Вы весь дрожите, Поттер

За ужином все гриффиндорцы сидят угрюмые и с кислыми минами рассуждают о том, кто теперь займет мое место и удастся ли этому человеку приноровиться добираться до снитча раньше противника, как удавалось мне. — Гриффиндор в заднице, — шепот Симуса вызывает во мне горькое чувство вины. Надеюсь, конечно, что все не так критично, но без достойного ловца факультет и правда не возьмет кубок школы. Это решится завтра на отборочных: вместо меня, Фреда и Джорджа примут трех новеньких. И если с задачей загонщиков справятся многие, то в роли искателя снитча я представляю одну лишь Джинни — она атлетична, ловка и проворна, к тому же, под ее весом метла будет двигаться быстрее. Кстати, Рон собрался пойти по стопам одного из братьев и тоже попытает счастья на отборочных. — Команда не может остаться без Уизли. Мы испокон веков играли и будем играть в квиддич, — гордо заявляет он, уплетая сочный ростбиф. Друг признался, что просто неимоверно волнуется перед завтрашним днем, но я знаю, как для него важно сохранять лицо хотя бы сейчас — в окружении старших членов гриффиндорской сборной. — Ты станешь отличным загонщиком, — хлопаю я его по плечу. — Близнецам на радость. Однокурсники принимаются оживленно обсуждать бизнес Фреда и Джорджа — их магазин Всевозможных Волшебных Вредилок, завоевавший бешеную популярность за какие-то пару месяцев с момента открытия. А я тем временем бросаю взгляд в сторону того, кто стал причиной моих проблем. Настроение слизеринцев также сродни унынию, ведь и они потеряли ключевого игрока. Понурый и сгорбившийся Малфой со вспухшей губой и заплывшим верхним веком выглядит устрашающе и одновременно уморительно. Видимо, ни он, ни его приятели еще не умеют так хорошо сводить синяки и ссадины, как это делает Гермиона, в два счета вылечившая после драки мой сломанный нос. — Хорек похож на Квазимодо, — отмечаю я, и сидящая напротив подруга смеется. Рон оглядывает нас и с недоумением спрашивает: — На кого? — Квазимодо. Несимпатичный персонаж из маггловского романа, — поясняет Гермиона. — Он казался всем ужасным, но на самом деле был ранимым и чувствительным. И вполне способным на любовь. Рон машет рукой и наклоняется ко мне: — Здорово ты его отделал, Гарри. Поделом ему за все наши беды. Жаль, что у Снейпа столько власти, я бы и ему с удовольствием отомстил. Я смотрю на учительский стол: декан Слизерина равнодушным взглядом скользит по залу и тут, словно почувствовав, как за ним наблюдают, встречается со мной глазами и приподнимает бровь. Интуиция подсказывает, что он прекрасно понимает, откуда у Малфоя столь красочные узоры на лице. * * * Среда принесла одну лишь тоску: мне всю ночь снился Сириус, а утром, проснувшись совершенно разбитым, я морально готовился к отборочным испытаниям, в которых даже не приму участие и, естественно, к вечерней отработке. Травология, Чары и Трансфигурация прошли как в тумане, а вот на ЗОТИ оживились абсолютно все: нашим новым преподавателем стала Флер Делакур, которая после окончания Шармбатона прибыла из Франции в Шотландию под крыло Дамблдора, радушно предложившего ей вакантное место в Хогвартсе. Несмотря на совсем молодой возраст — ей еще не исполнилось и девятнадцати — Флер грандиозно провела свой первый в жизни урок, в два счета овладев вниманием гриффиндорцев и хаффлпафцев. Взгляды были прикованы к ней от начала и до конца занятия. Стоило нам выйти за порог, как Гермиона скептически поморщилась и пробормотала что-то вроде «От бабушки-вейлы она научилась кокетству, но не нормальному произношению Petrificus Totalus». Рон же остался в полном восторге от урока, чем, видимо, и вызвал эту вспышку. — Подумаешь, картавит немного, зато она на три года переплюнула Снейпа! — подлил он масла в огонь. — Начать преподавать в Хогвартсе в восемнадцать лет может только