Восьмой Магистр

      Тень, была всем и в то же время ничем. Одни считают это место просто чужеродной человечеству, где живут все твари, что желают нанести вред их миру. К таким чудищам приравнивают ещё и магов, чьи силы как раз берут начало именно отсюда. Находятся и такие, что считают, будто Тень источник невероятных возможностей и прямой путь к великим свершениям и достижениям. Всё же не зря, когда-то тут располагался дом самого Создателя, который сейчас покрыт тьмой и скверной. Третьи же, смотрят на это более рационально, без излишней демонизации или же возвышения. Лишенным предрассудков разумом, они воспринимают этот мир и все его аспекты так, как должно. Демоны и духи – угроза, но потенциально, мощное оружие. Чародеев, имена коих сокрыты церковью, либо ими же искажены дабы сокрыть сам факт существования таких колдунов, подчиняли потусторонние силы своей воле. Могущественных магов, чья сила, была столь велика, что ни один демон не сломил их дух, как бы не пытался, а потому, подчинялись им без всяких возражений. Таких, конечно, были единицы, даже десятка не наберётся, но это не самое главное. Главное, то, что они ближе всех подошли к познанию истинной сущности Тени. Не какая это не вотчина Создателя, которого никогда не существовало вовсе. Не обитель Древних Богов, сами демоны и духи не являются их первозданными жителями, они родились лишь после того, как появились первые разумные существа. Духи – воплощают собой множество черт и наклонностей, присущие разумным созданиям, чаще всего положительные. Однако, несмотря на это, они не редко могут сломиться, подобно тому, как ломаются смертные и становятся чудовищами. Единицы переживают моменты надлома и закаляются, но, как и среди жителей материального мира таких немного. Демоны всегда были сильнее духов. В этом нет ничего удивительного, ведь каждый может испытывать желания, гнев, страх, гордыню и прочие эмоции с чувствами, которым сложно сопротивляться. Они опьяняют, пускают разум во тьму и рушат жизни, если их не контролировать. Но какими бы жуткими и могущественными не казались самые многочисленные обитатели Тени, само их существование лишь следствие, а вот причина лежит намного глубже.       Лишь мудрейшие и самые прозорливые умы, выдвигают гипотезы и строят теории, что когда-то давно, во времена владычества эльфов над миром, сама Тень была другой. Не было ни демонов, ни духов, возможно, даже Города Создателя не существовало в те далекие дни, когда человечество не было и в помине. К сожалению, ни у одного народа правда никогда не была в почёте. Высказывающие подобные идеи, быстро умирали, смешивались с грязью и вымарывались из памяти смертных. Те же, кто оказался достаточно умён, держат свои мысли, теории и идеи при себе, всегда забывая о них напрочь с течением времени. За всё время своего существования, люди так и не смогли продвинуться далеко в познании истинной природы Тени, дворфам и кунари на это всегда было плевать, а эльфы живут в своих иллюзиях.       Полная правда, известна лишь нескольким ныне живущим созданиям. Титаны, могучие исполины, родившиеся в сам момент сотворения мира и поддерживающих земную твердь. Они не могут никому ничего поведать, в отличии от их крови, к чьей песне, никто так и не прислушался. Драконы, вторые древние жители мира, властвующие в небесах в древние времена… Те, что могли говорить, давно заточены под землёй в темницах теми, кто заменил их на месте владык мира, а иные же, ждут своего часа на возрождение. Эльфийские боги, эванурисы. Хотя кощунством будет называть их богами, ибо они всего лишь чародеи, которым древнейшие драконы, ныне известные как Древние Боги, даровали знания о магии, чтобы те могли выжить в древнем, негостеприимном мире. Первое время, они черпали силы из Тени, что в те дни была лишена её жителей и представляла из себя неотъемлемую часть мира, переполненную хаотичной энергией. Опьянённые новыми возможностями, чародеи, изначально лишь защищающие собственный народ, преумножая блага для него. Но с течением времени, их сердца сковало тщеславие и гордыня. Они возжелали больше силы, больше могущества…Жажда большего, жажда всего и вся, толкнула магов напасть на Титанов, которых никогда не волновали дрязги и беды жителей надземного мира. Из их крови и сердец, эванурисы создали оружие, преумножившее и без того необъятную мощь магов, позволив им подчинить мир лично себе, поработив свой бессмертный народ. Древние Боги, узрев беды, что принесли в мир те, кого