Viridian

      Изуку бежал быстро и бесшумно, делая как можно больше запутанных и резких поворотов. Его сердце колотилось в горле, и он выругался, почувствовав горячее дыхание Ному на затылке. Он не осмелился повернуться, чтобы посмотреть, когда новая волна адреналина захлестнула тело, придавая его измученным мышцам новый заряд энергии. Он узнал полуразрушенный музыкальный магазин на углу и тут же свернул в переулок, молясь, чтобы он все еще был там.       Он мысленно обрадовался, запрыгнув на пожарную лестницу. Парень стал карабкаться, даже не успев как следует ухватиться, звук когтей о кирпичную стену заставил его вздрогнуть. Это было так близко, что он почувствовал призрачное касание когтей на своей ноге. Слишком близко. Он с рекордной скоростью вскарабкался на крышу. Большинство из них отстойно лазали наверх, но это не имело значения, когда они могли опрокинуть целое здание.       Ему просто повезло, что он умудрился столкнуться с белым Ному. Они были невероятно быстрыми и обладали чрезвычайно острым слухом. К счастью, у этого ному какая-то травма, поэтому он был не так быстр, как мог бы быть. Изуку быстро перепрыгивал с крыши на крышу. Он поморщился, задев свою раненую руку. Он перевязал ее полоской ткани, которую ему посчастливилось найти на останках какого-то парня. Конечно, это был не самый гигиеничный вариант, но это было лучше, чем оставлять за собой кровавый след, который привел бы ному прямо к его группе.       Он бежал зигзагами по крышам, не зная, принадлежат ли звуки, которые он слышал на улице, Ному или это его воображение. Когда Мидория почувствовал себя в относительной безопасности, он остановился на крыше, припал к поверхности и спрятался за каким-то хламом.       Его сердце бешено колотилось. Он чувствовал прилив крови ко всему телу, от кончиков пальцев до макушки головы. Парень сделал несколько долгих тихих вдохов, чтобы успокоить ритм сердца, насколько это было возможным, выслушивая Ному.       Прошло двадцать минут, прежде чем он почувствовал себя в достаточной безопасности, — впрочем, ничто уже не было безопасным. Безопасность была ложной, достаточной, чтобы покинуть свое укрытие и вернуться назад.       Он поблагодарил свою счастливую звезду, когда ему удалось благополучно вернуться с крыши на базу. Адреналин быстро покидал его, и он дважды чуть не упал с крыши, возвращаясь. За свои старания он отделался лишь царапиной на подбородке.       Изуку осторожно открыл замок и вошел внутрь. Комната была темной, сырой и покрыта слоем многолетней пыли. Он старался как можно меньше потревожить его, прижимая к груди свой старый потрепанный рюкзак.       Он мгновенно расслабился, лишь когда, спотыкаясь, спустился в подвал. — Шо? Заши? Я вернулся. — Его шепот прозвучал в тишине словно крик. Мгновение спустя он услышал негромкий стук. Так же быстро он отстучал определенный ритм. Почти беззвучный вздох облегчения прозвучал, когда дверь тихо распахнулась, впуская Изуку. — Ты довольно долго, Маленький Слушатель, — Хизаши улыбнулся, взъерошив запутанные зеленые локоны, и плотно закрыл за ним дверь. — Ну, извини… Это место кишит Ному. — Он слегка вздрогнул. — Я видел двух белых Ному. Нам следует обождать несколько дней в укрытии. — Белые ному? — Шота наклонил голову, жестом приглашая Изуку пройти вперед, чтобы он мог обработать его раны. Тот рухнул на стул, позволяя своим кричащим от усталости мышцам наконец-то отдохнуть. Хизаши с сочувствием посмотрел на него и протянул бутылку воды. Изуку вскользь отметил, что скоро им нужно будет вскипятить еще воды. — О, точно, Шо. Ты их еще не видел. — Заметил Хизаши. — Они быстро передвигаются. Очень худые и далеко не такие сильные, как темные ному, но… — Но у них есть когти и клыки, чтобы убивать, — со вздохом закончил Изуку, вспомнив, как один из них без труда догнал какого-то парня со скоростной причудой и разорвал его на части. — Точно. Мы должны держаться от него подальше, — Шота помрачнел. — Согласен. По крайней мере, они практически слепые, так что пока ты не шумишь, ты в безопасности, — Хизаши мягко улыбнулся, поцеловав Изуку в лоб. — Знаешь, это почти так по-домашнему, как раньше. — Хах… — Изуку сухо рассмеялся. — Полагаю, ты прав. Знаешь, за исключением того факта, что мне уже за тридцать. — Он опустился на стул. Комната была довольно большой, благодаря помощи Погрузчика, пока тот был жив. Изуку перевел взгляд на спящих обитателей комнаты, когда Шота заговорил снова. — Тише, проблемный ребенок. Для нас ты все еще ребенок. — Да просто вы старые, — Изуку хихикнул, Хизаши рассмеялся, а Шота устало глянул на него. — Есть какие-нибудь её следы? — спросил наконец Шота, и комната погрузилась в мрачное молчание. Несколько «спящих» шевельнулось, и Изуку понял, что те подслушивают. Он мог поклясться, что видел приоткрывшийся глаз Даби. — Нет… Ничего, — Изуку сжал кулаки в разочаровании, когда Хизаши уставился в землю. — Мне жаль. — Нет, Маленький Слушатель, это не твоя вина, — Хизаши нежно обнял его. — Немури сильная, я уверен, с ней все будет в порядке.       Шота и Изуку не стали его переубеждать. Они обменялись отчаянными взглядами через плечо Хизаши. Они оба знали шансы. Немури, скорее всего, мертва. Если Шигараки доберётся до тебя, то повезёт, если просто умрёшь. А если нет, то станешь ному.       Сердце Изуку сжалось при мысли, что Немури — его первая настоящая материнская фигура — станет таким монстром. — Ты ранен, дай мне осмотреть руку, — заметил Хизаши, осторожно разворачивая рану, до которой Шота еще не добрался. — Можешь перестать притворяться спящим, Дабс, — фыркнул Изуку, глядя на темноволосого юношу. — Ты слишком наблюдателен, паршивец. — Даби вздохнул и сел, потягиваясь. — Эй, эльф. Просыпайся, Изу вернулся.       Другой обитатель комнаты приоткрыл глаз. — Изу? — Даров, Тамаки. Как спалось? — Выглядишь дерьмово. — Отбрил он, и Изуку ухмыльнулся. — Ты совсем как Шо. — Вы оба мне надоели, — Шота вздохнул, а Хизаши рассмеялся.       Они пятеро — всё, что осталось от группы, которая когда-то была почти из двадцати человек. Ситуация с каждым днем становилась все хуже и хуже, и даже сейчас, после многих лет этого дерьма, Изуку все еще не мог принять реальность, которой теперь стал их мир. Иногда он ждал, что проснется дома, но знал, что этого никогда не произойдет. Скорее всего, он больше никогда не увидит никого, кроме их группки.       Хотя много лет назад он слышал слухи о подпольной группе сопротивления… он задается вопросом, живы ли они еще?       Изуку посмотрел на людей, которые его окружают. Хизаши Ямада, некогда про-герой, известный как Сущий Мик. Его когда-то длинные светлые волосы — грязные и слипшиеся, их отрезали по плечи для его же безопасности после того, как они, попав в пасть Ному, чуть не погубили его. Тот же инцидент привел к повреждению его левого колена. Без должного лечения оно зажило неправильно. Он постоянно хромал, но трость, которую Шота украл для него, выглядела обалденно. Он был грязным, а его одежда вся изорвалась. Изуку уже не мог сказать, какого цвета она должна быть. Очки он больше не носил, а пирсинг в губе и ушах выделялся на фоне бледной грязной кожи.       Айзава Шота, тоже бывший профессиональный герой по прозвищу Сотриголова, муж Хизаши. Он выслеживал Изуку еще в те времена, когда тот был линчевателем, и был очень хорош в своей работе. Его черные волосы спадали на плечи, неухоженные, спутанные и грязные. Мешки под глазами сейчас больше напоминали синяки, а его вездесущая атмосфера усталости, казалось, особенно усилилась за последние несколько месяцев. Его щетина превратилась в короткую бородку, и он тоже был весь грязный и потрепанный.       Даби — бывший злодей. Он не сказал им своего настоящего имени, но однажды признался Изуку, что он — старший сын Старателя. Он сбежал из-за жестокого обращения и инсценировал свою смерть. Изуку должен отдать должное, он не был уверен, что у него хватило бы смелости так инсценировать собственную смерть. Оказалось, что в апокалипсисе такие титулы, как герой и злодей, ни для кого не имели значения. Важно было то, какой вклад ты можешь внести в группу. А Даби обладал удивительно обширными познаниями в медицине. Если бы не Даби, Изуку, возможно, сейчас не было бы в живых. Как и остальные, он тоже был весь грязный. У него ранена лодыжка, и потому он не мог присоединиться к Изуку в вылазке за едой, как он обычно делал.       