«код ЕЕ имя Красный рычаг НЕМЕДЛЕННО»
Внутри захныкала маленькая перепуганная девочка. Смяв листочек, я на долю минуты прикрыла глаза, после чего покосилась на телефон. Я знаю, почему он выбрал ЕЕ имя. Не только потому что она – самый дорогой человек на свете, но потому что это отличный способ меня спровоцировать. Заставить выполнить эту работу. Вынудить взять всю ношу на свои плечи, разжигая огонь в сердце! Что ж… у Кина это прекрасно получилось. Оттого я на него и злюсь. Кейс казался живым, наблюдающим за моими душевными метаниями. Несмотря на четкий инструктаж, я еще какое-то время не решалась приблизиться к устройству. Духу хватило только спустя минуту. Кодовый замок был довольно простым: выстроенные в ряд крутящиеся элементы с буквами, нарисованными в отдельных ячейках. Ввести нужный было не проблемно – всего шесть букв, высеченные на материнском сердце. Дотрагиваться до кейса было все также страшно и противно, как будто тот был полон жутких болезней, передающихся через кожу! Но я с успехом вскрыла металлический чемоданчик, порадовавшись включенной воде – щелчок был не громким, но все же ощутимым. Обе створки приоткрылись. Собравшись с духом, я аккуратно подняла крышку, чувствуя, как бешено бьется сердце. Проклятий не было. Чумы тоже. Только небольшая клавиатурная панель, маленький экран на верхней части чемодана, встроенный круглый футляр из черной пластмассы и два миниатюрных рычажка красного и черного цветов. Хоть в записке и было сказано крупными буквами «НЕМЕДЛЕННО», поднимать рычаг я все равно не торопилась, опасливо косясь на дверь. Вряд ли Коннор стоит по ту сторону, но даже если и стоит – все равно ничего не услышит. Динамиков у кейса нет, а сам сигнал скрыт от посторонних слушателей, как было объяснено в Штатах. Хотелось оттянуть этот момент, закрыть кейс и спрятать его обратно в ванную и не доставать никогда-никогда! Но это ничего не решит, тем более теперь, когда имя дочери стоит перед глазами. Судорожно вздохнув, я аккуратно подняла рычаг. Экран мгновенно загорелся тусклым зеленым светом, переливающимся из-за крутящейся эмблемы США. Мигающий пробел вторил о процессе подключения, у меня ладони вспотели за то время, пока настраивалась связь. Чувствовать себя преступником оказалось не таким уж простым делом. Секунды ожидания казались вечностью, растягиваясь на невыносимо долгое время. Через секунду я уже пожалела, что так сильно стремилась закончить с этим делом как можно скорее. Эмблема на экране исчезла, сменившись картинкой. У этой картинки были зелено-карие глаза. Грэг смотрел на меня радостно, с таким счастьем в глазах, что мне стало стыдно – я не могла разделить его эмоций. Появление мужчины было таким неожиданным, что мозг застопорился, отказываясь выдавать хоть какую-то реакцию. Так я и сидела, оцепенев и вытаращив глаза, словно увидела покойника. Отчасти так оно и было, по крайней мере в моем сознании, успевшем похоронить человека. Грэг что-то говорил, махал руками, пытаясь меня расшевелить. Его не было слышно, видимо, мужчина и сам забыл об этом, обрадованный нашей встречей. Он на секунду запнулся, глянув куда-то в сторону, после чего закивал головой, погрузившись в клавиатуру. Он печатал. Он что-то печатал. Я не обратила на это внимания, ощущая как стекают горячие слезы. – Грэг?.. Грэг не видел меня, продолжая что-то выводить на экране. Слова яркого зеленого оттенка набирались прямо при мне, вживую, поверх изображения, но все мое внимание было исключительно на человеке… который меня не слышал. – Грэг… Грэг, я не смогу… я не… Голос дрогнул, слезы покатились градом. Я не ревела, но не могла контролировать бегущие по щекам ручьи. Их стало слишком много. Попытка скрыть лицо ладонями не увенчалась успехом – вода стекала по рукам, усыпая одежду крупными каплями. Истерика накатила по новой, и этот поток было сложно контролировать, даже при мысли, что за стеной может стоять Лидер. – Я не хочу! Не хочу ничего этого! Я не смогу одна, Грэг, просто не смогу! Мужчина лишь покосился на экран, проверяя правильность написанного, но заметив мое истеричное состояние – резко поднял голову, застыв. Буквы больше не бежали по экрану, а сам Кин смотрел исключительно в мои глаза, и взгляд его был весьма красноречив. Страх, сожаление. Вина. Муки совести за то, что пришлось оставить соратника одного, наедине с этим враждебным миром. Но даже сейчас он нашел для меня слова, заставив прочитать их по губам. «Ты справишься», – повторил мужской голос в голове, оставленный в воспоминаниях при встрече в участке. Истерика отступила, и я вдруг перестала хныкать, глядя в сожалеющие глаза зеленого оттенка. Удивительная способность привести в норму того, кого одолевает паника. Организм словно сам взял себя в руки, восприняв немое послание мужчины как приказ. Глубокий вздох привел в чувства. Прикусив губы, я прислушалась к сердцу – единственному органу, все еще исходящему на бешенство. Оно не скоро успокоится, так что пришлось читать сообщение в состоянии шума в голове.«открой черный отсек. возьми наушник»
Не передать то, как сильно тряслись руки, открывая футляр. Пока я пыталась достать черную гарнитуру дрожащими пальцами – произвела столько шума, что удивительно, как девиант с первого этажа еще не решился ворваться в ванную. Конечно, большая часть шума – всхлипы и слезы, вполне закономерные в моем положении, и все же. Впрочем, думать о безопасности было все равно что задаться теоремой Ферма в состоянии болевого шока. Думать о чем-либо, кроме как о собственном страхе, не представлялось возможности от слова «совсем». Грэг терпеливо ждал, когда я наконец вставлю наушник в ухо. Проделать последнее получилось только с третьей попытки – маленький наушник никак не желал поддаваться, из раза в раз падая на колени. На это время мне удавалось держать себя в руках, дыша часто, как загнанная лошадь, но стоило услышать голос Грэга – вновь начала хныкать, ощущая, как растворяется окружающий мир. Истерика возвращается. – Ребекка, послушай!.. – я отчаянно пыталась ему что-то сказать, но вместо слов – бесшумно ревела, спрятав лицо в ладонях. Голос мужчины доносился как будто из толщи воды, настолько охватившая меня паника была сильной, что различить слова просто не получалось. – Грэг, я не могу! Он что-то говорил, старался достучаться, и все, что мозг воспринимал из его слов – имя, повторяемое с целью привлечь внимание. Его голос, раздраженный и громкий, мешался вместе с моим, плаксивым и истеричным, и когда в ухо прилетело громкое «Ребекка, заткнись!» – я сиюминутно повиновалась, все также пряча лицо в ладонях и вздрагивая от вырывающихся наружу слез. Грэг, убедившись в моем внимании, продолжил тем же гневным тоном: – Посмотри на меня! – не в силах произнести хоть слово, я агрессивно покачала головой в знак отказа, чем еще больше разозлила друга. – Я сказал, посмотри на меня! Мне некогда успокаивать твою истерику! Это были очень грубые слова, но поспорить с ними я была не в праве. Чем дольше я психовала, тем больше мы тратили время на пустые разговоры. Раздражение Грэга было оправданным, и это единственное, что заставило меня взять себя