Капитан Крам

      — Блок! Витя, ставь блок! Защищай голову!       Блок он поставил, но удар был силён, и Стив полетел на пол. В такие моменты он чертовски скучал по своему усовершенствованному телу! Несмотря на то, что ему было уже одиннадцать, и последствия травмы давно прошли, ему всё ещё было трудно в этом теле.       У Вити было плоскостопие, которое не исправили в раннем детстве, и чуть шаркающая походка. Стив потратил очень много времени на то, чтобы научиться ходить заново. Ещё больше времени ушло на укрепление мышц корпуса, для этого он ездил верхом и летал на метле. Сутулость ушла, но силы ему всё равно пока не хватало.       Виктор был из тех, кому никогда не достигнуть тела атлета, к которому Стив привык в прошлой жизни. Он скорее походил на палку, обёрнутую ремнями. Но, тем не менее, заметно превосходил сверстников в выносливости и скорости.       От размышлений его отвлекли.       — Крам! Ты долго собрался отлёживаться? Поднимай зад, у тебя блок не отработан! — проорал тренер, и Стив поднялся.       Уже год он учился в Дурмстранге, и впервые, с тех пор как очнулся в теле Виктора, чувствовал себя в своей тарелке. Дурмстранг был военной академией для волшебников. Стива приняли туда на подготовительное отделение, когда ему исполнилось десять лет.       Целый год он жил в одной казарме с кучей мальчишек и парой девчонок. Казарма была общая, условно поделенная на женскую и мужскую части, только ванные и туалеты были раздельные. Вместе они учились и тренировались. Учили языки: русский и немецкий, на котором велось преподавание, основы транфигурации и заклинаний, историю магии, взаимодействие с магглами (населением неволшебного мира). Также их знакомили с волшебными животными и растениями и активно гоняли по физкультуре. Тут душенька Стива развернулась. Он бегал, прыгал, ездил верхом, дрался и летал на метле. В этом он был первым. С остальным труднее. Волшебство было… чудесным. Загадочным, невероятным, сказочным — и ужасно трудным.       То, что он необычный, и его новые родители тоже не совсем простые — он понял давно, практически сразу, как вышел из комнаты, в которой проходил первичную реабилитацию.       В доме было множество заколдованных вещей, а все взрослые решали бытовые трудности при помощи тарабарщины и махания палкой, что на первый взгляд, выглядело нездоровым. Но после этих действий посуда мылась и складывалась в стопки, пыль исчезала, а разбитые предметы собирались воедино. Как тут не поверить в волшебство?       Жили они с семьёй в магической Варне, крупном портовом городе. Магическая часть города была значительно меньше маггловской, но очень полинациональной. Здесь можно было встретить магиков со всех концов света. Хотя, конечно, мадьярских колдуний было в разы больше, чем всех остальных. Любили они Болгарию, и слетались сюда по поводу и без. У родителей часто гостили друзья, и Стив вдоволь насмотрелся на ярко одетых, смуглокожих и блестящих золотом румынских магинь. Ещё приезжали вполне респектабельные хорваты и черногорцы — партнёры отца по бизнесу. Отец занимался туризмом, волшебным и маггловским. В волшебном мире у него было несколько доходных домов, а в маггловском — гостиницы. Ещё были военные друзья деда. К Деду Стив проникся особым уважением. Тот активно участвовал в войне с Гриндевальдом, и даже возглавлял движение сопротивления. Потому к волшебству Стив привык относительно быстро и безболезненно. Он просто принял его как часть новой жизни.       Когда Стиву исполнилось десять, он, разозлившись, взорвал окно в библиотеке. В этот же день ему пришло приглашение на подготовительный курс в Дурмстранг. Отец был горд. Он уже отчаялся, за столько лет у Стива не было ни одного выброса, и отец думал, что он сквиб — волшебник без колдовства. Пару раз он даже слышал в свою сторону презрительное: калека. Но у Стива был богатый опыт жизни в теле очень больного человека. И ему было всё равно. Кроме того, Стив был взрослым. Несмотря на то, что он всё чаще ловил себя на мысли, что думает как мальчишка.       