейчас не самым лучшим образом. Он представил свои серые глаза, налитые кровью, не говоря уже об испачканном праздничном камзоле, на котором красовались чьи-то ошмётки.       Лорд Херальд поспешил скрыться вместе со своими воинами за стенами богорощи. Выбросив бесполезный лук, Рамси направился прочь.        — Уберите здесь всё, — безучастный ко всему голос разлетелся по поляне дрогнувшим эхом.        — Милорд! — прежде чем он покинул кровавую бойню, голос Маленького Джона громыхнул и заставил остановиться.       Амбер и ещё пара бойцов тащили за собой истекающую кровью Уолду и не вырывающегося Русе. Было видно, что без боя он им не дался: всё лицо было истерзано тонкими царапинами кинжалов, костяшки избиты всмятку. Глаза Рамси загорелись живым огнём. Ещё ни разу в жизни он не видел столь жалкий вид отца! Для него это было своего рода отдушиной, и прямо сейчас на его лице, как он чувствовал, выступил голодный оскал.        — Твой план провалился, — сказал он, упиваясь ничтожностью Русе. Его скрутили, сковали в цепи и бесцеремонно бросили в ноги бастарду. Рыдающую Уолду попытались заткнуть силой.        — Мне стоило догадаться, что ты отразишь даже эту атаку. Я слишком усердно учил тебя, — скривился тот, смотря на сына снизу вверх.        — Уверяю, твои знания умрут вместе со мной. Конечно, только не в эту ночь и не во все грядущие, — Рамси хохотнул. — Скажи мне одну причину, почему я должен сохранить тебе жизнь?        — У меня её нет.        — Всегда удивлялся твоим умениям, — Рамси хотелось развязать язык после небольшой встряски мышц. Когда ещё ему захочется поболтать с отцом по душам? — Несмотря на победы в прошлом, у тебя никогда не было богатого воображения.        — Зато этим ты и отличаешься от меня — в тебе кровь бурлит с жестокостью. Поначалу ты казался обычным мальчишкой, но что-то в тебе сломалось. Неужели это наказание богов? Неужели ты — то чудовище, которое я породил? Я сожалею, что вообще застал твою чёртову мать с её женишком на той ферме; сожалею, что взял её там, где повесил его; сожалею, что не вырезал ей брюхо, прежде чем ты появился на свет.       Русе почти что плевался искромётными словами, стараясь будто бы задеть Рамси за живое. Было неясно, хотел ли он таким образом оттянуть свою смерть, потому что в бывших мертвенных глазах действительно читалась ярость с примесью жалости. Походу, в мыслях он тысячу раз разделывался с той женщиной, что считалась матерью Рамси. Бастард не знал её и никогда не видел, чтобы хоть как-то реагировать на вспышку отцовского гнева.       Маленькому Джону, видно, надоели его стрекотания, отчего приложил лицо пленника пару раз по земле. Уолда взвизгнула от ужаса.        — Заткнуть его? — прошипел Амбер, обращаясь к Рамси. Болтон, наблюдавший за этим зрелищем стеклянным взором, не сразу отозвался.        — Я сам, — бросил он ему. Только Рамси имел права прикасаться к отцу, и окровавленный вид его лица от руки Амбера только подначили бастарда заканчивать этот фарс. Он наклонился к нему так низко, насколько мог, чтобы другие не услышали его слова. Нос ощутил горький привкус смерти. — Что бы я ни говорил тебе, я никогда не хотел тебя убивать, — растягивая слова, зашептал он. — И я, быть может, оставил бы тебе жизнь, но не могу. Скажу по секрету: я вернулся назад после того, как меня загрызли собственные псы. Представляешь? Кто-то умудрился дать мне второй шанс, и в прошлом — в том прошлом, где всё было иначе, — ты тоже умер. Кинжалом в сердце от моей руки. Твоя гибель ничто иное как обязательное событие, без которого бы не состоялась моя полноценная история. И в том мире, и в этом ты, отец, просто жертва обстоятельств.       