И наконец, у них был Амаджики Тамаки, также бывший про, известный как Пожиратель Солнца. Он был ужасно неуверенным и тихим, когда Изуку впервые встретил его. Парень очень напоминал ему самого себя в молодости. Он сразу же нашел общий язык с Тамаки, и этот задумчивый эльфоподобный человек чувствовал себя рядом с Изуку наиболее комфортно и уверенно. За последние несколько лет он приобрел большую уверенность в себе, тревога снизилась до приемлемого уровня перед лицом конца света. Он часто говорил с Изуку о Мирио — своем старом друге, который погиб во время первых атак Ному, защищая мирных жителей. — Я приготовлю ужин, — решил Шота, роясь в рюкзаке Изуку. Он замер и недоверчиво уставился на коробку «Twinkies». — Что? Я ходил за едой. Это мое особое угощение за то, что я подвергал свою жизнь опасности. Я бы взял немного «Klondike», но они бы растаяли к моему возвращению. — Ты совсем не меняешься, — Даби покачал головой с нежной улыбкой. — Что это значит?! — Изуку надулся. — Ты действительно захватил вредную еду? Совсем как ребенок! — Хизаши снова взъерошил его волосы. — Заши! — заныл Изуку, заставив блондина ухмыльнуться. — Ты самый младший, Изу. — Заметил Тамаки. — Ты нам как младший брат, так что позволь нам иногда заботиться о тебе, хорошо?       Изуку продолжил дуться, даже когда Шота начал готовить ужин. Он был очень счастлив со своей семьей, несмотря на то, как сильно он скучал по тем, кого они потеряли. Он просто хотел сделать для них больше. Ему казалось, что он никогда не делал достаточно. Тем не менее, он не хотел, чтобы этот момент заканчивался. Это спокойствие. Это счастье. Они все так много потеряли… он не хотел терять еще больше.       Мгновение — и всё размылось. Внезапно Изуку оказался снаружи, бегущий вместе с Шотой, а крики Ному доносились до небес, словно ужасная симфония. На заднем плане зловеще грохотал гром.       У Изуку зачесался нос от слишком знакомого запаха крови.       Хизаши отправился с Тамаки и Даби за водой. Обычно Заши не ходил, но на прошлой неделе Тамаки повредил руку в вылазке за едой, а когда они в последний раз посылали Даби за водой, тот вернулся едва живой.       Хизаши, по крайней мере, мог обеспечить дальнюю поддержку. И хотя его причуда плохо подходила для этого апокалипсиса — Ному привлекали звуки — он был чертовски хорошим стрелком из арбалета, который он раздобыл некоторое время назад.       Изуку знал, Хизаши настаивал на вылазке, потому что устал быть бесполезным. Он понимал это лучше других. Это разочарование… когда с ним обращаются как со стеклом… и все потому, что у него больная нога. Хизаши продержался довольно долго, но все знали, что взаперти на базе он сходит с ума. Шота старался оставаться с ним как можно чаще, но даже он часто выходил с Изуку. С четырьмя трудоспособными людьми они не могли рисковать, оставляя кого-то на скамейке запасных.       Но потом у Изуку появилось очень плохое предчувствие, и они с Шотой побежали искать их. Тамаки и Даби нигде не было видно, но вот Хизаши прятался за зданием, где притаились несколько Ному. — Хизаши, — тревожно прошептал Шота, и блондин с огромным облегчением посмотрел на них. Его зрачки были расширены от страха и боли. Его травмированная нога была окровавлена, и он подволакивал её за собой. — Боже, что случилось? — Шота обнял своего мужа. — На нас напали. — Хизаши содрогнулся. — Я… я не смог ничего сделать. Там были белые ному. — Я думал, река обычно безопасна? — Изуку почувствовал, как страх сжимает его сердце. Где Тамаки и Даби? — Синие ному, — Прошипел Хизаши. — Один из них… схватил Тамаки. Утащил его под воду. — Его лицо исказилось от боли, когда он вспомнил тот момент, а сердце Изуку замерло.       Синие Ному — водяные Ному. Они похожи на сирен или русалок-людоедов из старых историй. Хвосты, похожие на рыбьи, и тощие долговязые тела. Иногда они покрыты чешуей, иногда кожей. Они выглядят так, как будто сирены решили спариться с истлевшим трупом, попавшим в воду. Они загрязняют любой водоём, в котором живут. Если выпить эту воду, то заболеешь. А если умрёшь, когда эта вода ещё организме, то становишься Ному.       У них также была отвратительная привычка утаскивать своих жертв под воду и либо топить их, либо съедать живьем под водой.       Тамаки… ушёл. — А как же Даби? — спросил Изуку, запихивая свое горе на задворки сознания. О брате он подумает позже. — Он убежал, чтобы отвлечь Ному. Отвлечь их от меня, но… Я был недостаточно быстр. Один из них все же зацепил мою ногу. Я убил его, но… — Хизаши поморщился. — Все будет хорошо, Заши. — Шота обнял мужа за плечи, чтобы поддержать его, пока они шли. — Изуку, держи ному подальше от нас — нам нужно вернуться на базу. — Хорошо. — Изуку кивнул. С Даби все будет в порядке. Он сильный. У них есть несколько мест для встречи на случай, если они разлучатся — они просто заберут его позже.       С ним все будет хорошо. Он положил руку на рукоять своего меча — просто чтобы убедиться, что он все еще на месте.       Шторм волной обрушился на них. У Изуку волосы встали дыбом за мгновение до того, как яркая вспышка ослепила его. Почти мгновенный раскат грома потряс землю, как землетрясение.       Когда он наконец смог видеть, то понял, что молния ударила совсем близко от них и подожгла некоторые деревья. Сильный ливень не смог погасить огонь, тот быстро разрастался, подпитываемый неделями засухи, от которой они страдали.       Огонь перекрыл им самый быстрый путь к отступлению, а Ному переполошились. Раскаты грома были настолько громкими, что у Изуку до сих пор звенело в ушах, и, похоже, Шота и Хизаши были в таком же состоянии.       Изуку уловил движение краем глаза и едва успел вовремя заблокировать мечом когти Белого Ному. Дрожь пробежала по его спине, когда он встретился взглядом с крошечными глазками-бусинками, способными уловить только движение.       Он стал намного быстрее и сильнее, чем был, когда впервые столкнулся с этими тварями, но все равно едва поспевал за ними. Это было плохо.       Он увидел, как Шота уводит Хизаши, чтобы спрятаться за каким-то обломком неподалеку, как раз в тот момент, когда Изуку заметил еще одного Ному.       Он был высоким и стоял на двух ногах. Черная чешуя доходила до половины ноги, а затем переходила в кожу. Он был худым, но не болезненным, как белый ному. Мозг был почти полностью обнажён, без защитного костяного выступа, похожего на корону, вокруг основания. Крупная морда указывала на то, что он хорошо ориентируется по запаху, а длинный тонкий хвост, похожий на хлыст, угрожающе покачивался позади него, маленькие костяные лезвия сверкали в свете молний.       Черный Ному. Просто охуенное везение. Они были стайными охотниками. Судя по размеру короны, это был трутень — один из самцов. Изуку никогда в жизни не был так благодарен за свои навыки анализа. Много лет назад он изучал различные виды Ному — Черные Ному (не путать с Темными Ному) служили Королеве, как пчелы. Рабочие, или трутни, охотились, и, похоже, были связаны друг с другом чем-то вроде коллективного разума.       Это было плохо. Очень-очень плохо. Против одного белого Ному вполне можно выжить. Но стаи черных Ному могли насчитывать от пяти до пятидесяти особей — это точно не то, что он может пережить в одиночку.       Он едва успел увернуться от удара белого Ному и парировать хлесткий удар хвоста черного Ному. Но белый Ному, воспользовавшись его рассеянностью, обхватил руку Изуку своим кнутоподобным (к счастью, не имеющим лезвия) хвостом и резко дернул его на землю.       Изуку инстинктивно перекатился, едва избежав смертельный удар белого Ному, но тут же вскрикнул от боли, когда хвост черного Ному ударил его по руке.       Он замахнулся, пытаясь отрубить, но промахнулся на волосок. Парень быстро оценил ущерб. Ничего серьезного — он все еще может пользоваться рукой, хотя удары будут слабее. Кровавый след станет поводом для беспокойства, если ему удастся сбежать. Дерьмо.       Это выглядит не очень хорошо.       Он нырнул вниз от очередного удара хвостом Черного Ному и бросился на Белого Ному, делая финт в сторону, сумев каким-то образом оторвать тому половину хвоста. Теперь он будет медленнее, потеряв равновесие.       Белый Ному завизжал, и Изуку услышал довольно близко визги других Черных Ному.       Подкрепление было на подходе, и оно не на его стороне. Он стиснул зубы, уклоняясь в сторону, едва избежав удара когтями Белого Ному. Он должен был сделать свой ход, и сделать его сейчас.       