saints go to hell

Разве идеалы существуют для того, чтобы их достигли? Разве мы, люди, живем для того, чтобы отменить смерть? Нет, мы живем, чтобы бояться её, а потом снова любить, и как раз благодаря ей жизнь так чудесно пылает в иные часы Г. Гессе «Степной волк»

Глава III Амадей внимательно наблюдал за омегой весь вечер. Что-то в нём есть такое, что притягивает глаз. Альфа склонил голову вбок и с особым увлечением следил за каждым движением парнишки. Красивый, необычный, словно белая лилия среди надоедливых роз; высокий, но явно ниже Чонгука. Жесткий корсет сильно обтягивает тонкую талию, придавая омеге образ пугливой лани, подчеркивая его хрупкость. Слегка пухлые губы и резкий подбородок притягивают голодный взгляд альфы. Светлые волосы, с вплетенными серебристыми нитями и блестящими стразами, уложены с лёгкой небрежностью, что является особой сладостью. Взгляд небесный, завораживающий. У него серые линзы? Интересно, как он выглядит без них? «Мелкая пташка,» - хмыкает Чонгук. Альфа уже не обращает внимания на Верена. Ему интересен он - этот хрупкий лебедь, который сейчас готов расплакаться на сцене. От чего? Переизбыток чувств? Дрожит, как осиновый листок, глядя на альфу снизу вверх, какая же услада для глаз - перепуганное до смерти создание с податливым сердцем. Чонгуку бы хотелось встретиться с этим омегой в других условиях. Точно не здесь. Амадей не прочь был поразвлечься пару ночей с этим ангелом, очернить, испортить, заставить слезно просить и дрожать от прикосновений демона. Альфа довольно приподнял уголки губ, представив парня полностью обнаженным в своей постели. Возбуждение не позволяет Чону перестать нагло разглядывать парня, член давно налился кровью и давил на ширинку классических брюк. У омеги довольно-таки длинные, изящные пальцы... Черт! Сегодня же Чонгук зайдёт к Каину и одолжит несколько течных омег. ⁃ Ким Тэхен, - говорит Намджун с усмешкой, наблюдая за реакцией друга, - сын Хосока. Та ещё сучка капризная, весь в папочку. ⁃ Пташка в золотой клетке? - выгибает бровь Чонгук. - Именно, - Намджун переводит взгляд на сцену. - В этом месяце, впрочем, как и в прошлом, Хосок пожертвовал целое состояние за головы Старших. - Что с ним? Одержимость? - Он уверен, что первый муж продал душу Дьяволу. Одержимость ли? Черт знает, - хмурит брови Джун. - Но это точно игра не на жизнь. Если продолжит в таком духе, то не за горами шагает его смерть от рук бессмертных. - У Кима неплохие связи среди охотников, слышал, - задумчиво произнёс Чонгук. - Поебать. *** В зале, наполненном трупами и смрадом, двое альф стоят спина к спине, защищая друг друга. Их движения резкие, отточенные годами. Внезапный выпад одного из них вперёд - летят бошки. Намджун с больным наслаждением упивается бойней, прикрывая глаза от восторга. На лице - оскал и холодный, голодный взгляд. Он в чужой крови. Провонял ею до невозможности. - Блять, Чонгук, как же охуенно, - с восхищением почти кричит Джун, хватая какого-то демона за шею и в ту же секунду сворачивая её. - Ты чувствуешь это? - альфа с остервенением и безумным восторгом упивается тем, что сейчас происходит. Каждое его движение сопровождается визгами низших, что один за другим падают к ногам. Кровь закипает в ледяных жилах. Намджун сейчас похож на самое лютое зло, что есть на белом свете. Он и есть. Лютое. Зло. Амадей рассекает воздух уруми, крепко сжимая сталь в ладони. Дикость накрывает с головой, разум альфы затуманен. Жуткое зрелище - лицо альфы кровавое, глаза светятся красным фосфором. Давно пора было расчистить территорию от предателей и ведомых низших, которые примкнули сейчас к Верену и вкусили иллюзию власти. «Один. Два. Три. Четыре. Пять» Чонгук ведёт головой и безумным взглядом натыкается на Тэхена. «Его Тэхена». Омегу крепко прижимает к себе Верен, готовясь испить, убить, уничтожить. И Чона кроет. Он не понимает своих чувств, что на мгновение выбивают землю из-под ног. «Его Тэхен» сейчас повис безвольной и слабой куклой в чужих смертельных объятиях. Где-то внутри подсознания Амадей впервые испытывает укол ревности. У демонов не бывает Истинных. Это плата за вечность. Жить, трахая распутных омег, утолять свою жажду, но никогда не испытывать нежности и трепета. Омеги - живое мясо и не больше. Но то, что сейчас ведёт Чонгуком, невозможно объяснить. Он чувствует липкий, сладкий страх своего омеги. Моё! - почти рычит Амадей и ровным шагом идёт на Тэхена, заглядывая тому в лицо. Амадей ровняется с Вереном, ярость переполняет его черную душу, резко взмахнул уруми и отрубил голову тому, кто посмел притронуться к «его» человеку. Белый сценический костюм омеги окрашивается