Невидаль

Яша двигается на нем сверху, сжимая горячим нутром так, что наизнанку выворачивает. Голова от удовольствия запрокинута, глаза закрыты и Роза немного скучает по небывалой голубой радужке, которая вопреки всем законам природы становится только ярче в полумраке. Яшины пальцы сжимаются на предплечьях, жаркие, оплавляющие кожу. Роза стонет и тут же понимает, что ему действительно горячо — будто угли поднесли. Он вскрикивает и Яша, возвращаясь из небытия, смотрит удивленно и замечает, что под рукой остаются следы — красные, по форме ладони. — Черт, — испуганно шепчет. — Черт, я мигом, у нас крыжовник замороженный в холодильнике. Убегает на кухню суетливо, даже футболку не накинув. Роза чуть кривится — пятно неприятно жжет, но в целом терпимо. Он рассматривает отпечатки, думая, что найдет следы от ногтей, но видит только раздраженную кожу и подпаленные редкие волоски. Яша маячит в дверях с пакетом замороженных ягод, прикладывает лед, и вот от этого уже взвыть хочется. Сам он отползает к другому углу дивана — лицо виноватое, руками обнимает угловатые коленки, сжимается. Забавный, тощий, с торчащими лопатками. У Розы много вопросов, но в первую очередь хочется Яшу успокоить, он осторожно протягивает к нему руку, чтобы погладить поясницу, кожа оказывается теплой, совершенно обычной человеческой температуры. — Это что блин такое было-то? Шершняга, я конечно всегда знал, что ты этакий горячий кексяра, но чтобы настолько? — шутит, подсказывает, что совсем не сердится. Да и что ему эти отметины, мало ли их уже по телу — после пьяных драк целая коллекция сохранилась. Пара штук у ребер, от финского ножика, пара на ногах, от детских еще, самых обидных, падений. Несколько на запястьях, круглых — от сигареты, неровных — от колючей проволоки, несколько на костяшках — от собственных крепких ударов. Яша только плечом дергает, в глаза не смотрит, смотрит в пол, но осторожно отцепляет от себя правую руку и вытягивает ее ближе к куцему свету настольной лампы. Из-под бледной кожи появляются медные чешуйки, перламутрово-нежные, заостренные. Роза восхищенно дышит — тише воды, чтобы не спугнуть, не разрушить момент. Яша облизывает сухие губы темноватым, будто бы раздвоенным языком и выдыхает юркие всполохи и струйки дыма. В комнате начинает пахнуть бенгальскими огнями и разом вдруг отпадают все вопросы, почему у них на кухне вечно подпаленные полотенца, почему новое пуховое одеяло исчезло после пары суток после покупок, и эти странные пятнышки на оконной раме тоже, скорее всего, не потому что Яша неаккуратно курит. — Иди сюда, чудо огнедышащее. Роза его тянет на себя, укладывает в объятья. — Слушай, а ты на сцене сможешь так? Ну огнем? Сильнее только? Тот слегка бодает его лбом, ухмыляется в усы и кивает. — Вот это помощнее колеса будет… — радуется Роза. — А ты про возраст не врал тогда? Кто их, этих драконов знает, вот выяснится сейчас, что Яша его на миллион лет старше, и как тогда быть. — Не врал. Молодой значит совсем. Яша лениво раскидывается у него на груди, сыто вздыхает, греет. Стережет свое сокровище.