они когда-то одарили великим даром, попытались уничтожить своих же учеников, призвав на помощь весь драконий род, но были побеждены и заточены в подземных темницах, расположенных там, где ранее стояли первые убитые Титаны. Но когда не стало угроз из вне, божества эльфов, начали резать друг друга. Самая незначительная мелочь могла спровоцировать кровавый конфликт между чародеями и их рабами. Каждый из них, желая обрести больше сил, начал самостоятельно охотиться на Титанов. И именно с убийства первого из них, в те дни, когда драконы правили небесами, Тень и начала меняться. Боль, страдание, ужас и те муки, что причиняли горделивые боги, смакуя каждое убийство могучих существ, потроша их живьём, не оставляя от тела не капли, стали причиной появления скверны. Вся злоба и страдания, что испытал каждый убитый эвунарисами, воплотились одновременно в мире энергии и мире материи. Тьма, желающая пожрать и пересоздать всё сущее родилась в тот миг. Изначально, она была слабой и не заметной, но с каждым убитым Титаном становилась все сильнее. Однажды, достигнув такого пика могущества, что никто из эльфийских богов не смог её одолеть полностью. Тогда-то и начали рождаться первые демоны.       Именно отражением гордыни эванурисов и были первые демоны, столкновение с которыми, чуть не погубило всех. Не в состоянии ни одолеть, ни отгородиться от тьмы, «боги» позволили ей поглотить весь тот мир, из которого они черпали магическую силу. Но на самих владык эльфов, это никак не повлияло. Они всё так же черпали силы из изменённого мира, населённого духами и демонами, перебили воплощения собственной гордыни, а остальные не представляли для них угрозы. Сферы, изготовленные из сердец Титанов, также давали огромную силу, но более, никто из них не осмеливался охотиться на этих существ, опасаясь повторения истории с тьмой. Испуганные тем злом, что они породили, эвунарисы засыпали место смерти последнего убитого титана, чья кровь отличалась от прочих.       Все это свершилось века назад. Жаждущий, конечно может узнать истину, но только в том случаи, если он готов её принять. Не каждый может принять правду такой, какой она есть. Люди, верующие в бога-пустышку, Создателя, сойдут с ума, если узнают, что Черный Город, есть не что иное как темница для эванурисов, некогда бывшая их дворцом. Эльфы, чтущие культуру предков, будут отрицать истину о том, что они всегда были простыми рабами, а их боги, лишь безумцы. Дворфы же, будучи потомками созданных Титанами ша-бритолов, вечной целью которых будет защита своих создателей, не войдут никогда в Тень, ибо не были связаны с ней от начала существования. Да, единицы из них могут понимать магию, даже взывать к дремлющим в их душах дарам Титанов, используя их аналогично заклятьям, но они никогда не будут связаны с Тенью. Косситы…их вид родился после предательства Фен’харела и создания Завесы, а потому, им сложнее прочих связаться с Миром Снов, но они же лучше прочих противостоят демонам и напастям искаженного мира, хотя сами этого ещё не поняли. Но если же появиться тот, кто осмелиться узнать тайны древности, то он может спокойно приходить в Тень. Во сне или при помощи ритуалов или демонов, значения не имеет. С недавних пор (относительно мира яви), им всем готов рассказать истину тот, кто когда-то был сражен в борьбе с прочими эвнурисами задолго, до убийства первого Титана и был заточён в мире энергии, в темнице, созданной специально для него. Гельдауран, первый из забытых, эванурисов, которые погибли в бесконечном противостоянии друг с другом. Когда-то его хотели убить просто за то, что он предложил сородичам и товарищам уйти на покой, после того, как мир принял ту форму, в которой их не развитые собратья смогут жить, а не существовать. Сначала его подняли на смех, все до единого, а после, когда началась охота на первого Титана, забытый воспользовался всей своей силой, чтобы защитить ни в чем неповинное существо, но проиграл. От смерти, «первого еретика и предателя», спасло великодушие Митал, которую эльфы нарекут Великой Защитницей. Она смогла убедить сородичей, что происходящее с пленённым собратом лишь временное помутнение разума и предложила вместо смерти заключить его в специальную тюрьму. И подобную этой темнице, создал Фен’харел, куда заточил всех своих бывших собратьев, слегка дополнив её, чтобы она вместила в себя больше могучих пленников.       