кто-то по-настоящему стоящий. Кажется, твердолобому лучшему другу непременно потребуется моя помощь, чтобы наладить отношения с девушкой. * * * На отборочные испытания я иду понаблюдать за успехами Рона и заодно надышаться перед смертью — ровно через два часа мне предстоит отмывать грязные котлы в компании Малфоя. Рон, кстати, передумал в самый последний момент, решив испробовать себя в роли вратаря. Надо сказать, справляется он просто блестяще. Мы сидим на трибунах вместе с Гермионой, и я замечаю боковым зрением, что каждый раз, когда друг виртуозно отбивает мячи, Лаванда, где-то в двадцати метрах левее от нас, восторженно подпрыгивает. — Это уже ни в какие ворота, извини за каламбур, — кривится подруга, не отрывая глаз от учебника по рунам. — Ты о... — Да, я о Лаванде. И о Флер. — Он любит тебя, Гермиона, — парирую я, отбирая у нее экземпляр «Древнейших магических символов». — Не исключено, — слабо улыбается она, устремляя взгляд на пасмурное небо, где Рон ловко управляется с метлой и квоффлами. — Только вот не покидает ощущение, что он встречается со мной в основном из-за бушующих гормонов и с таким же успехом мог бы строить отношения с любой простушкой, готовой немедленно расстаться с невинностью. Прости, что тебе приходится выслушивать это, Гарри. — Глупости, — мне настолько важно убедить подругу в честных намерениях Рона, что я даже не задумываюсь, подкреплены ли ее слова фактами. — Мы прошли через огонь и воду. Ни одна девушка не будет ему так близка. — В качестве друга — да, — пожимает плечами Гермиона. — Но когда мы остаемся наедине, он толком со мной ничего не обсуждает. У него сейчас одно на уме. Не зная, что ответить, я замолкаю. Хотел бы я все время заниматься сексом с кем-то, кого люблю, или помимо этого стремился бы узнать его как можно ближе, общаться, шутить, делиться секретами? Определенно, второй вариант. — Хочешь, я поговорю с ним? Посоветую быть более чутким, — предлагаю я. — Не стоит, Гарри, — подруга с улыбкой приглаживает мои взлохмаченные ветром волосы. — Он должен сам прийти к этому. К сожалению, не все эмпатичны и чувствительны, как ты, милый. Да уж, и это меня однажды добьет. — Гарри! Гарри Поттер! Нам нужно твое мнение! Алисия Спиннет, ставшая теперь капитаном команды, громко зовет присоединиться к отбору новых игроков. — Иди, — мягко произносит Гермиона, и я поднимаюсь со скамьи. * * * Как я и ожидал, Рон превосходно прошел отборочные, а место ловца заняла Джинни. Трелони бы после такого точного предсказания объявила, что у меня открылся третий глаз, нарекла оракулом и обсыпала блестками вперемешку с дурман-травой. Лучше бы я отбывал наказание у нее. Да у кого угодно, хоть у Локхарта! Лишь бы не изнывать следующие два часа в компании Малфоя и Снейпа. Грядущая отработка продлится до девяти вечера, из-за чего мне пришлось молниеносно поужинать, за час кое-как выполнить домашнее задание и к семи поспешить в подземелья, чтобы вновь не накликать гнев слизеринского декана. Без одной минуты семь я стучу в дубовую дверь. — Войдите, — недовольный тон не сулит ничего хорошего. Тихо проскользнув в кабинет, я обнаруживаю, что хорька на месте нет. Видимо, ему и во время отработок закон не писан. Снейп сидит за учительским столом и, не поднимая на меня глаз, холодно приказывает: — Приведите в порядок рабочие места студентов, Поттер. Поскольку они запачканы гноем бубунтюбера, экскрементами пикси и ядом большой пурпурной жабы, в качестве исключения разрешаю взять защитные перчатки. Как будто специально сегодня задал кому-то готовить зелье с особенно гадкими ингредиентами, думаю я, устремляясь к шкафу с инвентарем. — Прошу извинить, — в класс вальяжно заходит Малфой. — Извинения приняты, — все так же безучастно откликается Снейп. — Вы, мистер Малфой, будете отмывать грязные котлы. Советую последовать