Стесняшка

Весь оставшийся день Дженни обсирала Чимина для Юнги, используя неопровержимые доказательства его скучности и неинтересности. Даже не масла, я бы сказала бензина или спирта, в огонь подливала Лалиса, обещавшая через Намджуна втереться в доверие к Чимину и разузнать все непростительные мысли у последнего на счёт Дженни. Юнги чувствовал себя пупом Земли, вокруг которого все вертятся, и это чувство собственной важности совершенно снесло крышу, и он даже не мог предположить того, что всё это — одно большое нае и наё. Врать лучшему другу, ну или уже не совсем лучшему другу, ну или лучшему другу, которого она лучшим другом никогда не считала — оказалось проще пареной репы. А в конце дня Дженни снова пошла в автобус к восьмому классу, (там сидел не только класс Чимина, но и многие другие, просто не было назойливых глаз семиклассников) и слушала жалостливые вопли Чеён на Джису, что мол та предательница, ради какого-то сомнительного конкурса бросает подругу на произвол судьбы, и что Чёен делать будет на контрольных — вообще не понятно. Но та, первое время послушав это нытьё, пошла обсуждать более насущные проблемы с Сокджином. Намджун и Лалиса сидели рядышком и занимались какой-то ересью, за которую нужно сжигать на кострах. Тэхён и Чонгук обсуждали нашумевшие видеоигры и выбирали, под какую из игр не будут сегодня полночи не спать. А Чимин сидел рядышком с Дженни и кратенько рассказывал, куда они конкретно сегодня пойдут и как правильно кататься. Самое милое — Пак был готов заплатить той за взятые напрокат коньки, ведь своих у Ким не было. Услышав это, Дженни сначала не верилось и казалось это каким-то миражом, но когда Пак тихонько боднул её плечом, сказав, что ему не жалко, Ким перестала его уговаривать и согласилась. Теперь она с нетерпением ждала момента икс. Но сама семиклассница и не представляла, насколько тяжело далось Чимину такое простое действие, как бодание плечом. Ещё в школе он начал думать, как его сделать, чтобы не задеть личные границы Дженни, и чтобы та отнеслась к этому касанию с лёгкой улыбкой и беззаботностью. Траекторию движения плеча, угол соприкосновения, даже место, на котором они будут сидеть во время этого дружеского (ну или не совсем) касания — всё это Чимин продумал до мельчайших подробностей. Хотя со стороны он выглядел спокойным, как удав. И так было почти во всём — Чимин продумывал каждый свой шаг, каждое слово, жест, действие, а Дженни просто делала то, что считала нужным в той или иной ситуации. Наверное это связано с тем, что Чимин очень стеснительный в отца (как это выяснилось недавно), и взвешивает свои решения, ведь каждое из них меняет ход жизни. Это тоже от отца, ведь тот теперь очень уважаемый предприниматель, которому следует быть очень внимательным. А Дженни была очень похожа на маму Чимина. Несмотря на все различия, они обе быстро думали и принимали сложные решение по щелчку пальца, едва его обдумав. Инь-янь, передающееся из поколения в поколение. Дженни развернулась и глянула на такую дурную парочку, как НамЛис. Они сидели и занимались тем, что даже нельзя по-человечески сформулировать. Лалиса донимала Намджуна всеми известными и неизвестными способами, а тот терпел, даже не отмахиваясь, будто ловил с этого садо-мазо какой-то адреналин, который жутко ему нравится. Та тискала его за щёчки, трепала чёрные волосы, тыкала и поднимала нос, делая из Намджуна свинку, растягивала губы, корчив на лице старосты ужасающе милые и смешные гримасы. Из-за этого Намджун улыбался до ямочек на щёчках, и это Манобан страшно нравилось. Наконец это заметили и все остальные. Чонгук быстренько пересел к Чеён, оставив Тэхёна в гордом одиночестве, подставляя лицо. Девчонка с недоумением посмотрела на это чудо, и только глянув на Намджуна с Лалисой просекла, в чём соль, и тоже решила за ними повторить. — Хрю! — сказала та и подняла носик Чонгука вверх, злорадно и звонко хихикнув. Джису сощурила глаза и коварным взглядом с прищуркой сверкнула на Сокджина, уже протягивая ладошки. — Не-не-не, я не дам своё красивое лицо в обиду! — взмолился зам