Ныне же, никто не желает знать истинную историю мира. Да и если бы такие смельчаки нашлись, шагнули бы в Тень, то перед ними не явился бы забытый. У него сейчас были иные приоритеты. На одном острове из черного камня, что парил в бесконечной черной, вязкой пустоты, на фоне Черного Города, края которого покрывали вздымающиеся вверх черные когти, направленные во внутрь небольшого острова, маленькой обители порядка в этом царстве вечного хаоса и тьмы. На одном из когтей, взирая вниз, как раз и сидел Гельдауран. Высокий, статный, хорошо сложенный эльф, одетый в золотистые штаны и рубаху с черными прожилками. Руки покрывали черные железные перчатки, а ноги до колен железные поножи аналогичного цвета. Сияющие словно звёзды белые глаза, длинные золотистые волосы, зачёсанные назад, болтались в такт дуновения ветра, что создавался на острове его создателем, за которым и наблюдал забытый. В центре небольшого круга с множеством желобков, создавая причудливый рисунок, вокруг которого парило несколько синих кристаллов, окруженных красными сферами, стояло гротескная пародия на разумное существо. Метр восьмидесяти ростом сгорбленное, покрытое комками сморщенной черной плоти, с множеством гнойных наростов на ней. Кожа натянута поверх выпирающего во все стороны скелета, пустоты между которым занимали куски того самого черного камня, что вырывался из туловища подобно скалам, вместе с острыми костями. Четыре руки с вывернутыми в разные стороны суставами, три щупальца, что вырывались из-за горба, вместо ног, длинные канаты черной энергии. И глаза…Всё тело покрывали вздувшиеся, налитые кровью разноцветные глаза с потрескавшимися венами, из которых медленно текла кровь.       Именно этому неказистому созданию, забытый обязан своей свободой. Конечно, простой человек, коим оно когда-то было, пускай, и владел, да и сейчас владеет невероятными силами, но полностью сломать темницу эванурисов ему было не дано. Вместо этого, он ослабил её достаточно, чтобы заточённый мог материализовать себя в Тени. В заключении, он мог только смотреть на то, что твориться с миром за пределом его камеры, даже в те дни, когда была создана Завеса, он все равно мог видеть оба мира. Но вот обрести плоть и форму, он не мог. За возможность снова почувствовать тело, он был невероятно благодарен чародею, но вот попытки завести с ним диалог, окончились лишь невнятным бормотанием из которых выделялись полностью сформированные теории и гипотез. Человек, носящий на себе следы осквернения Моровой Скверной, был не в себе и лишился рассудка, но показался Гельдаурану знакомым. Покопавшись в воспоминаниях, он признал в нем одного из древних магистров Тевинтера, но не тех, что вошли в Черный Город, ведомые неправильно понятым зовом одного из Древних Богов. Нет, это был такой же забытый, как и сам падший эванурис. Магистр восьмого Древнего, бога Величия и Силы. Владыку его храма, ровно, как и бога попросту вычеркнули из всей истории, из-за того, что в те дни, когда сама древняя империя начала поклоняться Создателю, именно он встал на защиту веры в древних, пускай в изменённом виде. Поборник Истязаний, таков носил титул высший слуга Перкуара, всегда следовал заветам его пути, лаконично называемым Испытание. Учение, главной целью которого, всегда было взрастить силу духа внутри самого человека. Паства Поборника Истязаний была самой стойкой и сильной во времена Первого Мора, вселяющими веру в сердца сомневающихся и даруя надежду слабым. Единственными, кто продолжали почитать своего бога, за что их невзлюбили прочие.       Когда Магистр Тишины собрался проникнуть в место, где якобы живут их боги, только Поборник Истязаний отказался принять предложение. Он чтил заветы своего господина, что сильно отразилось на его мировоззрении, как и всех последователей. Ему не было причин получать благодать своего покровителя, да и желания как –либо возвыситься не было. Хотя нет, он скорее считал это излишним и перечащим самой идее его храма. Истязание, сопротивление, тяжелые тренировки и саморазвитие, занимают главное место в идеологии Перкуара, единственного Древнего Бога, который гневался, когда ему в жертву приносили рабов или кого-то ещё. Нет, он не был против самого факта кровавого ритуала в его честь, но ему не нравилась форма проведения. Сражение с достойным врагом, преодоление трудностей, ритуальные поединки, как со смертельным исходом, так и без него…Но самым главным, жрецы Перкуара и его последователи считали развитие и преодоление любых трудностей. И речь тут не только в тяжелом развитии тела, хотя и последователи