Дальше собственного носа

      — Ножом для бумаг, мисс Уизли? Вы это серьёзно? — Люциус Малфой насмешливо смотрел на Джинни, не обращая никакого внимания на клинок у своего горла.       Мягко разгоревшиеся магические светильники рассеяли полумрак библиотеки, и решимость Джинни стала утекать по капле. Но она упрямо сжимала рукоятку ножа слегка касаясь лезвием кожи Малфоя.       — Вы побрить меня хотите или прирезать? — Люциус усмехнулся, подался чуть вперёд и лезвие оцарапало кожу. — Решите уж наконец!       Джинни завороженно смотрела на стекающую по коже капельку крови и не могла сбросить оцепенение. Малфой схватил её за запястье и дернул на себя. Джинни едва успела разжать пальцы, но лезвие легко очертило кривую линию на коже и из пореза тут же выступили бусинки крови. Девушка кулем рухнула на колени Люциуса, больно ударившись о подлокотник кресла.       — Что же вы? — прошелестело у самого её уха. — Вы же так этого желали.       Джинни разжала непослушные губы: — А не вы ли этого хотели? — всё так же не отводя взгляд от кровоточащего пореза.       — Всякому живому существу присущ инстинкт самосохранения.       — Живому, — Джинни встрепенулась и посмотрела в глаза Малфоя. — Вы специально провоцировали меня?       — Вы сообразительны не по годам, конечно, но самоубиваться с вашей помощью не входило в мои планы.       — А что входило?       — На самом деле здесь нет ничего сложного, — Малфой поднял нож и, вложив его в руку Джинни, поднес к своему горлу. — Тут как и в магии: всё дело в намерении. Насколько сильно вы желаете этого? Насколько сильно лично я ненавистен вам, или, может, я олицетворяю силу, причинившую зло вам и вашей семье?       Его взгляд, чуть насмешливый и внимательный, раздражал Джинни. Она на мгновение крепче сжала нож, но почти сразу одумалась. Хотела было дернуться, вырываясь из его хватки, но передумала.       — Отпустите меня, — голос звучал твёрдо и уверенно.       — А вы готовы к этому? — Малфой усмехнулся. При неярком свете черты его смягчились, и на миг Джинни показалось, что в тоне его проскользнули отголоски заботы.       — Готова, — произнесла Джинни и почувствовала, что Малфой больше не удерживал её.       — Не повторяйте моих ошибок, Джинни. Зачастую мы лишь ступени для других, маленькие детальки в огромном механизме. Нас заменят, стоит нам прийти в негодность, сломаться, усомнится. Я потерял семью из-за одной ошибки: мой сын в изгнании, а жена заплатила жизнью, чтобы Поттер получил шанс. Я добровольно пошёл в Азкабан, пройдёт время и никто уже не посмеет марать имя Малфоев. Я добьюсь этого, но уже не для себя. Я умер у Хогвартса в тот день.       — Заплатила жизнью? — Джинни из этой тирады выделила только фразу о Нарциссе, и она вдруг вспомнила. Лёгкий взмах палочки, небрежно, мимоходом, зелёный луч и отброшенное тело, в котором больше не теплилась жизнь. Лишь миг она видела склоненные над безжизненной Нарциссой две беловолосые фигуры, а дальше всё поглотил водоворот схватки.       — Вы ведь стояли так близко. Не видели?       Джинни спрыгнула с колен Малфоя, едва не цепляя подол платья.       — Всё же, я был прав, — Малфой усмехнулся. — Этот цвет невероятно подходит вам.       Джинни не отрывала глаз от его усмешки, хмурилась, пыталась, что-то сказать, но звук упрямо не шёл из горла. Она вдруг поняла, что хочет оправдаться. Сказать, что не так слепа, хотя сама прозрела совсем недавно. Она отрицала слишком многое, закрывая глаза на очевидное. Так ли сильна её боль на самом деле, или Джинни лелеяла её, взращивала и упивалась. Рука взметнулась к голове и она нащупала, уже порядком отросшую с той памятной ночи, прядь волос. Всё началось с её падения. С потери палочки. Именно этот день стал отправной точкой, на пути полном сомнений открытий и разочарований. Семена, брошенные в кабинете Робардса, взошли, расколов безупречный мрамор, стоило Джинни прочитать имя в письме, и ростки крепли, разрастаясь с каждым посещением Малфой-мэнора. А сегодня пришло время пожинать плоды.       Она ушла не прощаясь. Острый гравий дорожки колол ступни через тонкую подошву туфель. Согревающие чары позволяли идти гордо выпрямившись до самых ворот, где она исчезла, прорезав туманную предрассветную тишину хлопком.       Рождественским утром в дверь Малфой-мэнора нетерпеливо постучали. Дверь не распахнулась перед посетителем, и, переступающий с ноги на ногу, мракоборец грохнул дверным кольцом ещё несколько раз, прежде чем ему открыли. Люциус Малфой и в домашней мантии выглядевший безупречнее, чем иные чиновники на торжественных мероприятиях, презрительно смерил взглядом стоявшего на пороге мракоборца.       — Полагаю, вы не мисс Уизли, — Люциус усмехнулся и захлопнул створку перед едва открывшим рот юношей.       Мракоборец в замешательстве потянул руки к кольцу, но тут на пороге материализовался сверток, скрепленный семью печатями, и тонкий конверт с именем главы штаба мракоборцев. И сколько бы он не пытался стучать, дверь больше не открылась. Не помогли и заклинания. Малфой-мэнор не жаловал незваных гостей.