Изуку притворился, что уклоняется влево, и нырнул под ноги Черному Ному. Он невероятно быстро вскарабкался вверх ему на спину, едва удержавшись на ногах, когда тот завизжал в гневе, пытаясь стряхнуть его с себя. Хвост почти задел его, и парень без колебаний вонзил нож в мозг.       В тот же момент он понял, что тряска изменила траекторию — вместо того, чтобы вонзиться в мозг и убить его, нож вклинился между мозгом и черепом. Не смертельно. Хвост ному застигнул Изуку, ударив по плечу и сбив со спины. Он подавил крик боли, сильно ударившись о землю. Хвост рассёк его плоть, и он готов поклясться, что почувствовал, как он коснулся кости.       Его глаза следили за Черным Ному, тот приближался к нему, желая убить. Изуку знал, что не успеет уйти вовремя. Так вот как я умру. Эта мысль немного страшит его. Он и шутил об этом раньше, но когда челюсти Черного Ному разомкнулись на три части, это стало реальностью.       Он умрёт.       Его взгляд остановился на Шоте и Хизаши, которые все еще прятались за обломками, в их глазах стояли слезы, Хизаши удерживал Шоту, зажимая ему рот, чтобы тот не привлекал внимания. Он был благодарен — они живы.       Изуку улыбнулся им. Он был не против. Лишь бы они выжили… вот что было важно. Это было все, что ему было нужно.       Затем все вокруг стало белым, и обжигающий жар опалил тонкие волоски на его руке. Звук, слишком громкий, чтобы его можно было определить, сотряс землю под ним. Это была… это была смерть?       Он почувствовал, как что-то обхватило его ногу и потащило по земле. Шота утянул его в крепкие объятия, и прошло несколько минут, прежде чем он понял, что произошло.       Молния ударила в Черного Ному в тот момент, когда он уже собирался его сожрать. Неудачный смертельный удар, едва не стоивший ему жизни, послужил громоотводом, спасшим его в последнюю секунду.       Он выжил. Его буквально спасла случайность. Каковы были ебучие шансы? Ему хотелось смеяться. Или рыдать. Или… что-то еще, но он был в слишком сильном шоке, чтобы что-то понять. — …слышишь меня? Изуку? — тихо шептал Хизаши, и он покачал головой. Слух возвращался к нему. — Да. Думаю, да, — тихо ответил он. — Никогда больше не делай таких глупостей. Я думал, мы тебя потеряем. — По лицу Шоты текли слезы. — Как и я. — Признался Изуку. Рычащий звук заставил его обратить внимание на трех новых черных Ному, показавшихся совсем рядом. Они обнюхивали тело своего павшего товарища, и Изуку мысленно поблагодарил дождь за усложнение восприятия запахов.       Изуку с замиранием сердца огляделся вокруг… им некуда было бежать. Эти Черные Ному окружили бы их при первой возможности, а Изуку был не в состоянии сражаться, особенно когда его единственное оружие (не считая пары кинжалов) застряло в черепе мертвого Ному и поджарилось до хруста. Шота умел убегать и уводить других людей, но лучше всего он сражался с Ному ближнего боя. Черный Ному сражался на дальних дистанциях.       Они в ловушке. А с травмированной ногой Хизаши не было никакой возможности двигаться достаточно быстро, чтобы сбежать. — Изуку, Шота, Когда я подам сигнал, вы должны бежать. — Голос Хизаши был тихим, он пошатывался, поднимаясь, — то ли от холода ледяного дождя, то ли от страха, Изуку не знал.       О чем, черт возьми, он говорил? Изуку посмотрел в глаза Хизаши, и всё понял. — Нет, Хизаши, ты не можешь. — Заши! — Шота завертел головой, настойчиво шепча, глаза наполнились слезами. — Ты — идиот, пойдем с нами! — Нет, Шо… Ты же знаешь, я не могу. С такой ногой, как сейчас, я буду только тормозить вас. — Хизаши мягко улыбнулся и притянул Шоту к себе, целуя. — Я люблю тебя, никогда не забывай об этом.       Хизаши притянул Изуку к себе и обнял его, а зеленушка боролся с собственными слезами. Изуку хотел, чтобы время замерло. Чтобы Хизаши обнимал его целую вечность, а руки Шоты сжимали их обоих, и тогда все было бы хорошо. Но все было не хорошо. Рычание Ному говорило ему об этом. — Мне жаль. — Изуку не может вдохнуть. Если бы он только был немного сильнее. Чуть быстрее… если бы он боролся чуть лучше… тогда Хизаши не пришлось бы этого делать.       Во всем виноват Изуку.       Хизаши посмотрел Изуку в глаза. — Присмотри за Шотой для меня, ладно, Маленький Слушатель? Я знаю, что мой муж — та ещё проблема, но, пожалуйста… ради меня… присмотри за ним. — Он вложил что-то в руку Изуку и оттолкнул его назад, а затем выскочил из их укрытия так быстро, как только мог — рука Шоты не дотянулась до него всего на миллиметры — и издал оглушительный крик, усиленный причудой, ударяя трех черных ному и привлекая внимание белого. Отвлекая их внимание от Изуку и Шоты. — БЕГИТЕ!       Изуку сжал кулаки, принимая решение, обручальное кольцо Хизаши впилось в ладонь. Он подхватил сопротивляющегося Шоту с небывалой силой и побежал.       Он видел, как Хизаши облегченно улыбнулся, даже когда Ному приблизились к нему. — Спасибо, Маленький Слушатель. — ХИЗАШИ!!! — душераздирающий крик Шоты оборвался, когда Изуку вырубил его, слёзы ручьями текли по его щекам. — Прости, Шота, — прошептал он, его собственные глаза застилала пелена слёз. — Мне так жаль.       Небо продолжало плакать.       Изуку подскочил в трейлере на пляже Дагоба, сердце бешено колотилось в груди. Он сделал несколько прерывистых вдохов. Эхо криков Ному… запах крови в воздухе и абсолютная оглушающая тишина… Не помогало и то, что на улице шел дождь. — Прекрати это… — он заставлял себя тихо шептать, ёрзая на простыни, чтобы создать шум, даже когда гремел гром. Челюсть разжалась, и он посмотрел в пасть собственной смерти. — Здесь нет ничего… Это просто воспоминание. — Сглотнув слезы, он осторожно вытащил из-под рубашки пару колец. Они тихо звякнули друг о друга, если присмотреться, на одном из колец в бороздках металла засохла кровь.       На кольцах кельтские узлы с маленькими камнями, вставленными в золото. Одно было зеленым — Шоты, другое фиолетовым — Хизаши. На кольце Шоты выгравирован маленький какаду с музыкальной нотой в форме сердца, а на кольце Хизаши — кот с той же нотой. На обоих была выгравирована фраза: «Навеки в гармонии». — Заши… — Он подтянул колени к груди. — Шота… — Эти двое были ему как братья… может быть, близкие дяди… они были для него семьей. И было чертовски тяжело смотреть на их молодые «я» и понимать, что он для них всего лишь очередной студент. Они никогда…       Хизаши повернулся к Изуку, когда Ному приблизились к нему. Даже когда один из хвостов Черного Ному пронзил его насквозь, решив его судьбу. — Спасибо, Маленький Слушатель. — Он улыбался, когда… — Хватит! — прошептал он себе, на этот раз громче. Он сделал еще один прерывистый вдох, пытаясь сдержать слезы и рыдания. Нежная рука на его плече заставила его сильно вздрогнуть. Он встретился с обеспокоенными золотистыми глазами. — Изуку? — Кей…го? — это было все, что он смог сказать, прежде чем броситься в объятия своего друга. Испуганный парень обхватил крыльями рыдающего ребенка, не понимая, что происходит, но зная, что тот нуждается в поддержке.       Это такое облегчение — иметь кого-то рядом. Он почувствовал, как медленно возвращается в эту реальность. Реальность, в которой он мог что-то изменить.       Изуку потребовалось полчаса, чтобы прийти в себя. — П-прости. — Эй, все в порядке. Это плохо — держать все в себе, знаешь ли. Если тебе когда-нибудь понадобится выговориться, я здесь. — Я ценю это, Кей… Но я не уверен, что могу сейчас что-то объяснить… — Я просто говорю. Как только ты будешь готов, я буду рядом. — Кейго бросил школьную форму Изуку. — А теперь пойдем, у тебя школа через два часа.       Изуку застонал.       Инцидент с USJ быстро приближался. По словам Шо, на третий день занятий — завтра — Шигараки разрушил дверь в UA и украл расписание, что должно было привести к нападению USJ позже в тот же день.       Сам Шигараки должен был появиться на этом нападении. Это был лучший шанс для Изуку что бы убить его и предотвратить все.       И Шота, и Изуку решили, что это был их лучший — возможно, единственный — шанс. После этого Шигараки стал гораздо осторожнее и отправлял своих подчиненных делать грязную работу. Если Изуку собирался убить его, то это должно было произойти именно тогда.       Он отряхнулся и оделся в школьную форму, готовясь к предстоящему дню. Всё должно произойти именно тогда.       Кейго с улыбкой смотрел на него, протягивая Изуку накидку. — Что это? — Изуку поднял бровь. Он даже не знал, что у него есть дождевик. — У тебя была тяжелая ночь. Подумал, ты захочешь полетать. — Он улыбнулся. — Я думал, ты ненавидишь летать под дождем? — Я могу сделать исключение. — Кейго фыркнул.

