ViridianChaos сменил имя LetMeSleep на Dadzawa
Dadzawa: Это что? ViridianChaos: Я подумал, так будет правильно. Потому что ты как папа для нашей маленькой группы. Fury: А я тогда кто? ViridianChaos: Мама. Хочешь, тебе я тоже поменяю имя? Fury: Забудь, что я спрашивал. Шота спрятал улыбку в оружии захвата, убирая телефон в карман и ожидая своих учеников. Это был ещё один груз на его плечах. Может быть, он не исключит весь класс. Может быть. Первым вышел Мидория. Ему потребовалась всего минута, чтобы выбежать к нему (и Шота заметил, что что-то не так с его походкой, словно он ранен). Он поднял бровь. Хотя он и намекнул, что время имеет огромное значение, большинство детей этого не понимают. Мидория, похоже, был исключением. У меня такое чувство, что мне придётся привыкнуть к этому… Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пока остальные 19 студентов медленно шли, дружелюбно переговариваясь между собой. Он подавил желание оскалиться и вздохнул. Шота заговорил, произнося свою обычную речь о том, как нелогична система, игнорирующая причуды и притворяющаяся, что все равны. У одной девушки, Урараки, если он правильно помнит, хватило смелости прервать его и спросить об учебной ориентации. — У нас нет времени на подобные любезности. У меня есть три года, чтобы сделать из вас героев, и каждая минута на счету. Это относится и к учителям. Это значит, что я могу учить вас всему, чему захочу, и мне не нужно придерживаться государственных стандартов. — Он выждал мгновение, чтобы убедиться, что никто больше не собирается его прерывать. — Вы знакомы с этими тестами, вы сдавали их всю свою жизнь. Броски мяча, бег на выносливость, прыжки в длину, касание пальцев ног… На этот раз вы можете использовать свои причуды. Он вызвал Бакуго, парня со вторым высшим баллом на вступительном экзамене. Обычно он вызывал ребёнка с самым высоким баллом, но Мидория был беспричудным и потому не подходил для этой демонстрации. Он видит знакомые благоговейные взгляды, когда дети с трепетом осознавали, что им будет позволено использовать причуды по своему усмотрению. — Это будет весело! — взвизгнула Ашидо, заставив Шоту вздрогнуть. Как ни странно, он заметил, что Мидория тоже бросил на нее недовольный взгляд. — Весело? Думаете, это будет весело? Ладно, тогда давайте поднимем ставки. Тот, кто наберет меньше всех баллов, будет исключен. — Он ухмыльнулся в свое оружие захвата, когда класс впал в панику. Мидория сжал кулаки в… это гнев? Решимость? Нет, это было нечто большее… Отчаянье. Прежде чем Шота смог присмотреться и лучше понять необычные реакции своего ученика, его уши уловили чье-то нытье о том, как несправедливо все это. Он уже собрался ответить, когда услышал смех Мидории. Это был мрачный смех. По спине Шоты пробежал холодок. — Несправедливо? Не хочу тебя расстраивать, но жизнь несправедлива. Думаешь, ураганы и землетрясения — это справедливо? Теракты? Злодеи? Слушай, я понимаю, в-мы дети, но это не причина быть такими наивными. Мы герои, наша работа — делать всё справедливым. Мы принимаем на себя всю тяжесть несправедливости, чтобы гражданские могли спокойно отдыхать и притворяться, что жизнь добра, и они могут оставаться в блаженном неведении о боли и смерти, с которыми мы сталкиваемся каждый день. — Должно быть, он заметил, что класс смотрит на него либо широко раскрытыми глазами, либо с полным непониманием. — Он прав, — согласился Шота, шокировав класс. Он не собирался лгать. Речь мальчика беспокоит его больше, чем он готов был признать. Но он чертовски хорошо умел сохранять нейтральное выражение лица, поэтому решил продолжить с того места, где остановился. — Работа героя заключается в том, чтобы уравнять шансы. Злодеи не будут с тобой церемониться только потому, что у тебя сегодня выходной. У героя также нет больничных. Как только вы дебютируете, вы уже в деле. И единственный выход — отставка или смерть. — Он постарался, чтобы дети хотя бы услышали его, даже если они пока не поняли. (Он проигнорировал жуткий взгляд Мидории, как эти глаза передавали то, о чём он говорил, потому что это снова заставило его беспокоиться о ребенке). Без лишних слов Айзава приступил к оценке. Честно говоря, он ожидал, что Мидория будет немного отставать, поскольку у него не было причуды. Не то чтобы он ожидал, что он окажется на последнем месте (потому что в этом