Море манит дураков

Биг Топ — достаточно большой корабль. Если не навостриться и не запомнить, где — каюта капитана, где — карцер, а где — «воронье гнездо», будучи только что взятым на борт юнгой, то можно считать, что следующий портовый городок или деревня — твоя последняя остановка в путешествии, которое продолжится без тебя. По Ист Блю раскидано много островов, на которых ютились небольшие деревеньки и города побольше, и Лемми не могла предположить, на каком из островов конкретно её высадят, но наверняка на ближайшем. Не сказать, что ей этого хотелось, но какое распоряжение капитана (при самом слове и ассоциации с тем, кто носил данный титул, Лемми захотела рассмеяться) — такой и дальнейший план действий для остальной команды. Девушка сгорбившись лежала-сидела, уперев спину в ствол грот-мачты и перекинув ноги через бортик самого высокого «вороньего гнезда» на корабле. Голова гудит до сих пор, но во время одного особенно плохого шторма она приложилась головой к пушке, и после того раза всё кажется чем-то полегче. На донце стоит масляная лампа, масло в которой уже потихоньку заканчивалось, на коленях — книжка, потрёпанная постоянным чтением и неосторожными руками. Лемми думала взять одеяло, но гордость не позволила ей опустить нос, задранный к потолку, а потому теперь она немного подмерзала. Благо был штиль, все паруса спущены, и ветер не хлестал Лемми по оголённым лодыжкам. В мужской рубашке цвета морской волны на пару размеров больше тельца уже было достаточно тепло, даже с подвёрнутыми рукавами. Рубашка сама по себе по колено, и были видны бриджи, потёртые со временем, и вот они как раз не доходили до костяшек стоп — а обувь на корабле Лемми не носит, неудобно как-то в ботинках. Странная Лемми. Глупая Лемми. Несносная Лемми. Неловкая Лемми. Когда-то её называли ласковым словом «Кармашек», что потом стало характерным её прозвищем вроде того «Бессердечный», каким окрестили Багги в народе. Теперь над ней смеются, как над самым обыкновенным шутом, причём в плохом смысле слова. Весь корабль напоминал цирковой шатёр, да и команда — цирковая труппа, не меньше, но всё же даже здесь её теперь считали глупым клоуном. Пока мрачные мысли вертелись в голове Фуллбэг, показалась голова Модзи, который ловчее любой обезьяны лазал по канатам. Ну, Лемми он, конечно, не переплюнет, и всё же он был одним из немногих пиратов под командованием Багги, который не боялся высоты. — Всё ещё дуешься? — поинтересовался мужчина, чуть улыбнувшись. К Фуллбэг он относился положительно, хотя и подкалывал её частенько да спорил с девушкой по мелочам. Сама Лемми, впрочем, ничего не ответила, а лишь посмотрела на накама и вернулась к чтению уже осточертевшей книжки. — Да ладно тебе, детка, будешь ещё злиться на капитана! Ты же сама знаешь, что он отходчивый! — Кэп отходчивый, но дурной, а потакать его идиотским замашкам я больше не намерена. Это не я решила высадить себя на ближайшем острове. Кстати, если завтра подует ветер на восток, то уже к полудню могу сойти… — Опять городишь глупости, Лем! Никуда он тебя не высадит, уже к вечеру будет снова требовать, чтобы ты заштопала парусину и его рубашку! Модзи явно старался оптимистично смотреть на вещи. Даже слишком оптимистично — у Лемми же было понимание, что рано или поздно у кого-то терпение да лопнет, как нарывающий прыщ — на заднице. В данном случае, этим «прыщом» была сама девушка. — Я задолбалась, Модзи! Постоянно слушать, что я такая-сякая и получать затрещины каждый раз, как косячу, — это не то, зачем я на коленях выпрашивала взять меня в команду! И да — хватит называть меня «Лем»! Я будто лимон жую, когда слышу это слово! — Голос Лемми звучал звонко, хотя высота «вороньего гнезда» позволяла так разговаривать — все внизу спали, а если не прислушиваться, то и не слышно, о чём наверху говорят в полный голос. — Грёбанный кэп, ненавижу, чтоб его осьминог засосал… — Кстати, года три уже плаваем бок о бок, но ты так и не сказала, зачем ты вообще за нами увязалась. Типа, молодая девчонка, молоко на губах не обсохло ещё — а