Грэхэм Монтегю смотрит на мрачную чёрную змею и череп, отпечатанные на его левом предплечье. Огромный рисунок невозможно было игнорировать; хоть он и поблек немного, но всё ещё жёг, как сука, и кажется, что вся его конечность погружена в горячую воду. Никакое количество наркотиков или алкоголя не может заглушить всепоглощающую боль, которая пронизывает его руку и всё остальное тело. Боль обвивается вокруг его век, проникает в мышцы и с лёгкостью расплавляет кости.
И он, блять, больше не может это терпеть.
Метка давно мучает его, не даёт спать по ночам; когда ему всё-таки удаётся поспать, его сны испорчены злостными остатками метки, всё ещё плавающими в его теле, смешанными с кровью и кислородом, которые циркулируют в его организме. Неважно, как бы он ни старался быть хорошим человеком в настоящем, он не может убежать от своего прошлого. Волдеморт живёт с ним... над ним... вечно.
Он – заключенный Тёмной Метки.
И хотя Волдеморт был убит три года назад, Грэхем всё ещё чувствует последствия метки в каждой мелочи, которую он делает – когда разговаривает с людьми, когда ест, когда слушает свой винил или практикует бытовую магию, когда спит или занимается любовью. Метка отравляет каждую грань его жизни.
Демоны. Они цепляются за его внутренности, повиснув как обезьяны на его венах и всасывают в себя его душу, как пыль, окружённую вакуумом, заточённую в темную бездну его желудка. Они заглатывают его глаза изнутри, захватывают и конфискуют его способность распознавать запахи и вкусы, полностью уничтожая каждый дюйм его существования. Демоны извергаются из Метки, постоянно щекоча его бледную руку. Он видит это своим затуманенным зрением. Он чувствует, как Метка прямо-таки танцует от удовольствия. Она безжалостна.
Он хватается за края фарфоровой раковины в ванной, опускает голову в раковину и кричит в ржавый слив. Уставший. Вот какой он. Чертовски уставший от этой дрянной татуировки. Преследуемый прошлыми поступками: поступками, которые не характеризуют то, кем он является сейчас или, скорее, кем он пытается быть.
Его пронзительный крик эхом разносится по маленькой комнате, отражаясь от вечно зелёных кафельных стен и непрерывно звеня в ушах.
Он один, за исключением небольшого внешнего присутствия, которое маячит в атмосфере вокруг него. Огонь окружает его, душит его зрение и испаряет содержимое его тела. Жгучая, пылающая сила, которая, как и Метка, неизбежна. Пока Метка остаётся вшита в его тело, огонь никуда не исчезнет.
И есть ещё голос, который не перестаёт донимать его мозг. Он говорит с ним, безжалостно.
Сделай это.
Грэхэм тяжело дышит, его глаза вылезают из орбит. Пот льётся по его вискам, сливаясь со слезами, которые текут из воспаленных и опухших радужек. Он моргает и переводит затуманенный взгляд на полупрозрачный белый порошок, который лежит на левой стороне туалетного столика.
Продолжай. Это будет охуенно здорово.
Повинуясь голосу так, словно у него и не было другого варианта, Грэхэм, не теряя времени, нагибается и дрожащим указательным пальцем зажимает левую ноздрю. Он выравнивает порошок под правой ноздрей, делает глубокий вдох, стискивает зубы и вдыхает вещество, сдвигая голову на несколько дюймов вперёд, чтобы занюхать как можно больше порошка, не обращая внимания на то, как слабо и торопливо он это делает.
Вещество выстреливает ему в нос и посылает дразнящее сообщение прямо в тело Грэхэма.
Он резко встаёт, сжимая переносицу, зажмурив глаза и пытаясь выдержать резкий вброс вещества. Оно устремляется к его мозгу, в его кровоток – каждый дюйм его хрупкого, травмированного тела чувствует, как молекулы отравы ползут внутри него, словно обезумевшие муравьи, которые спешат к манящему источнику пищи. Он издает мрачный стон, позволяя своему телу отдаться наркотику. Который держит его в плену. Грэхэм расслабляет напряженные плечи и чувствует, как его тело парит в эйфории.
Сладкое ощущение кокаина поселяется в нем.
Он вдыхает и выдыхает, уже чувствуя эффект вступившего в свою силу наркотика. Кокаин работает быстро, так, будто уже был в его организме. Как будто он не принадлежит никому, кроме него.
В левом углу раковины стоит почти пустая бутылка огневиски; горлышко блестит, соблазняя Грэхэма опустошить содержимое бутылки своим пульсирующим языком и жадным горлом. Он хватает огневиски и выпивает остатки, холодный снег и коричный ликер проникают в его организм. Вещества работают вместе, порождая неустойчивый пульс и пульсирующую головную боль.
Через несколько секунд бутылка пуста. Грэхэм сжимает 12 унций наркотиков в своей трясущейся руке, уставившись на пакетик красными глазами, желая, чтобы порошка было больше. Он мог бы использовать свою магию, чтобы вызвать дополнительную бутылку, но что толку? Это была бы пустая трата превосходного огневиски. И он, без сомнения, будет чувствовать себя так же чертовски ужасно после того, как выпьет ещё одну бутылку. Так что в этом просто не было смысла.
