Море манит дураков

Первые несколько дней на корабле для Лемми проходили либо безумно скучно и спокойно, либо сумбурно и с сердечными приступами как со стороны Багги и его команды, так и со стороны самой девушки. Фуллбэг всё никак не могла определить, что же она теперь была способна делать с помощью сил дьявольского плода, и казалось, что Багги её обманул, просто чтобы получить халявную рабочую силу. — А вы точно уверены, что это был он, кэп? — недоверчиво поинтересовалась Лемми, зашивая очередную порванную рубашку одного из накама — отсутствие умелых рук, способных заштопать продырявленный шов между ног или присобачить заплатку на куртку так, чтобы это выглядело как произведение искусства или хотя бы дизайнерская тряпка. Кабадзи как минимум был рад, что его шарф лишится явных дырок, которые были получены в процессе курения сигарет. — Меньше вопросов задавай и больше делом занимайся, — ворчал Багги, который проходил мимо в это самое время. Солнечный день, ветер дует на юг — все мелочи так и толкали на совершение подвигов во имя сокровищ и пиратского имени! Лемми, правда, восторга не разделяла, хмурясь каждый раз, когда Багги ворчал в её сторону. Сразу вспоминался первый год, когда она только-только была нанята как юнга. Поначалу это было потехи ради — все до одного в экипаже не верили, что Лемми продержится дольше месяца в море, но потом и паруса начали рваться больше обычного, и узлы стали развязываться чаще, словно вся команда разом разучилась хотя бы шнурки на ботинках завязывать в бантик. Всю работу по вязке узлов и штопке парусов и мужских трусов свалили на Лемми, и, хотя это дало какой-никакой положительный отклик со стороны экипажа, Багги всё равно ворчал подобно деду, иногда глуша алкоголь из припрятанной бутылочки. — И будто ничего не поменялось… Я даже не отвыкла от всего этого достаточно… — вздохнула девушка, возвращаясь к шитью — на очереди были чьи-то трусы-семейники. Глядя на дыру, которая ориентировочно находилась в области ануса, оставалось лишь горестно вздыхать — дырка-то была большая, и зашивать её долго, чтобы вещь на тряпку не пускать. В голову мимоходом закралась не самая приличная шутка, но мама Лемми не так воспитывала, потому, заглушив смешок со вздохом и покачав головой, девушка начала искать в одном из карманов набедренной сумки моток ниток нужного цвета. «Эх, хотела бы, чтобы зашивать пришлось меньше, пальцы уже сводит от иголки, напёрсток просрала… Блин, надо будет при следующей высадке на остров поискать швейную лавку…» — крутились мысли в голове, а пальцы тем временем самостоятельно работали над стежками. У Лемми была странная особенность, из-за которой над ней потешались в детстве: когда она думала о чём-то, руки самостоятельно делали что-то, и Фуллбэг не могла это контролировать. Привычка помогала ей заниматься несколькими делами в одно и то же время, а когда ты на корабле чуть ли не жнец, швец и на дуде игрец, то эта привычка тут же превращается в самый востребованный навык. Иногда, впрочем, Лемми могла и переборщить, но если раньше это выражалось в мелочах, то ситуация с трусами в «джолли роджерах» переплюнула просто всё. — Кэп! Кэп! Кажется, я поняла! — крикнула во всё горло Лемми, задирая кверху трусы, чем привлекла внимание всей той части экипажа, которая находилась на палубе и чуть-чуть повыше. Багги в один момент развернулся на сто восемьдесят градусов, мигом подбегая к девушке, но, когда капитан увидел, в чём дело, покраснел до кончиков ушей от злости. — Блять, ты что с моими трусами сделала? — крикнул в смущении Багги под громкий хохот команды. Трусы были зашиты, да, но проблема заключалась в габаритах. Нижнее бельё