Вы весь дрожите, Поттер

Такого мучительного стыда я не испытывал даже во время кошмарного случая с думоотводом в прошлом году. Как лег спать, уже не помню, потому что после приема антидота, возвращающего ясность ума, мне хотелось провалиться сквозь землю и потерять сознание от ужаса. Сон настиг меня словно спасительная кома. Проснувшись на рассвете и в оцепенении уткнувшись лицом в подушку, я слушаю разговоры парней и с благоговением понимаю, что Рон все уладил, не позволив мне окончательно сгореть в своем позоре. — Шрам настолько разболелся, что он вряд ли бы сам добрался до больничного крыла. Не доставайте его расспросами, ему и без того тяжко приходится. — Так значит, это происки Сам-Знаешь-Кого? Он что-то затевает? — напряженно спрашивает Симус. — Он всегда что-то затевает. Шрам болит у Гарри по разным причинам, однако чаще всего от эмоций Волдеморта — если тот радуется или злится. — Хоть бы злился, — вздыхает Невилл. Что ж, раньше мне не приходилось прикрываться Риддлом, чтобы предотвратить грязные слухи о чувствах к Снейпу. Волдеморт еще никого и никогда так не выручал. * * * Дождавшись, когда все, кроме Рона, покинут спальню, я выныриваю из-под полога. Друг сидит на кровати, натягивая носки. При виде меня он меняется в лице, падает на спину и начинает во весь голос хохотать. — Придурок, — бурчу я и запускаю в него подушкой. — Хватит ржать! — Прости, Гарри, я больше не буду смеяться над этим, но сейчас просто сил нет, — заикается Рон и закрывает багровое лицо ладонями. — «Я люблю его! Мне надо в подземелья!» Приятель, ты вообще представляешь, что я вчера пережил? — Ты?! — рявкаю я. — А со мной, по-твоему, ничего не стряслось? — Да ты улыбался, как счастливый кретин, пока я рисковал жизнью и спасал наши шкуры после ваших объятий! — Не произноси это! Не было никаких «наших объятий», — я плюхаюсь рядом с другом. — Зелье дурманило похуже Империуса. Не представляю, что произошло бы, узнай обо всем кто-то еще. Я так благодарен вам с Гермионой. — На какую-то долю секунды я вчера почти поверил тебе. Ну, в момент чистосердечного признания, — Рон весело хлопает меня по спине. — Пять лет дружбы перед глазами пронеслись. Будто перед смертью. — Как ты только мог подумать, что я говорил про него на полном серьезе? — фыркаю я. — Мне бы и новости о твоей голубизне хватило, чтобы впредь не ночевать вместе, — гадливо хихикает Рон. — А уж если бы ты и впрямь запал на сальноволосого урода, я бы за один стол с тобой не сел. Кстати, есть охота, одевайся давай. Чую запах бекона! * * * Итак, я официально вынужден скрывать неудобную правду, лишь бы не потерять друга. Замечательно. Эта пульсирующая в сознании мысль успела совершенно отравить мою жизнь за какие-то полчаса. Большой зал опустел, до начала занятий осталось всего ничего. Пока я вяло ковыряю ложкой свою кашу, Рон с набитым ртом выпрашивает у взвинченной Гермионы домашнее задание по Трансфигурации. Подруга явно хочет обсудить вчерашнее, но я, абсолютно подавленный, молча раздумываю, не притвориться ли больным и вообще не идти на Зельеварение. Тем не менее здравый смысл и опасения усугубить ситуацию берут верх. В конце концов, опозориться перед Снейпом сильнее вчерашнего я уже не смогу. Вот только Малфой наверняка устроит из случившегося целое шоу. Нет уж, не буду трусить. Я не виноват, что стал жертвой жестокой шутки, и это понимают все без исключения. Значит, надо просто вести себя с достоинством. * * * Снейп в бешенстве залетает в класс и с грохотом захлопывает за собой тяжелую дубовую дверь. По инерции все студенты — в том числе и слизеринцы — втягивают головы в плечи и мгновенно затихают, чтобы стать как можно незаметнее и не обрушить на себя гнев Ужаса Подземелий. Кроме меня о причине такого настроения догадываются еще несколько человек. Я рискую поднять глаза. Взяв себя в руки, дабы не омрачить первый учебный месяц кровожадной расправой, Снейп успокаивается до состояния тихой ярости и приступает к уроку. К моему счастью, пока я все занятие демонстрирую абсолютную несобранность и с горем пополам варю Эйфорийное зелье, он делает вид, что меня не существует. А когда я подношу к преподавательскому столу пробирку с образцом своего отвратного варева, кривится и взмахом палочки опустошает ее, не удостоив даже взглядом. Спасибо, думаю я. Спасибо, профессор, что вы со мной заодно. — К следующему разу подготовьте эссе на тему «Свойства абиссинской смоковницы: вред для животных и польза для людей». Объем — пять страниц. Все свободны. Слава Мерлину, слава всем богам. Я торопливо запихиваю вещи в сумку, еле сдерживаясь, чтобы не пуститься наутек. Рон и