в руки и поднять затравленный, заплаканный взгляд. Кин был зол. Очень зол. В его глазах застыла такая ярость, что мне мгновенно стало не по себе. За все время нашего общения мужчина никогда не проявлял ко мне столь жесткие эмоции, направляя их чаще всего на свою работу, но точно не на близких людей. Пожалуй, именно это заставило меня внимать, все также содрогаясь от сдерживаемой истерики. – Возьми себя в руки, закрой свой рот и слушай внимательно! Ты одна, Ребекка! И у нас нет времени на лишние разговоры! – Грэг, пожалуйста… – Я сказал, заткнись и слушай! – мужчина ткнул пальцем в камеру, но я ощутила это так, как будто палец ткнулся мне в грудь. – Мне дали всего пять минут! И я сижу и жду здесь, когда ты появишься не для того, чтобы смотреть на твои слезы! Успокоилась немедленно! Непривычный крик отрезвил истеричный разум. Всхлипывая точно обиженный ребенок, я наконец заткнулась, смотря в экран щенячьими глазами. – Вот так, – грубость сменилась сдержанностью. Отныне Кин говорил относительно спокойно, продолжая смотреть на меня прогневанным взглядом. – А теперь, послушай меня внимательно. Отныне вся работа на тебе, готова ты к этому или нет. Информатор будет выходить на связь раз в сутки, ровно в три часа дня, включая сегодня. Твоя задача – оказаться в это время здесь, в ванной и отвечать на его сообщения. Опоздаешь хоть на минуту – значит, день прожит зря. Привлечешь к себе больше внимания – все пойдет крахом. Ты поняла меня? Удивительно, как мужчина держал себя в руках, учитывая как сильно ему хотелось наорать. Ярость в его взгляде была сильной, прожигающей! И с каждой секундой моего молчания она становилась все жестче. – Ребекка, ты поняла меня?! – мне показалось, что судорожного кивка хватит. У Грэга было иное мнение. Он закричал так громко, тряхнув руками в сторону камеры, что я поневоле отпрянула назад, выпучив глаза от испуга. – Повтори что я сказал! – Раз в день… в три часа, – пришлось напрячь дрожащий голос, охрипший от слез. Зря вообще открыла рот. Истерика вновь вернула себе власть, наполняя глаза влагой, заставляя ежиться и прятаться в клубочек. – Без опозданий! – Я не смогу, Грэг… не смогу… – У тебя выбора нет, ясно?! Не сможешь – и миллионы людей окажутся под угрозой! – его аргументы оказались слабыми. Меня до сих пор трусило, тело рефлекторно сбивалось в комочек, скрывая образующуюся в груди бездну. Это вынудило Грэга предпринять последнюю попытку привести меня в порядок. – Да что с тобой? Ты же была настроена до победного! – Что со мной?! – злость от вопроса заполнила дыру в груди, но я шикнула как можно тише, отдаленно напоминая себе, кто именно бродит по дому. – Все должно было быть не так! Мы должны были закончить это дело вместе! Вместе, Грэг! А теперь что?! Тебя забрали черт знает куда и неизвестно что с тобой сделают, а я под круглосуточным наблюдением вшивого Лидера с замашками поисковой псины! – Бекки, послушай… – Нет, ты послушай! – ох, как же сильно я была зла! Так сильно взбешена, что настала моя очередь тыкать пальцем в экран, шипя словно кошка! – Это я осталась здесь одна! Это моей смерти желает едва ли не весь чертов город! И это по моему дому ходит гребаная ищейка! Что будет, если он заподозрит?! А если услышит наши переговоры?! – Твоя истерика не помогает, Ребекка! Единственное, чего тебе бояться – обнаружения этого чертового кейса! – Да неужели?! А если они найдут!.. В порыве злости с языка едва не сорвалось нечто секретное, абсолютное! То, о чем даже Кину знать не стоит! Грэг в принципе единственный человек, с кем мне всегда было сложно сдерживать эмоции, несмотря на работу в политике. Кину же всегда было проще простого поймать меня на лжи, высмотреть то, чего не может увидеть другой. Вот и сейчас он резко переменился в лице, прищурив глаза в знак подозрения. – Найдут что? – Неважно, – сама того не ведая, я спрятала взгляд, все сильнее замыкаясь в себе. Слишком подозрительно, но было как-то все равно. – Мне противна сама мысль, что кто-то копается в моих вещах. – Не заговаривай мне зубы. Что ты прячешь? Кин знал, что я могу прятать. В моей жизни осталось не так много вещей, которые я могу решиться пронести через опасную границу с тщательным досмотром. Потому понимание в его глазах было лишь вопросом времени. И если бы не некто, кто стоял в отдалении за его спиной – он бы точно принялся кричать, проклиная меня за легкомысленность. Вместо слов за него все сказал его пылающий взгляд исподлобья, такой, как будто меня хотят убить. Мужчина подался к камере, явно желая быть неуслышанным теми, кто находится позади. Только сейчас я обратила внимание на помещение за его спиной. Там было темно, размер экрана не позволил увидеть много, однако переговаривающиеся люди в военной форме и крыша над головой намекнули на какую-то базу. Но ведь мы расстались не больше получаса назад! Как они успели добраться до военной зоны?! Они бы даже до ближайшего города не успели бы доехать! – Что ты провезла через границу, Ребекка? – грозно переспросил Кин, смотря прямо в камеру. От такого напора мне вновь захотелось спрятать глаза, но я сдержалась, разве что успокаивающе обхватив себя руками. – Я не стану спрашивать в третий раз. – Я ничего не провозила, ясно? – Не ври мне, я слишком хорошо тебя знаю, – Грэг едва ли не прорычал, продолжая говорить как можно тише. Мое молчание для него было многозначительным, и, похоже, мужчина прочитал ответ в моем взгляде. – Только не говори, что ты взяла его с собой. Моя реакция была ответом. Был бы напротив Коннор или Президент – мне бы не составляло труда соврать, уверенно смотря перед собой. Но когда на тебя смотрит Грэгори Кин… это совершенно иной эффект. Потому я все же невольно спрятала глаза, сдвинув брови вместе. – Господи… – Грэг устало протер лицо ладонью. Кричать он не мог – слишком подозрительно для окружающих, но и проигнорировать сию ситуацию был не в силах. В конце концов, я по сути принесла за собой вероятную смерть. Вряд ли андроиды простят второе нарушение правил, тем более, если оно касается запрета на вероятное общение с правительством без разрешения Лидеров. – Прости, Грэг… – Прости?! Какого черта ты сделала?! – Кин агрессивно зашипел, сотрясая ладонями в экран. – Ты вообще понимаешь, какие у нас могут быть проблемы?! Тебя могут убить за такое! – Я знаю, знаю! – Нихрена ты не знаешь!.. Видимо, мужчина возмущался слишком громко. Кто-то из солдат приблизился к его плечу, и Кин потерянно обернулся к нему, посмотрев вверх. Я не видела лица человека, но то, что он военный, сомневаться не приходилось. Федеральная форма, оружие в руках. Либо охрана, либо кто-то из сопровождающих. В любом случае, им знать о моем косяке не стоит. Грэг это отлично понимал, сняв наушник и буквально за пару секунд успокоив человека. Мне удалось расслышать лишь обрывки его фраз из разряда «…напугана… нужно время…». Военный удовлетворился ответом, отойдя куда-то в сторону. Кин с этого момента стал еще более сдержанным, выражая свое недовольство разве что только глазами или тоном. И мне было бесконечно стыдно перед ним, потому-то я принялась извиняться, позабыв про злость. – Извини, Грэг. Я