Ужасы Бейквелла

Сентфор. 1950 г. Девушка бежала прочь наперегонки с ветром, что смахивал её горячие слёзы. Несколько раз она падала прямо лицом в землю, отчего её ошмётки оставались на веснушчатом лице. Ей было плевать. Она вставала и снова бежала, не зная свой конечный маршрут. Мысли в голове витали, путались, искажались. Она не могла их поймать, не могла услышать. И это злило, выводило из себя. Оглушающий крик. Может, теперь они замолчат? Оставят её в покое? Какая она глупая. Глупаяглупаяглупая! Маргарет плюхнулась под крону дерева, и его листва, как шатёр, накрыла её голову. Девушка поджала колени, подперев ими грудь. Тыльной стороной ладони протёрла грязь с щеки. А после взглянула на её остатки на своих ладонях, словно изучая интересный неопознанный объект. Слёзы снова подступили. Как же она могла так ошибиться? Поддаться своей злости, быть под стать им. Только сейчас осознание пришло к ней в виде грязи на её руках. Проклятие не помогло бы ей уничтожить Писадейру, не помогло бы отомстить. Она лишь… хотела не бояться? Стало трудно дышать. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Шрамы заныли, будто снова начали кровоточить. Девушка зажмурила глаза и перенеслась в детство, в котором всё было хорошо, когда она ещё не боялась так сильно. «— Дедушка! Эй, дедушка, ты спишь? — чуть приглушив голос, маленькая девочка медленно, словно маленький котёнок, подкрадывалась к старику, что дремал на кресле-качалке. Его очки сползли с переносицы, а газета, что он читал, была на его коленях. За окном щебетали птицы, и, казалось, было слышно каждый взмах их крыльев. Она подошла к нему совсем близко и коснулась маленькой ручкой его груди. Стала с любопытством изучать его седину, морщинки, каждая из которых была отметиной прожитых им лет. Мужчина закашлялся, и девочка отскочила, чего-то испугавшись. Старик тепло улыбнулся, открыв глаза. В сердце разлилось тепло.  — Ох, я, видимо, задремал, — тихо рассмеялся он. — Что ж, это говорит о качестве моего чтива. Девочка засмеялась, и старик удовлетворённо сверкнул глазами.  — А чего ты меня не разбудила, Маргарет?  — Мне было интересно смотреть, как ты спишь, и думать, что же ему снится? — словно открывая страшную тайну, ответила девочка шёпотом.  — Странная ты девчушка, — усмехнулся старик.  — Ну, пойдём, приготовим блинчики! Мужчина протянул ей руку, и девочка радостно сжала его ладонь. Лучи солнца пробивались в окно, озаряя её рыжие волосы, что были заплетены в косички. Девочка подняла глаза на дедушку и осознала: она чувствует себя в полной безопасности, сжимая его ладонь.» Теперь она никогда его не увидит, и это наказание за её слабость. Может, ей вернуться? Может, Человек простит её? Девушка замотала головой, будто её тело отвергало мысли. Пальцем она коснулась своего шрама на запястье, надавила что было сил. Пустота. Она не почувствовала ничего. Она не смогла никого спасти, не смогла спасти себя. Быть может, она никогда и не хотела этого? Эгоистка без принципов — вот, кто она. Девушка скривилась, ненавидя саму себя. Будто ей претит одна только мысль о своей сущности. Хотела уничтожить зло, но встала на колени перед одним из его проявлений. Она сплюнула на землю и поднялась. Теперь она точно знала, что ей делать. Как закончить всё то, во что она ввязалась.  — Я умру, — с явным облегчением произнесла Маргарет. Она достала из кармашка маленькое лезвие, что всегда хранила в нераскрытой бумажной упаковке, покрутила его в руках. Ветер поднялся, подвывая, подталкивая её к своему замыслу. Где-то в небе прошёл раскат молнии, как заключительная точка в её истории. Первый надрез — и тёплая кровь стекла по руке. Девушка упала на землю, устремляя свой взор в небеса. Она видела лицо дедушки и пересохшими губами, словно его голосом, читала молитву для спасения своей души. Второй надрез. Да святится имя Твоё; да и приидет Царствие твоё; да будет воля