Гермиона уже ждут у выхода. — Мистер Поттер, мистер Малфой, задержитесь. * * * Я знаю, что ни в чем не виноват, но все равно ощущаю себя маленьким мышонком, пущенным на корм голодному удаву. Закрыв запирающим заклинанием дверь своего кабинета, Снейп не оставляет мне ни единого шанса спастись из его логова. Оказавшись в заточении с двумя слизеринскими гадами, я стараюсь подавить зарождающуюся панику. Обещал быть храбрым, значит, буду. Ни мне, ни (что странно) Малфою не предлагают стулья: мы стоим перед рабочим столом Снейпа как перед эшафотом. В этот миг я ненавижу хорька пуще прежнего: его самодовольная ухмылочка буквально кричит о том, что он отнюдь не жалеет о содеянном. Снейп сидит за столом в кресле, сложив руки на груди и уставившись в одну точку. Малфой же тем временем небрежно поигрывает волшебной палочкой, пялясь на полки, заставленные банками с разной заспиртованной живностью. Я отважно смотрю Снейпу в лицо. Он поднимает на меня ледяной взгляд и недолго выжидает, будто бы проверяя, не обделаюсь ли я от ужаса на учительский ковер. И хотя я чуть не провалил проверку, не отвести глаза все же удалось. — Мистер Малфой, — произносит он, не отрывая от меня свой взор, а затем наконец поворачивает голову в сторону хорька. — Вы имеете какое-либо отношение к тому, что накануне мистеру Поттеру в пищу было подмешано дурманящее разум зелье? — Нет, конечно, — фыркает Малфой, но явно напрягается. — Где я и где Звездный мальчик! Мне нет до него дела. Я чувствую, как на виске проступает пульсирующая венка: гнев разгорается с новой силой, и я почти готов вцепиться в красиво уложенную шевелюру этого лжеца. Однако присутствие Снейпа сильно ограничивает мои возможности. — Тогда, полагаю, вам не составит труда прямо сейчас избавить мистера Поттера от необоснованных подозрений, приняв мизерную дозу Веритасерума и подтвердив свою непричастность к инциденту? Снейп встает и выходит из-за стола. — Не стану я это пить, — Малфой как по щелчку теряет самоконтроль. На его бледных щеках проступают малиновые пятна, а пальцы едва заметно подрагивают. — У вас нет права пичкать студентов сывороткой Правды. Я вам уже сказал, что не подливал Поттеру никакое любовное зелье, он вечно что-то... — Один момент, — перебивает Снейп, поднимая бровь. — Я ничего не говорил о любовном зелье. Кажется, где-то внутри меня пара демонов только что торжествующе расхохотались. И каким же жалким зрелищем были эти попытки по-змеиному увильнуть от наказания! Осознавая, что попался, Малфой волком смотрит на меня, кривя рот, и восклицает: — Да я понятия не имею, любовное, психованное, отупляющее! Плевать! Или вы прекратите угрожать мне Веритасерумом, или я незамедлительно... — Что? Расскажете обо всем своему отцу? Боюсь, он, пребывая в стенах Азкабана, никак не сможет поспособствовать моему увольнению. Выкладывайте правду. Или пейте. Живо! Снейп протягивает Малфою кубок с тыквенным соком, куда несколько секунд назад добавил прозрачную жидкость из витиеватой стеклянной колбы. Не знаю, простит ли слизеринец своему декану такое пренебрежительное отношение, однако Снейпа я прекрасно понимаю — Малфой зашел слишком далеко. И я буквально шокирован тем, что в этот момент целиком и полностью одобряю снейповские методы ведения расследований. Загнанный в угол, Малфой сдается и раздосадовано выплевывает: — Ладно, ладно! Это я подмешал Поттеру приворотное! Были на то причины! Задохнувшись от ярости, я хватаю его за грудки и как следует встряхиваю: — Причины?! У тебя хоть капля совести есть? Но тут, демонстрируя поразительную прыткость, Снейп за шиворот оттаскивает меня от Малфоя, грубо отпихивает в сторону и сам нависает над блондином, словно живое воплощение Смерти. — Озвучьте. — Это ему за отца! За нашу разрушенную жизнь! Я давно разглядел гейскую натуру Поттера и хотел, чтобы он испытал по крайней мере долю того унижения, что пришлось вынести нам с матерью! Мое сердце на миг замирает, а затем принимается бешено колотиться. Кровь приливает к лицу, дыхание сбивается — от этого позора некуда деться, и я сейчас с огромным удовольствием желаю провалиться в Преисподнюю. Если бы Снейп машинально обернулся, чтобы оценить, действительно ли я смахиваю на гея, то я бы, наверное, умер. По-видимому, он пропустил эту часть мимо ушей. А Малфой тем временем продолжает: — Мы сидели в гостиной, обсуждали песню шляпы и шутили. И мне пришла в голову идея весело начать учебный год. — Весело, значит? — яд в голосе Снейпа рискует убить все живое в замке. Еле оставаясь в сознании от потрясения, я нахожу в себе силы только для того, чтобы стоять на ногах и молча наблюдать за