Страшный выбор

В семь утра, как мы и договаривались, я ждала Лео на крыльце. От утренней прохлады по всему телу пробегали мурашки. Мои братья и сёстры сладко спали в тёплых кроватях, но я им не завидовала. Утро — моё любимое время суток. Утром мир хрупкий и нежный, словно нарисованный акварелью. Вокруг разлита удивительная тишина, можно подумать о чём-то важном, помолиться, побыть наедине с собой. В приюте последнего порой не хватает. К тому же когда рано встаёшь, день длиннее, и ты успеваешь больше сделать, кому-то дополнительно помочь. Но что мне не нравится, так это утренний холод. Я зевнула и плотнее закуталась в мягкую кофту. — Не выспалась, сестрёнка? — большая ладонь опустилась мне на макушку. Я вздрогнула. Лео как всегда появился неожиданно. Сегодня он надел другую футболку. Поверх неё, на груди, болтался узел из рукавов рубашки. — Немного. Тебе не холодно? — я коснулась его руки ниже локтя и ощутила лишь тепло кожи. — Нет. После пробежки и холодного душа даже жарко. А ты не ходишь на пробежку? Я отрицательно помотала головой. — И зря. Как-нибудь возьму тебя с собой. Не вечно же такой хилой оставаться. — Я не хилая! — Ещё как хилая. Уже вся трясёшься. Пошли в медпункт, пока окончательно не замёрзла. Он открыл дверь, и я первой вошла в дом. — Это потому что я ещё не завтракала, — сказала я шёпотом, двигаясь в сторону медпункта. Лео следовал за мной. — А ты позавтракал? — Да. — Чем? — спросила я, наблюдая за ним краем глаза. «Вдруг обманывает?» — Яичницей, — невозмутимо ответил он. «Впрочем, даже если он врёт, я этого не пойму». — Еда холостяков. Моя любимая еда. — А ты холостяк? — Конечно. Притом убеждённый. Мне нравится жить одному. Хотя я не уверен, что можно считаться убеждённым в двадцать лет. Слишком маленький стаж. А ты думала, я женат? — Не знаю. Я вообще не думала об этом. Мы переступили порог медпункта. Пока Лео раздевался, я приготовила всё необходимое для перевязки. — Как твоя рука? — спросила я первым делом. — Нормально. Не стоит тратить на неё медикаменты, сама заживёт. А твоя как? — Немного болит. — Давай посмотрю, — я протянула руку, и он стал разматывать бинт. — Никто не интересовался, как поранилась? — Нет. Никто даже не заметил. Я часто об что-нибудь ударяюсь и хожу с пластырем или бинтами. — Мда, ну ты вчера себя и саданула, — нахмурился он, рассматривая мою ладонь. — Останется шрам. — Ты порезался сильнее. — Это я. Мужчину шрамы только украшают. У меня их столько, что одним больше, одним меньше — никакой разницы. Он перевязал мою ладонь, и я занялась его ранами. — Опять я с тобой заболтался. Вчера забыл сказать кое-что важное. Из кармана штанов он достал сложенный лист бумаги. — Значит так, здесь мой адрес и номер телефона. Рекомендую выучить. Если вдруг что-то случится — звони. У вас же тут работает телефон? Я кивнула. — Думаю, ты умная девочка, и просто так не будешь названивать. Если вдруг случится что-то совсем ужасное и не сможешь дозвониться — приходи. Но это на совсем экстренный случай, в мой район лучше не суваться. Дальше: тебе необходимо научиться помогать себе самой, проанализировать недавнюю ситуацию и больше не повторять этих ошибок. — О чём ты? — спросила я, обматывая бинт вокруг его торса. — О том, что надо что-то делать, а не ждать, как послушная овца, пока тебя убьют. Когда тебя отдали на органы, ты даже не попыталась сбежать. Ты вообще ничего не предприняла! — Но что я могла сделать в одиночку? — Теперь у тебя есть союзник — я. Будет обидно, если после стольких моих трудов ты сдохнешь из-за своей… нерешительности. Ты ведь сообразительная! Умеешь придумывать стратегию в догонялках. Используй эти навыки в жизни. Какая у тебя вчера была стратегия? Я закрепила край бинта и задумалась. — Быть незаметной, потому что иначе ты бы меня сразу поймал. — Вот! Умение трезво оценивать свои силы тоже входит в стратегию. Да, силёнок у тебя маловато, но это чистая физиология, тут ничего не поделаешь. Значит, тебе нужно больше думать головой, искать слабости противника, использовать хитрость. Например, ты могла притвориться, что