бога Величия и Силы этим занимались, в основном это касалось укрепление своего духа: преодоление старых травм, самосовершенствования во всех аспектах жизни. Физическая сила также была частью развития, но этому богу поклонялись и те, кто от рождения был покалечен, но нашел силы примириться со своими положением и найти способ двигаться дальше. Ветераны-калеки, рабы, бедняки и разорившиеся торговцы, потерявшие детей матери…Статус и социальное положение для храма, не имел никакого значения. Куда важнее, была душа, что сталкивалась с испытанием жизни, проходила его, закалялась, извлекал уроки и продолжал жить дальше – вот, кто такие слуги Перкуара. И это не единственные формы поклонения этому богу. Можно было быть храбрецом, не боящегося нести ответственность за свои слова, даже если они не популярны, но ты считаешь их правильными. Проявление здравого инакомыслия, весьма часто воспринималось жрецами Величия и Силы как проявления личности, ступившей на путь Испытания. Даже рабы могли получить свободу, если пройдут по данной извилистой тропе и будут приняты в храм как равные всем.       У этой веры было множество преимуществ, но людей попросту отпугивали идеи того, что им нужно проявлять усилия, чтобы чего-то добиться, путём тяжких и кропотливых стараний, падая и поднимаясь, если потребуется. Когда грянул Мор, в каких-то уголках империи, где сражались последователи Перкуара, дух людей немного крепчал, но большая часть обретающих надежду, падали в более глубокую бездну. В безумие. Неся потери, последователи храма все же смогли пережить войну, но лишь для того, чтобы быть уничтоженными фанатиками Создателя, стерших их из истории. Поборник Истязаний не мог на это никак повлиять. Из-за его товарищей, что принесли скверну в самую столицу, после того, как сбежали из Черного Города, Поборника самого поразила тьма и он стал одним из высших генералов Первого Мора. Какое-то время, Думат, ставший первым архидемоном, повелевал им также, как и прочими марионетками, но в конечном итоге, незадолго до его смерти Восьмой Магистр сам освободился от власти монстра, скрыл свои язвы и вернулся к пастве. Но по его пятам шли Серые Стражи, поклявшиеся истребить всех Порождений Тьмы, которым они считали ещё и Поборника Истязаний. Охота, вынудила его скрываться, разрабатывать планы и изучать самого себя, скверну и всё, что принёс с собой Мор. Всё это длилось ровно до того дня, как Гессариан не начал свои проповеди и вести империю под крыло Создателя. Последователи Перкуара, единственные, у кого в основной своей массе ещё была крепка вера в своего бога, сильнее прочих ненавидели Андрасте и ту мерзость, что она называла Песнью Света. В представлении Восьмого Храма, истинная сила, берёт начало из разумного существа, его стараний, пота и крови, что они прикладывают дабы идти по тропе Испытаний, а не дарована богами. Чтобы быть достойным взора богов, надо взращивать себе эту силу, а не молить о ней. Расхождения на почве веры были столь сильные, что между андрастианцами и перкуаранцами разразилась кровавая война. Маленький, затронувший небольшой уголок империи, но невероятно кровавый и разрушительный. В самый разгар войны, из тьмы вышел Поборник Истязаний, сумевший частично исцелиться, но по его душу уже вышли Серые Стражи, которых всецело поддерживали фанатики.       В конечном итоге, короткая война закончилась резнёй, в которой андрастианцы платили сотнями своих последователей, за одного врага, но даже так, война была проиграна. Тевинтер едва жил, медленно страдая от многочисленных ран, что гноились всё сильнее с каждым годом. Неурожай, чума, наводнения, оползни, нашествия саранчи, голод…Во времена реформации веры, было множество различных бедствий, среди которых была одна магическая, затерявшуюся на фоне более многочисленных бед. Серые Стражи и имперские маги попытались пленить Поборника Истязаний, завязалась битва, итогом которой был огромный выброс магической силы, который уничтожил густо населённый город и всех, кто был в его пределах и достаточно близко к городской черте. Восьмого Древнего Бога, его последователей, магистров и всю историю, что только связана с ним, начали вымарывать шавки Гессариана, а что нельзя было вырубить, они заменяли легендами и прочими сказками. Для молодой Имперской Церкви это был крайне важный шаг. Земли, что находились под контролем последователей Перкуара были неплохо развиты, а живущий на них народ жил в достатке, не смотря на жуткое положение в стране. Не