Место встречи изменить нельзя

      В некоторые моменты Махидевран ненавидела свою работу.       Прислуживать строптивой принцессе, которая то и дело сбегала из дворца и заставляла целые отряды стражников искать её по всему Аль-Сафиру, было тем ещё удовольствием. Пусть с Лайлой у нее и сложились весьма теплые отношения (насколько они возможны в иерархии господ и слуг): Махидевран была старше всего лишь на три года, а потому с дочерью Первого в Круге она находила много тем для общения. Всё-таки сказывалось особое отношение между их семьями в том числе.       Однако даже по дружбе покрывать свою госпожу уже сил нет, но разве откажешь?.. Лайла умела убеждать и давить на жалость, когда ей это особенно требовалось, — а сердобольной подруге много не надо, чтобы сдаться под этим умоляющим взглядом.       Хотя она уже не единожды проклинала себя за столь мягкий характер.       — Махидевран!       Девушка испуганно вздрогнула, заслышав за спиной приближающиеся шаги и властный голос Первого в Круге. Проворчав под нос проклятья и понося на чем только Асхан стоит неугомонную Лайлу, всё-таки обернулась и максимально безобидно улыбнулась — внутри обливалась ледяным потом, но искренне надеялась, что ей удастся скрыть волнение и не выдать тем самым госпожу.       Она почтительно склонила голову, как её с малолетства приучил дедушка Нархиз, мягкий тон прислужницы звучал спокойно:       — Первый в Круге. Чем Вам обязана?       Вообще-то она прекрасно знала, чем. Пусть Зехир и выглядел обычно миролюбиво, однако сейчас в его голосе звучала непоколебимая жесткость — по виду не скажешь, но Махидевран знала, что он в гневе. Хотя, как и каждый уважающий себя правитель, умел сдерживать эмоции, даже когда те лились через край бездонной чаши терпения.       Архимаг подозрительно сощурился:       — Ты не знаешь, где Лайла? — внутри у девушки все вмиг похолодело, как если бы суровые морозные ветры Гримхейма внезапно обрушились на Серебряные Города. — С самого утра ее не видел.       Казалось бы, обычный вопрос, но Махидевран чувствовала себя так скверно, словно к ее горлу приставили острие кинжала — врать самому Первому в Круге определенно плохая затея: особенно, если вспомнить, с какой ревностной отеческой любовью Зехир оберегал дочь. И всё же…       В первую очередь, она личная прислужница Лайлы — и выдавать её, какими бы безрассудными ни казались идеи пятнадцатилетней госпожи, Махидевран не станет даже Первому в Круге.       Поэтому, изобразив на лице искреннее недоумение и задумчиво нахмурившись, та пожала плечами:       — Я не в курсе, повелитель, — девушка уже выучила несколько отмазок, которым ее научила на все случаи жизни сама Лайла — чтобы они звучали максимально убедительно и логично. Видимо, настолько ей приелась чрезмерная опека отца. — Лайла сказала, что желает с утра прогуляться в саду, но больше ее я не встречала.       Отчасти это было правдой, а потому никто бы не упрекнул Махидевран в неискренности — разве что она не договорила о том, что Лайла уже наловчилась перемахивать при помощи заклинаний даже через высокие стены сада и конечной целью ее стала прогулка далеко не по саду.       Зехир нахмурился, из-за чего служанка насторожилась, заслышав его недовольные слова:       — Странно… стража уже там искала, её там не было.       — Так, может, она ещё куда-то пошла, — не сдавалась Махидевран. — Территория дворца огромная, а Лайла не статуя, чтобы стоять на месте часами.       «Кого угодно назови статуей, но уж точно не её», — мрачно добавила про себя девушка, припоминая, что неуемное любопытство, которое и толкало Лайлу на такие вот прогулки, присуще ей с детства. Хотя, отдать должное, в обучении она проявляла чудеса выдержки, усидчивость и терпение.       Зехир не сводил задумчивого взгляда с юной прислужницы — нутром чувствовал, Махидевран что-то ему недоговаривала. В ее словах ощущался скрытый подвох, однако с логической точки зрения придраться невозможно. Поэтому архимаг вздохнул, закатив глаза и покачав головой:       — Вечно, когда она нужна, ее на месте нет, — перед уходом он сурово отрезал: — Если увидишь, передай, что я ее искал.       — Обязательно! — с готовностью закивала Махидевран, провожая Первого в Круге внимательным взглядом.       Как только за дверью стихли шаги и воцарилась благословенная тишина, с лица девушки сползла добродушная улыбка, к которой ее приучили при общении с господами, а сама она облегченно вздохнула — пронесло!       