Страшный выбор

Все сели за стол. Места возле Лео заняли близнецы, я села напротив. Милли, самая младшая в приюте, забралась к нему на колени. Я испугалась, что он на неё рассердится, но, похоже, он был не против. Милли спросила: «Где папа?» Она любила есть у него на коленях. Вмешалась миссис Холланд: — Дети, я ведь уже говорила, что, к великому сожалению, отца Яна перевели на другой приход. Затем она прочитала молитву перед едой. Все кроме Лео сложили руки в молитвенном жесте. В прошлый раз он тоже не молился, но тогда все были захвачены новостью о моём удочерении. Сегодня всё внимание было приковано к Лео. Когда миссис Холланд замолчала, дети пристали к нему с вопросом, почему он не молился. Для них это было также естественно, как говорить «спасибо». Лео ловко выкрутился — сказал, что во время еды надо молчать. По тому, как он ел, нельзя было понять, голоден он, нравится ему овсянка, удобно завтракать с ребёнком на коленях или нет. Милли вела себя удивительно спокойно и сама, без напоминаний доела кашу, чтобы с гордостью показать Лео пустую тарелку: «Я тебя обогнала!» Он улыбнулся и похвалил её. С детьми помладше он обращался мягче, чем со мной. После завтрака дети хотели поиграть с ним, но миссис Холланд сказала, что сначала нужно разобраться с делами. Я и ещё две девочки остались мыть посуду, Лео отправился двигать шкафы, а малыши — играть на улицу. В перерыв он к ним присоединился: бегал за ними по лужайке и в шутку рычал. По игре он был драконом, а они гномами, которых он должен поймать. Если он ловил кого-то из маленьких, то закидывал их себе на плечо, остальные считались пойманными по первому прикосновению. Я как самая старшая из детей не участвовала, хотя Лео меня приглашал: — Давай с нами, Рита! Ты ведь сильная, в одиночку принесла меня в церковь. Уверен, ты меня победишь. Но я не была в этом уверена. Когда я тащила его на себе в церковь, я не заметила ничего странного, но потом, уже обдумывая это, я не понимала, как мне это удалось. Я с детства отличилась крепким здоровьем, но не была настолько сильной. Я вижу в этом случае что-то сверхъестественное. Мне больше нравилось наблюдать за ними, чем играть. Я наслаждалась тёплом летнего солнца, безоблачным небом, ароматом клевера и счастьем моей семьи. Будущее казалось мне светлым и радостным. — Ага, попалась! — Лео взвалил Милли себе на плечо. Я немного завидовала малышам. В детстве отец также играл со мной. Я любила кататься на его плечах, но однажды стала слишком большой для этого. — Нет, я сбегу от тебя, плотивный длакон! — завопила Милли и стала бить Лео руками и ногами. Как раз по тем местам, где были его раны. Он продолжал улыбаться, но я не могла на это смотреть. Будто били меня, а не его. — Милли, перестань! — крикнула я. Она застыла. Никогда раньше я не повышала на неё голос. — Что не так? — нахмурился Лео. — Мы просто играем. — Твои раны могут снова открыться. Не бери детей на руки! — Какие ланы? — спросила Милли, держа палец во рту. Это жест означал, что ей любопытно. Лео опустил её на землю. — Иди поиграй с мальчиками. Когда она отошла, он обратился ко мне: — Ты зря волнуешься. Дети совсем не тяжёлые и бьют несильно. — Тебе правда не больно или ты притворяешься? Не нужно делать вид, что всё нормально, когда это не так! — Я не привык показывать слабость. Слушай, — в его глазах загорелся озорной огонёк, — а давай в догонялки один на один? В лесу позади церкви. Я вожу, ты убегаешь. Если ты выиграешь, я больше не буду брать детей на руки. Обещаю. — Но ты явно сильнее меня. — Я ранен, плюс не знаю местность, так что силы примерно равны. Я согласилась. Остальные тоже захотели принять участие в нашей игре. — Хорошо, догоню и вас. Иначе будет слишком легко, и я рискую заснуть от скуки, — он покосился на меня. Все рассмеялись, но меня подобное не задевало. Лео на поляне считал до тридцати, а мы разбежались между деревьями. Все, кроме меня, разбились на группы, как мы обычно делали. Я сразу придумала стратегию: «В открытом противостоянии мне Лео не победить. Нужно прятаться и беречь силы до последнего. Моё преимущество в одиночестве». Я использовала уловки, выученные со времён игр в индейцев: стирала следы, оставляла фальшивые, проверяла направление ветра, внимательно присматривалась и прислушивалась. Два раза я была свидетелем того, как Лео ловил других. Во второй раз он поймал целую группу. Они его не заметили, потому что он спрятался в камышах против ветра. Он был самым сильным противником из тех, с кем мне приходилось играть. — Ну что, Рита, поздравляю, — я сгорбилась за камнем, когда услышала голос Лео. — Ты продержалась дольше всех. Мы остались один на