классе было много людей с причудами, которые не могли быть использованы здесь), но определенно не ожидал, что он займет место в первой шестерке. Его физические возможности потрясали, и тот факт, что он действительно обошёл всех в забеге на выносливость, заставил его задуматься. Хотя парень выглядел совершенно измотанным после пробежки, выражение его глаз… Как будто ему есть что терять, если он проиграет. И на мгновение Шота поклялся, что увидел в этих глазах страх смерти, но отмахнулся от этого. Мидория определенно беспокоил его. Через что пришлось пройти этому ребенку? Ведь похоже, что его первоначальное мнение о ребенке было точным — он действительно выглядел и вел себя как солдат. Когда Шота поручал ему что-то делать, он делал это с максимальной отдачей. Он выкладывался гораздо сильнее, чем другие ученики. Как будто Шота угрожал убить кого-то дорогого ему, если он провалит проверку. (Он молился, чтобы не было какого-нибудь злодея, который держит кого-то в заложниках, послав Мидорию с инструкциями пробраться в UA.) Кроме того, несколько раз Шота замечал, что он вздрагивал или морщился (особенно во время касаний к пальцам ног). И снова он заподозрил, что ребенку было больно. Хотя вздрагивания были незначительными, поэтому Шота сомневался, что это что-то серьезное, так как дети в этом возрасте обычно имеют довольно низкую болевую чувствительность. С другой стороны, у Мидории она может быть аномально высокой. Но если Мидория обращался в больницу по какому-либо поводу, то Шота был бы поставлен в известность, так что либо ничего серьезного, либо парень был идиотом, который не лечит травму (в отличие от некоего линчевателя). В любом случае, если не случилось ничего серьезного, например, он сломал кость или начал истекать кровью, Айзава не собирался привлекать к парню лишнее внимание. Если парень захочет, он отправит его к Чиё после уроков. Произошел инцидент, когда Киришима делал свой бросок мяча… Бакуго все утро свирепо смотрел на Мидорию, и, кажется, наконец-то начал действовать. — Деку. — Шота моргнул, услышав кличку (краем глаза он заметил, как рыжеволосый Киришима дернулся, узнав прозвище). То, как он это сказал, указывало, что это оскорбление. Он почувствовал здесь историю, которая ему не нравится. — Я не знаю, как, черт возьми, ты обманом попал в UA, но такой, как ты, не должен здесь находиться. — Я поступил так же, как и ты — сдал вступительные экзамены, — ответил Мидория. Он не выглядел напуганным, что еще больше разозлило блондина, но Шота заметил сжатый кулак беспричудного ребенка. Он не испугался, но была очевидна какая-то травма. Бакуго активировал свою причуду, готовясь нанести удар, и это всё, что нужно было увидеть Шоте. Он стер причуду Бакуго и обездвижил его своим оружием захвата. — Достаточно. Я не потерплю драк в своем классе. Если вы собираетесь драться, делайте это в спарринге. Это ваше единственное предупреждение. — Он сверкнул взглядом и отпустил кипящего студента. Похоже, у них есть общая плохая история. Мне нужно будет присматривать за ними обоими. И я клянусь, если этот парень начнет кого-нибудь запугивать, я выгоню его быстрее, чем Незу успеет заварить чашку чая. Шота также мысленно отметил необходимость поговорить с Гончим Псом об уроках управления гневом для Бакуго. Наконец, он показал результаты. Минета оказался последним. Честно говоря, Шоте не нравилось, как он пялился на девочек в классе, и хотя его послужной список был чист, у него было чувство, что кто-то потянул за несколько ниточек, чтобы сделать его таким. Пацан валялся на земле, извиваясь и рыдая, как жалкий младенец. Возможно, я пощадил бы его, если бы у него хватило порядочности принять это достойно. Но, честно говоря, я не могу представить, что этот ребенок когда-нибудь станет героем. Его потенциал равен нулю. — Минета. Отправляйся в приемную, чтобы заполнить документы. Ты исключен. — Твердо заявил он, и несколько учеников посмотрели на него широко раскрытыми глазами. — То есть в-вы серьёзно?! — Яойорозу поперхнулась от шока. — Какая часть фразы «последнее место — исключение» была непонятна? — Шота спокойно посмотрел на неё. — У меня нет никаких сомнений по поводу исключения студентов с нулевым потенциалом. И вы все, возможно, доказали сегодня свою пригодность, но если я поймаю кого-нибудь из вас на легкомыслии, я без колебаний отчислю