***

      Изуку вздохнул, сидя на уроке английского языка. Этот полёт помог ему больше, чем он был готов признать, и он должен поблагодарить за это Кейго. Хизаш- Ямада-сенсей привлек внимание аудитории. Изуку вздрогнул от громкого звука, но скрыл это за кашлем. Он не был полностью уверен, что это обманет блондина — несмотря на внешность, Хиз- Ямада-сенсей был довольно наблюдательным. Он знает, что ему не удастся просто сделать вид, что ничего не произошло. И каждый раз, когда он видел Ямаду-сенсея, в памяти всплывала окровавленная улыбка Хизаши, и он просто не мог-       Изуку изо всех сил старался не смотреть на своего учителя слишком долго.       Шо- Айзава-сенсей (проклятье, флэшбек прошлой ночью действительно выбил его из колеи), должно быть, заметил что-то неладное во время проверки накануне и предупредил других учителей, потому что Ямада-сенсей незаметно наблюдал за ним на протяжении всего урока. Так что после первого вздрагивания Ямада-сенсей все же снизил громкость, за что Изуку был ему благодарен.       Изуку постарался сделать все возможное, чтобы оставаться незамеченным. Нет смысла привлекать лишнее внимание, когда его, скорее всего, все равно исключат за убийство злодея. Могут ли они исключить меня за это, если это самооборона?       Изуку не покидала эта мысль на протяжении всех утренних занятий. Как только наступил обед, он помчался в сторону библиотеки, пока никто из одноклассников не успел остановить его или последовать за ним. Он почувствовал вину, заметив разочарованный взгляд Киришимы, и он сделал мысленную пометку поговорить с ним сегодня позже.       Ему понадобилось всего восемь минут, чтобы найти нужную книгу, и еще двенадцать, чтобы найти то, что он искал в этой книге. Книга о законах для героев и студентов-героев…       Согласно ей… герою разрешается убить злодея, если есть достаточные на то основания… Например, злодей использует смертельные способности, или герой умирает или тяжело ранен… Неудивительно, что Старателю сходит с рук сжигание своих жертв! Большинство злодеев все равно применяют смертельную причуду! И с учетом того, как это сформулировано… пока кто-то находится в опасности, герой, гражданское лицо или студент-герой, герою разрешено пойти на крайности, и он не может быть привлечен к ответственности за убийство, кроме как при очень специфических обстоятельствах.       Но это также относится к героям-стажерам при трех условиях: 1: они проходят стажировку или что-то подобное, и их герой-наставник или сенсей дает им разрешение на бой. 2: у них есть временная лицензия. 3: Герой-стажер действует на территории своей Геройской Школы…       А USJ находится на территории UA. Позже Изуку будет отрицать, что улыбка, похожая на ухмылку Стёрки, украсила его губы. Я могу законно убить Шигараки и остаться в UA без наказания! Я все еще смогу стать героем!       Его улыбка угасла, когда образы погибших товарищей и друзей всплыли под закрытыми веками. Я помогу стольким людям, скольким смогу… В его сознании мелькнули Шота и Хизаши, а затем Немури, Даби и Тамаки. Призрачная рука Хизаши, взъерошившая его грязные окровавленные волосы, и Шота, притягивающий его в теплые объятия, когда они вместе оплакивали потерю своего солнца.       Тихий смех Немури, готовившей завтрак для голодных парней и нежно улыбавшейся, когда ее губы касались лба Изуку так, как, в его представлении, это делала бы любящая мать.       Даби игриво пихал его так, чувствуя себя старшим братом, а Тамаки играл роль миротворца между ними, когда ситуация накалялась.       Он вспомнил, как Погрузчик учил его тому, что он никогда раньше не знал о предметах поддержки. Они засиживались до глубокой ночи и до рассвета, работая над проектами вместе, пока кто-нибудь — обычно Жирножвач — не находил их.       Черт, он даже скучал по Квипу — товарищу-линчевателю, с которым он был очень близок до апокалипсиса. Изуку дал ему имя Линчевателя, и оно прижилось.       Он не заметил, что плачет, пока не подошел Эктоплазм — нынешний библиотекарь. — Ты в порядке? — мягко спросил он, протягивая Изуку платок.       Он поспешно вытер слезы и взял протянутую ткань. — Д-да. Извините, я просто… соскучился по кое-кому. — Если тебе когда-нибудь понадобится поговорить, я всегда здесь. Люди обычно не приходят в библиотеку.       Изуку на мгновение заколебался. Будет странно, если он ничего не скажет? Мужчина казался искренним в своем предложении, и Изуку стало немного жаль, что он не может никому довериться. — Я учту это. Спасибо.       Эктоплазм мягко улыбнулся, по крайней мере, у Изуку создалось впечатление, что он мягко улыбается (в конце концов, на нём была маска), прежде чем скрыться за стеллажами, полными книг.       Изуку спокойно поставил свои книги на места и пошел обратно в класс. Он больше не хотел есть, и хотя он знал, что позже, возможно, пожалеет об этом решении, воспоминания о друзьях, истекающих кровью, превращенных в неузнаваемые трупы, и отголоски запаха железа вызывали отвращение при мысли о еде. Даже если он умирал от желания попробовать еду Быстроланча. И да, он все еще боролся с последствиями недоедания, но даже так был достаточно хорош, чтобы сражаться как Виридиан, так что он справится с дурацким уроком по героике. Кроме того, Кейго следил за тем, чтобы он начал набирать вес.       Он первым вернулся в класс. Айзава поднял бровь, держа под мышкой стопку бумаг. Ярко-красные глаза, обрамлённые голубыми волосами угрожающе сверкнули, когда к нему потянулась рука. Парень был в ужасе и знал, что единственная причина, по которой он остался жив, — это Шота.       Изуку резко тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Глаза Айзавы вспыхнули тщательно скрываемым беспокойством, и Изуку мягко улыбнулся. — Я просто устал, — объяснил он, и хотя его куцое объяснение ни в чем не убедило сенсея, тот все же оставил все как есть и вышел из класса, к большому облегчению Изуку.       Хотя Изуку успел услышать полушепот: — Я здесь, если тебе нужно поговорить.       Ух ты, учителя в UA действительно другие. Двое из них предложили ему возможность выговориться, если он в этом нуждался. А он — беспричудный! Это больше, чем у него было за всю его жизнь — в обеих.       Медленно в класс начали возвращаться ученики, и несколько человек попытались завязать с ним небольшую беседу. Он вздохнул, поняв, что учитель опаздывает. — Хэй, Мидория! — Киришима усмехнулся. — Это о тебе говорил мой брат, верно? AnimeBoi — его ник! — Да. — Изуку мягко улыбнулся. — Мой ник — Деку. Он попросил меня найти тебя. Извини, что так затянул. Я немного неловкий в общении. — Ничего страшного, мой брат такой же. — Киришима усмехнулся. — Я думаю, ты потрясающий, Мидобро! — Мидо… бро? — он моргнул, не зная, как воспринять новое прозвище. — Итак, Мидория! — Розовая девушка, Ашидо, взволнованно наклонилась к нему, прервав Киришиму. — Я обязана спросить. Какая у тебя причуда?! — Моя… причуда? — Изуку удивленно моргнул. Разве они не…? Ох. Он не говорил им. Он только открыл рот, чтобы уточнить, что у него ее нет, когда Бакуго решил поступить как кретин. — Деку?! Ха! У этого мелкого придурка нет причуды. Он беспричудный. Я понятия не имею, как он умудрился попасть в UA. — Беспричудный? — растерянно переспросил Иида. — Мда, спасибо, мудак. — Изуку бросил на Бакуго усталый взгляд, напугав блондина. — Но да, я беспричудный. Но мне все равно удалось попасть в UA, как и всем вам. Так что можете сомневаться во мне, если хотите, но знайте, что недооценивание меня ничем хорошим для вас не кончится. — В его глазах появился блеск, который заставил класс вздрогнуть. — Я думаю, это так мужественно! Без причуды, и ты все равно поступил?! Бро, ты невероятен! — Киришима улыбнулся, застав Изуку врасплох. — Эм… что? — Он моргнул. Он был уже готов к насмешкам и издевательствам, даже выстраивал вокруг себя стену… но… что? — Да! — Каминари улыбнулся. Джиро тоже подняла большой палец вверх. — Я думаю, что ты очень смелый и определенно не тот, кого я бы стал недооценивать на поле боя. Если ты смог справиться с этими роботами без причуды, то должен быть непременно сильным противником, — тихо проговорил Токоями. — Хотя я должна спросить, как ты их победил?! — Ашидо буквально подпрыгивала на своем месте. — О… Я сражался с помощью меча, — объяснил Изуку. — Но ты остановил Нулевого робота и спас меня! — возразила Урарака. — А, это? Я взломал его с помощью убитого робота. Я переписал код и инициировал принудительное отключение всех ближайших роботов, в том числе и Нулевого. — Он пожал плечами, как будто в этом не было ничего особенного. — Ты… Это вообще разрешено?! — Иида выглядел шокированным. — В настоящем бою можно все. Даже психам. Во всяком случае, я не думаю, что Незу был зол из-за этого… хотя у меня сегодня встреча с ним после уроков. — Он задумчиво потер подбородок, скучая по своей щетине.       До того, как кто-то успел сказать что-то еще, вошел Всемогущий, заставив Изуку напрячься. Замечательно.       Он проигнорировал длинное объяснение (а может, оно было не таким уж и длинным? В любом случае, Изуку не придал этому значения), после чего улыбнулся при виде своего костюма. Идеально.       На свой костюм героя он потратил много времени и усилий. Если Изуку действительно собирался пройти весь путь и стать героем, то ему будет лучше пойти в подпольную героику (не то чтобы он был против, конечно, но это был его первый выбор в любом случае).       Поэтому, учитывая это, он выбрал более темную цветовую гамму. Темно-зеленый и черный облегающий костюм позволял легко двигаться без риска, что свободная одежда зацепится за что-нибудь. На поясе было множество подсумков и потайных карманов, а на спине удобно висела его верная черная катана. На бедрах висела пара сай. Его волосы и лицо ничто не закрывало, за исключением пары черных очков в стиле Сотриголовы, которые сейчас висели у него на шее. У них были свойства ночного видения, а также технология теплового поиска. Кроме того, они не позволяли дыму и грязи затуманивать зрение. В его черных ботинках были амортизация и скрытые ножи.       Может, он и был похож на Виридиана, но вероятность того, что соединят точки, была невелика, ведь он абсолютно убедил Цукаучи и Айзаву, что Виридиан уже взрослый.       Короче говоря, на первый взгляд он выглядел невзрачным, но на самом деле был вооружен до зубов. Изуку ухмыльнулся. Это будет весело.

