Море манит дураков

Паника охватила её настолько, что воздух Лемми вдыхала и выдыхала через раз на второй. Если она сделает хотя бы одно неверное движение, то можно рассчитывать на болезненную и долгую смерть под завалом пещеры — камни хоть и лежали так, что Лемми смогла уместиться между ними, но они вполне могли упасть и придавить конечности или размозжить голову. Он не поможет. Остальные — тоже. Видимо, решено было плюнуть на сокровища — они находились по ту сторону от завала, и, вероятнее всего, попади хоть кто-нибудь на ту сторону, то незадачливый искатель сокровищ попросту попал бы в тупик. Завал голыми руками не разобрать, да и десяток человек, не обладая недюжей силой, навряд ли справится. На Багги рассчитывать тоже не приходится — с этим обвалом Лемми окончательно в капитане разочаровалась. Когда она вернулась на Биг Топ, то отношения с Багги были достаточно натянутыми и чуть ли не на порядок хуже, чем когда Лемми только-только набилась к нему в экипаж. Фуллбэг во время особенно яростных конфронтаций называла его «красноносым оленем» и «директором шапито», за что получала нагоняи тут и там, но едва ли она из-за этого расстраивалась. По её мнению, такого отношения он и заслуживал. Переломным моментом послужил один из вечером, когда команда решила устроить попойку. Лемми предлагали выпить, но не так настойчиво, чтобы разругаться в пух и прах, потому трезвой осталась только она. Остальные напились в такую хламину, что кто-то завалился спать прямо на палубе чуть ли не голышом, а кто-то готовился перегнуться через борт, чтобы по кораблю не размазать блевотину. Хуже всех, пожалуй, пришлось небезызвестному капитану, которого по итогу залихорадило. Даже сквозь грим было видно, как побледнело лицо. Вырубать его начало в тот момент, когда он стоял у борта спиной и прихлёбывал из кружки не то пиво, не то вино, но в какое-то мгновение он начал заваливаться назад. Кружка с алкоголем полетела в воду, а вот капитана успели схватить за грудки и усадить на деревянную палубу, после чего было принято решение оттащить Багги в его каюту. «Не хотелось бы услышать утром его крики о том, что кто-то наблевал ему в ботинки», — подумала Лемми, оттаскивая бессознательного мужчину к его кровати. Вообще Лемми тогда должна была быть на стрёме в «вороньем гнезде», но в итоге проторчала рядом с капитаном до самого утра, вытирая испарину со лба (вместе с гримом) и подливая пресную воду тому в рот — судя по пересохшим губам, воды ему и правда не хватало. А ещё он ворочался по кровати так, словно был ребёнком, которому снился кошмар. На утро пришёл похмельный корабельный врач, который больше на мима походил, чем на врача, но посредством ребусов из рук и лицевой мимики он смог объяснить Модзи и Лемми, что Багги-то с прошлой высадки на остров для пополнения припасов умудрился подхватить какую-то инфекцию, спровоцировавшую лихорадку. — Да, припоминаю его привычку иногда забивать на такие вещи, — фыркнул старпом, придерживавший голову одной рукой — вот они, последствия похмелья. — Слушай, может, посидишь с ним, пока не оклемается? Сейчас только ты в состоянии хотя бы ходить! Я тебе потом денег даже заплачу, только присмотри за ним! Когда Багги оклемался, то удивился, увидев дремавшую на табуретке у постели Лемми, с тряпкой в руках. Покричал-покричал, конечно, но «спасибо» потом всё же буркнул, и после этого начал относиться к девушке нескольким лучше. Долго думать обстановка не позволяла — Лемми отчаянно не хотела помирать здесь, будучи раздавленной валунами. Воздуха между камнями в расщелинах было маловато, да и тот затхлый, как и всё, что наверняка лежит в пределах пещеры. В голову, после минуты раздумий в тишине (Багги и экипаж, который отправился с ним за сокровищами Костяного острова, уже ушли, возмущённо побурчав, что снова им не везёт), пришла всё же мысль, но она казалась рисковой — начать уменьшать камни над головой. Риск заключался в том, что поверх тех, что были ближе всего к девушке, могли оказаться ещё камни, до которых способность не дотянулась бы — Лемми может уменьшать предметы только прикоснувшись к ним. Делать нечего — других вариантов Фуллбэг просто не видела. Медленно, один валун превращался в камушек вслед за другим, и с каждой трансформацией становилось легче дышать, но голова начинала наливаться тяжестью — глаза начали закатываться. Когда над головой показался каменный свод, Лемми вылезла из-под оставшихся камней. Темно, страшно — глаза заслезились, и девушка разревелась. Если бы она хотя бы один камень неправильно сдвинула, то можно было бы прощаться с жизнью, и как же было и страшно, и радостно осознать — она смогла выбраться из-под завала, и дело теперь оставалось за малым. Выбраться из пещеры, потому что Лемми вылезла с той стороны, где должны были быть сокровища. Одно хорошо — карта-то у неё, честно свистнутая из-под красного круглого носа. Лемми пролежала час на земле, после чего, цепляясь за стену, поднялась, отряхнула одежду, поправила сумку и достала зажигалку из кармана вместе с картой. «С пустыми руками я отсюда не уйду, а камни теперь я смогу и сама убрать», — подумала про себя Лемми, решительно зашагав вглубь пещеры.