В казарме он подружился со сверстниками, наравне с ними участвовал во всяческих эстафетах и соревнованиях. Учился. В конце первого года сдал экзамен и поступил на Цвайтер — серебряный факультет. Он был вторым по престижности в Дурмстранге, здесь была своя большая гостиная и факультетская библиотека. Всего факультетов было четыре — по количеству башен замка. Золотой, серебряный, медный и железный. За успехи в учёбе и спорте можно было повысить свой статус и перевестись на факультет получше. Но так же легко можно было загреметь вниз. Экзамены на право занимать место на факультете сдавали ежегодно. Первый раз — при поступлении.       Его факультет располагался близко к большинству учебных аудиторий, и можно было не тратить время на беготню по корпусам. Крепость Дурмстранга была огромна, и ученики Фиэтера, железного факультета, чья казарма находилась дальше всех от учебных корпусов, нередко опаздывали к началу занятия, за что получали наряды. Вместо общей казармы была вполне комфортная спальня на пять человек. У каждого своя тумба, стол и шкаф. На факультете несколько отдельных ванных для парней и девушек, и даже по одной индивидуальной, пользование которой можно заслужить, неделю побеждая в общефакультетском зачёте.       До Эрстера, золотого факультета, самого престижного в школе, он не дотянул самую чуточку. По физподготовке Стив обошёл всех сверстников, по знанию животных и растений — тоже, а вот история неволшебного мира и его традиции его подвели. Слишком большой скачок совершили магглы в развитии, и слишком много всего произошло, с тех пор как он сгинул во льдах. Да и судя по тому, что он уже успел изучить, это был не его мир. Что тоже стало неприятным открытием.       Но серебряный факультет тоже был хорош. Как и вся школа в целом. Для Стива Дурмстранг стал местом воплощенной мечты. Здесь царила дисциплина, все подчинялись правилам. За нарушения можно было очень серьёзно получить. Когда наряд, а когда и розог. Если ловили на чём-то серьёзном, на первый раз — переводили на железный факультет без права обратного перевода. Если ситуация повторялась, студент вылетал из заведения с волчьим билетом.       Единственным минусом школы Стив считал повёрнутость волшебников на чистоте крови. В Дурмстранг не принимали магглорожденных — волшебников рожденных от немагов. И этим волшебники очень сильно напоминали ему других людей, сильно помешанных на идее превосходства одних над другими. И от этого воротило до тошноты. Для себя лично Стив решил, что ему на «статус крови» плевать. Если человек дерьмо, то он дерьмо, какая бы кровь в нём ни текла. То же самое можно сказать и о положительных качествах.       Занятий по различным предметам было много и все интересные, педагоги требовательные и очень компетентные. Дурмстранг культивировал в своих студентах желание бороться за лучшее место. На факультете, за столом, в аудитории — те, кто учился лучше, сидели за первыми партами. Пересаживали раз в месяц. Если ты несколько месяцев просиживал штаны на галёрке — получал дополнительный реферат или индивидуальную работу.       Приобщали их и к труду. Младшие убирали свои комнаты, забирали бельё из прачечной и помогали накрывать на столы. Средние курсы — помогали на кухне, зимой, которая в этих широтах длилась по пять-шесть месяцев, убирали снег, вручную, лопатами. Старшие курсы помогали поддерживать замок, проводили ритуалы.       С каждым годом изучаемых предметов становилось всё больше. Кроме обязательных, вроде Заклинаний, Зельеварения, Транфигурации и Боевой Магии, Магических существ, Гербологии, ну и Физподготовки, куда без неё, — были и другие. Мастерство Заговоров и Проклятий, Основы Колдомедицины, История Магглов, История Магии, Волшебное законодательство. У старших курсов добавлялись Основы Артефакторики, Теория Ритуалов, Теория и история Демонологии, Некромагия и Магия Крови. Последние две дисциплины читались скорее с целью ознакомить студентов с тем, что их ждёт в случае, если они своими кривыми руками полезут в эти отрасли магической науки. Учебники изобиловали подробностями, от которых первое время мутило.       