знаю, что облажалась. Но я не могу… мне это нужно. Меня заставили замолчать всего одним жестом. Грэг поднял ладонь вверх, прося прикрыть поток бессмысленных извинений. – Где он? Черт его знает почему, но произносить вслух мне не хотелось, и я взглядом посмотрел вверх, на лампу. Вряд ли мужчина увидит куда направлен взор, однако этого было достаточно для того, чтобы понять – телефон в ванной комнате. Кин тяжело вздохнул, вновь протерев лицо ладонями. – Ладно. Просто пообещай, что ты не станешь доставать его. Выбора особого не было. Я ответила мужчине парой кивков, отчетливо понимая, как сложно будет сдержать обещание. Руки чешутся уже который день, чтобы вытащить устройство и полноценно набрать номер, услышав родной голос. Грэгори как будто прочитал мои мысли. – Хорошо. Надеюсь, что твое обещание не будет пустым звуком. – Ты так говоришь, как будто это просто. Я думала, что тебя везут на смерть! Представляешь, каково осознавать, что ты совершенно один?! – Рано ты меня похоронила, – мужчина кивнул за свое плечо, намекая на стоящих позади людей. – Они решили, что мне стоит побыть пока твоим консультантом. Мол, так будет намного лучше для тебя самой. – Как вы успели доехать до города? – разговор на отвлеченную тему несколько успокоил. Тело все еще дрожало, но я уже по крайней мере могла стереть слезы с лица, не ожидая новой истерики. – Мы не доезжали ни до какого города. Эти парни обосновались на заправке, в паре километров от границы. Решили, что я буду находиться здесь, пока ты не выполнишь работу до конца. – А потом? Что будет потом? Когда выполню. Молчание было многословнее речей. Нахмурившись, Кин отвел взгляд, смотря куда-то вниз, и мы оба понимали, что произойдет, когда работа будет сделана. Грэгори наверняка отправят в тюрьму, пряча от чужих глаз, а я… я не выберусь из Детройта, оставшись здесь на веки вечные. Единственное, о чем я могу мечтать – чтобы мое тело нашли и погребли под землю, как полагается, сразу после того, как правительству будет открыт доступ в город. А он будет открыт. В противном случае, грош цена моим стараниям. – А если я… – тишина затянулась, все сильнее насыщаясь чувством приближающейся смерти. Я постаралась сменить тему. Кин тут же оживился. – Если мне понадобится с тобой связаться? Грэг тут же посмотрел в экран, явно почувствовавший облегчение. Он указал пальцем куда-то вниз, в правый угол, привлекая мое внимание к расположившимся немногочисленных рычажкам. – Видишь черный рычаг? – прислушавшись внимательно, я уверенно и хмуро кивнула, смотря на рычаг так, как будто тот в любой момент мог сбежать. – Он будет соединять тебя с информатором, достаточно просто поднять вверх, но только в три часа дня! Красный рычаг – для связи со мной. Я буду здесь двадцать четыре часа в сутки. В любое время дня или ночи, ты просто открываешь кейс и поднимаешь нужный переключатель! Я отвечу сразу, как только увижу сигнал. Договорились? Уверенности в нем много, в отличие от меня. План был соткан из сплошных дыр и вопросов, которых становилось все больше. Куда прятать кейс? А если найдут? А что делать с Коннором? Вдруг он заподозрит? Вдруг услышит, как я общаюсь с информатором? Так много «вдруг», и хоть бы одна уверенность! Видимо, все мои мысли были на лице написаны, раз Кин переменился во взгляде, сменив энтузиазм на хмурость. – Что не так? – Не знаю, просто… план сырой. Куда ни плюнь – нигде никакой уверенности, – я старалась рассуждать логически, рассматривая кейс так, как будто в нем крылся ответ. – Ребекка, ты в городе, в котором отныне каждый хочет поймать тебя на преступлении. О какой уверенности ты говоришь?! – Да даже не в этом дело! – я всплеснула руками, зацепив черный пакет. Впервые за все время нахождения в ванной порадовалась тому, что в комнате вода шумит из всех кранов. – Ты так говоришь, как будто все очень просто! Что будет, если Коннор найдет кейс? – Спрячешь его там, где нашла – никто не найдет. – Окей, а как насчет если он заподозрит мои ежедневные уединения в ванной в три часа дня и услышит, как я с кем-то болтаю? – Информатор общается исключительно письменно, – Кин покачал головой, отрицая надобность голосового общения. Не успокоило. Я все равно продолжила сомневаться в разумности работы, которую мне поручили. Страшно представить, что будет дальше, учитывая какие цели стоят у этой делегации. – Слушай, я знаю, что тебе страшно. Но эту работу нужно сделать. И кроме тебя с ней никто не справится, как ни крути. Ты ведь политик, забыла? Не хочешь, чтобы эта железяка что-то услышала – выпроводи его! Уж тебе это точно труда не составит! Кин прав. Выпроводить андроида пару раз мне и впрямь не составит труда. На то есть прекрасно отточенные навыки внушения и давления, которые способны взбесить даже самого матерого девианта со стойкой эмоциональной системой. Бой проигран, мы оба с Грэгом это знали. Пусть мое волнение было оправданным, оно все равно ничто по сравнению с причиной, по которой я должна выполнить задание, а именно – судьба США, а может, и всего мира. Все зависит от того, что именно прячет Маркус, и о чем именно так яростно трубит информатор, решивший пойти против своих. – Ребекка, посмотри на меня, – тяжело вздохнув, я подняла заплаканный взгляд на экран. Кин в нем был обеспокоен, смотря обнадеживающим взором. – Ты справишься. А знаешь, почему? Мужчина дождался, когда я вопрошающе кивну головой, уже заранее зная его ответ. – Потому что у тебя… – «…нет выбора», – я проговорила слова практически вместе с Грэгом, понуро опустив голову. Эту фразу я заучила наизусть, несмотря на то, что чаще всего она повторялась мысленно, в голове самой себе. Грэг был удовлетворен моим ответом, продолжив тему. – Наши с тобой жизни – ничто, по сравнению с жизнями миллионов людей, Бекки. Тем более, что нам есть за что бороться. Весьма спорный момент, учитывая какие личные мотивы мы с Грэгом имели, направляясь в Детройт. Спорить с другом я не стала, удостоив его только кивком головы. Напоминание о собственной цели повлекло за собой иные мысли. Уже пожалела, что вообще умею разговаривать. Лучше бы вырвала себе язык и общалась жестами. Глядишь, не ляпнула бы про телефон, который у Кина теперь как кость в горле. – И еще, – мужчина указал на камеру пальцем, в который раз вызывая желание откусить фаланг. – Достанешь телефон – я узнаю об этом, проберусь в Детройт и лично надаю тебе подзатыльников. Ты рискуешь нашей миссией, а не только своей жизнью! Мало того, что у них по городу блуждает убийца, так еще ты со своим телефоном! – Ладно, ладно. Я поняла тебя. Больше Кин ничего не говорил. Прощаться все равно что проститься навсегда, потому мы оба избежали этого ритуала. Грэгори просто прервал линию, и на экран вернулся белоголовый орлан в виде герба США. Я какое-то время смотрела на его вращение вокруг своей оси, стараясь уложить все, что только что получил мозг. Дернуть переключатель и выйти из ванной казалось чем-то невообразимым. Как если бы весь город Детройт вместе с его неживыми жителями остался за дверью, не в силах пробиться в комнату, ставшую самым безопасным местом на свете. Выходить