Капкан

Дверь в дом Виктора была не заперта. Девушка тихонько толкнула её и прошла внутрь. Не было ничего необычного, всё та же сдержанная обстановка, всё то же потрескивание живого огня в камине, всё тот же приглушённый свет. После возвращения Мии из лагеря Фолла, ставшие редкими встречи с Ван Артом проходили в отвлечённом от романтического настроя ключе, в обсуждении поэзии, истории, искусства и прочих нейтральных тем, находящихся среди их общих интересов. В какой-то степени они напоминали блондинке съезд какого-нибудь малого общества любителей культурной пропаганды, порой устраивающие мозговые штурмы, чтобы не забывать то, что на самом деле их объединило. Это никого не смущало и не вызывало вопросов, поскольку им было комфортно в обществе друг друга без излишних намёков на близость. Разумеется, всё, что было между ней и оборотнем, девушка предусмотрительно предпочла сохранить в тайне от вампира. Только Триша знала некоторые подробности так и не развившегося романа, клятвенно заверив подругу в сохранении её секрета. С Виктором же всегда было о чём побеседовать и без упоминания болезненных сердцу моментов. Его спокойный, уравновешенный нрав в корне разнился с живым и темпераментным оборотнем, бережно окутывал своей учтивой заботой, скрашивая нарастающую тоску в душе журналистки. Внезапный поздний звонк вампира и его непривычно воодушевлённый, совершенно обезоруживающий голос, своим бескомпромиссным решением заставил блондинку вылезти из кокона саморазрушающей жалости к самой себе и немедленно приехать к нему. К тому же, такси уже ждало у подъезда. Мие совершенно не хотелось видеть кого-либо из своих знакомых, а уж тем более Виктора. Пересилив себя, она, без долгих размышлений, накинула первую попавшуюся одежду – облегающие тёмные брюки, приталенную блузку телесного цвета с глубоким декольте и белым пиджаком с рукавом три четверти, завершающим образ. Не задерживаясь на растрёпанной причёске, она небрежно взбила волосы, натянула по обыкновению чёрные лакированные туфли на тонкой шпильке и вышла из дома. Весь путь до особняка Ван Арта Мия бездумно смотрела в окно, лишь бы занять свои мысли чем-то, кроме Макса Фолла. Городской пейзаж сменился на бесконечно тянущуюся вереницу хвойных насаждений, вызвав в груди блондинки ноющее, больно колющее чувство. Воспоминания одно за другим волнами накатывали в воспалённом сознании, причиняя нестерпимые муки и страдания. Глаза резко зажгло и журналистка зажмурила веки, чтобы сдержать подступающую лавину слёз. Подъезжая к дому Виктора, она сглотнула неприятный давящий комок в горле, сделала несколько глубоких вдохов-выдохов и только после этого решилась войти. Автоматические ворота приветственно распахнулись и она направилась по аккуратно вымощенной дороге вдоль ухоженного газона с невероятной красоты экзотическими цветами и фигурными кустарниками, прямиком к дому вампира. В голове мелькнула мысль о том, что за всем этим глянцевым пафосом нет ничего живого, как у манекенщиц из её гламурного журнала, которых наряжают словно кукол в красивые тряпки, а затем выбрасывают, как расходный материал, выжав из них всю красоту, молодость, жизнь. А что остаётся? Лишь выжженная годами боль. Боль разочарования, одиночества, отчаяния. И только единицы из заблудших мотыльков находят своё истинное предназначение, своё место в этом мире, преодолев все невзгоды. Виктор был как раз из числа тех, кто не ослабел духом, а наоборот, набрался опыта и использовал его с умом, не дав перемолоть себя в безжалостной мясорубке под названием «вампиризм». Но взамен он пожертвовал простую человеческую жизнь. А так ли она ценна? Ответ на этот вопрос Мия не знала, но именно сейчас она была твёрдо уверена