дико рада отдать свой орган, ну или, по крайней мере, смирилась. Сказать тому миллионеру, что очень хочешь познакомиться с его дочкой. Может, через неё тебе бы удалось сбежать — надавить на жалость, обмануть. Или бы сказала, что у тебя есть последнее желание перед смертью. Пойти в парк аттракционов, к примеру. Или ты могла бы попросить какую-то нейтральную вещь, которая бы помогла тебе в побеге. Пойми, когда ты помогаешь самой себе, ты помогаешь и мне в деле твоего спасения. Надеюсь, мне больше не придётся вытаскивать тебя из ж… настолько ужасной ситуации, но надо быть готовыми ко всему. Лео закончил свою лекцию и, видимо, вспомнил, что перевязка закончена и можно одеться. Он натянул на себя футболку, а сверху накинул рубашку. — Замёрз? — Нет. Хочу скрыть раны. Незачем кому-то видеть мои слабые места. Особенно при устройстве на работу. — Кем ты будешь работать? — А кем я могу работать со своими девятью классами? Я только и уб… воевать умею. Дурак был, не хотел учиться. Если бы босс не настоял, я бы ещё раньше школу бросил. Хотя есть ли в нашем мире толк от учёбы? Мой брат хорошо учился и был порядочным человеком, но это не спасло его от смерти. Но это я так. Тебе, Рита, нужно учиться. Для женщины в нашем мире образование точно не будет лишним, — его лицо помрачнело, будто он вспомнил что-то неприятное. — Лео, твоя работа не будет связана с убийствами? — взволнованно спросила я. — Нет. Точно нет. Не для того я ушёл из банды. Я проводила его до ворот и столкнулась с почтальоном. Вместе с газетами он передал письмо на моё имя. Лео не обратил на это никакого внимания, бросил «до завтра» и скрылся в сплетении улиц, а я очень удивилась. Мне почти никто не писал. «Может, кто-то из усыновлённых родственников вспомнил о нас?» Эта мысль так меня взволновала, что, даже не взглянув на имя отправителя, я прижала конверт к сердцу. За столом в своей комнате я вскрыла его дрожащими руками. Письмо начиналось странно: «Здравствуй, Рита! Мы с тобой, к сожалению, незнакомы. Хотя, наверное, к счастью, ведь наша встреча могла состояться при не самых приятных обстоятельствах. Для начала я хочу извиниться за своего отца». На этой строке я осмотрела конверт. В графе отправитель значилось «Марго Шелтон». Следовало догадаться. Разве у кого-то из наших мог быть настолько красивый и аккуратный почерк? Сразу видно, что бумага дорогая — розоватого оттенка, с бледным узором, тонкая, но прочная, и пахнет необычно. Я поднесла листок к носу и услышала запах цветущей яблони. Духи? Я продолжила чтение: «Я глубоко сожалею о его поступке. Он обещал мне, что я скоро получу донорский орган, но я и в страшных снах не могла представить, что это будет стоить кому-то жизни. Прости, что не догадалась и не остановила его. Я впервые увидела тебя в нашем доме, когда ты сбегала с тем страшным человеком со шрамом на лбу. Я была крайне удивлена и не понимала, что происходит, кто вы такие, но побоялась спросить, потому он был с пистолетом и смотрел на меня так, будто собирается убить. Надеюсь, он тебя не обидел. Мне очень понравились его размышления о смысле жизни. Благодаря им я поняла, что мне нужно искать свой собственный смысл, и я, кажется, его нашла. Я попросила отца рассказать о тебе, и твоя жизнь показалась мне чистой и прекрасной, как горной ручей, дающий отдохновение уставшим путникам. С тех пор я мечтаю с тобой познакомиться! Мне кажется, героиня моей книги должна быть похожа на тебя. Завтра, 5 июля, в два часа пополудни буду ждать тебе в городской библиотеке в читальном зале художественной литературы. Ещё раз прошу прощения. С уважением, Марго». Я отложила письмо в сторону и плюхнулась на кровать. Мне тоже хотелось познакомиться с ней хотя бы из любопытства, но я не до конца верила тому, что написано. Странное чувство. Раньше я ни в чём не сомневалась и всегда знала, как поступить правильно. «Посоветоваться с кем-то из взрослых, с миссис Холланд?» Но эта мысль мне не нравилась. Оставался последний вариант — Лео. Я не знала, как он отреагирует, но лишь ему я доверяла на сто процентов. Я спрятала конверт