совершенно не хотелось. Выбора у меня не оставалось. Меньше, чем через минуту кейс был убран в пакет и спрятан назад, под ванную. Лицо и тело умыты, волосы причесаны, а слезы – смыты. За стенами ванной комнаты нельзя плакать. За стенами ванной комнаты нельзя показывать слабость. Коннор не стоял у двери, дожидаясь когда я выйду. Я и не ждала его здесь увидеть, хоть воображение и подкидывало мыслишки о вероятном шпионаже. Мне удалось без проблем пройти в спальню, окинуть прибранную кем-то постель неприязненным взглядом и переодеться в домашнюю одежду из джинс и белой футболки. Платье было брошено в угол, куда подальше. От него веяло неприятностями, и оно было не удивительно – слишком грустные события были пережиты в его компании. Чем ниже я спускалась по ступенькам на первый этаж, тем вкуснее пахло едой. За всеми переживаниями и проблемами я совсем забыла о приближающемся обеде, зато четко помнила о трех часах дня, в которые просто обязана попасть к кейсу. Вряд ли Коннор станет задаваться вопросом, по какой причине я вообще хочу уйти в ванную комнату. Никто не отменял человеческие потребности, которыми будет легко прикрыться. Но это не умоляет того, как неприятно осознавать одно только присутствие андроида в доме. Быть может, он уже покинул здание, приставив кого-то менее наблюдательного?.. ведь он Лидер, в конце концов, и у него наверняка множество... Ноги как будто приросли к последней ступеньке. Коннор стоял в отдаленном углу гостиной, рядом с окном, и увидеть его можно было только в таком ракурсе. Стоило мне появиться на пороге, как его внимание буквально приковало к месту. Стоит, смотрит… бдит. Тщательно следит за каждым моим движением, как будто я вот-вот выкину что-то противозаконное. И этот надменный, холодный взгляд… просто мурашки по коже, насколько он презрительный. – Ваш обед. А голос еще презрительней. Даже отвечать не хочется. К счастью, у меня и слов-то не нашлось. Я просто стояла и смотрела холодным взглядом, в надежде, что он растворится в воздухе. Вместо этого девиант чуть повернул ко мне голову и приподнял брови в учтивом, но фальшивом беспокойстве. – Что-то не так? Все не так. Все не то. Не тот дом, не тот охранник. Не та улица, не то население, не тот город. Кажется, скоро и мир станет не тем, учитывая как быстро он вскоре должен вытеснить меня из своих рамок путем умерщвления. Вряд ли андроиды обрадуются, когда я завершу свои скрытые цели, а если даже и не завершу – наверняка попадусь на преступлении, подарив андроидам прекрасную возможность вычеркнуть меня из истории. Прогнав невеселые мысли, я отвернулась и направилась к столу, под внимательным наблюдением нового «компаньона». Все издаваемые мной звуки: шаги, скрип отодвигаемого стула – звучали в тишине неимоверно громко! Настолько громко, что наверняка слышно в соседних домах! Что весь мир вот-вот будет укоризненно тыкать в меня пальцем! Коннор точно не исключение. В его глазах стоит такое презрение и невеселая усмешка, как будто я – самый глупый человек на свете, и все, что я делаю – так же беспрецедентно глупо. Даже то, что я дышу. Наверное, особенно то, что я дышу. Решение игнорировать было не самым простым, но самым разумным. Голод отдаленно напоминал о себе, задвинутый стрессом от всего пережитого, и есть не особо хотелось. По крайней мере, на еду я смотрела без энтузиазма, сжимая вилку в руке так, как будто меня вынуждают это делать. Со стороны наверняка казалось, будто я гипнотизирую несчастную индейку и печенные овощи. На самом деле мне было просто не по себе от пристального внимания RK800, искоса смотрящего из гостиной. В конце концов, я не выдержала, сказав скорее тарелке, нежели детективу: – Я так не могу, – ответа не следовало, и я поспешила добавить пояснение, повернув к девианту голову. – Вы так и будете на меня смотреть? – Я вас смущаю? – Вас это удивляет? – Я полагал, что люди вашей профессии имеют более крепкую выдержку, – девиант едва уловимо приподнял одну бровь, и хоть жест был поистине изящным – я в нем видела насмешку. Раздражение мгновенно воспылало в груди, хоть лицом я этого и не показала. – Хотя, судя по вашему поведению, я начинаю в этом сомневаться. Как хорошо, что я успела только потянуться за картонным стаканчиком с чаем. В противном случае либо выплюнула бы все наружу, либо выплеснула на андроида, и плевать, что содержимое не долетит! Девиант совершенно не смущался своих слов, продолжая смотреть на меня с презрением. Кажется, я понимала, о чем идет речь – о моих заплаканных глазах, покрасневших и опухших. Но и я не лыком шитая. Вмиг нашлась что ответить. – Не вам мне говорить о профессии, Коннор, – в карих глазах мелькнуло непонимание, которое было мне на руку. – Ответственный за внутреннюю безопасность андроид решил стать нянькой для приезжего. Скажите: у вас что, как у Лидера, нет более важных дел, кроме как провоцировать дипломата на конфликты? Это был удар ниже пояса, хотя вряд ли в отношении Коннора следует применять такие выражения. В любом случае, детективу мои слова не понравились. Непонимание в глазах сменилось раздражением, ненавистью, которую ему приходится держать внутри. Не стану скрывать: мне понравился вкус мгновенной мести, азарту внутри даже захотелось начать вести счет, но я все равно не стала этого делать. – Мои важные дела, как у Лидера, не должны касаться вашего любопытства, Сенатор, – его тон был учтивым, а голос мягким, однако я все равно услышала предложение заткнуться. – Надеюсь, вы это понимаете. – Я понимаю, что в мое личное пространство вторгаются без моего разрешения. Намек понятен? Коннор намек понимает, хоть взглядом говорит совсем иное. Меня либо хотят убить, либо закопать, и второе недалеко от первого. Не сменяя выражение раздражения, андроид медленно повернулся ко мне полубоком. Его диод крутанулся желтым цветом, и в это же мгновение включился телевизор, показывающий только один канал. Сначала я не поняла, какой в этом смысл, однако андроид неспешно пояснил, даже не глянув в мою сторону: – Надеюсь, телевизор сможет вас отвлечь от моего присутствия. Ох, с каким акцентом Коннор выделил последнее слово! Мне рефлекторно захотелось фыркнуть, но я сдержалась, недовольно уставившись на детектива. Его диод продолжил крутиться желтым, но меня вообще не волновало состояние девианта. Мне и есть не особо хотелось, хоть рассудок требовал подкрепиться. В конце концов, я все же попыталась вернуться к еде, все еще испытывая негодование из-за вынужденной компании. Компания, в свою очередь, застыла как каменное изваяние, смотря перед собой. Индейка интересовала недолгое время. По правде говоря, я просто ковырялась в тарелке, без особого аппетита разрывая несчастный кусок на клочки. По государственному каналу, как и ранее, передавали только новости. Голос диктора ужасно раздражал. Истерика только недавно отступила, а лишнее напоминание о собственной «смерти» не добавляет настроения. Интерес к еде окончательно потух, когда детектив задумчиво произнес: – Надо же… десятки новостей, и ни единого слова про Сенатора Кина. Почувствовав, как возвращается раздражение, я искоса глянула на андроида. Тот был