Упущенная стрела

Во всех путешествиях по девяти мирам я испытала много новых ощущений, ранее мною не знаемых или забытых. Из последней категории было упущено единственное всеми знакомое «дежавю», которое не показывалось мне ни на одном пути. Но поскольку сегодняшняя госпожа Ночь, весьма особенная историческим контекстом, расщедрилась, то возможность встречи с давно не испытываемым ощущением мне – таки выпала. Первая мысль, которая пришла мне в голову после пробуждения, была следующая: «На кой я так туго затянула шнуровку?» - следом за разумной думой стала вслепую руками искать переплетения удушливого угнетателя, протяженность которого начиналась от выреза платья спереди до низа живота. Вовсе не смущало то, что мое тело занимает горизонтальное положение и слегка зябнет в области ног. Видимо, мозгу настолько осточертело в край тратить энергию на работу всех систем организма, чтобы в очередной раз получить взрыв всех нервных окончаний. Ввиду потери пусть и восполняемых со временем, но все же ценных кадров нервной сети мозг решил плюнуть и возобновить активность лишь и только участков памяти вместе с двигательным центром. Твои ребусы вместо букета цветов что ли?! Обладательница репы медовой изрядно устала получать «букетики» от мужа - интригана, который был в силах ума своего сообразить такой букетище тайн и загадок, что презент оказался бы последним и был бы точно возложен на могильную плиту жены. Мой организм настолько устал тащить охапку «цветов», что самовольно отключился, заодно предъявив жалобу за нехватку драгоценного воздуха. Лучше в шарады поиграйте, толку больше будет В мыслях пробежала точно подмеченная фраза дедка с тростью, и я тотчас вспомнила ту «чеку» злосчастную от «гранаты», которая не позволяла ребрам и межреберным мышцам набирать полную амплитуду в их расширении и сжатии. Но сейчас легкие были рады полученной свободе. Дышать было так же приятно, как и жадно глотать кристальные воды источника, орошая засохшие стенки горла. Я никак не могла насытиться кислородом и начала ртом жадно глотать живительную смесь газов, продолжая лежать на мягкой шкуре с закрытыми глазами. Все же веки пришлось раскрыть и столкнуться с ночным небом. Черная крона деревьев плавно и гармонично сливалась в цвете с темно-синим покрывалом небосвода, и Луна снова вяло мерилась в насыщенности освещения скандинавских земель с блистательной россыпью звезд. «Что за…? В чем я?» - использовать малоэффективное в темноте зрение для ознакомления причины легкости дыхания было наивным поступком. Но ориентировка в пространстве и во времени требовала включение в исследование всех анализаторов. Приподнявшись на руках и приняв сидячую позу, я стала ощупывать новое одеяние. Подобранного со вкусом платья прислужницы Эир на мне не оказалось. Вместо него тело покрывала непонятно откуда взявшаяся в лесу рубаха, которая длиной была чуть выше колен. Верхняя одежка была просторной, почти в три раза больше подходящего мне размера. – Г - где?» Начала неловко оглядываться, тщетно пытаясь найти хоть «что-то» или «кого-то», чтобы понять происходящее и вводящее в ступор недоразумение. Поняв, что в темном лесу под большим корнем дерева я нахожусь совсем одна в компании со шкурой, стало слегка не по себе. Почему ты не развел костер? Отсутствие костра скрипучими тисками вытащило из памяти образ ночного кошмара, когда я впервые увидела Фенрира. Безусловный рефлекс тогда сложился молниеносно без последующих подкреплений, и я поджала под себя колени, стараясь рубахой спрятать оголенные ноги. Опираясь на смежную ассоциацию, я проверила возможное наличие носового кровотечения, потому что именно оно и случилось в ту страшную ночь знакомства… Локи. От кого мы прячемся? Я не сразу сообразила, хоть глаза и успели отметить одиночество, что хитрого плута поблизости не было. Нехотя ввел в заблуждение знакомый и близкий аромат хвои и меда, который отчетливо