Честность и плутовство
6 февраля 2021 г. в 19:32
Полетать на «Молнии» я теперь могу лишь в свободное от отработок время. А так как сегодня пятница, лучше отложить домашнее задание на выходные и провести с пользой вечер перед предстоящей каторгой в подземельях.
Поднявшись в совятню, я подкармливаю Хедвиг и приглашаю ее составить мне компанию. Моей любимице тоже не помешает размяться: она давно не бывала дальше Запретного леса, где охотится на мелких грызунов. Письма-то больше доставлять некому, не Дурслям же отправлять мемуары о своих магических успехах.
Ощутив, как разрастается внутри тоска по крестному, я скорее отгоняю горькие мысли. Сейчас бы он точно потрепал меня по и без того лохматой макушке и строго-настрого запретил унывать.
Ладно, Сириус, постараюсь держать нос по ветру.
Я дохожу до квиддичного поля и по примеру Хедвиг, наворачивающей круги в ожидании хозяина, сам взмываю в небо.
Окрыляющая свобода — вот оно, чувство, которого мне так не хватало из-за регулярных заточений в снейповских темницах. Он вынудил меня буквально каждый будний день приходить в класс зельеварения — либо на урок, либо на отработку. А ведь на дух меня не переносит, ну что за мазохист?
Нет уж, Снейп — последнее, о чем я буду думать во время моего любимого занятия — полета. Свистнув Хедвиг и лихо разрезав прохладный сентябрьский воздух, я устремляюсь к Черному озеру. Его встревоженная ветром гладь отражает синхронные движения двух фигур — большой темной и маленькой светлой, чуть более юркой.
Опустившись совсем низко, я зачерпываю пальцами холодную воду и, не удержавшись, издаю восторженный возглас — уже вечность не чувствовал столько радости. А сколько ее дарил квиддич! Снейп знал, как меня наказать. Но за что?
О, только не о нем снова. Резко развернув метлу, я исполняю несколько крутых виражей и, усмирив гнев, возвращаюсь обратно.
* * *
— Войдите, — доносится глухой рык из-за плотно закрытой двери.
— Здравствуйте, профессор, — вежливо обращаюсь я к причине моего заключения в слизеринском логове.
— Итак, Поттер, вам следует разложить в алфавитном порядке, отталкиваясь от фамилий авторов, все книги в этих шкафах. Чтобы студентам было легче находить нужные пособия, — не вставая с места и не глядя на меня, Снейп жестом указывает в сторону десяти полок, снизу доверху набитых потрепанными, слегка запылившимися учебниками о волшебных ингредиентах зелий.
Их по-настоящему много, но не справятся с такой работой разве что законченные кретины вроде Крэбба или Гойла. Если это все, то трудиться предстоит час или около, а потом можно бежать восвояси! Сочтя вечер невероятно удачным, я с энтузиазмом принимаюсь за дело.
Малфой, как и раньше, является с опозданием.
— Профессор, — небрежно кивает он, не вытаскивая рук из карманов. — Что мне предстоит на сей раз?
— На сей раз вы, как и Поттер, займетесь сортировкой. А конкретнее — вам нужно отобрать особо крупные экземпляры засушенных экскрементов пикси, — с этими словами Снейп левитирует шокированному Малфою холщовый мешочек и взмахом палочки снимает крышку с большого котла. Тут же по классу начинает распространяться зловоние. — На прошлой отработке вы реагировали на них с особым восторгом.
Малфой брезгливо прикрывает нос тыльной стороной ладони и косится на гору сушеных сероватых кусочков.
— Серьезно? Поттер будет вытирать с книжек пыль, а я — ковыряться в дерьме?
Мне хочется поаплодировать, но не знаю, кому — Снейпу за изощренность или Малфою за бесцеремонность и бесстрашие. Выглянув из-за стеллажа, я наблюдаю за бунтом на слизеринском корабле.
— Следите за языком, — мгновенно реагирует зельевар. — Иначе придется не просто ковыряться, но и измельчать в порошок. Как я уже сказал, отбираете крупные образцы и кладете в мешок. Мелкие пересыпаете в котел поменьше. Думаю, столь чудесное занятие отобьет у вас всякое желание жульничать впредь.