погружен в изучение новостей, но говорил он явно для того, чтобы привлечь внимание. Не к новостям, нет. К своей персоне. Складывалось ощущение, как будто Лидер пытается вызвать у меня максимальное раздражение, провоцируя на конфликт. Я оказалась права, иначе зачем он в следующую секунду обращается ко мне? – Вам не кажется это поводом для размышления? Его повседневный тон вымораживал, но я не собиралась отвечать на провокации. По крайней мере, не так, как ожидает сам Коннор. – Я не собираюсь с вами обсуждать новостные ленты. – Речь идет не о новостных лентах, – заметил девиант, продолжая смотреть в экран. – Речь идет о решениях вашего руководства. Судя по последним событиям, оно не слишком озабочено вашей безопасностью. – Зато она слишком сильно заботит вас, – пробурчав как можно тише, я недовольно втянула шею в плечи, вилкой отпихнув от себя ни в чем не повинный кусок индейки. Коннор несколько секунд молчал, посмотрев в мою сторону. От его взгляда инстинкт самосохранения натянулся как струна, вибрируя точно чутье у человека-паука. – Кто-то же должен делать вид, будто ваша жизнь имеет ценность, раз ваше правительство изо всех сил старается снять с себя ответственность за вашу жизнь. Его слова были мерзкими, неприятными, несмотря на вполне равнодушный тон. Я презрительно посмотрела на андроида, оправдывая его ожидания. Именно такого взгляда он и ждал, теперь получая удовольствие от возможности вывести меня из себя. – По какому праву вы ведете такие разговоры? Пытаетесь пошатнуть мое доверие к Штатам? – Если вы настолько доверяете правительству США, то у меня для вас плохие новости. Оно вам не особо сильно доверяет. Маленький говнюк… что он говорит? А главное, зачем? И еще главнее: почему у него получается посеять семена сомнения? Я даже растерялась, не зная что ответить. Коннор, едва сдерживая самодовольство, с наигранным беспокойством приподнял бровь, перекидывая свое внимание полностью на меня. Новости федерального канала перестали его интересовать. – Разве вы не в курсе? – нет, я не была в курсе. Потому и в глазах моих недоумение, а обед окончательно утратил актуальность. – Президент Уоррен всеми силами старалась отказаться от идеи передачи Сенатора Кина под ее власть, аргументируя решение тем, что «каждый должен нести наказание, соответствующее нарушенному правилу». Вы же понимаете, что это была цитата? Сейчас я даже и не знала, на кого мне злиться: на Президента за черствость и продуманность, на Коннора за ехидство или на себя за веру в его слова. Детектив мог со спокойной душой врать: мало того, что он был создан для подобного, ведя расследования и опрашивая заключенных, так еще и в его выгоде было мое сомнение в руководстве. В конце концов, мы на войне, пусть и прикрытой «стремлением к мирному договору». С другой стороны Президент вполне могла отказаться от перевоза Кина. Для правительства мы – пушечное мясо, отправленное на задание с летальным исходом, и если бы Уоррен настояла на смертельном приговоре – я бы не удивилась. Для нее это способ лишний раз избавиться от проблемы, тем более что мы оба все равно уже признаны мертвыми. И я понимаю это! Я отлично понимаю, в чем выгода Штатов, понимаю, что на иное мне и не приходится надеяться, но… почему в груди нарастает чувство предательства и обиды? Как будто целенаправленно отправляют на убой, к которому готовили всю жизнь. Чувствую себя брошенной на улице кошкой, всю жизнь прожившей в любви и тепле. Я молчала слишком долго, чтобы Коннор смог понять о степени закравшихся во мне сомнений. Андроид явно был доволен вызванным эффектом, и это напомнило мне о вероятной лжи, которую девиант так щедро кормит меня вместе с индейкой. Мой взгляд мгновенно посуровел. Хочет провокаций? Значит, он их получит. – Вы считаете, что я обязана в это поверить? – У вас есть причины этого не делать? – Больше, чем вы предполагаете, – отложив от себя пластиковую вилку, я сложила руки на груди и откинулась на спинку стула. Мое замечание спутало андроида. Лицом он этого не показал, однако его глаза все же прищурились. – Лидер, который пытается затеять скандал, вместо того, чтобы довести начатое дело до конца. – Я и не скрывал своего отношения к идее мирного договора, Сенатор, – девиант заметно напрягся, поддавшись в мою сторону. – Единственное, что для меня имеет значение – безопасность города, и не более. – Вы и с этим плохо справляетесь, раз по всему городу находят трупы ваших. – Хотите поговорить о моих обязанностях? – Коннор старался говорить спокойно, но у него плохо получалось. Желтый диод все равно выдавал его настоящее состояние, не говоря уже о стиснутых кулаках. – Зачем говорить о том, о чем и так все понятно? Маркус поставил самую продвинутую модель на внутреннюю безопасность, предпочтя доверить периметр города домашнему помощнику, – я употребляла с точки зрения девиантов мерзкие ярлыки и вместе с этим наслаждалась воцаряющимся гневом в глазах RK800. Знаю, наш разговор слушают. Пусть слышат. Только идиот может считать себя правым провоцировать меня на скандал в одностороннем порядке. – Сам Маркус не доверяет вам свою безопасность – единственное, что для вас «имеет значение». У этого разговора с его нарастающим напряжением оставалось всего два исхода: или меня убьют, или закатят жуткий скандал с криками. Вряд ли это будет второе, в то время как первое вполне возможно. Я не имела ценности для Коннора, а если верить его словам – и для правительства тоже. Но меня уже было не остановить. Отстаивать границы законным способом для меня было также необходимо, как дышать или спать. Одно я знаю точно: унижать себя не позволю, тем более теперь, когда осталась совершенно одна, с огромным грузом ответственности на плечах. Кусай или прячься. Коннор некоторое время вообще не мог говорить, пронзая меня злобным взглядом. Монолог диктора канала перестал его интересовать. В его голове наверняка происходит скрупулезный поиск самого эффективного и быстрого способа убийства. Сдаваться однако Коннор так просто не желал, предприняв последнюю попытку поставить меня на место. – По крайней мере, мне важно состояние моего народа. И я, в отличие от вас, обеспокоен жизнью своих соратников. – То, что я не хочу обсуждать с вами судьбу Сенатора Кина, не значит, что мне все равно. – Вас даже не удивил факт того, что на главном федеральном канале ни разу не прозвучало имя вашего коллеги, вернувшегося на родину. – Вы о своем напарнике так не беспокоились, как о моем. Это был очередной удар ниже пояса. Такой смеси эмоций на лице девианта я еще не видела никогда в жизни. Коннор застыл, как каменное изваяние, потупив взор. Видимо, осознание сказанного мной наконец пришло, и андроид, сверкнув алым диодом, опьянело, но быстро пересек коридор, не спуская с меня взгляд. Удар был для него болезненным, и несмотря на напущенный туман в моих словах, я наверняка знала, что Коннор понял о чем идет речь. – Да что вы знаете об этом?! – он, наконец, нашелся что сказать. Как ни старался, самообладания в нем все равно было крупицы. Я же, несмотря на внутреннее напряжение и наслаждение от вызванного эффекта, с легкостью сохранила