твоя на земле и на небе; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Аминь. Третий надрез. Глаза закрываются, укутывая её одеялом крови. Да святится имя Твоё; да и приидет Царствие твоё; да будет воля твоя на земле и на небе; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Аминь… Темнота. Голос везде и нигде одновременно. Голос, что не даёт уснуть, не даёт спокойствия. Голос самого ветра: «Да не будет тебе покоя, покуда ноги твои ступают по земле. Не будет замедляться стук сердца, пока ты дышишь воздухом. Не увидишь ты тьмы и света до тех пор, пока не познаешь истинного спасения. Будет жизнь твоим вечным спутником, а луна другом. Жизнь за смерть, одиночество за слабость. Живой мертвец во веки вечные.» Маргарет открыла глаза и попыталась в последний раз вдохнуть воздух, но он обжёг, словно огонь. Руки задрожали, а ноги подкосились. Ей было страшно. Страшно так, как никогда не было. Но больше всего её напугало то, что ни одного шрама на ней больше не было. Лишь мёртвенно-бледная кожа. Ничего не было: тело будто отключилось. В ней была лишь пустота и страх, от которого она так желала избавиться. Девушка оглянулась туда, где был цирк уродов. А после ушла, направляясь в глубь леса. Когда-нибудь она заслужит прощения. Обязательно заслужит. Время шло. И пустота преобразовалась, а страх приобрёл новую форму. Теперь всё, что она когда-то чувствовала при жизни, усилилось в троекратно. Привязанность, злость, ревность, жажда спасти, жажда отмщения. Всё это так давило, что не осталось ничего после той Маргарет. Лишь рыжие волосы напоминали о ней… Мы вернулись в лес. Оказавшись в том самом месте, в котором пробудились. Я не могла поверить, что вижу её. Она будто знала, где мы появимся. Поджидала, чтобы застать врасплох. Человек вышел вперёд, рукой подталкивая меня за его спину. Но я не могла прятаться, мне хотелось разглядеть её. По рассказам Человека мне казалось, что это потерянная, запутавшаяся девушка с некой злобой внутри себя, которую она не видит, не хочет признать. Сейчас же я видела хрупкую бледную девушку, скорее напоминающую хрустальную куколку. Она сидела на земле и играла со своими ярко-рыжими волосами, напоминая ребёнка в песочнице. Маргарет даже не поднимала на нас взгляд. Всё это выглядело как насмешка. Чудики окружили меня, но я цыкнула на них, чтобы они разошлись. Прошла вперёд. Человек взглянул на меня предостерегающе, и я немного притупила шаг. Маргарет подняла лицо и оскалилась. Стоило ей подняться, как Человек взмахнул рукой, и она словно от порыва ветра упала на спину.  — Ты же знаешь, что тебя ждёт? Маргарет облокотилась локтями на землю. Локон её волос упал на лицо, и она лениво сдула его. Усмехнулась, не спеша подниматься.  — Что же меня ждёт? Быть может, смерть? — девушка рассмеялась и поднялась.  — Я бессмертна, ты не знал? Я удивлённо взглянула на Человека, но он не ответил на мой взгляд, лишь взял меня за руку и сжал ладонь. Маргарет проследила за его действием. Улыбка сползла с её лица. Я увидела то, что в ней скрывалась: темнота, бездна, нечто.  — Я дам тебе шанс уйти, как тогда… И больше никогда не возвращаться. Лицо Человека изменилось, и я увидела монстра. Казалось, это иллюзия, но я помнила, что когда-то давно уже видела этот облик: красные глаза, бледно-фарфоровая кожа, что потрескалась, обнажая огромную челюсть с клыками. Раньше меня это испугало бы, но сейчас я задумалась, почему я ни разу не спросила его об этом облике. Маргарет не ответила Человеку, лишь перевела взгляд на чудиков и обратилась к ним:  — Скучали по огню? Ветер поднялся, деревья угрожающе заколыхались. Я не могла понять, на чьей они стороне.  — Что тебе нужно? — не удержалась я. Маргарет резко обратила на меня свой взор. Глаза её засияли, а насмешка исчезла. Сейчас она напоминала мне обычную девушку, которая вот-вот расплачется.  — Я хочу тебя спасти. Неужели ты не понимаешь? Произнеся это, она взмахнула руками, и под зов земли под нашими ногами все чудики попадали, а ветви одного дерева, словно по велению магии, превратились в верёвки и схватили Человека, обмотав его тело, прижимая к своему основанию. Вспыхнул огонёк пламени на его рукавах. Тело заломило от страха. Я побежала к Человеку, который пытался вырваться, но Маргарет остановила меня, схватив за руку.  — Стой-стой, думаешь, я так долго готовилась, чтобы твоя наивность всё испортила? Я закричала на неё и стала вырывать руку, но она вцепилась в меня мёртвой хваткой.  — Он заслуживает огня! А как только его уроды очнутся, я сожгу и их.  — Больная! Ты ответишь за это! Маргарет угрожающе улыбнулась. Огонь всё больше и больше окутывал Человека. Он кричал и смотрел на меня. Губами прошептал:  — Беги.  — Я убью тебя, — крикнула я, глядя прямо ей в глаза.  — Буду тебе благодарна, — невозмутимо бросила девушка. Она потянула меня за руку с такой силой, что запястье заныло. Пнув меня на землю, Маргарет опустилась ко мне и прижала колени. Слёзы текли по моим щекам, обжигая кожу. Я не могла слышать крики Человека. Не могла слышать, как горит тот, кого я люблю. Маргарет нежно погладила меня по голове, словно пытаясь усмирить зверька. Я мотнула головой, лишь бы она убрала свои грязные руки.  — Я понимаю, что он может внушить чувство значимости, показать, что ты особенная. Но тебе это не нужно. У тебя ещё есть шанс начать жить, — она остановилась на секунду, словно смакуя свои мысли. — Конечно, я знатно удивилась, когда он спас тебя от Криса, но, уверена, у него были на это свои эгоистичные мотивы.  — Откуда ты знаешь? Маргарет рассмеялась.  — Это я внушила этому олуху влечение к тебе.  — Как? Зачем?  — Чтобы спасти тебя.  — Ты психопатка! Снова смех. Удушающий. Из оживших кошмаров.  — Ну ладно, признаю, не только для спасения, — Маргарет ухмыльнулась, сильнее надавливая на мои колени так, что я услышала хруст. — Было бы забавно посмотреть, как Человек кого-то теряет. Но, клянусь, это было не первостепенной важности.  — Но как ты внушила ему?  — С помощью снов, конечно, — она коснулась моего лба холодной ладонью. — Теперь и ты спи, а когда проснешься, всё изменится… Голова закружилась, обдал ледяной ветер. Под крик Человека я поддалась сну. Где-то в небе витали прекрасные фиолетовые цветы…  — Наконец-то ты проснулась! — запах свежезаваренного кофе ударил в нос, а луч солнца ослепил лицо. Я прикрыла глаза ладонью, не понимая, где нахожусь.  — Ну же, просыпайся, соня. Такой знакомый тёплый голос звучал прямо у моего уха. Я зажмурила глаза и только через некоторое мгновение открыла их, не веря в то, что вижу.  — Майкл?  — Нет, бабайка, — рассмеялся он и ущипнул меня за нос.  — Что здесь происходит? — я вскочила с кровати и нервно огляделась: комната в бежевых тонах, большое панорамное окно, комод, на котором стояла наша с Майклом фотография в стеклянной рамке. Мы улыбались и стояли среди огней на какой-то ярмарке. Сердце заколотилось. Это сон. Это сон. Майкл протянул мне руку, и я дёрнулась, вскочив с кровати. Судорожно заходила по комнате. Начала щипать себя по руке, как умалишённая, не обращая внимания на боль и красные следы, что оставались на коже. Мне нельзя здесь быть, нельзя спать.  — Что ты делаешь? — с беспокойством спросил Майкл и поднялся. Я отпрянула от него.  — Мне нужно спасти Человека в маске! Не трогай меня. На его лице родился ужас. Он вздохнул. Поймал меня за талию. Я вырывалась и плакала. Мне было так больно думать, что сейчас в этот самый момент он горит. А я лежу на холодной земле, не в силах ему помочь.  — Ну-ну, Сара. Мы его победили тогда. Его больше нет, — мягким тоном начал Майкл. — Всё закончилось, тебе просто приснился кошмар.  — Ты не понимаешь! — я толкнула его, и Майкл пошатнулся.  — Постарайся успокоиться, а я пока схожу за успокоительным, — он вышел из комнаты. Я плюхнулась на кровать и прижала ладонь к груди в попытке хоть немного усмирить стук сердца. Я не могу его потерять, не могу… Руки задрожали, когда Майкл вернулся и вложил мне в ладонь маленькую белую таблеточку.  — Они помогут, — он коснулся моих волос, и я взглянула в его глаза, полные любви и сочувствия. В этих глазах из моего детства, в глазах моей первой любви, можно было утонуть. Но видела я в них совсем другое. Я видела лицо того, кто превратился из моего ночного кошмара в незабываемую историю любви. Я видела Человека в маске. Коснувшись тёплой щеки Майкла, я улыбнулась.  — Ты обязательно будешь счастлив.  — Детка?  — Возьми. Мне не нужно успокоительное. Мне нужно проснуться. Не обращая внимания на попытки Майкла меня остановить, я вышла из комнаты. Где-то отдалённо услышала мелодию. Такую знакомую и манящую. Она отзывалась во мне своими мотивами. Я направилась на её зов, словно Алиса, ищущая свою кроличью нору. Я касалась стен дома, и с каждым моим шагом они казались мне все более картонными, а пространство сзади меня поглощала тьма. Была лишь музыка, и она становилась всё чётче и чётче. Когда я приблизилась к двери и потянулась к ручке, я сразу её узнала — это была мелодия из моей музыкальной шкатулки. Дверь распахнулась, открывая мне вид на пустоту, усеянную туманом. Запах леса побудил сделать шаг. На секунду я обернулась и увидела за спиной Майкла. Его лицо было нечёткое, размытое. Я улыбнулась ему и пошла вперёд, больше ни разу не обернувшись.  — Ты жив! — я повернула голову и увидела Человека, сидящего рядом со мной. Он нежно гладил меня по голове и мягко улыбался.  — Я знал, что ты вернёшься. Вскочив с земли, не обращая внимания на боль в ногах, я притянула Человека к себе. Он обнял меня так сильно, словно пережил тысячи моих смертей. Я прижималась к его груди, и мои слёзы оставались на его полусгоревшей рубашке.  — Но… как? А Маргарет? Где она?  — Ну тише, любовь моя. Успокойся, — Человек сжал моё лицо и поцеловал.  — Пока она в отключке.  — Я думала, что ты умрёшь… А потом я спала и видела Майкла, а ещё она сказала, что это она внушила Крису мысль обо мне, — я тараторила, прижимаясь к его груди, сама не разбирая весь этот поток слов. Человек улыбнулся.  — Неужели ты думала, что меня так легко убить? Я нервно усмехнулась.  — Ты горел, а я ничего не могла сделать. Что произошло? Как ты выбрался?  — Я заранее предугадал, что она хочет сделать. Единственный способ убить меня — это сжечь. А чтобы сжечь, нужно поймать. Было очевидно, что она воспользуется своими силами. Маргарет связана с лесом. Она здесь умерла, здесь воскресла. Поэтому я предупредил одного из чудиков вернуться в Бейквелл чуть позже нас. Он и освободил меня незаметно. Ну а дальше уже я сделал то, что должен.  — Её нельзя убить?  — Увы. Но у меня есть идея получше.  — Я так испугалась, — прильнув к лицу Человека, я начала покрывать его быстрыми поцелуями. Человек прижал меня ещё ближе к себе, крепко обвивая талию.  — Я тоже испугался. Этот сон с Майклом был не просто так. Она хотела показать тебе жизнь, которая у тебя может быть. Хотела пробудить старые чувства.  — Я люблю тебя, ты же понимаешь? Человек поцеловал меня и отпрянул.  — И я люблю тебя, — прошептал он. Маргарет лежала на земле, еле-еле дыша. Чудики окружили её. Кто-то смеялся, кто-то пинал её ногами. Я подошла ближе и взглянула ей в лицо: ровные черты лица, курносый нос в веснушках. В ней было что-то печально-притягательное. Чувствовалась некая недосказанность, что витала вокруг неё. Я не знала до конца её историю, не могла понять всех её мотивов. Кто она? Что она чувствует? И чувствует ли вообще? Порой в книге отсутствует последняя страница: та самая, в которой ставится точка. В книге Маргарет так и было. Она так и осталась загадкой для меня. Неизученная как сам лес, в котором она существует. Человек подошёл к ней и нагнулся. Я наблюдала. Он что-то прошептал, и ветер усилился. А после он вонзил руку ей в грудь с такой силой, что она приподнялась. Через мгновение он вытащил её сердце, покрытое чёрными пятнами. Или, быть может, это были шрамы? Я непонимающе взглянула на Человека. Мордогрыз подал ему стеклянную баночку, и он поместил туда сердце.  — Убить её нельзя, но так можно остановить, — объяснил Человек, беря меня за руку.  — А надолго?  — Быть может, и на вечность, — улыбнулся Человек. Я сжала его ладонь. Голова кружилась, и я чуть пошатнулась.  — Что со мной?  — Нам пора засыпать. Мы брели в глубь леса. А уроды с тёмными душами следовали за нами, как потерянные дети с чистыми, как гладь озера, глазами. Джонатан был наконец-то счастлив: в душе его парила свобода, о которой он всегда мечтал. Сначала, когда его отстранили от дел, он был взбешён несправедливостью. Его злила глупость коллег, которые даже не расследовали дело, поверив на слово той странной рыжеволосой девушке, которая уверяла, что якобы это тот директор цирка творил зверства в их городе. Джонатан не верил ей. Ночами он не мог спать. Думал, думал, пытался понять, надеялся разгадать. Но не мог. Чего-то всегда недоставало. Однажды он даже навестил в психбольнице того парня, что был на месте преступления. Это не принесло ровным счётом ничего. Тот был нем, и лишь его глаза говорили о ужасе, что он испытал, или испытывал до сих пор. По коже Джонатана прошёлся холодок. Что-то нечеловеческое было в его глазах. Однако же убийства прекратились. Только листовки с изображением того директора цирка так и висели на столбах Бейквелла. Джонатану пришлось смириться со своим поражением. Должно быть, он зря не верил, зря доверился своей многолетней интуиции. Возвращаться в отдел он больше не хотел. Решил посвятить своё время самому себе. И вот, гуляя по лесу, в котором совсем недавно находили трупы молодых девушек, он думал: «Остаются ли их души здесь, в их городе? Витают ли они среди горожан, надеясь, что когда-нибудь кто-то их услышит, или же они навеки освободились от бренного тела, поднимаясь в небеса?» Мужчина уже собирался идти домой, ступая на знакомую ему тропинку, как услышал нежный мелодичный зов. По телу прошёлся ток, а в затылок будто поцеловал ветер. Ему надо бы бежать и не оглядываться. Но он не мог. Если кому-то нужна помощь, отворачиваться он не мог. Он побежал, не обращая внимания на раскаты молнии, что резко озарили небо. Спотыкнулся о тело девушки под своими ногами и упал наземь. Резко вскочив, он не поверил своим глазам. Перед ним лежала та самая рыжеволосая девушка. Казалось, у неё в груди ранение, но крови совершенно не было. Джонатан коснулся её головы. В горле пересохло. Неужели убийца вернулся?..  — Я сейчас вызову 911, мы поможем вам. Девушка открыла глаза и тонким голосом произнесла:  — Нагнись, я хочу кое-что сказать тебе.  — Да-да, конечно, — мужчина приблизился к её лицу. Девушка улыбнулась.  — Мне не нужна помощь — мне нужно твоё сердце…  — Мы очнёмся в Бейквелле? — Человек обнял меня, провёл ладонью по спине.  — Да, но потом исчезнем, куда захотим. Чудики предались земле, а мы с Человеком медлили, оттягивая этот момент. Внутри меня была непонятная мне тревога. Будто мы заснём, и всё закончится, испарится, как тлеющая листва.  — Не бойся, ты будешь спать в моих объятиях. Я улыбнулась и поцеловала его, не в силах оторваться.  — Нам пора, любовь моя. Ты даже не заметишь, как пролетят десять лет. Земля звала нас. Проклятие шептало колыбельную, вгоняя в сон. Человек обнял меня, накрыл своим плащом. Его рука сжимала мою, когда мы провалились в темноту… И, когда я должна была уснуть, темнота вдруг стала расплываться. Сердце забилось. Всё должно быть не так. Паника охватила меня, будто я пациент на операционном столе, на которого не подействовал наркоз.  — Сара, идём! Эй, слышишь, отпусти её! Голоса повсюду. От них начал закипать мозг. Я открыла глаза, свет луны ударил в лицо…