всё было идеально, но порядок на их землях был образцовый. Так же, для всех андрастианцев существовало лишь семеро магистров, но не восемь, что могло вызвать много не нужных вопросов, что могло помешать укрепиться церкви. Этому мешал ещё и тот факт, что сами перкуаранцы не были излишне жестокими и кровожадными, что осуждалось их учением, а сами они на протяжении столетий стояли за то, чтобы отменить рабство, что по мнению их жречества тянуло империю на дно несколько веков. Не осталось ни единой записи, ни одного храма или строения, ни одной легенды, что хоть как-то говорила о существовании восьмого Древнего Бога и его магистра. Нигде не осталось никакого упоминания.       Поборник Истязаний не умер, а переместился в Тень, где и застрял на веки. Он принялся исследовать сам этот мир, постепенно раскрывая его тайны, лелея надежду, однажды узнать всю правду и обрести нужные ему силы. К моменту, как он наткнулся на темницу Гельдаурана, его разум помутился, а тело начала менять скверна. Но даже в таком состоянии, он продолжал исследования, продолжал поиски ответов. Забытый начал путешествовать с человеком, ожидая момента, когда он сможет вернуть долг за частичную свободу. Как оказалось, не зря. В некоторые моменты, разум Поборника Истязаний прояснялся, и он разговорился с падшим эванурисом и тот без утайки и совершенно искреннее поведал ему всю правду о мире, что только была ему известна. Не было смысла ничего утаивать, врать или хитрить. Даже если бы бывший магистр воспользовался данными знаниями для вреда эльфам, ему было всё равно. Весь народ, либо деградировал, либо стали теми, кого забытый ненавидел каждым кусочком своей души. Глупцами и гордецами, чей разум начал гнить также, как и эванурисы прошлого. Время эльфов прошло, но люди идут по тому же пути, что и они. Это злило падшего сильнее прочего, но вот магистр Перкуара был исключением из правил, которому не грех было и помочь.       С новыми знаниями, полученными от забытого, Поборник продолжил свои исследования с новой силой. Шли века, скверна всё больше пожирала его душу, постепенно искажая ещё и тело. С невероятным трудом, какая-то частичка сущности магистра продолжала проводить исследования, не смотря на своё безумие… Хотя, возможно именно поврежденный рассудок и позволяет ему не сворачивать с намеченного пути, упорно идя к своей цели. Пару лет назад, он принял именно такой вид, который Гельдауран лицезрит сейчас. Не было более моментов просвета, а по бессвязной тарабарщине, что доносилась из рта, пока тот не зарос плотью и не покрылся камнем, стало понятно, что исследования дали результаты, но, чтобы воспользоваться всеми плодами своих трудов как следует, необходимо снизить влияние скверны на себя самого. К величайшему прискорбию, это было уже невозможно. Исказилось не только тело, но и душа, и такое обратить уже не выйдет. Но решение было найдено и оно, ровно, как и вся авантюра слуги забытого бога безумны. Пробиться в иной мир мощным ритуалом, с целью закинуть туда частичку себя самого. Осколок души будет нести на себе совсем немного скверны, а вместе с тем, разум, в котором давно укоренились догматы учения Перкуара, сможет противостоять заразе достаточно, чтобы сдержать её распространение и взять по контроль, направив в нужное русло. При этом, в том мире точно не будет Зова Древних Богов, а значит воля будет всецело принадлежать магистру, как и контроль над Порождениями Тьмы и скверной.       Взять под контроль силу, что развращает и искажает всё сущее? Это глупо и самонадеянно, только вот за этой самонадеянностью скрывается не что иное, как века магических опытов и столько же работы. Гельдауран, будучи в старой жизни чародеем, смог разузнать всё, что только удалось узнать магистру про исследования и их результаты. В теории, контролировать силу искажения, порождаемую скверной возможно, но вот на практике…Слишком много переменных, много фактором, которые невозможно просчитать все до мельчайших подробностей, да ещё и непонятно, куда занесёт осколок души, если изначальный план выгорит и что будет с переродившимся…Безумие и глупость, которые чародей готов воплотить в жизнь в одно мгновение, лишь бы достичь свей цели. Если это не проявление его силы духа и величия, взращёнными в далеком прошлом, идеал Перкуара…Хотя нет, тут скорее свою роль сыграло безумие.       