улавливался обонянием. Озарение не заставило себя долго ждать. На мне красовалась рубаха мужа, которую он надел на меня. Яркий румянец на щеках вспыхнул сразу, и ноги прижались друг другу плотнее. Мне никак не удавалось понять, как реагировать. На меня наступали сразу с трех сторон. Противником первым явилось холодящее дежавю бегства от грозного и страшащего зверя, покуда Бог обмана отвлекал его. Беги… «Он раздел меня и оставил тут одну? Как это понимать? - вторым же по возрастающей степени давило чувство ярого женского возмущения, которое было вполне оправдано. Но спустя секунду я мирно сошлась на том, что Локи не мог бы поступить подобным хамским образом, хоть и любил подшутить. – В прятки сыграть решил?» В итоге лишь третий соперник воздушно отмахнулся на двоих конкурентов, сметая их куда подальше, как веник – пыль. Я сумела вспомнить в размытых гранях взволнованный взгляд Локи, когда он держал меня за плечи и пытался привести в чувства. А дальше в ушах раздался фантомный треск, который обычно слышится при разрывании тканых волокон. «Он не смог узелок найти? – предположение звучало забавно, и я коварно ухмыльнулась неожиданному мастерству из обычной шнуровки воссоздавать подобие не пробивной брони. – Хе-хе-хе, разорвал, видимо» Девчачью злость, как водой смыло. Гневаться не имело смысла на поступок хитрого лиса, потому что, когда кто-то задыхается, действовать нужно быстро без траты времени на раздумья. Представление о том, что Локи снова видел меня нагой пусть и явно не в «тот момент», дало команду сердцу биться чаще. В груди стало разливаться тепло от быстрой перекачки крови по сосудам. Алая жидкость постепенно начинала приятно бурлить как маленькие пузырьки газа минеральной воды. Рубаха была шелковой и, как следствие, ласковой на ощупь. При каждом малом движении ткань нежно гладила кожу, заставляя мои волоски на теле встать дыбом. От незамысловатой одежки исходил знакомый и до полоумия манящий аромат с сохранившимся огненным и греющим жаром ее обладателя. Мои обонятельные рецепторы просили... ...Умоляли не останавливаться и продолжать насыщать сполна и даже больше легкие сладким запахом. - М-м-м... Ка-а-айф... Поддавшись соблазну, я поднесла левую руку с длинным рукавом к носу, чтобы вдохнуть более насыщенную дозу запаха Локи. Его сладкий медом, но пробирающий терпкой свежестью хвои дурман пьянил меня получше любого алкоголя. Опять и снова я убеждалась в том, что от Бога обмана исходит ни с чем несравнимая аура, которая была настолько велика в объемах и количестве, что умудрялась проникать во все щели. Мое внимание целиком и полностью было сосредоточено на поглощении успокаивающего аромата, который почти до конца наполнил своим туманом мою черепушку. - Можешь себе оставить. – раздался слева озорной, но тихий ввиду расстояния голос Локи. Я тут же обернулась лицом к нему, застыв на месте, чтобы сделаться невидимой. Навыки опоссума мне бы сейчас очень даже пригодились. Ситуация была слишком неловкой и до костного мозга смущающей. К великому огорчению, мне довелось родиться человеком, который мог попробовать лишь ускорить силой мысли процесс эволюции и обзавестись мимикрией, чтобы хотя бы с окружением на три секунды слиться: «Нет! Он все видел! Чего я творила только что?!» Локи продолжал смотреть на ранее не виданное им создание в девяти мирах. Жена была похожа по характеру подергиваний всем телом на смесь сонной трясогузки, напуганной ярки и поднявшей хвост трубой кошки. Таких диковин фауны скандинавский лес еще не видывал, и Бога обмана не могло это ни раззадорить еще сильнее. Ехидная улыбка стала шире, а глаза вошли в режим хитрого прищура, когда к трем зверькам прибавился недовольно ворчащий енот. «Точно проклята - обливалась последним потом, когда мой желудок напомнил о последнем приеме пищи, прозвучав очень громко и отчетливо в тишине ночи. Я себя чувствовала ужасно. Локи застал мои воздыхания