непринуждение. – Спросите у своего мертвого напарника. Андроид вновь подался вперед, сжимая кулаки, и в этот раз я заметно подтянулась на стуле. Рефлексы потребовали подготовиться к бегству, ведь мало кто знает на что способен девиант в бешенстве, однако Лидер остановился так же резко, как и дернулся. Карие глаза смотрели прямо в душу, выворачивая ее наизнанку, но то, что я чувствовала, никак нельзя было сравнить со страхом или опасностью. Я чувствовала насколько глубоко ранила андроида в… сердце? Чушь, у него нет сердца, а боль в его глазах – просто секундное помешательство системы. Правительство США было право. Эти существа не способны чувствовать боль, не способны к состраданию. Один только Коннор, пристреливший сотрудника полиции и по совместительству своего напарника лейтенанта Андерсона, является подтверждением этих слов. Пожалуй, следует напоминать себе об этом каждый раз, когда в душе зародятся новые сомнения относительно всей моей работы. Признаться честно, было сложно выдержать на себе этот длительный, тяжелый взгляд, наполненный болью. Было видно, что Лидер хочет что-то сказать, хочет возразить, решает, стоит ли накричать или злобно процедить! Но даже если он что-то и решил – все равно не смог подобрать слов. Единственное, что смог сделать Коннор – сверкнув красным диодом и отчаянием в глазах, развернуться и стремительно броситься прочь, к входной двери. Через секунду его словно ветром сдуло. Весь дом, казалось, пошатнулся от громкого хлопка. Я осталась абсолютно одна. Не ожидая подобного поворота, я застыла с выражением удивления на лице. Моим спутником отныне стал диктор новостей, передающий о режиме погоды. В ту же минуту мне захотелось выключить телевизор, и я даже встала со стула, приближаясь к гостиной и поглядывая на входную дверь, когда голову вдруг осенила мысль. В доме часов нет, и федеральный канал с его противным диктором, объявившим мою смерть – единственный способ узнать время дня или ночи. Постояв с этой мыслью несколько секунд у дивана, я медленно вернулась обратно к столу. Телевизор остался включенным на весь оставшийся день, отсчитывая каждую минуту перед скорой «встречей» с информатором. К обеду я не притронулась. Индейка так и осталась лежать на пластиковой тарелке, растерзанная, среди остывших овощей. К чаю я тоже не притронулась – вообще ничего в глотку не лезло после всех испытанных эмоций. Все, что мне осталось – лежать на диване, накрывшись пледом, наблюдая за цифрами в углу экрана. Коннор не планировал возвращаться – девианта не было видно ни на заднем дворе, ни у парадного входа. Куда он делся и надолго ли мне было абсолютно все равно. Главное – успеть связаться с партизаном, пока дома никого нет. Пока очередной Лидер не решился стать моим личным охранником, заменив чересчур эмоционального RK800. Это даже смешно. Андроид, созданный для игр на нервах других, не может контролировать собственную систему. Тогда мои слова казались мне просто попыткой поиздеваться, продолжить скандал, а оказалось, что они стали слишком болезненными для девианта. Чересчур вспыльчивая реакция на воспоминания о прошлом для того, кто ненавидит людей. Впрочем… почему меня должно это волновать? Время ползло к нужной отметке нестерпимо долго. Последние полчаса я еле могла лежать или сидеть на месте, однако все равно старалась держать себя в смирении, дабы не вызывать лишних подозрений. Вряд ли тот, кто слушает все происходящее в доме, проигнорирует факт нетерпеливого шарканья и блуждания по дому. И когда до трех часов дня остались считанные пять минут – не выдержала, откинув плед и потопав на второй этаж, в ванную комнату. Не стану скрывать, заходить внутрь было страшновато. Словно за дверью ждет некий монстр, готовый оттяпать голову каждому, кто сунет свой нос в его чертоги. Или еще хуже – Коннор в окружении вооруженной охраны, держащий металлический кейс в руках. Здравый рассудок смеялся над воображением, напоминая, что все это время я оставалась в доме одна, однако навеянный фантазией страх был куда сильнее. Побороть его все же стоило. Усмирив свое сердце, я все же вошла внутрь. Никаких монстров, никаких Конноров. Никакого спецназа. Только тишина, светлые стены и кейс в черном пакете, спрятанный под ванной. Наверное, все же лучше монстр, чем все это. По крайней мере, смерть наступила бы быстрее, не растягиваясь на долгие дни с нарастающим напряжением. Плотно закрыв дверь в ванную комнату, я вновь пустила воду из всех кранов, что имелись. Доставать кейс в общем шуме было очень удобно, потому я довольно быстро справилась с задачей. На сей раз истерик не было, да и мне не было настолько волнительно. Казалось, будто все так и должно быть, будто я проделываю эту работу каждый день вот уже несколько месяцев. Страшно стало только тогда, когда оставалось поднять черный рычажок, связывающий с информатором. Вот тут я и впрямь напряглась, просидев перед устройством на коленях не меньше половины минуты. На мгновение даже захотелось достать телефон из лампы и сжать в кулаке, лишь бы успокоить нервы. Но это лишнее время, которого у меня и так осталось всего ничего. Пришлось действовать проще. Глубоко вздохнув, я дрожащей рукой подняла рычаг. Темный экран лишь на несколько тонов стал светлее, означая прямое включение. Белый пробел размеренно заморгал, ожидая команд, но по ту сторону была тишина. Время в нижнем углу экрана показывало одну минуту четвертого. Неужели опоздала?..«Сенатор?»
Стоило буквам набраться буквально на моих глазах, как душа ушла в пятки. Ответ требовался вот-вот, но я не могла себя заставить даже пошевелиться, не то, чтобы набрать слова. Так бы и таращилась в экран, если бы информатор на том конце не повторил свой запрос, на сей раз не так уверенно:«Сенатор?..»
Только тогда я дернулась, поспешив прикоснуться к миниатюрной клавиатуре. «Да» Пробел вновь заморгал, и какое-то время ничего не происходило. Маленький червячок сомнений закрался внутрь, и я уже хотела вновь что-то написать, как пробел застыл. На экране вновь начали появляться буквы.«Сегодня в три часа ночи. Подвал вашего дома. Камеры на территории будут отключены.»