на корабле, причём пиратском? Тебе бы на острове своём спокойно сидеть да детей рожать! — Не буду снова говорить о том, что не моя это жизнь, детей рожать да печь топить, но да, есть причина… Хм, если завтра сходить, то хоть сейчас могу рассказать, в чём дело… Минут двадцати хватило на то, чтобы поведать историю, которая привела Лемми на Биг Топ. Модзи сначала ожидал, что это будет что-то вне всяких рамок эпичное, захватывающее, вроде спасение возлюбленного из лап дозора (при том факте, что Лемми ни с кем не была связана отношениями и в принципе до Багги и его шайки с пиратами дел не имела) или же поиск сокровищ, который может помочь выкупить из рабства сестёр (сестра у Лемми всего одна, и, благо, она не была в рабстве, а готовилась стать дозорным). В итоге оказалось всё куда более прозаично. — Мда, попереться за старым пердуном в море, конечно, странно… А капитан знает-то? — Лемми покачала головой, от чего Модзи разразился смехом так, что чуть было не перебудил всех снизу, если бы Лемми не дёрнулась на месте и не зажала мужчине рот рукой. — И ничего смешного в этом нет! — взбеленилась молодая пиратка. — Он давно-давно, когда я ещё маленькой была, рассказывал сказки про моря, про корабли, про приключения… Четыре года назад ушёл из дома, никому ничего не сказав и даже записки не оставив — а ведь обещал, что я увижу море вместе с ним. — Так далеко ж ходить не надо — у тебя море было под носом, если я правильно помню, что твоя деревня на берегу! Лемми вздохнула. Как знала — кто ж её тягу поймёт? Наступила тишина. Модзи ждал, пока Лемми что-нибудь скажет, а Лемми ждала, пока Модзи свалит обратно на палубу или в каюту «капитана». Через десять минут молчания Модзи и правда спустился, пожелав доброй ночи и спокойного дежурства. Лемми же раскатала рукава рубашки-туники — стало чуть-чуть прохладнее, и этой перемены хватило. Внизу, впрочем, вопреки казавшейся тишины, вовсю ходили разговоры. Конечно, Багги не славился прекраснейшим характером, и к своей команде относился не шибко хорошо, но всерьёз распускать руки на команду — это не его метод. Прикрикнуть — да, послать нахер — тоже вполне, даже просто подзатыльник, который ощущался как братский — наверное, но не мордовать своих. В этот раз же у него так накипело, что чуть пар из ушей, покрасневших как его нос, не повалил. А лучше бы всё просто ограничилось паром, потому что команде было всё же жалко, что Багги как минимум ударил Лемми так, что девушка отлетела на метр. — Думаешь, что он остынет до того, как Лемми уйдёт? — спросил преспокойный Кабадзи, Его из себя едва ли что-то могло вывести, в отличие от импульсивного Модзи и Багги, капитана-холерика с замедленной реакцией. Даже вся эта ситуация с потопленным якорем (как это в принципе вышло, не понял никто, но ответственность повесили на беднягу Лемми) казалась не в меру абсурдной, и всё же легче, чем тот скандал, что разразился сегодня утром - кто угодно сейчас мог лишь дать прогноз или сделать ставку, но никто не знал наверняка. Ричи подставил пушистую голову под руку хозяина, и Модзи, немного приуныв, начал гладить своего верного четверолапого друга. — Ты хоть когда-нибудь мог предугадать действия Лемми? — поинтересовался Модзи таким тоном, будто не ожидал, что ему кто-то даст ответ. Ответ на свой вопрос, впрочем, Модзи получил, но необычным способом: утром, когда команда не досчиталась одной лодки и мешка провизии. Однако, к штурвалу была привязана бумажка. «Нехер ждать, думаю, с моим уходом, и мне есть что сказать напоследок. Кэп, вы — красноносый олень, идиот и гордец. Спасибо за три года плаванья, но идите к чёртовой матери. Надеюсь, больше не свидимся, потому что я не хочу больше получать от вас затрещин и пощёчин. Модзи, почеши за ушком Ричи за меня, а? Каба, у тебя я утащила один ножик, уж извини, но надо было перерезать трос!» Долго считать не пришлось, кого не хватает, и целую неделю даже Модзи, будучи первым помощником Багги, старался держаться подальше от капитана, который всё никак не переставал буянить из-за упоминания его носа.