о нем, и я вдобавок была в его рубахе. А теперь мной единогласно был открыт концерт урчащих животов. И казалось, что хуже некуда, но… – Ох. Может, дедок из-за дерева еще выпрыгнет?» Дико хотелось развеять томящую обстановку, но я опасалась, что любой мой вопрос или выпущенное слово в ответ получат больше вгоняющую в краску остроту от Локи. Тот же, отметив бегающий в поисках лазейки взгляд трепетной супруги, пустил смешок и присел со мной рядом справа и отсек лезвием кинжала сочную мякоть жареной зайчатины, которую ему удалось по счастливой случайности раздобыть. У меня мигом слюнки потекли, а из головы улетучились все мысли, когда Локи передал мне в руки сочную и еще теплую мякоть. «Сейчас заплачу, как вкусно!» - вкусовые рецепторы испытали незамедлительный экстаз, когда мясной сок наполнил ротовую полость. Есть хотелось до полоумия, и я хищно вновь и вновь запускала зубы в податливые на проникновения мышечные волокна, приготовленные на костре с дымком. Убедившись, что жена будет сыта, Локи сам решил поесть. Хоть заботливый старина Сагр хорошо и на совесть проводил курс лечения, хитрому лису все равно еще требовалось время для накопления энергии. Но, тем не менее, Бог обмана не жадничал передать безмолвное сообщение. Пока я, не замечая ничего вокруг, поглощала шмоток зайчатины, мыча от удовольствия, Локи еле заметно стал шевелить губами, чтобы сообщить сыну… …о гостях

***

Когда в сутки происходит множество разных событий, создается иллюзорное впечатление, что прошло около двух или трех дней. Прислужница Эир также поддалась подобного рода внушению, не веря в то, что она до сих пор слышит биение собственного сердца. Ее план был не совсем идеальным, но весьма вероятным в осуществлении. Если прекрасная дева настолько боялась правды, что была готова умереть от вековой стрелы, то давить следовало на другое ее уязвимое место. А их было у первой красавицы всего лишь два: две фрейлины и травник, который выходил ее. Эир размышляла над тем, что жители, прознав о предательстве волчьей стаи, заодно заподозрят и ее товарища Сагра, который постоянно находился от них поблизости. Дедок с тростью, по замыслу сообразительной фрейлины, вовсе не должен был защищать «виновников», а наоборот поддержать Эир в ее «подозрениях». И, возможно, тогда бы Ванадис от тяжелого груза вины созналась публично на пире, чтобы предотвратить сожжение друзей. Но все пошло наперекосяк. Прислужница еще в старом селении обратила внимание, что валькирия слишком уж любопытна и любит совать нос во все бочки. Мачеха волчьего сына могла все испортить своим ярым желание в разгадке тайн. Фрейлина опасалась того, что валькирия сумеет раскрыть загадочную личность дедка, о которой тот просил никому не рассказывать, и далее поведает прекрасной госпоже о том, что родня ее не бросила. Подобного ни в коем случае нельзя было допустить. Белый лебедь должна была сама заиметь желание, без какого – либо давления со стороны, вскрыть свои карты. Игра должна быть честной. Ввиду последнего обстоятельства Эир и пришлось играть грязно. А именно попытаться запугать или шантажировать валькирию, надавив на ее больное место в виде бесплодности и трепетного отношения к волчьему сыну. - Но у тебя и вправду колтун был. Девушка в оправдании обратилась к грозному зверю, который лишь равнодушно фыркнул. Волку было все равно, поскольку он пытался поспать в оставшийся остаток ночи. Сообразительная прислужница, сопоставив факт отсутствия волосяного покрова у себя и у волка, тотчас поняла, ввиду чего она осталась без косы по поясницу: - Ах, эта…! М-м-м. Эта Л-и-ив! – сквозь сжатые губы недовольно процедила она. Девушка сжала кулачки от женской обиды. Отращивать волосы более шести лет стоит огромного количества терпения и упорства. Одновременно Эир постыдно созналась про себя, что по равноценности заслужила лишения длинных волос. Проведя руками по локонам, которые стали длиной чуть