***

22 июня День летнего солнцестояния

      Джинни медленно шла по тропинке к известной только ей цели. Тихонько напевая, она вспоминала заголовки сегодняшнего Пророка: «Новый ловец приносит Холихедским гарпиям победу. Подробности читайте в спортивной колонке». Её первая победа. Мечта зародившаяся в далёком детстве, взлелеянная в Хогвартсе, но после войны вдруг показавшаяся неважной. Теперь, исполнившись, она дарила девушке невероятный заряд сил и веру в себя.       Шаг за шагом она приближалась к цели своего пути. Родовая магия их семьи пропитывала это место защищая от посторонних глаз. Джинни не спешила — ни к чему суетиться. Это место всегда дарило ей покой, уверенность и чувство защищённости. Врачевало телесные и душевные раны, дарило энергию и восполняло магический резерв. Но сегодня девушке хотелось поделиться. Искристой радостью триумфа, заставлявшего магию трепетать на кончиках пальцев. Ей хотелось сохранить этот момент, запечатлеть в узоре родовой магии, добавить частичку своей силы в источник, из которого до сих пор чаще брала, чем отдавала. Джинни знала, что остальные члены семьи сегодня уже побывали тут, и её никто не побеспокоит.       Очередной поворот тропинки вывел её на поляну в центре которой росла рябина. Дерево это было не совсем обычно: из корня его росло четыре ствола. Первый был с вечно набухшими почками, и едва распускающимися клейкими листочками. Второй зеленел листвой и гроздья белых цветов источали аромат на всю округу. Третий ронял оранжевые листья на поляну и багровел гроздьями плодов. Четвёртый грозил небу голыми ветвями, находясь в вечной дрёме. Каждый из этих стволов жил не подчиняясь погоде и окружающей среде, но неизменное течение жизни не обходило его стороной. Когда на голых ветвях начинали набухать почки, на первом стволе распускались цветы, на втором алели ягоды и желтели листья, а третий ронял свой наряд и дарил свои плоды лесным птицам, засыпая до поры.       Джинни подошла к дереву и почтительно прикоснулась к каждому стволу, отдавая частичку своей силы. Это было лишь начало необходимого ритуала: несколько минут и дерево преобразует её магию, вплетая нити силы в родовой узор. Рябина приветливо зашелестела и Джинни опустилась на траву. Оперевшись о летний ствол, Джинни закрыла глаза, сжав в руке палочку Фреда. Здесь все сомнения испарялись и девушка чувствовала себя способной, если не на всё, то на очень многое. Так, сейчас ей казалось, что она держит за руку брата и если постараться, то и услышит его голос.       — Так значит, в вашей семье это тоже дерево, — совершенно неуместный здесь голос выдернул Джинни из фантазий, заставив подскочить и выставить палочку наизготовку. От атакующего заклинания незваного гостя спасло лишь крайнее удивление Джинни.       — Вы не можете находиться здесь, — твердо произнесла девушка, опуская палочку. — Вы, видимо, игра моего воображения.       — Отчего же, вот он я из крови и плоти, — Люциус Малфой ступил на поляну, а родовая магия Уизли его не коснулась. — Но мне, конечно, лестно слышать, что вы думали обо мне, находясь в месте родовой силы.       Джинни приоткрыла рот от удивления, издавая не поддающийся переводу звук. Сделав несколько глубоких вдохов и вернув себе самообладание, Джинни следила за приближающимся мужчиной.       — Как такое возможно? — девушка перебирала в голове все знания о родовой магии, которыми владела, и не могла найти объяснения происходящему. Чтобы чужак мог беспрепятственно приблизиться к месту родовой силы, о таком она не слышала.       — На самом деле, — Малфой сунул руку в карман мантии, доставая испачканный бурым обрывок пергамента. — При должной сноровке, можно совершить даже почти невозможное.       Джинни вспомнила, как однажды порезалась сургучом в доме Малфоя и, должно быть, сейчас он показывал её кровь на обрывке конверта.       — Не заговаривайте мне зубы, мистер Малфой, если бы окровавленного пергамента было бы достаточно, то в родовых местах силы чистокровных семей был бы проходной двор, — фыркнула Джинни.       — Вы правы, однако, эту рану исцелила моя магия. — ещё несколько шагов приблизило мужчину к Джинни. — Магия мэнора признавала вас, как гостью, и, кажется, дважды я спасал вашу жизнь. Как думаете, достаточно?       — Нет, — Джинни покачала головой усмехаясь. — Постойте-ка. Дважды? Я могу припомнить лишь силок, да и то опасность была не смертельной. Когда же вы меня успели так много наспасать?       — Если считать ещё и силок, то трижды. — Малфой остановился рядом с Джинни и поднял голову вверх, разглядывая кроны дерева. — Мне думается, что творить родовую магию вам будет удобнее своей палочкой.       Джинни, неотрывно следящая за Люциусом, и сама не поняла как пропустила момент, но вот он смотрел на дерево, а теперь протягивает ей палочку рукояткой вперёд. Девушке захотелось протереть глаза. Она совершенно точно видела перед собой витую рукоятку своей потерянной почти год назад палочки. Кусочки пазла в её голове рассыпались и с невообразимой скоростью стали складываться в совершенно другую картинку. Девушка протянула руку и произнесла заклинание, считывающее последние магические действия.       — Мобиликорпус? Так значит вы?..       — О нет, мисс Уизли, избавьте меня от этих сияющих рыцарских доспехов, они скрипят, и в них ужасно неудобно. — Малфой сунул палочку Джинни в руку. — Она мне на голову свалилась, когда я гулял по ночному лесу. А тут ещё и вы едва меня собой не пришибли. Это были вынужденные меры, уверяю вас.       — Какие доспехи? — Джинни выхватила свою палочку и взмахнула ей перед носом Малфоя, заставив его слегка отстранится. — Так значит ваша ловушка стала причиной моего падения?       — Мисс Уизли! — Люциус пристально следил за палочкой в руке Джинни. — Какой ответ бы я сейчас не дал, для себя вы всё уже решили. Я не причастен к вашему падению, но поверите ли вы в это? Сомневаюсь.       Джинни задумчиво отступила не выпуская Малфоя из поля зрения. Привычная рукоятка собственной палочки покалывала ладонь, призывая проверить, так ли легко будет Джинни призвать силу.       — Но ведь вы были там!       — Мисс Уизли, я не собираюсь перед вами оправдываться, если вы больше ничего не хотите мне сказать, то всего доброго. — Малфой развернулся и зашагал к краю поляны, а Джинни глядя на его удаляющуюся спину сделал то, о чём и помыслить не могла ещё год назад.       — Стойте. — Люциус остановился, так и не обернувшись. — Спасибо. — Благодарность сорвалась с губ неожиданно легко, и Джинни, усмехнувшись, покачала головой. Люциус обернулся, с интересом разглядывая её. — Я действительно благодарна, что вы спасли меня от смерти, но вы так и не ответили на вопрос. Как вы оказались здесь? Как нашли это место? И как смогли подойти к дереву?       — О, мисс Уизли, это целых три вопроса. — Люциус усмехнулся и слегка склонил голову на бок. — Пожалуй, я отвечу на один. Я искал не место, а человека. Оставлю вас, ритуалы с родовой магией не терпят небрежности. И, кстати, поздравляю с победой, Джинни, вы были на высоте.       Джинни приоткрыла рот от удивления, но когда нашлась, что сказать Малфой уже переступил границу поляны. Она крепче сжала палочку и повернулась к дереву.       Ритуал необходимо было закончить.       А после — получить ответы на оставшиеся вопросы.