— Когда это я жульничал? — вспыхнув от ярости, Малфой покрывается багровыми пятнами.
— Вы в курсе, когда, — бесстрастно отвечает Снейп. — Чтите свое аристократическое происхождение и принадлежность к факультету Слизерин, но забываете, что ни то, ни другое не подразумевает грязных ухищрений. По-вашему, я простофиля, которого можно обдурить, проигнорировав мои распоряжения и выдав волшебство за ручной труд? Действуя в собственных интересах, будьте сколь угодно расчетливы и дальновидны, но только не вероломны и глупы.
Онемев, Малфой стоит столбом, впившись в грубую ткань мешка до побелевших костяшек пальцев, его губы сжаты и подрагивают: хорек вот-вот потеряет самообладание.
Отступив обратно за стеллаж, я перевожу дух. Неужели, ну неужели мне это не кажется и Снейп оценил мою честность? Во второй раз проявил снисходительность, вознаградив за достойный поступок? Самый несправедливый и предвзятый человек в замке разглядел во мне нечто большее, чем отражение человека, унижавшего, травившего и провоцировавшего его в юные годы?
Я и мечтать не мог, что в жуткий период, когда над нами нависает смертельная угроза и все видят во мне Мессию, у меня вдруг уменьшатся поводы для нервов.
Конечно, Снейп тот еще гад: смею ли я надеяться на то, что он и правда стал чуточку человечнее? Лишил квиддича, назначил эти идиотские отработки... Но почему же я все равно чувствую, что он меня больше не ненавидит? После того, как я нахально залез в его думоотвод! После того, как бросился на шею на глазах у Рона!
А ведь я и вовсе никогда не испытывал к нему ненависти. Непонимание, негодование, возмущение — да. Но можно ли ощущать жгучее презрение к человеку, который неоднократно спасал тебе жизнь? Который регулярно рискует своей? Жертвует сном, силами, временем? Сколько раз его подвергали пыткам, и сколько раз он тщательно устранял последствия, скрывал боль? Если бы не тот вечер, я бы ни за что не догадался на следующий день, что с ним что-то не так. Каким надо быть стойким и как много эмоций нужно прятать глубоко внутри?
Поймав себя на том, что протираю «Магические травы и грибы» уже минут десять, я прогоняю сентиментальные мысли. Вполне может быть, что такой контраст между нашими с Малфоем заданиями — результат отнюдь не моих стараний, а проступков слизеринца. Ему в принципе повезло, что за свою вульгарную насмешку над собственным деканом он не отдыхает в лазарете.
* * *
Увлекшись наведением порядка на полках, я не сразу замечаю, как мы с Малфоем остаемся в кабинете одни. Снейп куда-то делся, и теперь я могу без всяких помех наблюдать за захватывающей сортировкой экскрементов. Хорек морщится, но не издает ни звука — монолог декана, похоже, придал ему выдержки.
Неожиданно даже для самого себя, я даю непрошенный совет:
— Мог бы как следует извиниться и покаяться. Глядишь, вернул бы его расположение.
— Тебя никто не спрашивал, кретин, — огрызается Малфой. — Еще чего не хватало — слушать советы очкастого придурка.
— Как знаешь, — пожимаю я плечами, пропустив мимо ушей бессмысленные оскорбления.
Очевидно, его жутко бесит моя невозмутимость, и он выпаливает:
— Всем расскажу, что ты заискиваешь перед Снейпом. А он лишился мозгов и снимает баллы с собственного факультета!
Разозлившись, я отшвыриваю тряпку и шиплю не хуже чем на Парселтанге:
— Хочешь всем растрепать, как роешься в куче вонючего навоза? Не верится, что ты вообще кому-то поведал о своих отработках! Скорее всего, врешь дружкам о важных делах, а сам уходишь драить их парты! Рассказывай обо всем, если не терпится лишиться остатков репутации! И это ты придурок! Только придурок мог подмешать мне приворотное на Снейпа и надеяться, что останется безнаказанным!
— Профессора Снейпа, Поттер. Минус десять баллов за неуважение к преподавателю, — резюмирует невесть откуда взявшийся зельевар, и я в очередной раз краснею при нем, как проклятый помидор.