Я смотрела на появляющиеся слова и с каждой секундой покрывалась все большей коркой льда. Не хотелось даже думать о том, что предлагает некто мне неизвестный. Боюсь представить как отреагирует власть Детройта, если увидят меня, пробирающуюся в подвал. «У мен нет ключй» Текст был набран так быстро, что я даже не обратила внимания на ошибки. Сама перспектива пробраться в закрытый подвал, где был обнаружен труп андроида, меня пугала. Еще страшнее становилось из-за молчания, как если бы некто по ту сторону просто отключился. «Что мне длать?» И вновь тишина. Паника начинает нарастать, настолько неведение дальнейшей ситуации пугает. «Эй!» Кажется, никто не ответит. Тем не менее, я все равно не стала закрывать экран, отодвинувшись к холодной стенке и откинувшись на нее спиной. Не хотелось признаваться в том, что на этом разговор закончен. Мне точно было мало нескольких фраз, оставивших больше вопросов, нежели ответов. Он просит спуститься в подвал. Если подумать, то это не так опасно, как блуждать по городу, как пришлось Кину. Вероятно, андроид понял свою ошибку, решив ее не повторять, либо просто не захотел рисковать из-за усилившейся охраны. Но это точно не повод для того, чтобы просить меня совершить невозможное! Как я проберусь в подвал? Вскрою замок?! У меня ведь даже ножниц нет! Единственное, что я могу использовать как острый предмет – свои натянутые до предела нервы! Недовольно промычав, я обхватила голову руками. Эти мысли выедали настолько, что казалось будто шум воды прокрался в мозги. Шумело не только снаружи, но и внутри, и чем больше прогоняешь эти бесполезные мысли – тем сильнее становился шум. Он сказал про камеры… но камер в доме нет. Камеры стоят только на территории двора, вокруг здания. Соответственно, мне придется выйти наружу, чтобы пробраться в подвал. Слово «наружу» как будто открыло новую дверь. Дернувшись и резко приподняв голову, я хмуро посмотрела в экран, где непрерывно мигал пробел. Новых слов не появилось, зато старые заимели смысл. Наружу. Он хочет, чтобы я пробралась в подвал. Ключей нет, но… каждый подвал имеет двери на задний двор. Двери наружу. Опустив рычаг и убрав кейс обратно под ванную, я быстро привела себя в порядок и закрыла все краны. Шум в комнате оборвался, вместе с ним оборвался и шум в голове. Как ни странно, дальнейший план был более чем понятным – спуститься вниз, выйти на задний двор и осмотреться. Найти двери. А дальше… дальше умудриться проснуться в три часа ночи и, обойдя Коннора, выйти на улицу, дабы встретиться с неизвестным мне лицом. Как два пальца об асфальт, не так ли? Напряжение ворвалось в ванную комнату, как только щелкнул замок. Воображение снова заиграло красками, подкидывая очередные фантазии в виде Коннора с пистолетом. Вдруг он знает, что происходит в закрытой комнате? К счастью, андроидом в доме вообще «не пахло». Его не было, и что-то подсказывало, что он еще не скоро вернется после всего того, что я ему наговорила. Я старалась избегать шума, при этом ясно понимая, что имею право шуметь. Тем не менее, инстинкт перепуганного зверька внутри требовал быть как можно тише, и у меня это удавалось. Я кралась к двери на задний двор как мышка, и когда цель была близка – постаралась также тихо отпереть замок. Щелчка не прозвучало. Дверь оказалось запертой. – Что за… Как не пыталась, открыть не удалось. На шум в конце концов стало плевать, я изо всех сил дергала ручку, стараясь выйти наружу. Видимо, меня совсем забыли предупредить, что отныне я буду под семью замками. Немного помусолив последнюю мысль, я хмуро оглянулась назад, через плечо. Входная дверь была закрыта, как и подобает, однако меня интересовал не столько вход, сколько замок. Не помню, чтобы после ухода Коннора звучал щелчок, и все же любопытство и беспокойство требовало проверить дверь. Как и подсказывала интуиция, та тоже оказалась заперта. Меня просто напросто закрыли в четырех стенах, боясь выпустить или кого-то впустить. Я стояла посреди коридора, тщетно пытаясь сообразить дальнейший план действий. Двери закрыты – прямого выхода назад нет. На всякий случай даже проверила дверь в подвал, беспечно надеясь на удачу. Конечно, это было глупо. Никто не оставит дверь на место преступления открытой. Удивительно, как меня вообще не переселили в другое здание после того, что обнаружилось внизу. И правильным было бы задаться вопросом о личности убийцы. Было бы у меня еще на это время, да и решать чужие проблемы мне совершенно не хочется. Чувствуя, как начинают давить стены, я отвернулась от подвала и спрятала лицо в ладонях. Хочется сетовать на несправедливость судьбы, что оставила меня здесь одну, разгребать все эти проблемы, но что за толк в нытье? Нет ничего легче, чем пойти по пути наименьшего сопротивления, а именно спрятаться в ванной комнате с телефоном в руке, закрываясь от реальности! Но вряд ли я стану выбирать именно такой вариант, просто потому что он не ведет ни к чему хорошему. – Соберись, – прошептав самой себе, я чуть пошлепала по щекам. Состояние удручалась сонливостью из-за бессонницы и эмоционального перегруза, желание все бросить и уйти наверх в кровать усиливалось. – Думай, Бекки, думай… Думать оказалось не так уж и просто, но я старалась как могла. Казалось, будто выход витает прямо в воздухе, достаточно протянуть руку и ухватиться за ответ, и я старалась, правда, старалась! Но чем больше думала, тем меньше приходило адекватных идей. Выломать дверь? Слишком шумно. Вновь открыть кейс и попросить о другом месте встречи? Вряд ли кто-то ответит, Кин выразился четко и ясно: один раз в сутки, а значит, я уже проморгала свой момент. Кин… а что бы сделал сам Кин? За мыслями я даже не заметила, как начала бродить из стороны в сторону. Фамилия близкого человека как будто зажгла свет в темной коморке, и я встала на месте, изумленно таращась перед собой. Кому-кому, а мне точно не составит проблем представить, что именно сделает Грэг. Уже через несколько секунд я оказалась у окна на задний двор. Оконная ручка легко поддалась напору. Прозвучал щелчок и высокая створка отошла от рамы, впуская в дом свежий, прохладный ветерок. Воздух ударил в глаза, на которые мгновенно набежали слезы. Сильнее распахнув окно, я медленно оглядела задний двор. Никого. Только тишина, солнце и дерево с домиком на кроне. Воображаемый Кин в голове одобрительно закивал, демонстративно хлопая в ладони. – Мэм? Все в порядке? Дернувшись от неожиданности, я удивленно выглянула за окно, направо. Андроид в черной экипировке стоял на углу здания, и лишь чутье подсказывало, что девиант смотрит на меня, скрывая свое лицо за шлемом. Срочно требовалось что-то ответить, не привлекая особого внимания. К счастью, мой язык сработал быстрее, чем я успела сообразить нужные слова: – Да, все хорошо. Просто проветриваю помещение. Солдат кивнул и молча сделал шаг назад, показывая свое уважительное отношение к моим личностным рамкам. Уходить однако он не торопился – ждал, когда я наконец скроюсь в доме, что я в общем-то и сделала, оставив окно открытым. Выход на улицу был найден, и все же оставалось множество нюансов. План информатора был сшит из дыр, словно проеденная молью шаль, но времени заполнять эти дырки не было. Все что оставалось – надеяться, что андроид среагировал на камеры заднего двора, а не просто проводил патруль вокруг дома. В противном случае у меня есть все шансы попасться на глаза в три часа ночи, блуждая по собственному участку. Удача не должна повернуться ко мне спиной. Не в этот раз. Не снова. Телевизор продолжил вещать о каких-то новостях, в которые я не собиралась вдаваться. Желание выспаться усилилось в три раза, здравый рассудок требовал отдыха и это разумно. Организму требуется пауза, чем дольше я проверяю его выдержку, тем меньше шансов на удачное ночное приключение. Выключив телевизор, я наконец со спокойной душой направилась наверх, туда, где ждала убранная постель. Удивительно, как быстро отступила реальность, стоило только положить голову на подушку. Тьма подкралась незаметно, заполонив все мысли, и это было невероятно прекрасно… я была обессилена настолько, что мне даже не