и письмо в ящик стола. Когда чего-то ждёшь, день тянется невероятно долго. Все приютские, начиная от малышей и заканчивая миссис Холланд, заметили, что со мной что-то не так, и замучили меня вопросами. Кажется, Лео был прав, когда говорил, что все эмоции написаны у меня на лице. Лишь в догонялках мне удалось передохнуть, потому что я была водой. После моего вчерашнего успеха все захотели со мной соревноваться. После вечерней молитвы, когда все разошлись по комнатам, я босиком и в ночной рубашке прокралась к телефону в дальнем коридоре и набрала выученный номер. Прижав к уху холодную трубку, я дрожала от холода и волнения. Протяжно пропели долгие гудки, затем я услышала голос Лео: — Здрасьте, я слушаю. — Привет. Как твоя работа? — Рита? Ты позвонила в десять вечера, чтобы узнать, как у меня дела с работой? — Нет, мне очень нужен твой совет. Марго написала мне письмо, в котором… — Какая Марго? — Марго Шелтон. Ей хотели отдать мой орган. Я пересказала содержание письма и добавила, что всё-таки хочу с ней встретиться. — Если ты уже всё решила, зачем тебе мой совет? — в его голосе сквозило раздражение. — Я не уверена до конца, и мне важно узнать, что ты думаешь. — Хочешь узнать, что я думаю? Хорошо. Ты — дура. Лео сделал многозначительную паузу. — Сними, наконец, розовые очки! Для людей вроде этой… Марго мы с тобой — люди второго сорта. Даже не люди, а так, дерьмо под ногами. Имели они таких как мы! — Лео, я не понимаю, что ты имеешь в виду, — пожаловалась я. — Объясню простыми словами. Не следует верить этому письму. Люди из круга Марго всегда ищут свою выгоду. Ты вообще уверена, что это писала она? — Не знаю, — такая мысль вообще не приходила мне в голову. — Мне кажется, письмо написала всё-таки она. — Почему тебе так кажется? — Интуиция. — Интуиция, чувства… Головой надо думать! Я против того, чтобы ты туда шла. Возможно, они замышляют повторное похищение. Глупый шаг, конечно, но мне ещё тогда показалось, что мистер Шелтон не в себе. — А если я всё-таки хочу пойти? Раздражённый вздох. — Ну, иди. Подыхай из-за своей тупости. Я впрягаться не буду. — Лео, почему ты видишь только плохое? Вдруг Марго не такая, как её отец? — Потому что я реалист. Нужно всегда готовиться к худшему, продумывать самые плохие варианты. Это залог успеха. Во сколько и где, говоришь, она тебе назначила встречу? — Читальный зал городской библиотеки, в два часа дня.  — Доброй ночи. Завтра нам обоим рано вставать. — Про перевязку я помню. Доброй ночи. Я повесила трубку и тяжело вздохнула. Одна часть меня соглашалась с доводами Лео. Я на себе познала, как жесток этот мир и чего может стоить слепое доверие. Другая часть меня тянулась к Марго. С тех пор, как я увидела её на фотографии, мне хотелось узнать, что она за человек. Той ночью я долго не могла заснуть. Утром на перевязке Лео сказал, что пока не нашёл работу, поэтому днём сделает перерыв в поисках и пойдёт в библиотеку со мной. — Я понял, что бесполезно тебя отговаривать. Ты приняла решение и хочешь учиться на своих ошибках. Это даже хорошо, я сам таким был. Главное, чтобы не пришлось заплатить за это слишком дорого, — рассуждал он, пока я бегала вокруг него с бинтами. — Заодно потренируешься помогать себе самой. Оказывается, Лео, как и я, часто бывал в библиотеке. Не думала, что он любит читать, ни разу не видела там кого-то похожего на него. Хотя что ему делать в секции детской литературы? На клочке бумаги он нарисовал внутренний план библиотеки и стал рассказывать, в каком случае куда бежать. Я честно пыталась запомнить, но к концу всё смешалось в кашу. Затем он начал лекцию про самооборону и слабые места. Я узнала, что бить нужно в глаза или между ног. О последнем я уже где-то слышала, но этот факт всё равно меня смутил. Он хотел меня научить каким-то приёмам, но я решительно заявила, что не хочу кому-либо причинять боль. Лео окинул меня оценивающим взглядом, вздохнул и сказал, что учить меня самообороне и правда бесполезно. Мы договорились встретиться в тринадцать пятьдесят возле библиотеки, и он отправился дальше искать работу.