* * *
Первая учебная неделя выдалась такой сложной, что наступившие выходные стали настоящим благословением. Хватит с меня беспокойств, торопливой зубрежки и двухчасовых отработок. Сегодня — исключительно отдых, к тому же, погода выдалась на редкость чудесная.
Я долго нежусь в постели, разглядывая витиеватые узоры на потолке и наблюдая за мелкими пылинками, вальсирующими в лучах солнца. Однако аромат омлета с беконом и луком все же выманивает меня из уютной колыбели — отодвинув полог, я наблюдаю за такими же выспавшимися и довольными однокурсниками.
Если бы они знали, что мне нравятся парни, то не переодевались бы так беззастенчиво. Рон, наверное, не демонстрировал бы столь открыто свою веснушчатую спину, а Невилл — складки на пухлом животе. Нет, эти двое точно ни капли меня не привлекают. Зато Дин и Симус — очень даже ничего, оба крепкие, подтянутые, только первый — более высокий и поджарый, а второй — коренастый и широкоплечий.
Надо перестать пялиться на зад Симуса, одергиваю я себя. Иначе ничем хорошим это не закончится — Невилл уже поймал мой любопытный взгляд, но я сделал вид, что всматриваюсь в название книги по квиддичу на тумбочке Финнигана.
— У кого какие планы? — спрашивает Рон, потягиваясь.
— Мы с Симусом хотим сходить в Хогсмид в «Волшебные вредилки», а потом я и... — Дин, запнувшись, нервно косится на Рона. — Я заскочу к мадам Розмерте.
— Не притворяйся, что моей сестры не существует, — закатывает глаза друг. — Просто не обжимайтесь при мне, это раздражает. А так я не против, что она встречается с тобой, а не с каким-нибудь придурком, который заделает ей ребенка в пятнадцать.
Дин кивает и смеется, заметно расслабившись.
— А ты, Невилл? — хлопает приятеля по плечу Симус.
— Мне нужно встретиться с бабушкой, мы кое-куда пойдем, — робко отвечает тот.
Я понимаю, что они собираются проведать родителей Невилла в больнице святого Мунго, и, чтобы не смущать товарища, перевожу тему:
— Рон, давай посидим у озера? Позовем Гермиону, устроим пикник, я попрошу Добби.
— Отличная идея, — одобряющие подмигивает он.
* * *
Удобно устроившись на берегу у корней дуба и наевшись булочками с джемом, мы наслаждаемся теплом и тишиной.
— Как думаете, о ком все-таки пела шляпа? — сунув травинку в рот, вдруг вопрошает Рон.
— Пока не станет совсем очевидно, мы не догадаемся, — откликается Гермиона, параллельно листая нумерологическую энциклопедию.
— Каким образом это вообще может быть связано с победой над Волдемортом? — задумчиво протягивает друг. — Шляпа предсказывает не лучше Трелони! Чушь какая-то. Гарри, в подземельях удалось что-нибудь подслушать?
— Нет, — отзываюсь я. — Снейп и хорька изолировал от любой информации. Знаю только, что он по-прежнему в кругу доверенных лиц Волдеморта и что собрания проводятся в особняке Малфоев. Но подобное ведь ни с тем, ни с другим не обсудишь.
— Должно быть, Малфой сильно переживает за родителей, — отрешенно замечает Гермиона.
— Да черт с ним и всеми его родными, — восклицает Рон. — Его папочка несколько месяцев назад гнался за нами, чтобы убить, а ты жалеешь гаденыша!
— Кто сказал, что я жалею его? — Гермиона резко захлопывает книгу. — И представь, каково его матери. Жить в разлуке с мужем и сыном, с почестями принимать в собственном доме этого монстра, но даже не быть в ряду Пожирателей!
— Да просто не надо было выходить замуж за козла, — кривится Рон и злобно бросает камушек в воду. — И рожать еще одного такого же.
Гермиона молча наблюдает за кругами на поверхности озера. Мне почему-то тоже не хочется ничего говорить.
* * *
— Мой Лорд! — белокурая женщина в отчаянии падает на колени и тянется поцеловать мою руку. Я недовольно отступаю, не давая ей прикоснуться к себе. — Прошу вас, господин, освободите Люциуса!