ниже плеч, Эир признала что, она благодарна в какой-то степени ненормальной валькирии за внезапное спасение. Все боятся той непроглядной пустоты, которая следует после умерщвления физического тела. Все страшатся того бескрайнего мрака, который украдкой шепчет о том, что: тебя нет. Даже не сама смерть страшна, а ее ожидание и представления о том, что ждет за ее порогом. - Прости меня, Фенрир. – Эир тяжко вздохнула, искренне прося прощения у зверя за то, что его низкорослого друга втянула в громкую историю и волчице на больное место надавала. Волк поднял большую морду и повернулся влажным носом к фрейлине, которая решила искупить чистым сердцем свою провинность. – Если бы я заранее знала, что твоя мама думает обо всех, то не стала бы так ее пугать. Я бы не стала! Честно! Фенрир завилял хвостом, выражая принятие сердечного извинения. Фрейлине от искренности волка стало легче на сердце, и она улыбнулась. Эир никак не могла поверить, что столь страшный ночной хищник, чья судьба, предписанная в Рагнареке, способен быть настолько близким и душевным. - Наверное, Лив и тебя спасла, да? – фрейлина встала с земли и ласково погладила Фенрира по большой, мохнатой голове. Волчий сын в желании продолжения нежностей ткнул влажным носом в живот Эир, нечаянно щекоча ее. – Ха -ха. Значит, твой ответ «да», волчонок. Прислужница была повержена. Доброе от рождения сердце не могло устоять, чтобы перестать ластить страшащего зверя – одного из участников не свершившегося конца света. - П –подожди. – Эир в удивлении посмотрела в желтые глаза-блюдца волка.- Ты же не убил Одина. Фенрир лениво промычал, чтобы фрейлина продолжила его гладить и чесать. Но прислужница белого лебедя вмиг покрылась ледяной коркой всей поверхностью кожи. До ее ума дошло, что валькирия… - Она остановила Рагнарек. Серьёзно. Она это сделала?! – Эир впала в ступор, разинув непроизвольно рот. Фрейлина от сносящего с ног потрясение припала на колени, не веря в чудо спасения девяти миров. Фенрир стал вылизывать короткие волосы прислужницы, чтобы та окончательно не потеряла сознания. Эир в это время прикрыла рот двумя руками, сдерживая подступивший ком радости, восторга, облегчения и благодарности. На ее глазах выступили снова слезы. Чудо спасения всех миллионных жизней уже свершилось, и Эир боялась вслух произнести факт того, что если бы не Дух жизни, который появился неясно из какой вселенной… - Фен - Фенрир. Твоя мама… Она… - соленые ручейки все же показались из истока уголков глаз. – Лив, она же…! Фрейлина ломано склонилась к коленям, приняв сидячую позу эмбриона. В этот момент грозный зверь повел ухом и обернулся мордой к опушке леса: волчий сын услышал немой позыв отца. Но прислужница пока не обратила внимания на резкий жест волка. Эир могла лишь проговаривать, касаясь вспотевшим лбом коленей, некую молитву во славу любопытной до кончиков мизинцев валькирии, которая… - Она всех спасла. Она никого не забыла. Даже меня... – найдя в себе силы, фрейлина выпрямилась, чтобы поделиться в объятьях с Фенриром новой волной благодарности за его мать, которая, рискуя своей жизнью, умудрилась потянуть за собой остальные. Вместо возвышающегося волчьего силуэта Эир увидела ночное небо со звездами. Растерявшись, прислужница белого лебедя стала оглядываться по сторонам и смогла увидеть, как грозный зверь медленно ступает, словно ожидая ее, в дебри леса. - А?! По –постой! - Эир быстро поднялась на ноги, попутно вытирая слезинки радости. – Куда ты? Фенрир лишь повернулся мордой к фрейлине, приглашая ее следовать за ним. Девушка сообразила, что волк отправляется обратно в поселение первой красавицы. Эир впала в скоротечное замешательство: ее могли ожидать в деревне разгневанные жители. Но приближенная к прекрасной хозяйке прислужница не зря была назначена на подобную должность. Быстро сопоставив в уме факты появления Бога перемен и долгим отсутствием сельчан с факелами на поляне, Эир смогла убедиться, что… - Что-то случилось! – девушка тотчас воспылала желанием вернуться в деревню, потому что помимо причинно-следственных мыслей ее сердце почуяло «нечто» не хорошее. Фенрир предложил Эир передвигаться на нем, склонившись передней частью тела на вытянутых им передних лапах. Фрейлина не стала долго думать. Пообещав в качестве благодарности волку две туши сытых хряков, прислужница ловко залезла на волчьего сына, и они вместе отправились… …в селение Ванадис