в одном, что если бы всё действительно было так безоблачно в существовании вампиров, то Виктор сразу же обратил её, при первой же просьбе. Но тогда она никогда не смогла бы быть настолько близка с Максом. Межвидовую вражду никто не отменял, да и члены его стаи наверняка были бы против его союза с вампиршей. И хоть эти рассуждения теперь были столь неуместны после недавних событий, червячок из глубин девичьей души всё же подтачивал её воображение. Невозможно. Нет. Она отчётливо понимала, что чуть не совершила огромную ошибку, настояв на своём обращении и ей было хорошо, что сейчас ей не приходится жалеть ещё и об этом. Девушка то и дело прогоняла от себя мысли о Фолле, но они каждый раз возвращались с не меньшей силой. Пройдя вглубь дома, из дальней комнаты Мия услышала музыку. Она никогда не бывала в ней, но уверенно направилась к источнику звука, оглядевшись и не найдя глазами Ван Арта. За приоткрытой дверью она увидела целую звукозаписывающую студию с кучей специальной техники и музыкальных инструментов. Виктор сидел за пультом управления, сводя звуковые дорожки. Он тут же поднялся и порывисто подошёл к блондинке. Взяв за руку, прикоснулся губами к тыльной стороне ладони. Старомодные манеры вампира уже не вызывали в девушке такого трепета, как при первых встречах. С каждым разом они казались всё более глупыми и неуместными. Двадцать первый век всё-таки, достаточно банального «привет», или «добрый вечер». Мимолётного поцелуя. Горячего, как пламя свечи. Объятий. В крепких и уверенных руках. Как у Макса Фолла. Да что за наваждение?! - Прости, что не встретил, как подобает, - прервал, как показалось вампиру, немой вопрос, застывший в глазах блондинки. – Я написал музыку, торопился, хотел закончить до твоего приезда. Но ничего. Идём, сыграю вживую. Надеюсь, ты оценишь. На лице Виктора расцвела обаятельная улыбка. Было видно, что музыка много для него значит и отказать ему сейчас, значило бы ранить его в самое сердце. Хотя блондинка и не знала об этом увлечении вампира, особого интереса у неё это не вызвало. Повинуясь его натиску, она неохотно поплелась за ним в просторный зал, где у большого окна стоял чёрный рояль. Сев за инструмент с правильно гордой осанкой, Виктор приступил к исполнению, а Мия устроилась напротив него в кресло, подтянув ноги под себя и пустым взглядом уставилась в стену, рядом с инструментом. Переливистая мелодия была несомненно прекрасна и очаровывала своим неспешным ритмом, но все мысли блондинки были далеки отсюда. Музыка в голове слилась в единый непонятный фоновый шум. «Интересно, где ты сейчас? С кем? Думаешь ли обо мне, вспоминаешь ли?», – размышляла Мия. – «Саманта - моя девушка.»; «...О своём хахале-вампире в чёрных лакированных волосах ты не особенно распространялась!...», – эхом воспоминаний по телу разносились слова оборотня. Как же хотелось вытащить всё из себя, чтобы перестать чувствовать эту боль. Стереть себе память и все грёзы о нём. Забыть о зародившемся к нему чувстве. Вычеркнуть из своей жизни. Вернуться к тому, что было раньше - холодно-эгоистичному, высокомерному отношению ко всем вокруг. Но она уже не смогла бы, слишком сильно он на неё повлиял. Мелодия закончилась, а Мия так и сидела неподвижно со стеклянным взглядом. Виктор был так поглощён своим новым произведением, что не сразу понял причину столь глубокой задумчивости журналистки. - Ну, что скажешь? – с любопытством спросил Ван Арт. Хотя Виктор и произнёс свой вопрос довольно тихо, сердце девушки сделало в груди кульбит. Ведь с первых же нот она совершенно его не слушала. Увидя замешательство в глазах блондинки, Виктор решил, что эта музыка произвела на неё огромное впечатление и добавил: - Милая моя, ты