Несколько часов длился ритуал, который наблюдал Забытый. Закончилось всё тем, что капля крови, впавшая из оного из глаза, таки долетела до пола, рухнув в один из многочисленных желобков. Стоило этому произойти, как всё гротескное тело выгнулось дугой, конечности забились в конвульсиях, а кристаллы и сферы, окружающие место ритуала, засветились…Миг и тело обратилось в пыль, растворившись в одно мгновение, кристаллы и сферы рассыпались на множество осколков, что растворились в едином потоке мерцаний, что окутала весь остров. Гельдауран ничего не делал, пока остров исчезал, сливаясь с потоками Тени. Лицо его были сильно удивлено, не выражало никаких эмоций, но с течением какого-то времени, медленно его рот растянулся в радостной улыбке, а глаза засверкали счастьем. - У него получилось!       Тень – мир чистейшей энергии, которая подчинена воле его обитателей. Лишь помыслив, можно сотворить всё, что угодно в этом месте. Миг и перед падшим эванурисом возник небольшой остров серого цвета. Встав на него, он немедля создал перед своим лицом большой круг, через который он отчетливо видел, что происходит в ином мире. Вернее, в том месте, куда попал осколок души. Первое, что он увидел, были женщины. Несколько женщин, все в грязи, в застывшем семени, синяках и ссадинах, а глаза у них стеклянные, лишены жизни. Эльфийки, дворфийки, людские женщины, какие-то неизвестные существа, часть из которых имела животные черты …Разные самки, принадлежащие к разным видам. У большинства из них вздутые животы, из которых отчётливо ощущаются отголоски нескольких душ сразу. Наплевав на всё, забытый сосредоточился на одной единственной, от которой и шел отголосок знакомой души. Простой человеческой девушке, которая начала резко кричать и тяжело дышать, а из-под её ног растеклись родильные воды. На крик прибежали мелкие зеленокожие твари: размером с десяти или двенадцатилетнего ребёнка, тощие, длинные носы, заострённые уши, желтые глаза, полыхающие похотью, набедренные повязки, не способные скрыть их вздутые родильные органы. От одного вида этих тварей Гельдаурану стало мерзко, но он продолжал смотреть. Подбежали к тяжело дышащей девушке, завалили на спину и раздвинули широко её ноги. Спустя секунду, из её чрева начали появляться мелкие, пухлые существа, внешний вид которых, ничуть не отличался от тех, что держат ноги девушки. Мокрые пищащие, вопящие твари…Среди них, был один который молчал и озирался по сторонам, лишь тяжело дышал, сплёвывая родильные воды, пока не успокоился. Это точно был Поборник Истязаний. Хотя, разумно ли его таким называть, раз он обрел новое рождение?       К детёнышам подошел очередной зеленокожий. Он отличался от прочих тем, что на голове носил череп волка, в руках держал посох, увенчанный красивым гранённым камнем, через плечо перекинута сумка, из которых выглядывает множество склянок, через нос продето кольцо, с рунической гравировкой. Рядом с ним, шли ещё сородичи, только вооружены они были клинками, в кольчугах и шлемах не первого качества, но и не разваливаются. Обладатель посоха что-то прокричал на своём языке, из-за чего удерживающие девушку резко отпустили её и побежали прочь, кидая перепуганные взгляды в сторону новой группы. Детей всех быстро взяли на руки, кроме того, что молчал при рождении, на которого уставился обладатель посоха, чьи руки были пусты. Пару мгновений, они просто смотрели друг на друга, пока до этого тихий новорождённый не закричал писклявым голоском, схватившись за голову и упав на пол. Обладатель посоха и его сопровождение резко побежал из пещеры, что-то крича на своём грубом языке. - Началось. – Произнес забытый, смотря на то, как от кричащего тела в стороны расходиться зловещая черная аура, что пропадала сразу же, как соприкасалась с телами девушек.       Пленницы молчали, ни издавали ни единого звука, но со временем, они начали тяжелее дышать, цветные, покрытые грязью волосы, начали белеть, а после выпадать. У троих они не выпадали, но вместо этого, глаза побелели, кожа покрылась грязно-черными пятнами, а самая крупная, статная, мускулистая, покрытая шрамами, серокожая девушка, начала покрываться костяными шипами, вырывающимися из плеч. - Скверна работает как-то странно, но вот сам процесс обращения в вурдалаков в сути не поменялся. – Произнес забытый, продолжая смотреть на постепенно меняющихся девушек, пока не заметил, что все, кроме трех мертвы. Затем, он снова перевел взор в сторону вопящего детёныша. – Что-то не так. А, понятно, скверна вредит ему самому, а он пытается сопротивляться. Ну же, держись!       