в темно-бордовый. - Сын суки. - сквозь зубы цедит альфа, сжимая сильнее ладонь на рукояти меча. Виски пульсируют, его ведёт не на шутку. Он подходит к трясущемуся омеге, который обхватил себя руками и истерично смеётся в ужасе, протягивая окровавленную руку. - Иди сюда. Тэхен уже не принимает действительность. Он болен сейчас и это всё глюки, верно? Побочка на препарат? Он, словно в дурмане, протягивает дрожащую ладонь альфе, почему-то доверяясь ему. Чонгук внезапным движением притягивает омегу к себе, закрывая того спиной, очерчивая уруми круг вокруг них. Каждый, кто подойдёт - сдохнет. Альфа тяжело дышит, вены на лбу и шее вздулись. Он спиной чувствует страх мальчишки, что сейчас пальцами вцепился в его, чонгукову, рубашку. Запах крови и этого омеги смешались, обволакивая, обещая рай грешному. Лилии распустились среди грязи. Чонгук дышит полной грудью, выдыхая через рот. Какого, мать его, Дьявола, он сейчас сходит с ума от этих лилий? Он поворачивается лицом к омеге, зарываясь пальцами в волосы, сжимая и оттягивая, заставляя смотреть на себя. Демонический взгляд направлен в самую душу. - Что. Ты. Такое? Тэхен скулит от боли, приподнимаясь на носочках, хватаясь за ладонь альфы. Он ртом судорожно хватает воздух, по щекам бегут дорожки горьких слез. - Б-больно... - слетает с губ совсем тихое и Чонгук сильнее сжимает пальцы. Амадей не понимает, что происходит с ним, но сейчас этого омегу хочется сломать, сдавить сильнее, причинить больше боли, оттрахать его прямо здесь - среди трупов и боли, чтобы он, этот мальчишка, увидел мир демона. Чтобы громче плакал, срывал голос, чтобы лилиями пахло сильнее. Чонгук убьёт этого омегу прямо здесь и сейчас. Ему не нужны проблемы из-за него в дальнейшем. Этот запах бьет по мозгам похлеще любого наркотика. Альфа слышит сбивчивое, порывистое дыхание парнишки, который суетливо хватается за руки демона, пытаясь оторвать того от себя, пытаясь вырваться, спастись. - Уходим, Амадей! - кричит Джун. - Это ловушка! Это, блять, ловушка! Чонгук ослабил хватку, легко толкнув мальчишку в плечо. Тэ падает на спину, сильно ударяясь затылком и задыхаясь. - Поджигай. - Чонгук переводит взгляд на друга. - Никаких следов. - голос демона не похож на свой собственный, запах лилий бьет в нос и одурманивает разум. - Обижаааешь, - усмехнулся второй альфа, хватая дутый ажурный подсвечник с пятью разветвлениями. Он подходит к тяжёлой ткани, протягивая окровавленную руку. Огонь тут же охватывает занавес, перекидываясь на другие декорации. Достаточно каких-то минут, чтобы здание полностью погрузилось в огненную лаву. Вот он - земной ад, в богом брошенном клочке своих территорий. Чонгук подходит к Тэхену, наклоняется и хватает его так, словно омега ничего не весил, закидывая себе на плечо, словно пушинку. В другой раз убьет. Не здесь. Не сейчас. Альфа морщится, запутавшись в своих чувствах. Качели медленно покачиваются то в сторону разума, который пульсирует в голове, убеждая, что парня надо добить, то в сторону черной, как смоль, души, что не может сейчас этого сделать. Он мысленно оправдывает свой поступок тем, что Тэ в будущем может быть полезен в делах с Хосоком. - Уходим. - бросает Амадей, направляясь к выходу. - Пусть Совет разбирается с остальными. - Хуйня вопрос, - тянет Джун, с прищуром глядя на друга. - Но... - Че? - Нахуй ты эту шлюху с собой берёшь? Будут проблемы с Хосоком. - Это заложник, - не выражая никаких эмоций, произносит альфа, медленно ступая к массивной двери, - Он нужен Совету. Не нам. - Хорооош, - скалится Джун, - сукин сын, а ты хорош. Тэхен в полубреду тянет руку, тоненькими и пальцами указывая на Чимина. - Чимин-и, Чимин-и, пожалуйста... Оставьте меня с ним. - омега уже не сопротивляется, безвольной марионеткой лишается сознания, уронив голову на спину своего мучителя. Альфы переглядываются, переступая порог театра. Скоро на это место прибудут бригады пожарных, которые попытаются спасти многовековое здание и людей в нем, а копы обзаведутся ещё одним нераскрытым делом. *** По ночной волнистой дороге на бешеной скорости едут две иномарки, рассекая холодный воздух. Бледно-розовая луна освещает путь, зловеще сверкает в ночи. Театр, охваченный пламенем, остался далеко позади. Намджун крепко сжимает руль, кидая взгляд в зеркало заднего вида, примечая машину Чонгука. ⁃ Хорооош, - тянет альфа, хищно улыбаясь, скалясь, а затем и вовсе ржет. Внутренний зверь альфы рычит, он удовлетворен. - но че мне делать с этим сдохликом? Что в твоей голове, Чон? - Джун кидает быстрый взгляд на Чимина, который сидит рядом, склонив в обмороке голову и еле дышит. - Сдохнешь раньше времени - сожгу в Аду.