И всё же рисковать не стоило, а потому Махидевран тихонько, но требовательно постучала по каменному балкону, не произнося ни слова — еле слышно зашуршали вьющиеся вдоль дворцовых стен заросли плюща и через несколько мгновений на балкон забралась Лайла. Может, грубой силой та и была обделена, но вот в ловкости ее не упрекнешь — наловчилась взбираться по стенам при многочисленных побегах из дворца.       — Он ушёл? — одними губами спросила потрепанная Лайла, на что Махидевран твердо кивнула. — Сильно злился?       — Скорее, был недоволен, — она не стала говорить прямо, но весь Аль-Сафир знал: скорее, Кха-Белех перейдёт на сторону добра, чем Первый в Круге по-настоящему рассердится на дочь.       Лайла недовольно поджала губы, уже активно обдумывая всю тактику грядущего разговора с отцом. Конечно, Зехир уже давно в курсе ее тайных побегов, однако лишний раз терпеть очередную головомойку относительно них Лайла не особо горела желанием. Уж в том, что отец начнет читать нотации, она не сомневалась ни капли.       Махидевран обреченно вздохнула, несколько укоризненно смотря на подругу, что спокойно ходила по комнате:       — Когда-нибудь мне точно надоест Вас покрывать, — Лайла сдержанно улыбнулась, согретая искренним беспокойством Махидевран, — если бы действительно хотела, уже давно сдала.       — Ты всегда так говоришь, — беззлобно усмехнулась она.       — И всё же обычно Вы пунктуальны, госпожа, — нахмурилась служанка, пытаясь сообразить, что же пошло не так: ведь обычно Лайла успевает прийти во дворец ровно до того, как ее хватится сам Первый в Круге. — И… и что с Вашей одеждой?..       Махидевран тактично промолчала насчет подробностей внешнего вида — заляпанная грязью и илом ткань жадно липла к стройному телу Лайлы, а с волос капала вода. Даже выряжаясь в простолюдинку и гуляя по городу, она обычно отличалась аккуратностью, но что-то подсказывало, что сегодня всё пошло далеко не по плану.       Лайла моментально помрачнела, будто обдумывая, стоит говорить или нет. Фыркнув, она пояснила пристально смотревшей на нее подруге:       — Один идиот свалился в оазис, пришлось нырять за ним, — Махидевран испуганно вздохнула, поднеся ладонь ко рту, на что Лайла отмахнулась: — Да не переживай ты так, всё обошлось. Правда, досадно, что обсохнуть не успела, пока ко дворцу бежала.       Махидевран понимающе улыбнулась, но ничего не стала говорить, дабы не задеть самолюбие Лайлы. Да уж… к ней сватается каждый второй маг Лиги, она всем отказывает, но какого-то проходимца от утопления спасла. У судьбы определенно странное чувство юмора.       Пока Лайла запихивала грязную одежду под кровать, чтобы надежно спрятать, она всё-таки успела заметить мечтательную улыбку на смуглом нежном лице юной служанки и её робкий вопрос:       — Он… он, видимо, очень красив, раз Вы спасли его от верной смерти, — казалось, Лайла сейчас одним взглядом прожжет дырку в Махидевран, любой бы другой уже осознал, что ходит по острию меча.       — Я не обратила на это внимание, — скупо буркнула девушка, резко встав на ноги и решительно направляясь к шкафу, чтобы выбрать лучший наряд для вечернего приема. Тем не менее, процедила едва слышно сквозь зубы сердитой коброй: — Мне не до этих глупостей.       Махидевран пожала острыми плечами, задумчиво наматывая кудрявую каштановую прядь, вьющуюся по плечу:       — Ну-у… поэты Ироллана часто воспевают в стихах и песнях любовь с первого взгляда. Кто знает, может, она существует?       — Любовь — всего лишь очередной вид магии, который до сих пор не разгадали даже самые лучшие наши умы, — упрямо произнесла Лайла с каменным выражением лица. Она не любила разговоры о чувствах — они всегда вызывали у нее… раздражение. То, что не поддавалось холодной логике разума, выходило за рамки её понимания: не привыкла она поддаваться слепо, как Махидевран, эмоциональным порывам.       Служанка с сожалением посмотрела на подругу, но та, усиленно делая вид, что копается в платьях и нарядах, игнорировала столь красноречивый взгляд.       — …и почему же Вы столь категоричны? — ласково проурчала Махидевран насупившейся Лайле. — Сама судьба ниспослала тому несчастному именно Вас.       Лайла ничего не ответила, стиснув до скрежета зубы и напрочь игнорируя упреки — отец не единожды вызывал ее на разговор, как только очередной жених получал от ворот поворот. Но разве кто поймёт сомнения, что терзают ее душу?..       