капитана Биг Топа было теперь размером с детский слюнявчик. — В этом и дело, кэп! Я поняла, что за фрукт это был! — явно забив на недовольство Багги, воскликнула девушка, потряхивая в воздухе трусами. — Я могу уменьшать размер предметов! Так, сейчас попробую… — Лемми опустила многострадальный кусок ткани с «джолли роджерами», сжав пальцами двух рук, после чего зажмурилась и высунула язык, сильно напыжившись. Через несколько секунд изменения и правда появились, и теперь в руках девушка держала адекватного размера трусы. Хохот разлетелся на километр по морю, если не дальше — наверняка смех пиратов Багги слышал патрульный корабль Морского дозора. Так и выяснилось, что Лемми может проводить манипуляции с габаритами предметов, но и у этого были свои рамки — сделать предмет больше своего оригинального размера девушка не могла, во всяком случае, пока что. Также она могла менять размеры чего или кого угодно, но не себя. — Эх, а ведь это могло бы стать неплохим подспорьем для воровства, — не очень довольно вздохнул Багги, пытаясь придумать способы использования способностей старого-нового юнги. — Ты так никогда за должок-то не расплатишься. — Вам-то чего расстраиваться?! Это мне ходить не пойми с чем, при этом без возможности плавать! — фыркнула Лемми, скуксившись. — У вас-то тоже не шибко полезная для краж способность! — Ты ещё дерзить мне будешь, мелюзга?! — Чтоб вы знали — мне уже перевалило за двадцать годков, кэп! Некоторые члены экипажа ещё как-то сдерживались от смеха, а вот старпом с белой шерстью и шевелюрой уже конкретно хихикал в кулак. — Они всё ещё спорят? — спросил проходивший мимо Кабадзи. Модзи мотнул головой в сторону капитана и Лемми, после чего, заслышав особенно смачную нецензурщину, которая вырвалась из Багги, перестал контролировать свой смех вовсе. Покрасневший ворчливый Багги ретировался, оставив пыхтевшую от недовольства и явной фрустрации Лемми на попечении команды. Долго стоять не пришлось, и Фуллбэг вернулась к обычному делу — к зашиванию парусины. — И снова ты его злишь, Кармашек, — вздохнул Кабадзи, усевшись рядом с девушкой. Та вопросительно покосилась на мужчину. — Ну что? Да, я помню твоё прозвище, ты на него хотя бы не обижаешься, как некоторые… — Кэп вообще не поменялся. Да и остальное, кроме состава экипажа — местами, тоже не изменилось, — отозвалась Лемми. — Не рассчитывала сюда возвращаться… — Глупо прозвучит, но сама судьба решила, что тебе с нами по пути… — Ха-ха-ха, смешно, — ни разу не весело ответила девушка. Иголка то резво мелькала над парусиной, то пряталась под нею. — Моя судьба — отыскать дедушку Шалая, вернуть его домой и осесть в Логтауне до пенсии. Последнее место, куда хоть какие-то пираты будут соваться… — В первые три года, когда ты ещё с нами начинала плавать, казалось, что тебе нравится жизнь в море, — подал голос Модзи, усевшись по другую сторону от Лемми. Если Кабадзи придерживал широкий кусок ткани, чтобы Лемми, не дай Нептун, не пришила половинки парусины друг к другу, то Модзи просто решил полентяйничать. Дело близилось к вечеру, к попойкам перед сном. — Да, но не здесь. Каба, Модзи, вы клёвые, Ричи — просто косматое солнышко, да и остальные ребята классные, но кэп меня до сих пор вымораживает, и видеть его лишний раз после побега мне ну очень не хотелось. — Ну разве это не удача? Снова встретилась со старыми друзьями и даже отправишься с нами в приключение! — Вот именно — это не удача. Быть в должниках у Багги — подписать себе приговор на пожизненную каторгу. Торчу я тут только из-за понимания, что я и правда обязана жизнью вам… только не этому болвану в треуголке. Ещё бы она знала, что Багги вездесущ и всё слышит.