Белый пар растворялся в рассветающем небе. Солнце поднималось из-за горизонта, окрашивая алую россыпь листьев чардрева и красный снег в нежно-розовый цвет. Один яркий луч кинул тёплый взор на неподвижно сидящих отца и сына.       Русе молчал.       Тогда Рамси решил не задерживать его с визит к Старым богам. Он не стал церемониться и взял у какого-то солдата длинный и острый клинок. Какая разница, какой меч рассекает голову, если смерть неизбежна? Маленький Джон одним рывком нагнул Русе так, чтобы сквозь броню и кожу была видна тонкая шея.        — Скажешь что-то, или обойдёмся без прелюдий? — спросил он.        — Было приятно наблюдать за тобой и твоей шлюхой-псарницей, — бесцветным голосом ответил Русе, нагнув голову. — Ты легко выходишь из себя. Поучись смотреть, а потом говорить, иначе проживёшь не дольше меня.       Он вспомнил разговор с Мирандой почти накануне Кровавой свадьбы и мог поклясться, что все башни были пусты на момент их разговора. Или нет? Русе прочитал в его глазах скрытое изумление, смешанное с сомнением, отчего засмеялся. Вот как он узнал, что Рамси собирается его убить. Он знал это и на момент пира, когда провозглашал о ребёнке, будто специально подначивая его действовать быстрее — хотел избавиться от него с помощью элемента неожиданности.        — Уверяю, я усвою этот урок, — процедил Рамси.       Сталь отделила голову от тела внезапно; она шмякнулась о землю с таким звуком, будто Рамси просто уронил тыкву. Безжизненное тело расслабилось и свалилось в снег. Крик Уолды пронзил тишину жалобным визгом:        — Рамси, что ты наделал… Ты чудовище!        — Отведите её на псарню, — с отвращением скривился Рамси. — Мои собаки должны получить долю от столь богатого пиршества.       Визжащую Уолду с трудом уволокли прочь.       Отдав меч тому, у кого взял, единственный наследник дома Болтонов стряхнул с рук кровь, будто это как-то помогло ему очиститься. Рана на ладони обожгла его сильной пульсацией. Ухмыляющийся Маленький Джон наблюдал за бледнеющей тушей Русе.        — Враг Севера повержен, — казалось, с благоговением произнёс он.       Рамси только сейчас поднял голову на людей, обступивших богорощу, застланную мертвецами. Те, кто выжил в сегодняшней ночи, молчаливо и устало смотрели на казнь. Только рыдания овдовевшей Уолды Фрей раздавались в рассветающем утре. В первом утре, когда Рамси стал Хранителем Севера.       Херальд Карстарк, вернувшийся с разведки, Виман Мандерли, опиравшийся на чьё-то плечо, Маленький Джон, возвышающийся перед Рамси — все они переглянулись между собой, словно соглашались о чём-то в мыслях. Клей Сервин, один из тех, кто не участвовал в бойне и оставался в стороне по прихоти бастарда, со страхом в глазах поспешно примкнул к остальным. Ларенс Сноу из дома Хорнвудов, совсем ещё зелёный мальчишка, неуверенно выглядывал из-за плеч своих людей. Робетт Гловер, как и ожидалось, осмелился выступить вперёд и встать в ряды бойцов.        — Болтон убит, — отчеканил Виман Мандерли. Несмотря на нужду в отдыхе, он упрямо отказался от помощи и сам склонился перед Рамси с мечом в руке. — Да здравствует Рамси Болтон — Хранитель Севера!       Богороща взорвалась гулом, пройденным по поляне. Следом за лордом Мандерли склонились и все остальные.        — Рамси Болтон — Хранитель Севера! — кричала толпа.       Бастард бы никогда не подумал, что когда-то сможет добиться таких высот — как правило, люди, подобные ему, от силы получали только малую долю того, чего Рамси завоевал в эту ночь. Подумать только! Если бы в прошлом он проявил достаточно ума и смекалки, добился бы этого и с меньшими потерями. Жаль, что он поздно осознал эту цену — цену власти.