С раннего детства Лайла привыкла жить в постоянном соперничестве — она ненавидела, когда ей потакали и приносили всё на блюдечке с голубой каёмочкой лишь потому что она дочь Первого в Круге. Упрямый характер помог девочке добиться небывалых высот: несколько языков освоены идеально, магическое мастерство растет день ото дня, а многочисленные хобби та осваивала с жадным остервенением, как умирающий от жажды кидается к колодцу с водой.       Лайла стремилась добиться уважения окружающих собственными заслугами и достижениями — чтобы в ней наконец-то хотя бы кто-то увидел ее саму, а не просто дочь Первого в Круге. Кто лишь по слухам знаком с нею, всё равно твердо верят — без покровительства отца не обошлось, без него Лайла не достигла бы таких высот в свои года.       И лишь самые приближенные помнят, как девочка засиживалась допоздна в библиотеке при разучивании заклинаний, игнорируя нормальный режим сна. Помнят, как после грациозного и поистине великолепного исполнения танца на одном из приёмов Лайла упала в обморок от изнеможения: на сцене блистала исключительно ее улыбка, никто бы не упрекнул ее в ужасном исполнении. И лишь в подсобке, куда юная магиня под бурные овации удалилась, она окончательно лишилась чувств.       Лайла упорно достигала целей исключительно собственными усилиями, но злые языки всё равно чесали — не будь она дочерью Первого в Круге, ничего бы не добилась, это всё показушно, всё вранье…       Как дочь Первого в Круге, она просто обязана быть лучшей, быть первой во всём. Это для себя Лайла решила давно — у нее не было ни времени, ни сил, ни желаний на все те любовные глупости, которыми забивали себе голову ее ровесницы.       Да и будем честны: так уж ли искренни все те женихи, что с дарами и почестями приезжали в Аль-Сафир? Что так заискивающе лебезили перед Первым в Круге, пока Лайла свирепо наблюдала за всем со стороны, — она никогда не нужна была им. Все видели в ней лишь желанный трофей, лишь удобное средство для реализации своих амбиций: конечно, ведь она дочь действующего правителя! Женившись на Лайле, каждый лелеял мечту заслужить за ее счет расположение Зехира — а то и вовсе нагретое место Первого в Круге.       Лайле лишь остается глухо рычать, наблюдая за всем со стороны, и до крови впиваться ногтями в нежную смуглую кожу, пока она сжимала ладони в кулаки. А в голове мечется одна яростная мысль: никогда.       Никогда не потеряет она голову от вздорных любовных глупостей. Никогда не поверит льстивым речам ухажеров. Потому что видит насквозь этих мерзавцев — и не позволит никому чего-либо добиваться за ее счет.       Шумно втянув воздух, Лайла выпрямилась и смерила мечтательную Махидевран таким колючим взглядом, что та моментально сникла — голос принцессы звучал холодно:       — Может, поможешь найти подходящий наряд, нежели будешь поучать меня?       Махидевран отшатнулась как будто Лайла на нее замахнулась — поздно осознала, что зашла в своих мечтаниях слишком далеко. А потому с искренним раскаянием склонила голову, виновато прошептав:       — Я… простите, госпожа. Я не хотела Вас обидеть.       Лайла тяжело вздохнула, прикрыв глаза, — и сама ведь прекрасно знала добродушную Махидевран, что с детства за ней хвостом ходит. Что предложила ей свою дружбу, невзирая на некоторое различие в социальных классах. Впрочем… по сути, именно Махидевран разве что могла Лайла назвать своим другом — стала бы она покрывать столько раз упрямую магиню, да ещё и перед самим правителем Серебряных Городов?       — Ничего. Ты прости, что сорвалась.       — А… касательно наряда… — служанка неловко улыбнулась, — Первый в Круге велел подать Вам новый.       Лайла удивлённо взметнула брови, растерянно уставившись на подругу и несколько ошарашенно озвучив мысли вслух:       — Что же это за гости такие?..       — Императрица Фрида из империи Единорога и король Вульфстен из Гримхейма. С семьями.       Лайла обреченно закатила глаза, принимая из рук Махидевран обшитое золотом и жемчугом платье нежного персикового цвета:       — Отец вздумал меня знакомить с отпрысками своих старых друзей… понятно.       Через какой-то час Лайла уже не напоминала оборванку с окраин Аль-Сафира — стараниями аккуратной Махидевран небрежная коса, все ещё влажная после вынужденного купания в оазисе, превратилась в роскошную прическу с изящно вьющимися по оголенным плечам темными локонами и сверкающими золотыми украшениями.       И всё-таки внутри ей остро не хотелось идти на прием — честное слово, лучше бы эти часы в библиотеке провела. Но делать нечего: выходить в свет, особенно, по такому важному случаю, тоже надо.