примеру Поттера и использовать перчатки из драконьей кожи. А говорил, что котлы заставит драить голыми руками. Неужто лелеет в душе последнюю каплю сострадания? Следующие полчаса мы проводим в гнетущем молчании, которое нарушают только шелест пергамента (Снейп проверяет работы студентов), скрежет моей жесткой щетки о древесину столов и сопение Малфоя — чистить инвентарь у него получается просто ужасно. Естественно, ведь эти холеные руки вряд ли хоть раз в жизни сталкивались со столь серьезной нагрузкой. — Лучше уж стать пожирателем, чем возиться со всякой дрянью, как домовик, — рассержено бормочет он себе под нос, но это не укрывается от ушей Снейпа. — Не лучше, — мгновенно реагирует тот. — И если спустя десять минут физического труда вы решили примкнуть к Темному Лорду, то у меня для вас плохие новости — там возни со всякой дрянью куда больше. — Белоручка, — фыркаю я еще тише, чем ворчал Малфой. — Испытай на своей шкуре, что приходилось делать Добби. — У меня было хорошее детство, в отличие от тебя, долбанная Золушка, — а слух у него острее, чем я думал. — Ты что, всерьез сейчас злорадствуешь, что я рос без родителей? Да ты гнилее бубунтюберовой жижи, — выпаливаю я, отшвыривая в урну обожженную жабьим ядом щетку. — Тишина! — рявкает Снейп и неожиданно резко хватается за руку в районе предплечья. Метка, догадываюсь я и бросаю встревоженный взгляд на Малфоя. Тот на миг встречается со мной глазами, а потом исподлобья косится на декана. Снейп, сквозь зубы прошипев ругательство и совладав с секундной слабостью, выпрямляется в кресле и поправляет манжеты своего сюртука. Затем, втянув носом воздух, встает с такой ровной спиной, точно кол проглотил: лишь его напряженная поза говорит о том, что боль не улетучилась, а будто бы стала сильнее. — Я отлучусь на полтора часа, — строго оповещает профессор, не глядя ни на кого из нас. — Ваша отработка закончится аккурат к моему возвращению. Мне хочется что-то сказать, но слова застревают в горле — бывалому шпиону (к тому же раздраженному до предела) мои контраргументы покажутся смехотворными. Отразив на потолке сумрачное небо, усеянное плотными дождевыми облаками, он устремляется в личные покои и спустя минуту вылетает оттуда с дорожным плащом, в который завернут какой-то предмет. Маска пожирателя! Меня бросает в жар — никогда раньше не видел Снейпа в этом амплуа. Мы десятки раз обсуждали с Роном и Гермионой его разведывательные операции и посещения собраний Волдеморта. Но одно дело обсуждать, и совершенно другое — стоять в двух метрах от человека, в чьих руках сверток со зловещим символом безнаказанности и покорности. Такие были на кладбище в день смерти Седрика. А еще от Снейпа веет опасностью, которая совсем не похожа на то, что чувствует Невилл, когда над его котлом угрожающе застывает мрачная высокая фигура. Человек передо мной вполне способен убить. Убить, Мерлин! Похоже, он не понимает, почему я уставился на него в изумлении, и, слегка приподняв бровь в ответ, задерживает на мне взгляд всего на две секунды. Но их хватает, чтобы я трусливо отвернулся и не смотрел, как профессор широким шагом идет к двери и наконец скрывается за ней. — Собрание Пожирателей. В Малфой-мэнор! — слизеринец первый выходит из нервного оцепенения. — А отца там нет, никто не сможет защитить маму! И все из-за тебя, Поттер! — Я уже сказал тебе, что моей вины здесь нет, — отрезаю я, выискивая в шкафу новую щетку. — Он пытался убить нас всех. Выманивал пророчество, угрожая расправой моим друзьям. Удивительно, но его беспокойство о матери — высокомерной женщине, которая всегда смотрит по сторонам так, словно откуда-то гадко пахнет навозом, — тронуло меня. Все нуждаются в матери. Даже отвратительные хорьки. Следующие двадцать минут я молча наблюдаю, как он, чертыхаясь себе под нос, то и дело театрально снимает