Но не Стива, тот на войне видел и не такое.       На четвёртом курсе он выбился в лидеры и смог сдать экзамены, переведясь на золотой факультет. Теперь в его спальне было всего двое соседей — Пашка Рюриков — русский, и Станислав Лец — поляк. А общая гостиная скорее напоминала филиал Эрмитажа — в который их водили на экскурсию в рамках курса Маггловедения.       Вообще, Дурмстранг представлял из себя редкостное смешение национальностей. Здесь учились словены, болгары, латыши, эстонцы, литовцы и боснийцы, сербы, чехи, венгры, поляки, румыны и черногорцы. Русские, украинцы и белорусы тоже встречались, но реже, они предпочитали Колдовстворец — огромную школу в России. Говорят, ещё более тёмную, чем Дурмстранг.       Крепость становилась домом для всех этих волшебников на долгие семь лет. Дурмстранг был не только школой, но и институтом. Старшие курсы приравнивались к уровню многих европейских академий, и с дипломом этого учебного заведения можно было легко устроиться на престижную работу.       Четвёртый курс стал особенным для Стива. Его тело, наконец, стабилизировалось, он перестал быть таким неуклюжим. А ещё, его разум, наконец, соотнёсся с возрастом тела, и теперь Виктор, а Стив всё чаще называл себя так, чувствовал, что ему пятнадцать. Пусть он слегка хладнокровней и рассудительнее сверстников, но такой колоссальный диссонанс между разумом и телом, которым Виктор наслаждался предыдущие годы — исчез.       В этом году они изготовили свои собственные боевые посохи, и кроме палочек, которыми пользовались с первого курса, стали колдовать ещё и ими. В его посохе были жилы из сердца дракона. Хотя древесина была отличной от палочки — белый ясень. Пашка обозвал его позером — большинство студентов для изготовления посоха предпочитали орех, вишню или дуб, эти породы древесины лучше срастались с волшебной сердцевиной и принимали рунную вязь. Виктор и вправду был немного позером, потому что для вязи выбрал скандинавские руны. Просто потому что так красивее.       Изучая бой с посохом, он чувствовал себя снова таким же могучим как когда-то, в бытность Капитаном Америкой. Но по-настоящему талантливым Виктор оказался в полётах. На земле он был схож с крупной хищной птицей. Его руки были длинноваты, плечи слегка подавались вперёд, а из-за кустистых бровей всё время казалось, что он смотрит зло. Хотя его соученики знали, что это не так. Виктор умел пошутить и обаять. Но стоило ему воспарить в небо — равных Виктору не было.       Он был прекрасным вратарём, пропуская редкие мячи. Отличным охотником, и талантливым загонщиком, но всё же, его идеальное место — место ловца. Как хищник, с которым его часто сравнивали, он обладал острым зрением и отличной реакцией. Он летал, как дышал. Игра была в его сердце, текла в нём вместе с кровью. Потому и неудивительно, что к началу пятого курса, в письме из школы к нему пришёл значок капитана факультетской команды по квиддичу. На золотом ромбе с эмблемой школы витиеватой вязью была написана его фамилия.       Он приколол его к рубашке и спустился на завтрак, где уже ждала семья. Отец сразу заметил обновку, широко улыбнулся и с гордостью выкрикнул:       — Поздравляю, Капитан Крам!       Виктор чуть вздрогнул, но тут же расплылся в ответной улыбке:       — Спасибо, отец!       Мама подскочила и обняла его. Она любила единственного сына, и бывший капитан Роджерс пытался отвечать ей со всей искренностью его огромного сердца. Его новые родственники были хорошими людьми. Они очень много сделали для него, и он старался оправдать их надежды.       — Так, глядишь, через год можешь и в национальную сборную попробоваться! — продолжал отец на волне радости.       И Виктор подумал, что и правда, почему бы и нет?