***

      Ладно, забудем про это. Это будет отстой. Из всего класса Всемогущий поставил его драться против Бакуго. Изуку не знал откуда, но у него было ощущение, что это либо специально, либо «счастливая случайность». В любом случае, его учитель выглядел слишком довольным таким матчем. Он предполагал, что Всемогущий просто подумал, что они двое — друзья, раз ходили в одну школу, но…       Изуку не был идиотом. Он знал, что у него есть слабые места и недостатки, как и у всех остальных. Просто он умел их скрывать. Взрывы — в особенности пыль, которую они легко поднимают, и рушащиеся здания, — и наступающая после них звенящая тишина были тем, что легко могло затянуть его во флэшбеки. (Он также ненавидел внезапные громкие звуки, но взрывы были хуже всего. Он винил в этом детскую травму.) Он знал это, поэтому изо всех сил старался держаться подальше от Бакуго, когда это было возможно.       Именно поэтому он старался работать по ночам, когда более яркие злодеи, которые могли бы вызвать взрывы, не были на улице. Дневные герои, как правило, сами справлялись с такими злодеями.       Хотя за последние четыре месяца было несколько случаев, когда ему приходилось действовать как Виридиану в светлое время суток (например, инцидент с ограблением банка на прошлой неделе)… Может быть, поэтому люди принимали его за героя? Потому что полиция не арестовала его за линчевание? — Всемогущий? — тихо позвал Изуку, убедившись, что никто из его одноклассников не подслушает. — Я хотел спросить, могу ли я поменяться противниками. Я знаю, что обычно это не разрешается, но у меня… плохая реакция на взрывы, и я собирался поговорить с Гончим Псом о том, как это можно решить в конце этой недели. — Изуку старался быть рациональным в этом вопросе. Он действительно старался. В конце концов, он логически понимал, что этот его страх чрезвычайно опасен в области героизма (неважно, что он не так сильно влиял на него, как на Виридиана). Однако именно для этого и был нужен Гончий Пес, психолог. Он поможет Изуку разобраться с проблемами, — даже если тот не захочет ни о чем с ним говорить, — и тогда Изуку будет допущен к героической работе в таких ситуациях. (Он все еще думал, как сказать обо всем этом мужчине, чтобы оно не звучало как полный бред).       Он ждал до конца недели, потому что знал, что это может повлечь за собой риск ограничения его поездки в USJ, чего он не мог себе позволить.       Всемогущий только улыбнулся ему. — Я понимаю, мальчик мой, но ты не всегда можешь выбирать, какими силами обладают твои враги. Даже если тебе это дискомфортно, я прошу тебя потерпеть. Если ситуация начнет выходить из-под контроля, я остановлю учения.       Он не относится к этому серьезно. Изуку вздохнул. — Если это ваше окончательное решение. — Да пошёл ты, хуила.       Ладно, возможно, Изуку был немного резок. Но он чувствовал себя в какой-то степени оправданным в своей мелочности, учитывая, что этот человек разрушил его мечты. Дважды. И да, он понимал, почему тот так поступил, и даже в основном был согласен с ним, но Изуку все равно было больно от всего этого. А учитывая все, через что ему пришлось пройти, он считал, что ему позволительно быть мелочным. Кроме того, Всемогущий мог бы выбирать формулировки помягче, когда разбивал его мечты. Или, ну, знаете, мог не оставлять беспричудного ребенка одного на очень высоком здании в тот же день, когда его подстрекали к самоубийству и разрушили его мечты?       Когда матч начался, Изуку сделал глубокий успокаивающий вдох. — Урарака. — Девушка посмотрела на него. — Бакуго будет преследовать меня. Я отвлеку его, чтобы он не смог добраться до тебя. Возьми это, — он протянул ей маленькую баночку, — это дымовая шашка. — Он ухмыльнулся. — Попробуй использовать скорость Ииды против него. — Хорошо! — улыбнулась Урарака, радостно принимая шашку от Изуку. — НАЧАЛИ!       В мгновение ока Изуку и Урарака вбежали в здание. Как и ожидалось, Бакуго встретил их на втором этаже.       Изуку жестом приказал Урараке спрятаться, привлекая внимание Бакуго. — Ты не меняешься, не так ли, Бакуго? — Катись к чёрту, Деку! С каких пор ты вообще используешь мою фамилию?! — Так вот что тебя взбесило? — вздохнул Изуку, краем глаза наблюдая, как Урарака крадется по лестнице. — Бакуго Кацуки. Мы давно уже не друзья. Теперь я наконец-то признаю это. — Он видит, как блондин вздрогнул. — Как будто я когда-нибудь буду дружить с таким беспричудным отбросом, как ты! — он зарычал, делая выпад вперед и нанося свой слишком знакомый правый хук.       Изуку легко уклонился, поймав его руку тщательно отработанным движением, и использовал свой сай, чтобы прижать его к полу. На этом бы все и закончилось, если бы Бакуго не использовал свою вторую руку для взрыва, проломив пол и отправив обоих в комнату ниже.       Бакуго тут же отпрыгнул в сторону и перешел в наступление. — Значит, у тебя есть пара приемов. Подумаешь! — прорычал Бакуго. — Ты все равно ничтожество! Тебе никогда не стать героем! — Бакуго. — Изуку вздрогнул, когда раздался еще один взрыв. Запах пыли, поднятой взрывом, и звук рушащегося потолка по краям дыры вызывали неприятные воспоминания. — Все будет хорошо, малыш. — Маиджима улыбнулся, погладив Изуку по голове. — Ты справишься с этим. — Я не малыш. — Протестует он сквозь густые слезы. — Пойдем со мной. Остальные будут волноваться. — Он вздрогнул от звука Ному, совсем близко. — Ты знаешь, что я не могу. Скажи Немури и остальным, что мне очень жаль, и оставайся в безопасности, малыш. Продолжай улыбаться. — Он улыбнулся Изуку и поднялся из их укрытия, оставив его, по сути, спрятанным в безопасном окопе, который Маиджима вырыл специально для него. — Увидимся в следующей жизни. — Прощай. — Изуку выдавил лучшую улыбку. — Дядя Хигари.       Изуку резко затряс головой, едва увернувшись от удара Бакуго. Ему уже давно не приходилось думать о смерти Погрузчика. Тот выбежал, чтобы отвлечь Ному от укрытия Изуку. Все, что ему удалось найти после — это окровавленные лоскуты одежды и несколько костей. Всё. — Я знаю, ты этого не поймешь, но для меня есть вещи поважнее, чем твое одобрение. — Изуку атаковал его, уворачиваясь от яростных ударов.       Взрывы начали поглощать его, запах дыма и нитроглицерина заполнил его ноздри, смешиваясь с запахом пепла и крови. Он обнаружил, что из-за этого труднее вспомнить, когда он находится. Он то и дело ловил краем глаза призрачные образы павших союзников или Ному.       Иногда, когда Бакуго тянулся к нему рукой, на него накладывался образ Шигараки. Его красные глаза сверкали злобой и извращенным весельем, и Изуку не уверен, галлюцинация это или нет.       Не убивай его. Эта мысль пронеслась у него в голове. Он должен помнить. Это Бакуго, не Ному… не Шигараки… Бакуго. Он отпрянул назад, сдерживая себя, борясь с многолетними инстинктами, кричащими ему об обратном. Он сражался, используя малую часть своей силы. Изуку не мог выложиться полностью. Не против другого человека. Не против своего одноклассника. Ребенка.       Они, наконец, разошлись в стороны. Бакуго поднял руку (руку, которая выглядела бледной и ужасно сухой от чрезмерного использования причуды расщепления), один палец держался за чеку на перчатке. Красные глаза блестели от жажды крови, в них была жажда его смерти. — Ты ведь знаешь, какая у меня причуда? Ну, ботаник, для чего, по-твоему, они нужны?       Глаза Изуку расширились от осознания, когда его зрение сфокусировалось в настоящем. — Твой пот… — ОСТАНОВИСЬ! ЭТО УБЬЕТ ЕГО! — раздался встревоженный голос Всемогущего, и Изуку услышал знакомый голос Шоты на заднем плане. Шо? Что он здесь делает? — Только если он не увернется! — усмехнулся Бакуго, выдёргивая чеку.       Если бы Изуку не провел десятилетия, выживая против невероятно быстрых и невероятно сильных Ному, он бы, наверное, действительно умер.       Но, к счастью для него, его рефлексы были безумными, и ему удалось увернуться от большей части взрыва. Взрыв зацепил его правую ногу, сжигая кожу. Запах горелой плоти достиг его ноздрей, смешавшись с пылью, поднятой взрывами Бакуго. Запах, смешанный с кровью, стал до жути похож на запах разлагающегося трупа, который исходил от причуды Шигараки, и вдруг Изуку полностью ушел в себя — он не знал, когда он.       Он был наполовину уверен, что его разум разыгрывает его, но тут он услышал поблизости какого-то Ному. Парень быстро огляделся вокруг и перешел в стелс-режим, спрятавшись в лучшем месте, какое только смог найти. Он собирался переждать Ному — Шота был достаточно умен, чтобы сделать то же самое. И если он попадёт в беду, то Изуку это услышит. В таком случае он отправится к нему на помощь. В конце концов, он должен был сдержать обещание, данное Заши. Шота не умрет. Он позаботится об этом.       Но он также обещал Даби позаботиться о себе. Поэтому ему нужно было выжить. — Ты молодец, Котёнок. — Рука Даби взъерошила его волосы. — Ты отлично справляешься. Еще немного подогни ноги, да! Вот так!       Он яростно выбросил эту мысль из головы — сейчас не время думать о давно умерших людях.       Они выживут. Несмотря ни на что.