разворачивающейся баталией. — Я не хотел задеть вас, профессор. — Правду! — Снейп что есть мочи грохает кулаком по столешнице, от чего мы с Малфоем вздрагиваем. — Хорошо! Хорошо! Я выбрал вас, потому что вы тоже унизили меня! Как будто мне мало досталось! Вы отняли баллы у собственного факультета за какую-то Грейнджер! Вынудили просить прощения у гряз… Ах да, вы же ненавидите это слово! Что, не желали обсуждать свой поступок при Поттере? Убьете меня теперь? — Я уже близок к воплощению этой идеи, мистер Малфой, — Снейп выпрямляется и смотрит на злого испуганного слизеринца сверху вниз. — Посмели призвать волос с моей мантии для добавления в приворотное зелье? Малфой, не проронив ни звука, кивает и хмуро уставляется на меня. Мой волос, должно быть, добыл, когда приходил поиздеваться над Гермионой, думаю я. — Три раза в неделю до самого Рождества — по понедельникам, средам и пятницам — после занятий вы будете веселиться. А именно — голыми руками драить грязные котлы, мыть пробирки и приводить в порядок рабочие места студентов. О квиддиче даже не заикайтесь — вы можете забыть об игре раз и навсегда. Неужели справедливость восторжествовала? Не веря услышанному, я вскидываю удивленные глаза на Снейпа, который садится обратно за свой стол, придвигает к себе какие-то бумаги и начинает спокойно их изучать. Мы с Малфоем обмениваемся взглядами, и я вижу захлестнувшее его отчаяние. Так тебе и надо, вонючий хорек! В кои-то веки твой декан демонстрирует адекватность. Правильно ведь говорят, общий враг сближает. — Вас это также касается, Поттер. Понедельник, среда, пятница. Семь вечера, кабинет Зельеварения. Профессора МакГонагалл я проинформирую лично, она подыщет команде Гриффиндора нового ловца. — Но сэр! — восклицаю я. Да он совсем спятил?! — Чем я заслужил наказание? — Вы еще здесь? — презрительно бросает Снейп, посмотрев на меня поверх пергамента. — Профессор, я же не имею отношения к выходке Малфоя! — моему возмущению нет конца: подобного беспредела Снейп не творил уже давным-давно. — Неужели? — он кривит рот в точности как Малфой. Вот откуда у слизеринца такая привычка, понабрался у кумира. — Вон отсюда! Оба! Я резко разворачиваюсь и, пока не разбил все банки со склизкими уродами одной лишь мощью своего гнева, вылетаю в коридор. Сначала пережитые последствия приворотного варева, затем жуткий день с чувством неимоверного стыда, а теперь еще и четыре месяца отработок! И квиддич! Мерлин, меня завтра же вышвырнут из команды! Я впиваюсь пальцами в голову, перед глазами все плывет. Казалось, смерть Сириуса была последней каплей, но нет, последняя капля переполнила чашу самообладания минуту назад! Из класса не спеша выходит Малфой, и я впадаю в безумие. Хочу так отметелить этого ублюдка, чтобы его холеное личико превратилась в отбивную! В ярости я наношу хаотичные удары и попадаю ему в бровь, в плечо, в солнечное сплетение. Слизеринец, защищаясь, бьет прямиком в мой нос — раздается характерный хруст, и после моего вопля мы на пару секунд затихаем. А потом я, опомнившись, дергаю его за волосы и припираю к стенке. Малфой стонет от боли и пытается оттолкнуть меня. Кажется, нашу возню сейчас услышит Снейп, только терять все равно уже нечего. Взяв гада за горло и удерживая его в удушающем захвате, я выпаливаю в ненавистное лицо, пунцовое от напряжения: — Из-за того, что ты такая беспринципная сволочь, весь мой предстоящий год испорчен! И кстати, твой папочка сел в Азкабан вовсе не по моей вине, а потому что он трусливый и подлый прихлебатель Волдеморта! Слуга того, кто убил моих родителей и посодействовал смерти крестного! Ослепленный болезненными чувствами, я сдавливаю его шею еще сильнее, и Малфой начинает ловить ртом воздух и колотить меня по спине. В это мгновение над моим ухом проносится мерзопакостный смех — на звуки потасовки прилетел Пивз. Черт! Только этого не хватало! — Белобрысый и очкастый Оказались голубками! Малфой снизу, Поттер сверху: Поласкайтесь язычками! Ха-ха-ха-ха-ха!!! Затянув идиотскую песенку, он принимается кружить по всему коридору. Отпрянув от слизеринца, я в панике оглядываюсь по сторонам, но не вижу вокруг ни одного свидетеля: все уже на обеде в Большом зале. Тем временем Малфой, судорожно пытаясь отдышаться и потирая больную шею, хрипло обращается к духу Хаоса: — Я абсолютный натурал. Мне нравятся девушки, идиот! В отличие от Поттера. Чтобы снова не наброситься на него, я собираю всю волю в кулак, разворачиваюсь и быстро ухожу. И пока я удаляюсь с места драки, неприличное мычание и пошлые дразнилки, издаваемые Пивзом и умноженные эхом подземелий, становятся тише и наконец замолкают.