С течением времени, крики и вопли новорождённого резко прекратились, а пораженные скверной девушки, прекратили пытаться кричать. Две из них, тощие дворфийки, которые тут же принялись пожирать тела ближайших сородичей, впиваясь в них зубами. Вот с последней девушкой, творилось что-то странное. Та самая, статная, мускулистая сеорокожая девушка, из плеч которой выглядывали заострённые кости, лишь стояла на месте и не двигалась. Её глаза закатились, и она почти не дышала. Ступор продолжался до тех пор, пока к ней не подошел(!), переродившейся магистр и не коснулся её ноги маленькой ручкой. После этого, её глаза стали нормальными, вертикальные чёрные зрачки осматривали комнату, в след за её головой, пока ютящийся под ногами детёныш не пропищал что-то, привлекая к себе внимание. Посмотрев в низ, женщина оскалилась, обнажив два обломанных клыка, что располагались по обе стороны её рта и резко схватила детёныша за голову, подняла на уровень своего лица. Сразу после этого, она слегка усилила хватку, схватив второй рукой за горло, постепенно сдавливая хрупкое тельце. С каждым мгновением, что медленно приближали переродившегося человека к смерти, лицо девушки становилось всё злее.       Всё это время, младенец в её руках не изменился в лице и выглядел невероятно серьезным и хладнокровным, что было крайне странно для любого ребёнка, тем более новорождённого. Наверное, именно смотря на эту картину в течении пары секунд, в глазах не человеческой девушки появилось недопонимание. Она ослабила хватку, перестала скалиться и обхватила кашляющего ребёнка поудобнее, чтобы он уместился прямо в её ладони. Какое-то время она смотрела на него, а после, подняла вверх свободную руку, кинула взгляд на свои наплечные шипы. Ребёнок всё это время что-то пищал, хрипел, словно пытался заговорить с ней, но девушка была полностью поглощена своими размышлениями.       Конец этому положили крики и звуки приближающихся монстров, что были слышны издалека. Это вывело девушку из размышлений. Она немедля ринулась к стене, у которой до этого лежала, спрятала младенца за ближайшем камнем и легла так, чтобы её тело полностью скрывала камень. Перед тем, как принять прежнее положение, она посмотрела на ребёнка и прижала указательный палец к губам. Мелкие зеленокожие твари, вооруженные разнообразным ржавым оружием, каменными топорами, дубинами и копьями, а из одежды на них были лишь набедренные повязки. Первое, что они увидели, так это просто колоссальное количество мертвецов и двух слегка распухших дворфиек, что почти доели своих собратьев. Не отрываясь от пиршества, они лишь кинули короткие взгляды пустых голодных глаз на вошедшее стадо, продолжая выедать мясо с тел погибших собратьев. Эта картина сильно напугала зеленокожих, но одна группа оказалась достаточно безумной, чтобы подойди к ним поближе и попробовали их ударить. Это была их ошибка. Стоило им подойти достаточно близко, как две зараженные скверной девушки оторвались от своей еды и синхронно, набросились на ближайших тварей, обхватив руками ближайших собратьев.       Паника охватила ряды зеленокожих. Вскрикнув, они моментально отскочили назад, пока двое вурдалаков, шипя, впивались зубами в глотки поваленным монстрам, без труда прогрызая горло и вырвав куски мяса, они выхватили их оружие и ринулись на ближайших. Вооруженные двумя дубинами, они за удар смогли проломить черепа ближайшим тварям, размазав их кровь вдоль всего оружия и шипя помчались дальше. Одна из них налетела на выставленные на пути копья. Из ран полилась свернувшаяся тёмная кровь, но она продолжала напирать с такой силой, что хлипкие древка сломались, а мелкие твари были быстро упокоены увесистыми ударами дубины. Вторую жертву скверны уже в который раз бьют и колют, но она продолжает наступать, держа в руках уже стальной клинок, так-как сломала дубину об голову последнего врага. Это продолжалось до того момента, пока из толпы не показался обладатель посоха. Говоря что-то на своем языке, он выставил вперед посох, на конце которого начал собираться едва видимый комок света.       