вас. Я уже отчислял третьегодок. — Предупредил он, с немалым удовольствием наблюдая, как они напрягаются. Хорошо. Бойтесь. Пусть это мотивирует вас стать лучше. — В течение следующих трех лет мы будем подталкивать вас к вашим пределам и за них — в стиле Плюс Ультра. Продолжайте совершенствоваться и однажды вы станете героями. А теперь идите и не забудьте захватить учебный план. — Он махнул рукой, собираясь уходить. — А, и Мидория. — Ребёнок на мгновение замер, смутившись. — Вот. Если ты ранен, сходи к Исцеляющей Девочке. — Он протянул ему пропуск к медсестре. — Т-точно. С-спасибо, сенсей. — Он неловко поклонился и направился за учебным планом. Интересно. Похоже, он не очень доверяет учителям. Вполне вероятно, что раньше никто не останавливал издевательства. Он вошел в учительскую с тяжелым вздохом, игнорируя громкое приветствие Сущего Мика. — Иииитак… У тебя есть класс в этом году? — Да, у меня осталось 19 учеников, — объявил Шота, и его коллеги расслабились. — В прошлом году ты был ужасающим, когда пришел после первого дня, объявив, что у тебя больше нет класса. — Снайп хихикнул. — Серьёзно. Я думала, ты шутишь, пока Незу не подтвердил это. — Полночь покачала головой. — Так кого же ты исключил? — Минета Минору, — Шота налил себе чашку кофе и свернулся калачиком на диване рядом с Хизаши. — У парня нет никакого потенциала героя. — Не слишком ли это жестоко? — брови Всемогущего взволнованно сошлись к переносице. — У нас тяжелая работа. Если кто-то не прошел отбор, лучше отправить его домой плачущим, чем мертвым. — Шота отстоял свое решение, заставив другого мужчину вздрогнуть. — Думаю, я понимаю тебя, — уступил он. — А как дела у беспричудного парнишки? Он прошёл? — Вообще-то Мидория занял шестое место. — Шота проигнорировал шокированное выражение лица Героя Номер Один. Он подумал, не имеет ли тот что-то против беспричудных людей, но затем Всемогущий слегка улыбнулся. А может быть, он предвзят. Мне нужно будет убедиться, что он не относится к Мидории иначе, чем к его одноклассникам — ни отрицательно, ни положительно. Шота поколебался, а затем достал планшет. Всякий раз, когда он проводил оценку, Незу хотел, чтобы он записывал свои занятия. В основном это делалось для того, чтобы он мог обосновать любые исключения, но также и для того, чтобы зафиксировать их прогресс. — Но ребенок… интересный. И проблемный. — А? — Хизаши наклонился ближе. — Как проблемный? — Я не уверен… Он… — Шота помолчал, пытаясь подобрать нужные слова. — С ним что-то не так. Как будто он прошел через… — Он покачал головой. — Я просто покажу вам. Его коллеги собрались вокруг. Нечасто ребёнок вводил Айзаву Шоту в растерянность, так что они были заинтригованы. Когда он включил видео, они услышали объяснение Шоты об исключении из школы и о том, как один ребенок обвинил его в несправедливости. Несколько сотрудников фыркнули, забавляясь. Но тут Мидория рассмеялся. И точно так же, как Шота, про-герои в комнате почувствовали, как по их позвоночнику пробежал холодок. Этот смех был мрачным и тяжелым, до краев наполненным чем-то, чему они не могли дать точного названия. — Ни один ребенок не должен так смеяться. — Эктоплазм вздрогнул, а Тринадцать кивнула. От этого у них защемило сердце. Это было так… опустошенно. — Несправедливо? Не хочу тебя расстраивать, но жизнь несправедлива. Думаешь, ураганы и землетрясения — это справедливо? Теракты? Злодеи? Слушай, я понимаю, в-мы дети, но это не причина быть такими наивными. Мы герои, наша работа — делать всё справедливым. Мы принимаем на себя всю тяжесть несправедливости, чтобы гражданские могли спокойно отдыхать и притворяться, что жизнь добра, и они могут оставаться в блаженном неведении о боли и смерти, с которыми мы сталкиваемся каждый день. Шота выключил запись, комната погрузилась в неприятную тишину. — Теперь понимаете, о чём я? Здесь происходит что-то более глубокое… парень говорит так, как будто он говорит по собственному опыту. — Это странно. — Полночь прищурилась. — Он сказал: «Я понимаю, мы просто дети», но я думаю, что он собирался сказать: «Я понимаю, вы просто дети»… — Может, тебе стоит показать это Гончему Псу? — предложила Тринадцать. — Я так и сделаю, но хотел предупредить вас всех. Я не думаю, что Мидория замышляет что-то плохое, но вполне возможно, что мы имеем дело с травмированным ребенком. — Шота вздохнул и откинулся на спинку дивана. Он не хотел иметь с этим дело. Он снова хотел отчислить весь свой класс. Свободное время в прошлом году было потрясающим. Как бы там ни было, сейчас он застрял с этим классом. Он лишь надеется, что с чем бы Мидория не имел дело, это не аукнется им укусом за задницу. Проклятье. Я сглазил, не так ли? Шота мог поклясться, что слышал смех Вселенной.***