***

      Шота устал. Не то чтобы это было чем-то новым, но он опасался первого урока по Героике своих учеников. Привыкший доверять своему чутью, он решил проследить за уроком Всемогущего. В конце концов, этот человек преподавал впервые, так что ему наверняка понадобится помощь в управлении 19 буйными подростками со сверхсилами.       Он вошел в комнату наблюдения вместе с Всемогущим и оставшимися 15 учениками, пока Урарака, Иида, Бакуго и Мидория готовились к битве. Шота лично был против того, чтобы Бакуго и Мидория столкнулись друг с другом (и сразу в боевом упражнении, но он верил, что у Всемогущего хватит здравого смысла, чтобы сначала прочитать ученикам лекцию о безопасности).       Что-то в том, как Бакуго чуть не набросился на зеленоволосого ребенка во время теста накануне, не понравилось ему. И хотя мальчик, казалось, не пострадал от неожиданного выпада, Шота заметил, как тот напрягся из-за возможного взрыва. Он подозревал травлю или что-то подобное, но, не имея доказательств, Шота ничего не мог с этим поделать, кроме как сделать все возможное, чтобы предотвратить дальнейшие стычки.       Он настороженно следил за ходом поединка. У него просто было предчувствие. — Включи звук, — заговорил Шота, испугав блондина. Он внутренне ухмыльнулся — ему нравился стелс-режим. — Айзава-сан. Я не знал, что вы сегодня наблюдаете за матчем? — Я хотел убедиться, что у тебя будет дополнительное наблюдение за этими детьми. Они трудные. — Объяснил он, и Всемогущий кивнул. — Эм… звук?       Шота вздохнул, затем наклонился и нажал на синюю кнопку со значком наушников. По правде говоря, Незу следовало бы заставить его получить хотя бы преподавательскую лицензию. Даже мне пришлось взять несколько частных уроков у Незу, чтобы получить свою.       Они слушали, как Мидория передал Урараке то, что, по его словам, было дымовой шашкой. Умно придумано, но посмотрим, как она это использует.       К сожалению, прошло совсем немного времени до встречи Мидории с Бакуго, и результаты оказались взрывоопасными, как и опасался Шота. — Ты не меняешься, не так ли, Бакуго? — Мидория уверенно ухмыльнулся, заставив светловолосого парня зарычать от злости. — Катись к чёрту, Деку! С каких пор ты вообще используешь мою фамилию?! — Так вот что тебя взбесило? Бакуго Кацуки, Мы давно уже не друзья. Теперь я наконец-то это признаю. — Шота вздохнул. Очевидно, сейчас я упускаю много контекста. — Как будто я когда-нибудь буду дружить с таким беспричудным отбросом, как ты! — внимание Шоты немедленно полностью сосредоточилось на поединке. Он подозревал, что послужной список Бакуго не так чист, как кажется на первый взгляд, но дискриминация по причуде (или по отсутствию причуды, как в данном случае) — это очень серьёзно, особенно для будущего героя.       Шота также оценил хорошую форму Мидории и его мастерство владения саями. Он орудовал ими с опытом не по годам, и Шота задался вопросом, где он научился сражаться.       По сравнению с Мидорией, Бакуго был похож на разъяренное животное, лишенное изящества — мощный, с сильными инстинктами, но тратящий много энергии и движений впустую. Движения Мидории явно отточенные и очень напоминали Шоте его собственный стиль, за исключением оружия захвата.       Он напрягся, когда Бакуго пробил дыру в полу, освободившись от хватки своего одноклассника. — Значит, у тебя есть пара приемов. Подумаешь! — прорычал Бакуго. — Ты все равно ничтожество! Тебе никогда не стать героем!       Глаза Шоты сузились. Это было личное заявление. Он сразу понял, что обоим ученикам нужно поговорить с Гончим Псом (Бакуго — из-за его гнева и гордости, а Мидории — из-за того, что, несомненно, было низкой самооценкой или травмой). — Бакуго. — Мидория вздрогнул, когда раздался еще один взрыв, а Шота сделал глубокий вдох. Внезапно возникшее чувство ему не понравилось.       На мгновение Мидория замер. Нет… Шоты сощурился. Что-то неправильно. Это что-то другое… Но из-за дерьмового угла обзора камеры и оседающей пыли, Шота не мог определить, что это было, пока парень не пришёл в себя. — Я знаю, ты этого не поймешь, но для меня есть вещи поважнее, чем твое одобрение.       Что-то не так. Пыль осела, и он смог видеть гораздо чётче. Глаза Мидории… они будто остекленели, и выглядел он отрешенным. Как будто он не осознавал, где находится после боя. Это беспокоило Шоту. Очень сильно.       А потом что-то изменилось.       Это было едва заметное изменение, которое Шота едва уловил, но Мидория перешел от стиля борьбы в спарринге к стилю бейся за свою жизнь. Он заметил, как Мидория в последний момент изменил несколько приемов, которые были бы смертельными (для Бакуго), если бы он не изменил направление. Тогда он решил, что пора прекратить. Он хотел остановить поединок, пока кто-нибудь не погиб, но тут Бакуго заговорил. — Ты ведь знаешь, какая у меня причуда? Ну, ботаник, для чего, по-твоему, они нужны? — Твой пот… — глаза Мидории расширились от ужаса, как и глаза Шоты. — ОСТАНОВИСЬ! ЭТО УБЬЁТ ЕГО! — закричал Всемогущий. — Бакуго, если ты выдернешь чеку., — начал Шота, но Бакуго его не слышал. — Только если он не увернется! — Шота почувствовал, как его гнев нарастает вместе со страхом, когда чека была выдернута, и мощный взрыв вырубил камеры. — Юный Бакуго?! Все в порядке?! — спросил Всемогущий, но Шота вместо этого нажал кнопку на панели. — Прекратить учения! Любой, кто продолжит бой, будет исключен. — Приказал Шота, Всемогущий послал ему оскорбленный взгляд. — Я пойду проверю Мидорию и Бакуго. Позови Исцеляющую Девочку, наверняка есть травмы. — Всемогущий покорно кивнул и пошел выполнять указание. — Оставайтесь. На. Местах. — Шота посмотрел на остальных учеников, которые покорно кивнули. Они выглядели частично испуганными, и раз это касалось Шоты, то это хорошо, он сделал все правильно.       Его сердце беспокойно колотилось. Бакуго небрежно прислонился к стене, делая вид, что все в порядке. — Ты будешь ждать меня в кабинете Незу. У нас будет долгая и приятная беседа о том, почему это было недопустимо. Будешь спорить или попытаешься уйти, и тебя исключат, — Шота оскалился, а Бакуго в шоке выпрямился и кивнул.       У меня такое чувство, что этого ребенка никогда раньше не отчитывали. Новости, сопляк, UA не будет потакать твоему раздутому эго.       Иида и Урарака спускались по лестнице, на их лицах читалось беспокойство. — Айзава-сенсей? — позвала Урарака. — Идите к своим одноклассникам, я найду Мидорию. — Приказал он, и Иида увел одноклассницу.       Шота был хорош в поиске людей — он должен был быть таким, чтобы находить мошенников и насильников, скрывающихся в темных переулках в два часа ночи. Но он не мог найти Мидорию. И это пугало его. Только когда он наконец заметил несколько капель крови на полу (скорее всего, от порезов), его взгляд сфокусировался на неподвижной фигуре, прячущейся среди обломков.       Широко распахнутые зеленые глаза оглядывали окружающее пространство, словно выслеживая невидимых врагов. Он вздрогнул — скорее, дернулся — от неслышимых звуков, а его дыхание почти замерло.       Шота понял, что его ученик застрял в каком-то воспоминании. — Мидория. — Никакой реакции. — Мидория Изуку. — Он попробовал еще раз, заметив, что его ученик слегка дернулся при звуке своего имени. — Шота? — Шота моргнул. Почему ребенок использовал его имя? Он решил не задавать вопросов прямо сейчас. — Да, малыш, это я. — Он осторожно подошел к мальчику. — Можешь сказать мне, где ты сейчас находишься? — Заброшенное здание. Я слышу их неподалеку… Но пытаться убежать слишком опасно. Их слишком много. Ты ранен? — голос Мидории едва слышно, и Шоте было тяжело видеть его испуганное и напряженное выражение лица. Что случилось с этим ребенком? Он выглядел как солдат в зоне боевых действий. — Я в порядке. Послушай меня. Ты в UA. Ты в безопасности, все хорошо. Никто не причинит тебе вреда. — Он говорил спокойно и мягко, и ребенок несколько раз растерянно моргнул. — Здесь нет никого, кроме нас. — Но… я их слышу? — Кого слышишь? — Ному. — Последовала пауза. Это название какой-то группировки? — Шота? Они в порядке? Заши… И Немури… А Майджима? — почему этот ребенок называет нас по именам? Да еще и Погрузчик? — Да. Все в норме, Изуку. — Он смирился, называя его по имени. Мальчик значительно расслабился, и Шота решил, что это было правильное решение. — Исцеляющая Девочка ждет тебя. — Исцеляющая… Девочка? Но она же… — он нахмурил брови, прежде чем его взгляд немного прояснился.       Шота осторожно положил руку на плечо ребенка, и Мидория вцепился в неё, как в спасательный круг. — Когда я? — спросил он отчаянно. Вопрос заставил Шоту на мгновение растеряться. Не где я, а когда. — Сегодня вторник. 2365 год. Ты только начал свой первый год обучения на Курсе Героев в UA. — Он ответил тихо, и мальчик на мгновение замер, а затем обмяк в его объятиях. — Прости. Мне так жаль. Я не хотел… — Шота не обращал внимания на слезы, которые пропитали его оружие захвата, пока он обнимал своего ученика. Он потянулся к своей рации. — Всемогущий, я нашел его. Он ранен, но ничего опасного для жизни. Я сам отведу его к Исцеляющей Девочке.       