***

      Сова настойчиво стучала в окно. Джинни, разбуженная шумом, спрыгнула с кровати и, щёлкнув задвижкой, распахнула окно. Птица, сделав круг по комнате, прицельно уронила сверток на стол и бесшумно приземлилась на насест. Джинни положила в кормушку угощение и осмотрела посылку. Зелёный сургуч со щелчком сломался под её пальцами. Плотная упаковочная бумага шурша соскользнула на стол и Джинни застыла не веря своим глазам.       Увесистый том одетый в телячью кожу, с металлическими замками от которых веяло магией, матово поблескивал тисненными золотом буквами.       «Родовая магия чистокровных семей. Основы, особенности, история.»       Джинни даже не слышала о подобном, хотя специально интересовалась вопросом после встречи с Малфоем у родового дерева, посетив все доступные ей библиотеки.       Книга не открылась. Джинни испробовала все известные ей, подходящие для подобного случая заклинания. Даже попробовала просто отщелкнуть замок руками, но всё было бесполезно. Отложив книгу, девушка проверила упаковку, и нашла там сложенный вдвое листок.

Здесь все ответы на Ваши вопросы. Я открою её для Вас сегодня, если вы того пожелаете. Либо можете просто отправить её с совой обратно. Л.М.

      Джиннии осознала, что улыбается. Думала ли она ещё год назад, что с радостью примет приглашение самого Люциуса Малфоя. Что все её идеалы рухнут, и из обломков она выстроит нечто совершенно новое, неординарное, но правильное. Что она найдёт ответ совершенно не там, где искала и надеялась его получить.       Солнечным летним днём у порога Малфой-мэнора прозвучал хлопок. На ступенях появилась рыжеволосая девушка, одетая в бирюзовое платье. Она прижимала к себе книгу. Сделав несколько шагов, она протянула руку к дверному кольцу, но не успела прикоснуться к нему — дверь приветливо распахнулась приглашая войти...       И Джинни уверенно сделала шаг...