…Она не придет — её разорвали собаки,
Арматурой забили скинхеды, надломился предательский лёд.
Её руки подготовлены не были к драке,
И она не желала победы, я теперь буду вместо неё.
Она плавает в формалине, несовершенство линий,
Движется постепенно.
У меня её лицо её имя, свитер такой же синий,
Никто не заметил подмены…
Я наверное что-то не то играю, я не знаю кто эти люди, Улыбаюсь немного странно. Заподозрят что я не она — другая. Я не знаю что тогда будет, притворюсь больной или пьяной.
— Здесь ей будет лучше, милая… — Но мама?!.. — Она могла навредить себе!.. — Так нельзя, мама!.. Реджина чувствовала, что ее куда-то везут. Везут на каталке, в нос пробивается запах лекарств, спирта и больницы… Голоса матери и сестры отдалялись, звуча сквозь вату. Руки затекли, голова гудела, а веки казались настолько тяжелыми, что даже приоткрыть один глаз было подобно жестокой пытке. Сознание то появлялось, то вновь пропадало, сил сопротивляться происходящему не было и женщина позволила себе отключится. 2 часа назад — Реджина, нет!!! Брюнетка лежала в неестественной позе на полу, рядом с ней лежала перевёрнутая табуретка. Верёвка продолжала удушающе оплетать шею. — Зелина!!! — истошно закричала Кора, пытаясь прощупать пульс. — Господи! — влетев в комнату, всплеснула руками девушка, мечась взглядом по картине на полу. — Пульс есть, пульс есть… звони туда, звони! Живо!!! — шикнула на неё женщина, переворачивая Реджину на спину и высвобождая из удушающей петли, — за чем же так, моя дорогая… — по щекам Коры текли слёзы, она потянула брюнетку на себя, обнимая и укладывая голову к себе на колени. — Мама… — прохрипела Миллс, приоткрывая глаза, — я хотела этого, хотела… — сиюминутная сила прошла и теперь брюнетка жалела лишь о том, что план сорвался. По щекам текли слёзы, шея болела нещадно, дышать было тяжело. — Всё будет хорошо, все будет хорошо… — словно мантру повторяла Кора, переводя взгляд на вернувшуюся младшую дочь, которая кивнула, показав этим, что дело сделано. Получив кивок в ответ, рыжая села рядом с ними, гладя Миллс по волосам. — Я всё равно сделаю это. Всё равно сделаю… сделаю… — сквозь беззвучные слёзы шептала брюнетка глядя в одну точку, тем самым разрывая на части сердца сестры и матери. * * * — Постой-ка, дорогуша! — шикнул на блондинку Голд, останавливаясь и прислушиваясь к звуку шагов по коридору.Эмма покорно замолчала, вжимаясь в стену. Сердце отбивало бешеный ритм, хотелось кричать от переизбытка эмоций, но она твёрдо держала себя в руках. — Голд! Хорош уже, все мы наигрались в шпионов и бандитов! Выходите, свои! — Ты испортил такой момент, Грем! — пробубнив это, мужчина вышел из укрытия на свет. Блондинка ничего не понимая последовала за ним. — Где Киллиан? — придя в себя Свон набросилась на уже знакомого ей полицейского. — Жив, не особо здоров, ненавидит весь мир, но уже пытается гаденько шутить над ситуацией! — усмехнулся парень, пожимая руку Голда, второй указав на открытую дверь. Не раздумывая ни секунды, Эмма метнулась в комнату. — Белая! Сука, ну и приключения, мать моя гитара!!! Вот это ты нас вляпала!!! Я требую отдых за твой счёт! Отпуск, мне нужен отпуск на океан!!! — Да без проблем… думаю, это я могу тебе организовать, сразу же, как только мы окончательно убедимся в том, что угроз больше нет! — немного растерявшись от напора, ответила девушка. — И где мой муж!!! Единственный адекватный человек в моей жизни!!! — продолжал вопить Джонс, чуть раскачиваясь из стороны в сторону, судорожно дыша. — Геюшка, прости! Прости меня за всё, прости за то что не поделилась с тобой своими планами, что втянула в это дерьмо… ты не должен был принимать в этом даже косвенного участия!!! — падая на колени перед лучшим другом, который сидел на широком диване. — Да-да, ведь моя миссия сидеть дома и растить детей! Какая же ты дура… — Джонс выдавил из себя подобие улыбки, прижимая к голове мешок со льдом, — я поненавижу тебя