В этот самый момент серкоожая женщина начала действовать. Схватив один из ближайших камней, она резко вскочила на ровные ноги и кинула его в сторону обладателя посоха. С гулким свистом, снаряд пролетел свой короткий путь и вонзился глубоко в голову носатого зеленокожего монстра. Не теряя времени, девушка набросилась на ближайшую к ней мелкую тварь и точным ударом локтя по черепу оборвала его жизнь. Выхватив из его тщедушных рук короткий меч, она помчалась в сторону оставшейся банды. Размытое лезвие и небольшие струи крови, что образовывались после каждого убийства, каждого взмаха, который так или иначе заканчивался потерей конечностей или разрезанным пополам телом. В какой-то момент оружие не выдержало такого издевательства над собой и попросту сломалось, но сама девушка не бросила осколок, продолжая орудовать им вместе с кулаками и ногами. Мимолётные крики и вопли, были единственным звуком, что издали немногие длинноносые твари, что не успели понять, что произошло.       Когда все были мертвы, дворфийки вернулись к пожиранию сородичей, а девушка, кинув мимолётный взгляд в сторону камня, за которым продолжал прятаться детёныш. Прежде, чем подбежать к нему, она забрала сумку с зельями зеленокожего с посохом, взяла в руку свежий и наиболее целый меч, а после младенца, крепко прижимая его к своей весьма объёмной груди и побежала прочь из пещеры. Не долго она бежала по природным коридорам, пока не выбежала в просторный зал, с резными потолком и стенами, исписанными помётом и грязью, напоминающих какие-то грубые примитивные рисунки. Общий вид зала, небольшие комнаты, проходы, вытесанные в стенах, всё это напоминает про постройки дворфов. Скорее всего, какая-то заброшенная крепость, которую заняли зеленокожие твари. Гельдаурану не верилось, что эти примитивные создания в состоянии сразиться с местными бородачами, если они хоть на одну треть похожи на тёзок из Тедаса. Наблюдая за девушкой, забытый понял, что она не впервые сбегает из плена монстров. Слишком хорошо ориентируется в коридорах и проходах, иногда останавливаясь, чтобы взглянуть на высеченные на камне стрелки с парой заковыристых символов под ними, вероятнее всего словами. Предположение только подтвердилось, стоило ей забежать в пещеру, в которой находилось запредельное количество всевозможных ресурсов. Рюкзаки, еда, одежда, броня…Всё это добро было скинуто в кучу. Положив младенца и скинув сумку, серокожая женщина весьма быстро нашла штаны, ботинки, куртку, железные поножи, и перчатки, как раз на своё тело. Скорее всего, это и была её одежда. Предварительно обмотав грудь тканью, она всё это на себя надела, быстро собрала себе рюкзак с едой и парочкой зелий, верёвку, несколько мотков ткани и какой-то жетон. Последним, что она взяла, был здоровый чёрный ятаган, кинула слегка полный боли взгляд на черный нагрудник, что сильнее прочих выделялся на фоне прочего добра, но весьма быстро взяла себя в руки и побежала прочь.       Гул барабанов, эхо криков и воплей доносился до ушей девушки, но она продолжала уверенно бежать вперёд, так никого и не встретив. В конечном итоге, она выбежала к выходу, свет из которого, бил ей в глаза, но она продолжала бежать вперёд, прикрывая лоб рукой. Как только скрылась в лесных зарослях, что обильно росли у входа в пещеру, Гельдуран вновь перевел вид в пещеру, откуда всё и началось вся история. Дворфийки уже сильно раздулись, заплыли жиром, увеличились в размере, начали расти дополнительные груди, по бокам уже выглядывают толстые щупальца, плоть начала сереть, волос не осталось, кожа на лице начала слазить. Но они просто сидели на месте, ничего не делали и издавали булькающие звуки, в окружении обглоданных костей. - Похоже, не хватило скверны для полноценной трансформации. Хотя нет, они обратились в вурдалаков, так что, тут нечто иное. Да, точно. – Забытый воспользовался магией, чтобы увидеть подробнее, что происходит с женщинами. Он не видел их, а лишь ту жуткую черноту, которую разбавлял тёмно-пурпурные полосы. – Так, черное, это без сомнений скверна, а вот что ещё за энергия такая? Они не вытесняют друг друга, а существуют в симбиозе. Может быть, именно это и является причиной столь странных перемен в той серокожей женщине. Она точно была такой же лишенной разума жертвой. Скорее всего, как и прочих девушек, её принуждали к постоянному вынашиванию и порождению зеленокожих тварей, а бывший человек реализовал одну из своих старых задумок. Нет, гадать тут бессмысленно....Но очень весело!       Забытый вновь перевел взор своего небольшого окна в сторону бегущей средь зарослей леса нечеловеческой девушке, что неустанно бежала вперед, время от времени, прорубая себе путь ятаганом, не отпускай младенца. - Что же, ты выжил, и, возможно, нашел неплохого союзника. Иди вперед, не оглядывайся, а то умрёшь, восьмой магистр. – Гельдауран позволил себе лёгкий смешок и радостную улыбку. – Чует моя душа, это будет хорошее развлечение!