***

Было приятно, что опасения относительно игры в прятки не сбылись. Совершенно не хотелось ночью в одной рубахе бегать по лесу, сверкая голыми коленками, словно обезумевшая дикарка. Но по окончанию поглощения яства помахал ручкой другой, ранее мной обнаруженный намек на угрозу, который я и озвучила: - Почему без костра? – посмотрела искоса на сидящего рядом на мягкой шкуре Локи, который также насытился зайчатиной. Я сокрушалась про себя, что не могу в темноте полноценно разглядеть выражение лица коварного на затеи плута. Нутро грозило пальцем и подсказывало, что "два зайца разом" в прямом и переносном смысле даже в нынешней ситуации держат лидирующие позиции в словах и поступках Бога обмана. Хоть рядом с мужем я и ощущала себя в безопасности, но стоило красочно припомнить желтые глаза - блюдца в черных зарослях кустарников и стволов деревьев, как нога просилась дернуться, чтобы унести следом остальное тело куда подальше от невидимой и не знаемой мной опасности. Смущающим фактом было не только отсутствие освещающего темень ночи очага, но и две тех самых обжаренных тушек ушастых. Я верила, что Локи действительно мог пойти на охоту, пока была без сознания, но... "Он никогда не делает одного дела за раз. - подозрение набирало силу в новых оборотах. - Зачем он еще в лес ходил?" Мою линию следствия внезапно обрезал появившейся буквально из воздуха трескающий ветками костер, который оказался перед нами с Локи после его неслышимого щелчка пальцами. От неожиданности и погруженности в себя душа ушла в пятки на полсекунды. Становилось все более загадочнее и даже опаснее. Несвойственная по коварному характеру редкая выходка щедрости хитрого лиса насторожила меня сильнее. - И как это...? – обратила непонимабщий взор на мужа и сию секунду запнулась, потому что увидела на расстоянии согнутой в локте руки, как.... От оголенного торса Локи сквозь кожные поры испускались едва заметные струи пара. Дыхание сразу же перехватило. Я напрочь забыла о том, что рубаха мужа покоится на мне, покуда он остался без прикрывающего верха. В контрастном от теней свете пламени выступающие грани мускулов верхней части тела мужа выглядела куда соблазнительнее, чем, наверное, при дневном освещении. Можно было разглядеть в деталях широкую мужскую грудную клетку, которая, в отличие от женской, имела не мягкие и плавные изгибы. Совсем наоборот... Острые и резкие рельефы мускулов груди Локи продолжались в точеном прессе, лично и сознательно маня до них игриво дотронуться. Широкие и крепкие плечи гармонично переходили на зависть остальным представителям мужской стороны в прочные при их сдавливании бицепсы. Далее же шло их окончание в виде сильных на подъем тяжестей предплечья, которые завершали осмотр плечевого пояса широкими по сравнению с моими ладонями с длинными пальцами. Я слышно сглотнула всухую, вспомнив томный момент в хижине, когда пальцы Локи почти проникли мне в… - Кха- акха! – поперхнулась от скопившейся слюны во рту. – Тебе, кха, не холодно? "Что я спрашиваю?" - мысленно начинаю себя корить за глупый вопрос к всегда горячему Богу огня. Тот оторвался от созерцания костра и посмотрел с прищуром, который забавным сарказмом молвил: я тебя умоляю. От пристального взгляда Локи мне стало еще «лучше». Сердце стало выбивать некий степ об грудину и виски. Голодные глаза без спроса пожирали оголенное тело мужа, который не стеснялся красоваться своей статью. Напор