и попятил голову назад, пока она чуть вместе со всем телом не упала в проход. Джису ухватила того за плечо, не давая свалиться, сама при этом стукнувшись локтём об стекло. — Спасибо конечно, но если бы ты меня не пыталась потрогать, я бы не свалился! Оскорблённая этими словами девчонка буркнула, стукнув того в плечо: — Я тебе сосиску в задницу засуну, восемь раз влево-вправо и туда-сюда прокручу, если будешь так мне относиться! — Я бы сейчас пошутил, но я не буду, — ухмыльнулся Тэхён своей гейской шутке, которую так и не озвучил. Лалиса и Намджун лишь угорали с того, что все их копировали. Тогда Лиса уже в край обнаглела и закинула свои длинные ноги на ноги Джуна, вальяжно развалившись. — А в лоб? — моментально отрегировала гордость Намджуна, и тот попытался спихнуть эти ножки со своих коленок. — А в рыло? — перебросила Лалиса, не поддаваясь. — Вот ведь строптивая… — тихонько буркнул староста и с мольбой в глазах поглядел на оставшихся парней. Одноклассники, смекнув, что их ждёт та же участь, решили смыться, да только не успели. — Хопа! — сказали Джису, Чеён и Дженни, когда закинули одну ногу. — Хопа! — повторили они же, проделав то же самое со второй ногой. — Персональный стул! — пошутила Манобан, решив проигнорировать вставку от Джуна: «Ага, жидкий». — Вы от нас никуда не денетесь! — Вот знаете, — вдруг начала толкать речь Джису. — Мне парней даже жалко, — ребята не знали, радоваться этому сочувствию или нет, так что продолжили слушать. — Они такие неполноценные! — Вот это щас обидно было! — забомбил Джин. — Эт почему мы неполноценные? — Ну смотри: это вас Бог создал из глины, грязи, по сути, а нас уже готовеньких вытащил из вашего нутра, которое грязью уже не являлось. — Народ, расходимся, нас только что обозвали говном, — надулся Тэхён и скрестил руки. Хотя ему из всех парней было лучше всех, ноги на него никто не навешивал*. — И дальше. Мы — рождаем потомство, мы — его воспитываем, мы — красивей вас, мы — коварнее вас, мы — в поте лица хлеб свой не добываем, вы нам готовенькое приносите, да у нас даже причинных мест больше! Вы — неполноценные! Просто чтобы вас не обижать, вас природа сделала чуточку сильнее, чем нас, но мы даже это использовали против вас. Слава матриархату! Неожиданный выброс этой речи заставил всю женскую часть автобуса заулюлюкать, оставляя насупившихся пацанов с размышлениями о смысле жизни. Один лишь Чимин не обратил на это никакого внимания. Он был сосредоточен совершенно на другом. Его волновали девичьи ножки в гольфах, распластавшиеся на его коленках. Дженни так легко это сделала, что это произошло для Пака несколько неожиданно. Такие тёплые, такие миниатюрные… Чимину всё это казалось чем-то невероятным, фантастическим, но таким прекрасным. Чонгук хоть и обиделся на слова Джису, но он быстро переключился на релаксацию под ножками хрупенькой Чеён. Чонгук прекрасно знал, что в следующем году всё изменится с точностью, да наоборот, но следующий год на то и следующий, что будет потом. А жить надо сегодняшним днём и ловить всё счастье, что летит в руки, ну или на коленки. Тут уж как кому перепадёт. Возмущению Джина не было предела, но Джису, закинув на него ноги, лишь погано хихикала, чувствуя своё превосходство даже над таким, как зам старосты. Вопли про нарушение границ, про оскорбление личности, и прочее прочее с завидным успехом игнорировалось девчонкой. По её надменному лицу и так было понятно, что она довольна своим положением, да и всей ситуацией в целом. Намджун с Лалисой, на удивление, о чём-то своём совершенно спокойно шушукались, без грамма на перепалку. Это было удивительно. И даже мне неизвестно, о чём они там шептались, по крайней мере сейчас. «Динь». Послышалось из кармана Тэхёна. Тот поспешно вытащил смартфон из портфеля, и кое-как победив наушниковую западню, смог прочитать сообщение. Хотя Ким уже знал, от кого и о чём оно. «Сынок, сегодня вас заберёт ваша бабушка к себе на ночь. Она очень по вам соскучилась». Ага конечно, «соскучилась». Это просто возможность уберечь детей от очередного семейного скандала между родителями.