— Всему свое время, Нарцисса. Да и зачем мне тратить на него, бестолкового идиота, ресурсы? — Мои губы трогает довольная улыбка. — Я живу в его поместье и пользуюсь всеми благами: он помог, чем сумел, а на большее не способен.
— Вы так мудры и милосердны, господин, — шепчет она, не поднимаясь с пола и умоляюще глядя на меня снизу вверх. — Люциус принесет вам пользу! Не списывайте его со счетов, молю!
— А что насчет Драко? Он может выполнить то, ради чего ты его родила? Он готов принять метку и служить мне верой и правдой?
— Мой Лорд, Драко слишком юн! У него впереди два года учебы, он пока не владеет аппарацией, не говоря уже о темной магии! Однажды — да, но сейчас... — она начинает плакать, а женское нытье я не переношу.
Внутри разгораются отвращение и гнев. Глупая, ограниченная женщина, крошечный мозг которой одурманен низменной идеей воссоединения семьи! Мне приходится терпеть ее только потому, что она дорога моей верной Беллатрисе.
— Северус! — зову я и тут же слышу его шаги из гостиной.
Зайдя в мои покои, Снейп первым делом подхватывает плачущую Нарциссу и ставит ее на ноги.
— Немедленно уведи эту строптивицу. Наша высшая цель для нее — пустой звук. Убил бы ее, не будь это расточительством чистой крови.
— Оставь меня, Северус! — она вырывается и вновь подается ко мне, заламывая руки в жалком умоляющем жесте.
Не давая этой назойливой мухе сказать еще хоть слово, я навожу на нее палочку с целью преподать урок:
— Crucio!
Не успевает красная вспышка вырваться наружу, как Снейп опрометью закрывает собой испуганную, совсем не готовую к боли Нарциссу, и портит мне все удовольствие. Кретин!
— Очень галантно с твоей стороны, — потешаюсь я, наблюдая, как он, упав на колени, корчится под действием моего заклинания, но не позволяет себе кричать. Я это исправлю. — Среди моих слуг есть джентльмены! Браво! Crucio!
Резко проснувшись, я с колотящимся сердцем смотрю в темноту и пытаюсь понять, чем было увиденное — сном или явью. Судя по рези в шраме, виновата связь разумов, а значит, я сейчас наблюдал действительность глазами Волдеморта.
Снейп, защищая Нарциссу Малфой, принял удар на себя. Насколько же невыносимой была для меня эта картина, что я мгновенно выскользнул из его сознания?
До самого рассвета я так и не могу уснуть, ворочаясь и страдая от боли. Мысли о зельеваре тоже не дают покоя — я видел, в каком состоянии он может вернуться с собрания Пожирателей. Вдруг сегодня ему досталось сильнее, чем тогда?
Безуспешно стараюсь забыть пугающее зрелище, но оно предательски застревает в голове. Даже человек-кремень не способен долго терпеть такую боль. Что же пришлось пережить родителям Невилла, прежде чем сойти с ума от переизбытка мучений?
* * *
Из-за всего произошедшего мое омраченное тревогой воскресенье проходит сумбурно. Только я принимаюсь переписывать свое исчерканное и заляпанное чернильными кляксами эссе по Истории Магии, как внезапно в гостиной с хлопком появляется Добби.
— Гарри Поттер, сэр! — он сразу же находит меня, подбегает и по своему обычаю низко кланяется. — Директор Дамблдор желает видеть Гарри Поттера в своем кабинете!
— О, спасибо, Добби! — оставив многострадальное эссе, я встаю с дивана. — Что-то случилось, ты не в курсе?
— Добби не знает, Гарри Поттер! Но директор Дамблдор был, как всегда, приветлив! Он просил сообщить пароль — «сахарные крендельки»!
Поблагодарив эльфа, я покидаю гостиную и поднимаюсь в Директорскую башню.
* * *
Кабинет Дамблдора погружен в размеренное тикание и жужжание таинственных приборов. Его самого нигде нет, только Фоукс встречает меня, дважды приветственно курлыкнув.
Подойдя к фениксу, я глажу его по шелковистым огненно-красным перьям.
— Сейчас он в самом расцвете — не слишком молод, но энергичен, вынослив и, конечно же, чрезвычайно красив, — Дамблдор выходит из своих личных комнат и лучезарно улыбается мне. — На человеческий возраст ему где-то под сорок.