один. И я чувствую, что ты где-то здесь. Я закусила губу. «Он пугает или правда чувствует? И что теперь делать? Бежать или подождать, пока он уйдёт?» Впереди река, позади лес. Я могла бы перебраться на другую сторону. До тех мест остальные сегодня не дошли, Лео будет сложнее меня обнаружить. «Именно так он будет рассуждать. Значит, мне лучше спрятаться там, откуда я пришла». Я приметила высокое дерево с толстыми ветками и густой листвой. Лео тяжело дышал. «Устал или делает вид?» Я осторожно выглянула из своего убежища. — Ага, попалась! — он протянул руку, но я увернулась, вскочила и побежала. Я летела как птица, ловко перепрыгивая через коварные корни, а Лео, похоже, действительно устал. Наученная горьким опытом, я не оборачивалась. Добежав до приглянувшегося дерева, я быстро вскарабкалась по стволу, уселась на ветку и лишь тогда ощутила боль в перевязанной ладони. К счастью, царапина не открылась. Лео подбежал к дереву и остановился. — Не, наверх я не полезу, — сказал он, отдышавшись. — Но и ты там вечно сидеть не будешь. Сдавайся. — Неа. — Ого, ты можешь быть упрямой, — Лео удивлённо присвистнул. — Мне такой подход больше нравится. Но я тоже упрямый, так что посмотрим, кто кого пересидит. Ветки соседнего дерева выглядели крепкими и располагались близко к моему дереву. Я подумала, что могу туда перебраться. Держась за шершавый ствол, я выпрямилась, схватилась руками за верхнюю ветку для подстраховки и маленькими шажками двинулась вперёд. — Что это ты задумала? — спросил Лео, но я решила не смотреть вниз. Одной рукой я схватилась за ветку другого дерева и уже собиралась переставить ногу, как вдруг ветка, на которой я стояла, подломилась. Я полетела вниз и успела только закрыть глаза, но вместо удара об землю меня подхватили сильные руки. Лео покачнулся, но сумел удержать равновесие. — Поймал, — я приоткрыла один глаз и увидела его довольное лицо. — Я победил. Он понёс меня в сторону церкви. Я попросила опустить меня вниз. — В начале забыл озвучить ещё одно условие. Если ты проигрываешь, я беру на руки тебя. Ты ведь тоже этого хотела, когда все играли. — Как ты узнал? — По твоим огромным глазам, — при ходьбе он смотрел вперёд, а не на меня. — Хотя не только по ним. У тебя все эмоции на лице написаны. Зря ты не говоришь о своих желаниях или нежеланиях. Нужно уметь говорить «нет». Вот почему ты не сказала Менделю, что не хочешь отдавать свой орган? — Он бы меня всё равно не послушал. — Давай договоримся: мне ты можешь прямо сказать, если тебе что-то неприятно. — А если я скажу, что хочу идти пешком? — Пойдёшь пешком. Он остановился, но я быстро сказала: — Нет-нет, мне больше нравится, когда ты меня несёшь. Была и вторая, тайная причина: я старше остальных, а, значит, тяжелее. Лео устанет меня нести и не будет таскать остальных. — Такая лёгкая и худенькая, — он легонько сжал моё предплечье. — Открой мне секрет: как ты дотащила меня до церкви? — Не знаю. Это было чудо. — Ещё бы ради таких подонков как я чудеса совершать. Если это сделал Бог, то Он очень странный. Наверное, Он сделал это ради тебя. Если Он вообще существует. Или ты просто удачливая. Для меня не имело значения, верит Лео в Бога или нет. Если вера не остановила Менделя от совершения плохих поступков, имеет ли это значение? Может, человека определяют его поступки? Лео мне нравился таким, какой он есть. В конце концов, он снова спас меня, и я была уверена, что Бог засчитает это доброе дело. Я закрыла глаза, прислонившись к его плечу. Мне было хорошо и спокойно, как в детстве. На подходе к поляне Лео опустил меня на землю, и мы вдвоём дошли до церкви. Миссис Холланд нас уже заждалась, у неё к нам было какое-то дело. Вслед за ней мы зашли в церковную лавку, которая располагалась в притворе. Оказалось, миссис Холланд заметила, что у Лео нет крестика, и была очень обеспокоена этим фактом. Он ответил, что не верит. — Но вы ведь крещёный? — Конечно. Когда падали бомбы, всех детей крестили. На всякий случай. И к ясновидящей водили для заговора, но моему брату ничего из этого не помогло. Он уже давно в могиле. Миссис Холланд была настроена решительно. Она дала нам целую коробку крестиков и сказала Лео выбрать понравившийся «в подарок», а сама ненадолго отлучилась. Коробка стояла на скамейке. Мы застыли над ней в холодном и таинственном полумраке. Мне было неловко. — Раз она так настаивает, — протянул Лео, — выбери мне крестик ты, своей рукой. Будет тогда талисман. — Почему именно моей рукой? — Существует поверье, что, если тебе выберет крестик или ещё какой кулон девст… — он запнулся, — девочка маленького возраста, он защитит тебя от несчастий, даст победу в бою. Не