был сильным. От Бога обмана исходил немыслимый до сладкого беспамятства душный жар, от которого стало трудно дышать. Работа дыхательного центра была выбита из колеи. Непроизвольно приоткрыла рот, чтобы снова от нехватки кислорода не свалиться в обморок. - С-спасибо. – смущенно отвела взгляд в сторону, утратив из памяти ту нить расспроса, которую хотела обличить от одного конца до другого. Отныне в голове властвовал туман забвения, говоря мне лично о том, что благоразумнее отложить в сторону оставшиеся вопросы и насладиться выпавшим моментом уединения. Мне никак не удавалось… Нет... Не хотелось ни о чем думать, потому что я по сходству вспомнила утеху с «проклятьем». Оплеуху влепить Богу обмана вышло с четвертого раза после неудачных трех попыток. «Гери и Фреки – раз. На поляне – два. – пыталась привести дыхание и сердцебиение в норму. - Дротики - три» Локи потянул ко мне левую руку. Я обернулась к нему и ощутила, как большой палец стирает с моей нижней губы остатки сладкого на голод мясного сока. Прикосновение было подобно электрическому разряду, который стрелой пронзил позвоночник, пройдя от головы до кончиков пальцев ног. Меня будто реанимировали, но вместо насыщения тела силами, последние стали клонить почему- то его к земле. Локи не отстранял руки, проведя указательным пальцем снова по моей нижней бархатной для него губе. Далее траектория прикосновений поменялась. Стартовав от подбородка, хитрый лис медленно очерчивал грани моей нижней челюсти, вызывая приятную и прохладную дрожь в области тонкой шеи. Я не могла оторвать взгляда от смотрящих в самое нутро желтых глаз. Последние постепенно раскалялись и наливались ярким оттенком золота, как будто Локи умел регулировать яркость радужки на свое усмотрение. Все происходящее походило на то, что Бог огня, умеющий за долю секунды выпускать необъятные столбы божественного пламени, аккуратно и нежно подает дуновение ветра на тлеющий уголек. И я понимала, что угольком была именно моя персона: «В парной – раз. – чувствую, как Локи невесомо скользит кончиками пальцев по пульсирующей в сонной артерии шее, неотрывно продолжая смотреть мне в глаза. – Вторая попытка была при угрозе Эир. – нежные прикосновения к выступающим ключицам вызывают покалывающие мурашки, от чего соски моментально твердеют, и Локи видит мою реакцию сквозь тонкую ткань рубахи. Его зрачки расширяются в полтора раза. В предвкушении сглотнула, больше приоткрывая рот. – Улль был третьей попыткой, а сейчас…» Локи осторожно, словно боясь спугнуть, провел горячей рукой меж грудей, и потянулся в мою сторону всем корпусом. Будучи в приятной и долгожданной западне я склоняюсь назад. Откидываюсь в наступающем бессилии спиной на шкуру, позволяя рыжеволосому хищнику нависнуть надо мной. Все-таки поймали. Бог обмана таки смог вычленить подходящий момент, который являлся по счету четвертой и удачной попыткой. Я одновременно расслабленно и напряженно была подана как на ладони. Бог обмана мог делать со мной, все что ему заблагорассудиться, подтверждая свою власть не фактом супружества или доминирующим в данный момент положением сверху, а тем… - Локи... С моих уст вот-вот сорвётся настолько откровенное желание, которое обычно умалчивается, что ночное небо, не имея возможности от природы, тут же бы порозовело, как на раннем рассвете. Я смотрела завороженным взглядом в глаза мужа, который терпеливо ждал окончания моего предложения. Локи не торопил и не наседал, а лишь ласково наполнял мои расширенные, как и его, зрачки томным порывом. Разгоряченное тело мужа было настолько близко от моего, что я ощутила выступившие капли пота на лбу. Тут же вспомнила про забавное опасение быть сожженной во время страстной ночи. Но подобное опасение было смешным до слез. Будучи уверенной, что Локи не сожжет меня ненароком, я нашла смелости сказать, то, что так и не сказала ранее. Шепотом я сказала... Локи. Возьми меня...