Затем он снова обратил свое внимание на явно травмированного ребенка. — Все в порядке, Мидория. Тебе не за что извиняться. — Я… я, наверное, так сильно запутал тебя… и я… мне очень жаль… — Шота не знал почему, но у него сложилось явное ощущение, что парень извиняется за что-то большее, чем его нервный срыв. В любом случае, мужчина не хотел, чтобы одноклассники видели мальчика в таком состоянии, поэтому выбрал другой путь к кабинету Исцеляющей Девочки. — О, Боже! — заохала она, как только увидела Шоту с раненым учеником на руках. Даже во сне парень держал его мёртвой хваткой. — Несчастный случай на тренировке спровоцировал какой-то флэшбэк, — объяснил Шота. — Но он, кажется, узнал меня и спросил про Мика, Полночь и Погрузчика. — Странно… — Она нахмурила брови и отвернулась, чтобы заняться ранами мальчика. Шота едва смог оторвать ребенка от себя, и когда он это сделал, Изуку слабо захныкал. — Похоже, он очень привязан к тебе. — Чио улыбнулась, хихикая под нос. — Я должен сообщить другим учителям о случившемся. — Он устало вздохнул. — Позвони мне, когда он проснется. Если он будет всё ещё во флэшбэке, я должен буду попытаться вывести его из него. — Хорошо, Дорогуша. Спасибо за предупреждение.       С этими словами Шота закрыл за собой дверь. Черт, сегодняшний день уже отстой. Он покачал головой. Ему еще предстояло разобраться с Бакуго. Но сначала ему нужно было сообщить другим учителям об очевидном ПТСР, которое явно было у Мидории. Который не сообщил им об этом. Он отчитает парня за это позже.       Он быстро отправил сообщение своим коллегам. К счастью, почти у всех было свободное время, поэтому Цементос, Снайп, Сущий Мик, Эктоплазм, Полночь и Тринадцать были в учительской. Также нужно будет сообщить о ситуации и Погрузчику. — Шота? Что случилось, я думал, ты наблюдаешь за своим классом? — глаза Хизаши вспыхнули беспокойством, когда он заметил пыль и кровь на его костюме. — Произошел инцидент. Бакуго не подчинился прямому приказу и использовал атаку с применением смертельной силы против Мидории. — Присутствующие в комнате напряглись. — Он в порядке. Каким-то образом парню удалось увернуться, но его нога сильно обожжена. Сейчас он с Чиё. Но атака вызвала флэшбэк. Я едва смог вытащить его оттуда. — Флэшбэк? — обеспокоенно переспросил Цементос. — Он говорил о том, что слышит поблизости «Ному», что бы это ни было, а его глаза отслеживали невидимых врагов. Парень был настолько тихим, что я не сразу его заметил. Но он, кажется, узнал меня. — Его брови сошлись вместе в беспокойстве. — Разве это не хорошо? — спросила Полночь. — В том-то и дело. Он назвал меня «Шота» и отреагировал только тогда, когда я позвал его по имени. — Это… странно, — согласилась Тринадцать. — Он также спрашивал о «Заши», «Немури» и «Маиджиме». — Шота внимательно посмотрел на удивлённых Мика и Полночь. — Он пришёл в себя, прежде чем потерял сознание, но если что-то такое случится снова, а меня не будет рядом, я думаю, вы двое сможете вытащить его из воспоминаний… Считайте это чутьём. — Вообще, это немного нервирует, когда ученик зовёт меня по имени, — Полночь почесала голову. — Вы двое знакомы с ним вне школы? — спросил Снайп. — Нет, никогда не встречал ребенка до того, как он стал здесь учиться. — Мик покачал головой, а Немури кивнула в знак согласия. — Я думаю, нам всем следует присматривать за ним. Есть идеи, что конкретно спровоцировало это? — спросил Цементос. — Э… возможно, я смогу ответить на этот вопрос, — подал голос Всемогущий, заходя в комнату. Шота взглянул на часы — день подходит к концу. — Перед началом битвы Мидория подошел ко мне и признался, что у него плохая реакция на взрывы. Я предположил, что они просто вызывают у него дискомфорт, и он сказал, что собирается поговорить об этом с Гончим Псом в конце недели. Он хотел сменить партнера, но… — Но ты все равно заставил его столкнуться с Бакуго. — Шота ущипнул себя за переносицу. — Как безответственно. — Тринадцать фыркнула. — Разве ты не читал руководство? — Руководство? — переспросил Всемогущий, вызвав стоны во всей комнате. — Вот. — Снайп швырнул что-то ему в голову (и почти попал прямо в нос, благодаря своему безупречному прицелу). — Каждый учитель обязан выучить это наизусть, прежде чем переступит порог класса. — Он скрестил руки на груди. — На двадцать седьмой странице говорится о том, что делать, когда ученик, подозреваемый в наличии травматического опыта в прошлом, признается о возможном триггере. — Эктоплазм сухо зачитал, упрекая Всемогущего. — Если коротко, то ты должен отстранить ученика от ситуации, которая может повторно травмировать его, и сообщить об этом его классному учителю в личном разговоре, прежде чем сообщать остальному персоналу. — В данном случае, ты должен был дать ему другого соперника и присматривать за ним, пока он наблюдал за боем Бакуго. — Вмешался Шота. — Сразу после урока ты должен был сообщить мне о ситуации, а потом я рассказал бы остальным сотрудникам, чтобы не травмировать его повторно. — Ох. — Да. Ох. — Шота вздохнул. — Ты попросишь прощения у Мидории после того, как Исцеляющая Девочка и Гончий Пес успокоят его. А сейчас, если вы меня извините, мне нужно наказать ученика. — Он остановился в дверях. — Заши, я думаю, тебе или Немури стоит пойти посмотреть, все ли в порядке с ребенком. Возможно, он лучше отреагирует на вас двоих, чем на кого-либо другого. — Он послал им многозначительные взгляды, и оба улыбнулись. — Я пойду. Маленький слушатель мне нравится. — Хизаши улыбнулся и вышел за дверь, закрыв ее за собой с тихим щелчком. — Я сообщу Погрузчику, — Эктоплазм вздохнул. — Спасибо.

***

      Шота вздохнул, смотря вслед покидающему кабинет Бакуго. Его наказание было легким, по мнению Шоты, но они мало что могли сделать за первое нарушение. Так что пока он будет ограничен в учёбе в течении двух недель. Ему разрешили наблюдать и участвовать в командных мероприятиях, а также обязали ежедневно посещать консультации с Гончим Псом.       Он поднял голову, когда дверь открылась. Незу хотел поговорить с Мидорией об инциденте и попросил Хизаши и Немури сопроводить его в кабинет. Мальчик весь в бинтах и слегка прихрамывает, но в остальном выглядит нормально. Правда, немного уставший, но это, скорее всего, из-за причуды Исцеляющей Девочки. — Тебе лучше? — спросил Шота, и парень кивнул. Он не упустил того, как тот расслабился, увидев сидящего рядом с ним Шоту. Мальчик был очень привязан к нему, и, хоть убей, он не мог понять, почему. — Добро пожаловать, Мидория. Пожалуйста, присаживайся. — Незу махнул рукой, и Шота поднялся, чтобы уйти. — Н-на самом деле, Ш-Айзава-сенсей… Вы трое можете остаться, если хотите? — сказал Мидория, и Шота сел обратно. Он бы солгал, если бы сказал, что ему не было любопытно. Он увидел похожее выражение на лицах двух других героев. — Я понимаю, что у тебя сегодня был довольно неприятный опыт. Я хотел извиниться за то, что ты пострадал, — сказал Незу. — О, это не ваша вина. Бакуго всегда был таким. — Он ответил небрежно. — Я был бы более осторожен, если бы знал о перчатках, но это моя вина, что я был плохо осведомлен.       Шота уставился на него. Этот ребенок был слишком взрослым. — В любом случае, — продолжил Незу, протягивая мальчику чашку чая, которую тот с благодарностью принял. — Я хотел бы знать, что именно вызвало у тебя флэшбэк. Чтобы предотвратить любые будущие провалы и держать тебя на верном пути, ты должен сообщить нам о любой серьезной травме в твоем прошлом. — Погодите… вы имеете в виду, что меня не выгонят с курса героев? — он потрясенно моргнул.       Шота вздрогнул. — Конечно, нет, — заявил он. — Парень, у девяти из десяти профессионалов есть посттравматический синдром или что-то подобное. Это сопутствует работе героя. Дисквалифицировать героя, подающего надежды, за то, что ты, скорее всего, получишь в любом случае, нелогично. Но мы можем помочь тебе с этим.       Он значительно расслабился, и Шота задался вопросом, не это ли тяготило его все это время. Может, поэтому он не сообщил им? — Простите. Я просто… — Все в порядке, Маленький Слушатель. Мы здесь, чтобы помочь тебе, — заговорил Хизаши, и Мидория послал ему небольшую нежную улыбку. Однако в ней чувствовалась печаль, и он заметил, что рука ребенка коснулась чего-то под рубашкой, как если бы он носил какое-то ожерелье.       Шота слегка прищурился. Ага. Там блеснуло ржавое серебро. Похоже, очень старое ожерелье. — Я… Отчасти это рушащиеся здания. И запах распада… и, к сожалению, запах горящей плоти, смешанный с нитроглицерином и всем остальным, что было в том здании, оказался достаточно похожим, чтобы… ну… да.       Распад?! Шота вместе с другими героями напрягся. Что, черт возьми, пережил этот ребенок? Насколько он знал, мать мальчика была жива и здорова, а отец работал за границей… В его документах не было ничего, что указывало бы хоть на какую-то травму.       Хотя вполне возможно, что что-то произошло, а полиция просто не удосужилась задокументировать это из-за его статуса беспричудного. Как бы Шота не ненавидел это, но некоторым людям просто нет дела до тех, у кого нет причуды. — В основном, самое важное — это тишина. — Он говорил тихо, и Шота заметил это только сейчас. Мальчик заерзал на своем месте. На уроках он тоже так делал. Парень всегда издавал какой-то небольшой, тихий звук. — Тишина, которая следует за взрывами, самая ужасная. Это обычно закидывает меня в… — Воспоминания. — Шота закончил за него. — Да. Так вы это видели? — он поморщился. — Да. Но кроме меня — никто. Ты назвал меня по имени. — Мидория слегка вздрогнул. — Простите, сэр. Я не хотел вас оскорбить. — Ничего такого, просто мне любопытно.       