перчатки и рассматривает, не повредил ли ногти. За этими драматичными жестами явно прячется что-то гораздо более серьезное — Малфой сосредотачивается на ничтожных мелочах, только бы не думать, кого прямо сейчас пытают в его родовом поместье. И тогда я, сам того не ожидая, говорю: — Снейп сможет ее защитить. Сконфуженный, хорек ничего не отвечает. * * * Спустя полтора часа тщательной уборки мои руки чудовищно саднит и ломит. Свое дело, в отличие от Малфоя, я довел до конца (не знаю, проклинать или благодарить Дурслей за собственную выносливость). Слизеринца же хватило минут на тридцать — устав и вспотев, он в итоге плюнул на старания и завершил отработку при помощи магии. А я лишь раздосадовано наблюдал за тем, как по мановению волшебной палочки черпаки, котлы и пробирки становятся стерильными. Провернув аферу, он взглянул на меня с таким вызовом и угрозой (мол, выдашь — прибью), что я чуть не расхохотался. Напугал до чертиков, как же. И вот теперь, превозмогая боль в шраме, я делаю заключительные штрихи, домывая пол вокруг рабочих мест студентов. Судя по ощущениям, Волдеморт испытывает довольно яркие эмоции — то ли доволен, то ли злится и наказывает кого-то. Пока я мысленно рассуждаю об этом, Малфой, сняв жилет и вальяжно раскинувшись в своей белой рубашке за одной из чистых парт, с очевидным удовольствием наблюдает за моим усердием. Наслаждается, гад. Но ничего. В следующий раз Снейп никуда не денется, и ему тоже придется корячиться со щетками и тряпками. И тогда придет мой черед развлекаться! Мне остается очистить буквально один квадратный метр, когда раздается приглушенный удар по дубовой двери, словно кто-то с недостаточным усилием толкает ее плечом. Звук повторяется, и дверь распахивается. Повернувшись на шум, мы застываем, уставившись на вошедшего в кабинет Снейпа. Привычная желтизна его лица сменилась мертвенной бледностью, губы и вовсе приобрели болезненный серый оттенок. Внешне — вроде бы цел, ни царапины, но едва ли с ним все в порядке. Зная, на что способен Волдеморт в припадке гнева, я содрогаюсь — неужели от его пыточных заклинаний может пострадать даже этот человек-кремень? Слегка пошатнувшись, Снейп делает три шага вперед, затем останавливается, кидает на пол плащ с завернутой в него маской и, опершись рукой на шкаф, сурово выдает: — Отработка окончена. Разойдитесь по своим гостиным. — Но сэр… — мой голос сейчас напоминает блеяние испуганного ягненка. — Вы уверены, что вам не нужна помощь? Мадам Помфри… — Поттер, — сжав трясущиеся пальцы в кулаки, зельевар смотрит так, как уже смотрел однажды в момент собственной слабости, свидетелем которой я был. Похоже, он снова готов запустить в меня банкой с сушеными тараканами. — Покиньте кабинет. Живо! — Оглох что ли? — встревает хорек. — Сказано же, Поттер, проваливай! — Мистер Малфой, вы уходите оба, — угрожающим тоном подчеркивает последнее слово Снейп, привалившись к шкафу почти всем телом. Мне становится жутко, и я хочу ретироваться — пусть слизеринец сам разбирается со своим деканом. Однако что-то все-таки удерживает меня на месте. — Я не уйду, пока не узнаю новости, — стоит на своем Малфой, пекущийся о судьбе матери. — Для вас новостей нет. Ни хороших, ни плохих. Если вы намерены и дальше терзать меня расспросами, то уйду я. Подхватив с пола дорожный плащ и пройдя нетвердой, но стремительной походкой через весь класс, Снейп скрывается в личных комнатах. — Чертов ублюдок, — злобно бросает покрасневший от волнения Малфой и пулей вылетает из кабинета. С чувством тревоги и неправильности всего происходящего я берусь за ручку двери и толкаю ее, намереваясь выйти в коридор. В этот момент до меня будто бы доносится звук разбитого стекла, такой глухой и далекий, что кажется просто плодом воображения. — Померещилось, — утешаю себя я и спешу прочь из подземелий.