то что бы я в это верил, я вообще не суеверный. — Ты говоришь, нужна маленькая девочка, а я самая старшая в приюте. Могу позвать Милли, ей три года. — Не надо. Ты тоже отлично подходишь. Я приступила к выбору, но Лео постоянно что-то не нравилось: — Этот с цветочками. Я что, девчонка? Этот с сердечками, ещё лучше! Этот выглядит слишком дорогим и тяжёлым. Этот с распятием, а я хочу без. — Почему ты не хочешь с распятием? — Смерть на себе носить — к несчастью. — Ты точно не суеверный? — Ладно, шучу. Просто не хочу с распятием. Выбери мне что-нибудь попроще. Наконец, мы остановились на скромном серебряном крестике без распятия и дополнительных украшений. — Надень его на меня сама. Я колебалась. Правильно ли я поступаю? Ведь Лео не верит, и крест — не талисман. С другой стороны, может быть, действительно защитит? — Не волнуйся, я буду его беречь. Это ведь твой подарок. И я надела ему на шею потёртую цепочку. Вернулась миссис Холланд и позвала нас на обед. Лео отказывался, но она сказала, что для него нашлась ещё работа. После обеда мы разбирали кладовку. Он переставлял ящики, а я и девочки постарше вытирали с них пыль и мыли пол на месте, где они стояли. Миссис Холланд руководила процессом. Когда мы закончили, разгорался закат. Лео собрался идти домой. Все тепло попрощались с ним. Я провожала его дольше всех, до самых ворот. Только сейчас я обратила внимание на то, какие они высокие и крепкие, будто призванные оградить приют и церковь от всего мира. Мы остановились. Лео задумчиво смотрел на меня сверху вниз. Я не хотела, чтобы он уходил. — Может, останешься? — робко спросила я. — Ты мог бы спать в медпункте. — Я вроде бы не при смерти. Сам в состоянии о себе позаботится. Надо менять жизнь, искать работу. И вообще мне здесь не место. Я плохой человек. Я убийца. — Я всё равно тебя люблю, — вырвалось у меня. — Любишь? — переспросил он. — Я очень любвеобильна. Когда я увидела фото Марго, ну, дочери человека, который собирался меня удочерить, сразу решила, что люблю её. Правда, после всего, что произошло, я уже в этом не уверена. — Понятно, — хмыкнул Лео. — Значит, любовь до первого косяка? — Что такое косяк? — Плохой поступок. — Нет, тебя я буду любить в любом случае. Мне говорили, что нужно в любом случае любить родителей, потому что они дали нам жизнь, а ты меня спас. Уже два раза. Это почти то же самое. Он фыркнул. Я не могла понять, что его рассмешило. — Тогда ты должна любить Менделя. Он тебя вырастил. — Это было неискренне. Он же сказал тебе, что лишь использовал меня. И после всего, что он сделал с остальными… Даже вспоминать о нём не хочу. — Рита, нельзя быть настолько наивной и бросаться словами о любви. Особенно если говоришь с мужчиной. Это на будущее, — он сделал многозначительную паузу. — Я тебя не обижу, но не нужно меня идеализировать. Я убил многих людей и по справедливости должен быть за решёткой. А знаешь, почему я не там? Сейчас убийство стало нормой, и страной правят такие же убийцы. По логике нашего мира я совершил ненормальный поступок, когда решил не убивать Менделя. — И хорошо, что не убил, — я злилась на Менделя, но не желала ему смерти. — Так и знал, что ты будешь против. Лео опустился на корточки. Теперь я смотрела на него сверху вниз. — Я убивал в драках. Обычно это был равный по силе противник, и он знал, на что идёт. Если не я его, то он меня — закон войны. Но однажды я убил человека, который не был к этому готов. Это была женщина. Путана, которая сдала моего друга врагам. Я пришёл мстить. Она пыталась соблазнить меня. Красота — главное оружие женщины, — он в упор посмотрел на меня. Я пожала плечами и улыбнулась. Я никогда не считала себя красивой. С детства я слышала из разговоров взрослых, что из красивого во мне только глаза. Только отец делал мне комплименты, да и те довольно общие, в духе «ты выглядишь мило». Я не переживала, что Бог не наделил меня красотой, потому что мне внушили, что главное — доброе сердце. Я и сейчас считаю, что доброе сердце лучше холодной красоты. — Но я не поддался и всё равно убил её. И не жалею об этом, — сказал он с вызовом. — Я бы и десять раз её убил. Я не поняла большую часть его монолога, только уловила общий смысл. — Тебе больше не нужно никого убивать, — только и сказала я. — Завтра я приду на перевязку. Но только на неё! Рано утром встанешь? Я кивнула. Лишь когда он его силуэт затерялся между домами, я пошла обратно. Подул ветер. Я вновь почувствовала себя одинокой и беззащитной. «Что же ждёт нас впереди?» Я не знала, но тот день был самым лучшим, потому что мы с Лео стали ближе, и даже теперь, несколько лет спустя, я помню его в мельчайших подробностях.