— О, здорово, сэр, — вежливо отзываюсь я. — Добрый вечер.
— Добрый, Гарри, — директор усаживается в свое кресло, снимает очки-половинки и устало трет виски.
В лучах закатного солнца, освещающих его морщинистое лицо, я обращаю внимание на то, как Дамблдор постарел и осунулся, словно многочисленные переживания и заботы лишили его сна, аппетита и части жизненных сил. А может, так оно и есть.
— Тяжелый день, профессор? — деликатно интересуюсь я.
— В последнее время каждый день тяжелый, Гарри, — усмехается он в серебристую бороду, разливает чай по чашкам и придвигает одну из них ко мне. — Но мы со всем справимся. Угощайся, пожалуйста.
Я беру имбирное печенье из вазочки со сладостями и выжидающе смотрю во внимательные голубые глаза. Он водружает очки обратно на свой длинный крючковатый нос, делает глоток ароматного напитка и наконец спрашивает:
— Как прошла твоя первая неделя?
— Весьма… насыщенно, — сдержанно отвечаю я. Насыщенно — мягко сказано! Мне показалось, что вместо семи дней пролетел целый месяц!
— Я слышал, ты снова в немилости у профессора Снейпа? — беззлобно интересуется он, заставляя меня напрячься. Как много он знает? И знает ли вообще?
— Мы кое-что не поделили с Драко Малфоем, сэр, — оправдываюсь я, избегая деталей. — И оба заслужили наказание.
— Твои слова очень похвальны, Гарри, — Дамблдор начинает прожигать меня взглядом: так бывает, когда он собирается что-то выпытать. — Я, к моему стыду, был готов выслушать тираду о несправедливости и предвзятости Северуса.
Без понятия, почему, но я заливаюсь краской смущения.
— Не могу ничего обещать, профессор, но мне хочется надеяться, что наша вражда осталась в прошлом.
— Не представляешь, как радостно это слышать, Гарри. Все-таки вы во многом похожи. Ты, безусловно, можешь не замечать...
— При всем уважении, сэр, — я удивленно поднимаю брови. — Но, по-моему, в нас нет никакого сходства.
— Я знаком лишь с двумя людьми, в ком на удивление гармонично уживаются самообладание и горячность, честность и плутовство, стойкость и ранимость. Иногда мне кажется, что Северус скрывает, что шляпа чуть не отправила его в Гриффиндор. Как тебя, в свою очередь, в Слизерин.
Да, неймется крикнуть мне. И я выбрал факультет храбрых и благородных! В отличие от норы пронырливых змей.
Но я тут же вспоминаю свои собственные выводы о самопожертвовании Снейпа и его силе духа. И мне становится совсем неловко.
— Не бери в голову, мой мальчик, — директор явно видит мое смятение. — Прости старика. Северусу в этот раз пришлось особенно нелегко, вот я и расчувствовался.
— С ним... что-то случилось во время?.. — я резко осекаюсь. Нужно ли докладывать о ночном инциденте?
— Он попал под горячую руку, — уклончиво отвечает Дамблдор. — Тебе ведь тоже довелось испытать гнев Волдеморта на себе.
— Ощущения не из приятных, — киваю я, вспомнив пытки на кладбище.
— Я должен знать, Гарри, — он делает паузу перед своим главным вопросом. — Снились ли тебе вновь те отчетливые сны, в которых ты будто бы проникал в разум Тома?
Не хочу, чтобы Дамблдор был в курсе, насколько крепка наша связь с Волдемортом. Если я признаюсь, что опять погружался в его сознание, он заставит меня повторно заниматься окклюменцией. Не со Снейпом, так с ним самим.
Но от меня вечно все скрывают, а люди продолжают гибнуть. От Ордена вообще нет никаких новостей. Это единственный способ выяснить, что происходит. Единственный способ получить хоть немного информации о планах Волдеморта.
Пообещав себе, что обязательно расскажу о ничуть не ослабевающих ментальных узах, когда на то будут серьезные причины, я хладнокровно лгу:
— Нет, профессор. Таких снов не было уже давно.
Ну и чем же я лучше слизеринца?