Изуку вздохнул, пробираясь через горы мусора. Ему удалось ускользнуть, не общаясь ни с кем. Было совсем капельку стыдно, потому что он был почти уверен, что Киришима — брат GayAFanimeBoi, но он был эмоционально истощен. Изуку не только был рядом с Айзавой (к чему он уже привык, благодаря постоянному патрулированию в качестве Виридиана), но и постоянно находился так близко к Хизаши. Он даже мельком увидел Погрузчика, и это было тяжело. Да, он был не в том состоянии, чтобы разговаривать с людьми. Но школа закончилась, и он был в счастливом одиночестве. Он облегченно улыбнулся и пинком распахнул дверь своего фургона. Теперь он мог… Кейго валялся на диване с пакетом картофельных чипсов и ноутбуком, смотря Netflix. — Добро пожаловать домой, — улыбнулся Кейго. — Тадайма, — фыркнул недоуменно Изуку. — Почему ты в моем доме? — Называть это домом — немного чересчур, тебе не кажется? — Разве у тебя нет агентства, которым нужно управлять? — просто побыть одному — он так много просит? — Они сами справятся. — Кейго отмахнулся от него. — Ну и как прошел первый день в школе? — Довольно хорошо… Хотя, кажется, я потянул швы. — Изуку, поморщившись, задрал рубашку. — Черт возьми, Зу! Оно же почти зажило! — застонал Кейго. — Иди сюда, дай мне посмотреть. Изуку со вздохом снял рубашку, позволив Кейго осмотреть рану. Он невольно заметил, что впервые Кейго смог увидеть весь его торс, не покрытым кровью. — Боже… Изуку, у тебя столько шрамов… — Кейго легонько провел пальцами по одному из них, протянувшемуся от левой ключицы до правого бедра, Изуку слегка вздрогнул. Он получил этот отвратительный след от белого ному. — Я прошел через многое дерьмо, Кей. — Однажды, надеюсь, ты доверишь мне всю историю. — Кейго ответил после долгого молчания, и Изуку облегченно вздохнул. Он был безмерно благодарен, что тот не стал настаивать. — А теперь не двигайся, пока я исправляю ущерб, который ты нанес, носясь как идиот. — Эй! Да будет тебе известно, что это Айзава заставил меня бегать как идиота! — Только потому, что ты не сообщил ему о своей травме. — О, я так полагаю, что у тебя есть хорошее объяснение для этого? — Изуку указал на рану и все шрамы, украшавшие его торс. — Ах… — Именно. Я не могу просто сказать: «О, да! Пожалуйста, не обращайте внимания на все эти шрамы! Я не могу объяснить это прямо сейчас, так что забудьте, что вы что-то видели.» Сомневаюсь, что хоть один учитель в UA оставит это без внимания. — Ну, конечно, нет. — Кейго покачал головой. — Большинство героев этого не станут игнорировать это. 15-летний ребенок с таким количеством шрамов — не норма. — Наверное, мне стоит придумать какую-нибудь историю для прикрытия, да? — Я имею в виду, что если тебе повезет, то к концу недели ты окажешься в кабинете Исцеляющей Девочки. — Ну да. Я просто надеюсь, что у меня не будет никаких флэшбэков, — пробормотал себе под нос Изуку. — Флэшбеки? — Ех… — Я знаю тебя уже сколько месяцев? И никогда не видел, чтобы у тебя были флэшбэки. — Когда я Виридиан, все по-другому. — Объяснил Изуку. — Когда я надеваю маску… Как будто я немного отключаюсь. Словно моя маска защищает меня. Я больше не Мидория Изуку. Я не беспричудный урод или бесполезный недочеловек, как все меня называют, — он проигнорировал дрожь крылатого парня. — Я — линчеватель Виридиан. Я сильный, и я могу бороться с преступностью, и… и то, что беспокоит Изуку, не беспокоит Виридиана… Мое прошлое не может так легко накатить. — Значит, твои триггеры не посылают тебя во флэшбэки, когда ты находишься в режиме линчевателя, но когда ты в гражданском режиме…? — Ага. Это странно, но я думаю, что я просто немного ненормальный, понимаешь? — Я не думаю, что ты «ненормальный». Я думаю, это делает тебя человеком. — Кейго заключил Изуку в объятия. — Никогда не называй себя уродом или недочеловеком. Мне все равно, что скажут другие. С причудой или без, важно то, кто ты есть. — Э… Эй, Кей? — Да, Зу? — Я так рад, что ты мой брат. — Я тоже.