***

В назначенное время я стояла напротив непримечательного серого здания, именуемого городской библиотекой. Рассказывали, что до войны оно было одним из самых красивых в нашем городе, но потом его разбомбили, а денег на качественное восстановление то ли не нашлось, то ли они исчезли в глубоких карманах чиновников. Вскоре подошёл Лео и провёл инструктаж. — Значит, так, заходим в библиотеку вместе, дальше ты идёшь в читальный зал. Я буду незаметно следовать за тобой. Обо мне не думай и специально не оглядывайся. Буду проверять твою тактику и прочее. Если всё пройдёт хорошо, потом разберём ошибки. — Ты хочешь сделать из меня солдата? — осторожно спросила я. — Точнее, бандита? — Я пытаюсь научить тебя элементарным навыкам выживания и в первую очередь думать головой, а ты сопротивляешься. Идём? Или ты вняла голосу разума и передумала? Раны Лео скрывали длинные рукава рубашки, но я помнила о них. Стоит ли подвергать его опасности? Я прислушалась к внутренним ощущениям. Что-то подсказывало мне, что всё будет в порядке. На всякий случай я мысленно вознесла молитвы Деве Марии, Рите Кашийской и Леонарду Ноблакскому, затем ответила Лео: — Идём. Он открыл тяжёлую дверь, и я первой вошла в здание. В холле не было ничего необычного — пол с потрескавшейся плиткой, обшарпанные стены, улыбающаяся библиотекарша, женщина с двумя детьми и старик с длинной бородой. Охранник подозрительно посмотрел на Лео, и он взял меня за руку. Я удивлённо взглянула на него. Лео улыбался, но я уже научилась различать, когда он его улыбка искренняя, а когда нет. Сейчас за ней скрывалась напряжённая работа мысли. Я тоже постаралась беззаботно улыбнуться. Я представила, что Лео мой брат, никакой войны нет и мы в библиотеке для того, чтобы выбрать книжки. Охранник ничего нам не сказал. Держась за руки, мы дошли до лестницы. Внезапно Лео отпустил мою руку. — Постарайся не зачитаться до вечера, сестрёнка, — мягко сказал он. — Постараюсь. До встречи, братик! — поддавшись порыву, я крепко его обняла и ладонями ощутила на его спине, ближе к пояснице, что-то твёрдое и холодное. С обоих сторон. «Оружие?» Я поспешно отстранилась. Лео продолжал улыбаться, но я чувствовала, что он злится. — До встречи, — он потянул меня за ухо. Было немного больно. Я побежала вверх по лестнице. Мои шаги гулко отдавались от стен. Только мои. Значит, Лео за мной не шёл, но я не рискнула оглянуться. На втором этаже я повернула направо и вошла в читальный зал художественной литературы. Пожилой библиотекарь за столом не обратил на меня никакого внимания. Я точно не знала, где искать Марго, и потому блуждала между рядами полок. Я старалась быть начеку, как и учил меня Лео. Между пятым и шестым рядом я увидела Марго. Я сразу узнала её по облаку светлых волос и пышному платью со множеством оборок. Она сидела в инвалидной коляске и держала в руках книгу. Марго показалась мне красивой, но неживой. Если от Лео исходил огонь жизни, то от неё фимиам увядающего цветка. Бледная, тонкая кожа, неестественно огромные глаза и маленькие ручки, тонкая ниточка губ — всё выдало в ней нездоровье. Мне стало жаль её, но одновременно с этим я испытала… обиду, разочарование? Неприятное, ноющее чувство. Я вспомнила, что должна быть бдительной, и сконцентрировалась на внешней обстановке. «Интересно, где Лео?» Воздух пропитывала особая, библиотечная тишина, в которую гармонично вплетался шелест страниц. Я направилась прямо к Марго. Противный страх холодил душу, но я знала, что Лео наблюдает за мной, и потому старалась держать спину прямо. Я представила, как бы шёл он, и попыталась скопировать его уверенную, вальяжную походку. Марго подняла голову и приветливо улыбнулась. Я остановилась, когда между нами остался метр. — Здравствуй, Рита, — голос у неё был тонкий и слабый, но мелодичный. — Спасибо, что пришла. Я очень рада тебя видеть.