***

Дженни и Чимин вошли в квартиру. Крикнув одновременно: «Всем здравствуйте, мы дома», парочка разулась и решила отнести портфели сразу в комнату. Пока шли, поздоровались с сидящим дома Нагилем за своим рабочим столом. Комната у него была довольно специфична. Вместо привычного и навязанного образа кабинета, рабочее место папы Чимина было особенно необычным. По середине деревянный стол с золотыми вставками, кожаный стул и шкаф с картиной — на этом обычность кабинета заканчивалась. Начинались расхождения с клишированными образами богатых бизнесменов. На шкафу и внутри него находились ткани разных цветов и фасонов; в углу стоял белый манекен на женщину; на столе, вместо компьютера стоял макбук, а всё оставшееся место занимали наброски новых моделей одежды. Сам мистер Пак был в футболке и джинсах, с накинутой на плечи лентой-метровкой. Увидев проходящих через его кабинет подростков, Нагиль попросил тех зайти к нему после того, как они освободятся. Под горячее кофе и мамины булочки, Дженни и Чимин принялись опять шерстить интернет о годах французской революции. У ребят уже было готово несколько начальных слайдов и одна страница текста. С этим проектом они должны будут выступить перед всей школой в актовом зале — это очень волнительно! Особенно для стеснительного Чимина. Хотя Дженни переживала не меньше парнишки. Дженни посмотрела на часы. Уже начинался второй час, как она сидит в комнате… возлюбленного, смотрит на его широко распахнутые глаза, внимает каждому его слову, сказанному настолько спокойным голосом, что претензий почти не возникает. Хочется слушать этот голос, уравновешенный и не принимающий противоречий. Для Дженни голос Чимина был таким властным, статным, что внушал доверие и желание слушаться. Она не понимала, просто не знала, каким трудом доставался этой голос Паку. Ребята откинулись на спинки своих стульев, в который раз взглянув друг другу в глаза. Забавно, но они оба забыли переодеться из школьной формы в домашнюю. Опять. И как только Чимин, следящий за каждым своим словом, делом, помышлением и за всеми своими чувствами: зрением, слухом, обонянием, вкусом, осязанием**, забыл переодеться. Это удивительно. Возможно, да не возможно, а так и есть, что за всеми мелочами просто нельзя уследить. Что-нибудь так и норовит вырваться из головы и улететь бороздить просторы Вселенной. Устало вздохнув, парочка посмотрела друг на друга и на рабочий стол с компьютерным монитором: куча исписанных тетрадных или А4 листов; целая вкладочная галерея из закладок; черновые варианты пяти новых слайдов и текст в ворде; пара крошек на полу от булочек и пустые кружки от кофе. За два часа работа кипела полным ходом, такими темпами они смогут уложиться за две недели. — Ну… — начала Дженни, оглядывая весь этот бардак ещё раз. — Уберёмся и… На каток…? — совсем несмело произнесла Ким, машинально устремив свой взгляд на ноги. — Конечно, только ещё к отцу зайдём, — поправил Чимин ту безмятежно, приподымаясь со стула. — Я пока кружки отнесу и пропылесошу, ты сложишь тетради? И в который раз Дженни балдела от его речи. Вопрос, заданный так спокойно, тихо, словно звуки моря в хорошую погоду или шелесту листвы в погожий летний денёк, вопрос, произнесённый так, что ты не можешь сказать «нет». Юнги так не может, так может только Чимин. Дженни махнула головой и тут же хотела подскочить, чтобы немедленно всё убрать, но… Чимин будто уравновешивал её. Так же, как он спокойно и аккуратно взял кружки и понёс их в раковину, она бережно уложила тетради по местам, с непонятно откуда нахлынувшей неспешностью. Будто энергетический вампир, Пак побуждал лишь спокойствие, потому что сам был спокоен. С уборкой было покончено. Дженни взяла рюкзачок и вышла из комнаты Чимина, где её ждал сам парень и его отец. Держа его в ладошках, девочка со смирением глянула на этого взрослого человека, по которому вообще не скажешь, что он важная шишка. Застенчиво перебирая в руках портфель и глядя себе под ноги, не в силах поднять на такого большого человека глаза, считая это наглостью, Ким неловко стояла посередине кабинета и переминалась с ноги на ногу. — Не бойся, я не кусаюсь, — мужчина подошёл к семикласснице чуть поближе и слегка нагнулся, чтобы быть наравне с ней. — Мой бренд ещё никогда не выпускал детской одежды. Может ты поможешь мне? Нагиль увидел радостную искорку в глазах девочки и ухмыльнулся. Всё-таки подростки ещё плохо сдерживают свои эмоции, у них всё на лице написано. Сам Чимин не удивился, ведь отец ему уже давно предлагал стать моделью. Просто Чимин отказывался, поставив ультиматум, что один он не будет. Но когда он увидел играющий огонёк в глазах возлюбленной, его мир рухнул, а потом воскрес на руинах прежнего. Дженни замотала головой, ведь её язык отказывался её слушаться. — Отлично. Вы теперь мои модели. Дженни, твоя мама может оформить документы?