По выражению лица мальчика было видно, что он смущен и ему стыдно. Но его глаза говорили Шоте совсем другое. Горе, сожаление, гнев, потеря. Эмоции переполняли его, и Шота отвел взгляд, чувствуя, что он оскверняет какую-то часть ребенка, просто наблюдая за этим. — Можешь ли ты объяснить, какой опыт привел к этой травме? — мягко спросил Незу. — Я… — ребенок на мгновение посмотрел в окно позади Незу, и Шота на мгновение испугался, что он снова погрузился в воспоминания. — Я потерял несколько очень дорогих мне людей. Это было нападение злодея… После этого наступила ужасная тишина… — он осторожно коснулся ожерелья. — Я никогда не забуду этот крик. Мне пришлось вырубить одного из них, потому что он хотел вернуться за другим, но… — рука ребенка сжалась, и Шота понял, что произошло. Этому мальчику пришлось выбирать между двумя дорогими ему жизнями. Вероятно, если бы он остался, чтобы помочь другому, все трое были бы мертвы. Этот ребенок был слишком юн для такого опыта. Делать такой выбор…       Немури была готова расплакаться, а Хизаши выглядел убитым горем. Даже Незу был слегка обеспокоен, хотя быстро скрыл это, прежде чем ребенок смог заметить.       По крайней мере, у этого парня уже было все необходимое, чтобы стать профессионалом, в этом Шота теперь был уверен. Не многие взрослые могли сделать такой выбор. Незу потребовалось время, чтобы переварить эту информацию. — Спасибо, что рассказал нам, Мидория. Я бы хотел, чтобы ты встречался с Гончим Псом каждый день. — Парень кивнул. — Я собирался пойти к нему в конце недели. — Хорошо, тогда ты начнешь эти встречи завтра во время перерыва. — Незу улыбнулся. — А теперь перейдем к теме, запланированной на сегодня — вступительным экзаменам. — Он наклонился вперед с предвкушающим весельем, и Мидория почти полностью расслабился.       Если бы Шота не видел, каким напряжённым он был минуту назад, то ничего не заподозрил. Он словно переключился. Парень слишком хорошо умел скрывать травму. Похоже, персоналу нужно усилить свою игру. — Что конкретно ты сделал? — Ну, я подумал, что все роботы подключены к какой-то беспроводной системе. — Мидория только заговорил, а глаза заблестели, и на губах заплясала ухмылка. Его прежняя зажатость исчезла вместе с нервозностью, и парень, сидевший перед ними, выглядел уверенным и счастливым. Это было словно ночь и день. Шота подумал, что мальчик слишком привык справляться с флэшбэками и травмами, если смог настолько быстро перестроиться. — Испытание опасно, и даже если каждый из них был индивидуально запрограммирован, все равно на всякий случай нужна какая-то последовательность аварийного отключения. Конечно, это относится и к Нулевому. Возможно, особенно к Нулевому. Не у каждого учителя здесь хватит боевой мощи, чтобы уничтожить эту штуку, если она выйдет из-под контроля, а если все они это сделают, то может не хватить времени, чтобы предотвратить жертвы. Поэтому дистанционное отключение просто необходимо. Я просто нашел код в маленьком роботе и взломал его, чтобы послать сигнал о принудительном отключении. — Он откинулся на спинку кресла с ухмылкой. — Потрясающе. — Ухмылка Незу была идентична Мидории. — Ты не только сумел взломать его, но и сделал это за невероятное количество времени. — Он снова наклонился вперед. — Мидория Изуку, не хочешь ли ты стать моим личным учеником?       Шота в ужасе переглянулся с друзьями. Вот дерьмо. Если этот парень примет предложение… — Директор Незу… — Изуку наклонился вперед с устрашающей ухмылкой. — Я бы с удовольствием.       Они вдвоём захихикали, а Шота почувствовал, как по спине пробежал сильный холодок. Мы обречены.

***

      Только когда они уже почти вышли из дверей UA, Шота вспомнил о предстоящей экскурсии. — Мидория. — Он остановил ребенка, тот повернулся и вопросительно посмотрел на него. — Завтра будет экскурсия. Я думаю, учитывая все обстоятельства, тебе лучше остаться здесь.       Что-то промелькнуло в его глазах. Отчаяние, боль, страх, паника. — Пожалуйста, сэр. Я в норме. Пока я не рядом с неожиданными взрывами, со мной всё будет в порядке. — Пообещал он, глядя на него своими темно-зелеными глазами. Они умоляли его. Он открыл рот, чтобы возразить, но Мидория снова заговорил. — Я обещаю, что скажу Вам, если почувствую себя не в своей тарелке или если меня что-то будет беспокоить, хорошо? — его губы сжались в тонкую линию. Что за проблемный ребенок. Наконец он вздохнул. — Хорошо. Но твоя мама должна подписать это. — Он протянул бумагу. Ребенок почти незаметно напрягся. Глаза Шоты резко сузились. Что-то здесь было не так. Жестокое обращение? В конце концов, это не было редкостью для беспричудных детей. Возможно, он скоро проверит их дом. — Хорошо. Спасибо, Айзава-сенсей! — Мидория улыбнулся, и Шота был почти убежден. Почти.

***

— Кейчан~ — позвал Изуку, когда вернулся на свалку, которую зовёт своим домом. Кейго поднял глаза от книги, которую читал. Он нашел ее в куче мусора, когда из любопытства копался в ней.       Серьезно, кто выбросил хорошую книгу?! — Зуккун? — он не знал, почему Изуку придумал такие прозвища, но, кажется, пятнадцатилетний подросток счастлив, так что кто он такой, чтобы жаловаться? К тому же, не похоже, что у него есть кто-то, с кем он настолько близок, чтобы давать прозвища. И, если честно, Кейго это очень нравилось. Не то чтобы он признался в этом вслух. — Мне нужно, чтобы ты стал моей матерью. — Кейго выплюнул лимонад, который успел почти проглотить. — Прости, что?! — Разрешение! — Изуку протянул листок бумаги, и герой почувствовал, что его пульс успокоился. — Мне нужна подпись моей матери, но об этом не может быть и речи. Я не умею подделывать подписи, да и он никогда раньше не видел ее почерк… так что… пожалуйста?       Кейго моргнул, когда его мозг перезагрузился. — Хорошо. — Он вздохнул и протянул руку. — Давай сюда. — ДА!!! — Экскурсия? — Мммгм~! — Изуку с энтузиазмом кивнул головой. — И почему именно тебе нужно подписать этот листок, если это экскурсия на территории школы? — Потому что Бакуго пытался убить меня и вызвал у меня флэшбэк во время урока героики.       Кейго поседеет. Молодым. — Думаю, мне нужно больше объяснений, Зу. — Ех… ну, помнишь, мы говорили о триггерах на днях и все такое? — Изуку подождал, пока Кейго кивнет. — Так вот, одним из таких триггеров являются взрывы. Вернее, разрушающиеся здания, а затем запах взрывов. Особенно в сочетании с горящей плотью… — Он стыдливо задрал штанину, чтобы показать новый шрам. — Горящая… плоть? — повторил он. — Не знаю, хочу ли я знать это сейчас. Может, мне стоит пойти с тобой в школу? — Кейго застонал. — Я думал, ты будешь в безопасности в UA… По крайней мере, когда ты в патруле, с тобой Айзава… Погоди, а как это вышло? Кто твой учитель по героике? — Всемогущий. — ЧТО?! — Кейго решил, что перестанет пить свой лимонад, прежде чем захлебнется. — Агап~ — Изуку весело отчеканил «п», словно не он только что шокировал его трижды подряд. — Зуккун, ты станешь моей смертью в один прекрасный день. — Кейго устало вздохнул, найдя ручку. — Итак, какое у твоей ма… — он запнулся, увидев серьезное выражение на лице Изуку. — Пожалуйста, не шути на эту тему. Я видел достаточно смертей своих друзей, умерших из-за меня. Я не хочу, чтобы и ты тоже.       Уже не в первый раз Кейго задался вопросом, что случилось с Мидорией Изуку. Он был такой загадкой. Пятнадцать лет и беспричудный, а уже был самым неуловимым и разыскиваемым линчевателем в Японии. До такой степени, что смог сотрудничать с местной полицией и героями и добиться своего принятия на его условиях. Кейго уверен, что Изуку не знает, насколько велика его власть как Виридиана.       Мало того, у него было загадочное и темное прошлое, пропахшее кровью и смертью. Кейго надеется, что что бы это ни было, оно не вернется, потому что Кейго не собирается оставлять своего новообретенного брата на произвол судьбы. Он просто надеется, что Изуку расскажет ему об этом до того, как это станет необходимостью. — Прости. — Он неловко извинился. — Мне нужно имя твоей матери, чтобы подделать ее подпись. — Ах, точняк. Мидория Инко.       Это было еще одно обстоятельство. Некоторое время назад Кейго понял, что родители Изуку все еще живы. Он немного покопался в архивах и выяснил, что его мать все еще живет в Мусутафу. — Я давно хотел спросить, а почему ты живешь один? — Кейго протянул обратно листок с разрешением. — Ты имеешь в виду, почему я не живу с матерью и отцом? — Да. — Мой отец ненавидит беспричудных. — Осторожно начал он, садясь. — Он извратил взгляды моей матери на беспричудных, пока она не перестала заботиться обо мне. По правде говоря, она игнорировала меня с тех пор, как мне исполнилось восемь. Ей все равно, жив я или мертв, и всякий раз, когда мой отец возвращается домой, было не очень хорошо.       Кейго содрогнулся от образа, который обрисовал ему друг. — Поэтому я решил, что в одиночку мне будет безопаснее. Я собрал свои вещи и пришел сюда, где меня никто не беспокоил бы. Ну, знаешь, пока ты не появился, — Изуку игриво пихнул Кейго, и тут же легкая атмосфера вернулась. — Ну, у меня есть крылья, так что, думаю, я пока буду твоей мамой-уткой, — он ухмыльнулся в ответ. — Эй! Я не ребенок! — Изуку надулся. — Тебе пятнадцать. Ты ребенок. — А, да… — Как можно забывать свой возраст? — Отголосок травмы, — осторожно ответил Изуку. — Это не имеет смысла. — Оно и не должно. — Отдохни немного, Зуккун. Завтра у тебя длинный день. — Можешь повторить это еще раз.