ещё пару часов, ладно. — Хоть три — четыре, — засмеялась Эмма, все ещё нервничая и не осознавая всю опасность ситуации, - как ты? - Удивительно, но живой!!! Рёбра ноют и голова трещит... а ещё губы разбита, синяки повсюду, унижен и морально раздавлен!!! - жеманно перечислял лучший друг, закатывая глаза. - Всё, я поняла! Главное, что мозги не вылетели, ну и что их не прибавилось тоже! Возле двери послышались торопливые шаги и отборная ругань, затем несколько глухих ударов. Свон и Джонс переглянулись не понимая, что происходит. — Да пошёл ты, ублюдок! Я всё равно выйду и найду всех вас! Найду и уничтожу!!! — Эмма узнала голос Спенсера, который сейчас походил больше на истеричный визг. — Да, да, конечно, обязательно, все так и будет, — послышалось насмешливое бормотание Голда. Эмма стояла в пролете двери, прислонившись плечом и головой к косяку, провожаясь взглядом Альберта в наручниках, которого вели два полицейских. Перед ними такой же патруль вёл Айви и Робина. Из ее груди вырвался вздох вперемешку с облегчением. Она зябко обнимала себя за локти, понимая, что все закончилось. — Выдохни, выдохни. Все позади! — подошедший к ней Голд, положил руку на ее плечо, немного сжимая, будто читая мысли. — Мы бы пропали без Вас, моя тупая самонадеянность героя — спасителя… — Свон опустила глаза в пол, но затем резко вскинула руки и обняла мужчину за плечи. Настолько крепко, что он закряхтел. — Полно! — смутившись в первые секунды, он по-отечески обнял ее в ответ, но быстро высвобождаясь из цепких рук, — дальше всё сделает полиция, а мы нужны совсем не здесь, — подмигнув он ей и улыбнулся подошедшему к ним Джонсу, который перехватил за талию взволнованную блондинку. От этих слов у Эммы сильнее застучало сердце.***
Брюнетка сидела с идеально ровной спиной на краю твёрдой односпальной больничной кровати. Взгляд ничего не выражал буравя стену напротив. На ней была широкая футболка желтого цвета, отросшие ниже плеч волосы закрутились в непослушные кудри. Ее взгляд медленно опустился на руки, которые, судя по всему, успели вдоль и поперёк истыкать уколами и капельницами. Сколько она уже здесь? Минуты тянулись как часы, счёт времени был потерян. Вечность. Казалось, что вечность. Есть не хотелось, не хотелось абсолютно ничего. Зелина стояла у небольшого окна наблюдения, которое было завуалировано изнутри как чистая стена. — Она придёт в себя? Прошла почти неделя… — взволновано спросила девушка у врача, нервно заламывая кисти рук. — Ваша сестра в очень глубокой депрессии… я не могу сейчас дать никаких гарантий, ей нужна такая эмоция, которая сможет пробить стену. Препараты лишь удерживают ее от эмоциональных изничтожений себя. — Ей нужна Эмма… — вздохнула рыжая, делая шаг назад и кивнув врачу, поспешила на выход, где ее ждала мать. Реджина медленно перевела взгляд на небольшой стол. Рутинное занятие, которое не приносило никакого удовольствия, но занимало руки. С мыслями было проще. Их просто больше не было. Она медленно поднялась и сделала несколько тяжелых шагов, преодолевая расстояние от кровати до стола, одной рукой хватаясь за стену. Сев на уже выдвинутый стул, она взяла в руки простой карандаш и начала выводить на чистом листе лишь одно слово. Одно имя. Простые четыре буквы. Как только она их уже не писала… резными, подстертыми, заглавными и прописными, печатными и тонкими, словно ее истончившаяся душа. Это имя было единственным, что помогало удерживать связь с этим миром. И она продолжала. — Э-м-м-а... Свободная рука перебирала волосы, то убирая из-за ухо, то роняя на лицо. Повторяя этот нервный ритуал раз за разом, ведь он уже был отработан до автоматизма. Ручка продолжала своё дело, пачкая уже третий лист подряд. Все надежды внутри неё угасли ровно тогда, когда в последний раз из ее рук выпала ручка и укатилась куда-то по полу. Так же как и мечты, планы и жизнь, которые она строила совсем недавно — казались глупым и смутным сном.