была моей музой! Я посвятил эту мелодию тебе. Он поднялся и направился к Мие, так и не увидев отклика в её глазах. Подойдя ближе и взяв её за руки, он потянул её к себе, вынуждая встать из уютного кресла. - Ответь, что тебя беспокоит? – спросил он, глядя прямо ей в глаза. Мия понимала, что врать, или юлить с ним бесполезно. Да ей и не хотелось. Она ответила прямо: - Нам надо прекратить видеться, - слова девушки безразлично слетали с губ, не задевая ни одну струну её израненной души. - Вероятно, я заслуживаю объяснений? – вся радость тут же спала с вампира, уступив место привычному холоду. Мия отрицательно помотала головой. Ван Арт был недоволен. Он отпустил руки блондинки, медленно подошёл к окну, открыл его настежь, уперевшись костяшками пальцев в подоконник, стал задумчиво вглядываться в темноту. Он молчал и девушка почувствовала некоторую неловкость. Чувство незаконченного разговора не давало ей уйти, но и заговорить она не могла, боясь разозлить Виктора ещё больше. Впрочем, через несколько минут он заговорил сам. Повернувшись к блондинке, он спросил: - Мия, я уже говорил тебе о своих чувствах и серьёзных намерениях. Я считал, что мы во всём разобрались и ты поняла, что я имел ввиду. Когда ты согласилась на мои условия, я надеялся на твоё благоразумие. Я не привык, когда со мной так поступают. Вся его речь была пронизана льдом, от которого было не спрятаться. К душевной боли добавилось ощущение липкого холода. Голова девушки непроизвольно стала потихоньку втягиваться в плечи. Заметив, что мужчина пугает её, он слегка ослабил словесный напор и стал говорить чуть мягче: - Надеюсь, что дело не в твоём ущербном друге – мистере Куке?! Мне давно следовало провести с ним разъяснительную беседу… - Дело не в нём, - перебила блондинка. – Дело во мне. Виктор недоверчиво приподнял бровь: - Так говорят, когда что-то скрывают. - Ты прав, но я совсем не хочу это обсуждать. Ван Арт покачал головой: - Твои предложения? - Какое-то время я хочу побыть одна… Вампир тяжело выдохнул: - Мия, мне не двадцать лет и запасным вариантом я быть не хочу. В глубине души девушка понимала, что уже никогда не сможет быть с этим мужчиной, слишком они разные, но и обижать его она не хотела. - Я сказала правду. Если что-то изменится, я дам знать. На этих словах журналистка развернулась и хотела было уйти, но Виктор задержал её, с нотой надежды в голосе кинув вдогонку: - Ты же понимаешь, что я не смогу поступиться своими принципами, если ты передумаешь и захочешь вернуться? Девушка не обернулась, лишь слегка повернула голову. Хладнокровно ответила: - Я понимаю. Выйдя в темноту ночи, она глубоко вдохнула. Холодный воздух обжёг горло и лёгкие. Мия думала, что после этого разговора ей будет тяжело, или некомфортно, но удивилась от собственного равнодушия. «Фолл убил во мне все чувства. Больнее от того, что он сделал, быть уже не может». Вернувшись домой, она взяла в руки аккуратно сложенную свою скаутскую форму из лагеря Макса, словно насмешка, изо дня в день напоминающая ей о случившемся. Провела большими пальцами по мягкой ткани, разглаживая невидимые складки на ней, вновь погружаясь в воспоминания. О том, как Макс смотрел на неё своими ясными, живыми глазами, о его гладкой загорелой коже, о первом поцелуе, о бешеном биение сердца, когда он рядом. И что теперь делать со всем этим? Как бы она ни старалась, боль не утихала. «Надо забыться в работе. Попрошу мистера Боу дать мне ещё нагрузки. Может быть труд вытеснит его из моей головы.» С этим твёрдым намерением она зарылась в тёплое одеяло и крепко уснула. Возможно, впервые за последнее время ей было так спокойно, когда в голове созрел какой-никакой план по вычёркиванию Макса из своей жизни.