Ни в чем нет смысла.
Силы внутри него сталкиваются друг с другом, борясь за контроль над ним. Он потерял всякое чувство власти над своим телом. Кокаин, алкоголь, Тёмная Метка танцуют танго на его органах, отпечатывая свою силу на каждом дюйме его внутренностей. Внутри него нарастает давление, не похожее ни на какое другое; вещества – это строители, а эффекты от них – это здания. А строители возводят здания с утроенной скоростью, соперничая за власть и контроль внутри его тела.
Он потерял авторитет.
И ему все равно.
В одно мгновение Грэхэм швыряет пустую бутылку в стену справа. Она разбивается при ударе, стекло разлетается и рассеивается в пустой белой ванне, которая находится у нижней части стены. Тяжело дыша, он смотрит на разбросанные по ванне осколки стекла, гадая, каково это – погрузиться в них и выпустить кровь.
К чему эти догадки? Он хочет почувствовать это.
С бешено колотящимся сердцем и пульсирующим адреналином в венах Грэхэм поворачивается и со всей силы бьет кулаком по зеркалу над раковиной. Он колотит кулаком по стеклу раз, два, три, пока кожа на его руке не покрывается алой кровью; всё, что осталось от его бледной кожи, теперь скрыто под струящейся плазмой. Осколки зеркала застряли в костяшках его пальцев, а другие упали в раковину. Один большой острый осколок застрял в сливе.
Грэхем смотрит на него, и в его карих радужках царит
заманчивая перспектива.
Как легко было бы сделать это таким осколком.
Голос в его голове сильный. Сильнее, чем он.
Продолжай. Ты знаешь, чего хочешь.
Грэхэм хочет этого. Он хочет, чтобы все закончилось.
Он выдергивает осколок из стока, нависает над Меткой на руке, Меткой, которая танцует с живостью и восторгом. Как будто Метка
хочет, чтобы это произошло. Она хочет, чтобы Грэхэм перешёл через край, сделал всё необходимое, чтобы освободиться от оков. Метка коварна и опасна; он знает, что это самая мощная сила, владеющая его телом. Алкоголь и наркотики уступают ей. Метка ведёт его к
действию.
**
Медленно, чтобы насладиться болью, он прижимает осколок к руке, поднося его горизонтально прямо ко рту черепа. Он вскрикивает от острой боли, осматривая свою алую кровь, которая сочится из кожи и стекает по руке к запястью, окрашенному пульсирующими синими и фиолетовыми венами. Дискомфорт длится лишь мгновение. Когда жжение уменьшается, у Грэхэма появляется желание почувствовать больше.
— Черт побери, — бормочет он, поднимая обесцвеченный осколок и снова делая порез на его предплечье, на этот раз прямо в центре змеиного тела. Он наслаждается мгновением боли, но так же быстро, как она приходит, она исчезает.
**
Он жаждет большего.
Его взгляд блуждает по ванне.
Давай, Грэхэм. Это легко.
Грэхэм настроен решительно. Он идёт к ванне, с его рук капает кровь, оставляя маленькие капли на кафельном полу, навсегда окрашивая ванную комнату как место, где он когда-то жил. Теперь это была его ванная, навсегда. Никакая чистка, отбеливатель или даже магия не смогли бы убрать его с этого места. Его призрак будет жить здесь и преследовать любого, кто ступит в это место, напоминая им всегда делать правильный выбор.
Чтобы не закончить как он – безнадежно и потеряно, без всякой цели жить.
Его тонкие пальцы скользят по металлической ручке ванны; он снова оставляет свой след в другой части комнаты. Повернув кран, он включает воду, позволяя ей заполнить ванну. Вода собирает осколки бутылки и поднимает их на поверхность; они плавают, как перья, и Грэхэму вдруг кажется, что он тоже плывет. Как мир, в который он будет вознесен, - мир покоя и тишины. Свободный от Метки.
Всё ещё полностью одетый, за исключением носков и ботинок, Грэхэм заходит в ванну и погружается в воду. Он сжимает в руке тот же осколок стекла, загоняя в свою ладонь, чтобы сочилось еще больше крови. Но боли больше нет. Есть просто оцепенение, небытие.
Он опускается в ледяную воду, его сердцебиение достигает опасно высокого темпа. Ледяная вода и кокаин в организме заставляют его настороженно распахнуть глаза; он исступленно стонет.
Грэхэм делает то, что считает нужным. Он не видит другого способа избежать постоянной боли, постоянного напоминания о своем выборе.
Кап, кап, кап. Медленно, но верно его кровь просачивается в воду и окрашивает её сначала в ржаво-оранжевый цвет. Со временем, по мере того как из него вытекает всё больше крови, вода становится темнее и краснее. И когда он садится в ванну, опираясь дрожащей спиной о край, он кричит.
Но его никто не слышит. Его никто никогда не слышит.
Других тоже никто не слышит.
Но они тоже кричат, они в той же агонии, что и Грэхэм, агонии, таящейся в их собственных лёгких и умах.
И с последним, мучительно болезненным вздохом Грэхэм проклинает имя Волдеморта.