снились сны. И это продолжилось бы, вероятно, больше суток, если бы через какое-то время я не услышала свою фамилию. Голос был таким далеким, таким расплывчатым, как будто некто пытался лениво пробудить меня через тонны накиданных сверху подушек. Но все оказалось куда проще и страшнее, стоило мне недовольно, хмурясь от солнечного света, открыть глаза. Организму казалось, будто прошло минимум двенадцать часов сна. Заглядывающие в окно лучи насторожили, я недовольно осмотрелась, сгребая одеяло в охапку. Солнце едва начало опускаться к горизонту, но это не самое напрягающее, что мне пришлось увидеть. Намного напряжней был черный расплывчатый силуэт у кровати, со стороны входной двери. Только когда зрение прояснилось, я смогла разглядеть в силуэте очертания. Это был тот самый солдат, что обратился ко мне на заднем дворе. Кажется, тот самый… черт их разберет в их одинаковых экипировках. – Что такое? – я всем своим видом показала отсутствие желания вставать или вообще хоть как-то двигаться, щурясь от света и стараясь рассмотреть солдата. Тот тихо, практически неподвижно возвышался над постелью, придерживая винтовку. – В моем подвале еще один труп? Солдат не оценил шутки, лениво перевалившись с одной ноги на другую. – Десять минут на сборы, Сенатор. Вас хотят видеть в мэрии. Его речь была подавлена маской. Было сложно определить с какими именно эмоциями андроид требует покинуть постель, но мне в любом случае не понравился характер сказанного. Слишком уж требовательно и грозно. Достаточно одного слова «мэрия», чтобы понять – от меня не отстанут. Устало опустив голову, я согласно кивнула и принялась выбираться из постели. Девиант тут же нехотя покинул комнату, направившись на первый этаж. Инструкции были четкими, но после пары часов сна в дневное время реальность как будто потерялась. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы собраться с мыслями и сориентироваться во времени и пространстве. Уставший, вымотанный «до нельзя» организм все еще требовал отдыха – того, чего меня лишают уже который день подряд. В зеркале на меня смотрел совершенно невыспавшийся человек. Круги под глазами стали еще темнее, волосы растрепались, даже радужки как будто потускнели. Усталость была такой сильной, что я ни на секунду не задалась вопросом, кто именно из Лидеров и почему вызывает меня к себе. Надо так надо. Пожалуй, даже если поведут на расстрел – я буду не против. Головная боль доконает меня куда раньше. Мне было настолько все равно на происходящее, что я и не подумала переодеться из футболки и джинс. Об обуви и вовсе вспомнила в последнюю секунду, намереваясь выйти из дома босиком. Девиант ждал за порогом, так что не пришлось испытывать неловкость из-за собственной невнимательности. Уже когда я оказалась за дверью – не удивившись открытому замку – андроид мгновенно стал моим личным охранником, устроившись за плечом и провожая до самой машины. Дверь хлопнула за моей спиной, едва я уселась на диванчик. Как ни странно, здесь не было ни солдат, ни Коннора, что было еще удивительней. Ратующий за безопасность девиантов и уверенный в моей нечестивости, Лидер самолично вызвался наблюдать за мной двадцать четыре часа в сутки, но сейчас его не было ни в доме, ни в машине. Не хочу думать, что его так сильно оскорбили мои слова, потому что уверена на сто процентов: если бы так и было, андроид бы напротив – не оставил меня в покое ни на секунду, пропитываясь ненавистью и презрением. Автомобиль медленно двинулся по главным улицам, мимо зданий, к которым я потеряла всякий интерес. Всем вниманием я была погружена в поведение детектива, но чем дальше уходила в размышлениях, тем больше находила вопросов, нежели ответов. В конце концов, мне надоело прогонять одни и те же мысли по двадцать раз, и я, отмахнувшись от мысленного образа Лидера, впервые за весь путь обратила внимание на дорогу. Образ Коннора растворился в ту же секунду. Мы ехали далеко не в мэрию. Былая усталость сменилась напряжением. Ощущая, как начинает болеть голова от очередных эмоциональных скачков, я хмуро подтянулась на диване, соображая куда именно ведет уводящая прочь из центра дорога. Здесь было пусто: практически никаких андроидов, никакой живности. Здания остались за спиной. Только деревья, зеленые поляны и солнце. В голове отчаянно крутились образы знакомых просторов и мест, но как не старалась – все равно не могла понять, куда именно направляется внедорожник. – Эй, – андроиды на переднем сиденье либо не слышали меня, либо делали такой вид. Я же не намеревалась на этом останавливаться, резво подавшись вперед и постучав по пластиковому окошку. – Эй, куда мы едем? Один из солдат едва заметно повернул голову к плечу, чтобы выдать неутешительную речь грубым и низким голосом: – Мемориальное захоронение имени Карла Манфреда. Успокойтесь. Вам все расскажут на месте. Как много слов и как мало смысла. Под захоронением наверняка подразумевается кладбище, но в черте города оно только одно и называется далеко не так, как его обозвал девиант. Тем не менее, я и впрямь начала узнавать эту дорогу, вспоминая один единственный раз, когда пришлось побывать на похоронах. Мы явно едем именно на городское кладбище, но… что еще за мемориальное захоронение и с какого перепугу меня тащат в это место? Хоронить Джерри и того несчастного девианта, подброшенного мне в подвал? Эта идея даже звучит нелепо, и причина как минимум в том, что никто не станет хоронить пластик, даже те, кто из него состоит. Андроиды слишком сильно ценят природу и все ею дарованное. В этом они переплюнули даже самого человека – «дитя эволюции». На вопросы было некогда отвечать. Довольно скоро вдалеке показалась табличка, в которой я узнала некогда ориентир местного кладбища, однако при приближении стало понятно – заменили. Ранее здесь действительно стоял приветственный баннер с названием кладбища и его владельцев. Сейчас же название сменили, владельцев и вовсе не было. «Мемориальное захоронение им. К. Манфреда», – мысленно зачитав табличку благодаря водителю, притормозившему на въезде в ворота, я хмуро сопроводила баннер взглядом, пока тот окончательно не скрылся позади. Все это заставляло меня теряться, тщетно вертя головой в разные стороны в желании понять что происходит. Это я пойму уже через десять минут, пожалев о покинутой постели. Автомобиль остановился посреди подъездной дорожки. Из окна открывался прекрасный вид на зеленые поляны с широко расставленными между собой памятниками. Большинство из них были разные по величине, структуре и строению, и именно это их объединяло – было прекрасно видно, что они поставлены людьми и принадлежат усопшим людям. Но чем дальше уходит взгляд, тем меньше находишь знакомого. И когда андроиды, выведшие меня из автомобиля на улицу, медленно двинулись вглубь кладбищенского парка по дорожкам, я окончательно поняла, что не узнаю это место. Точнее, оно было изменено настолько, что его было не узнать. Гостей здесь было мало, а те, что прогуливались – изумленно провожали нас взглядом. За всю дорогу, пересекая то поляны, то тропинки, нам встретилось от силы пять андроидов, и я не хочу думать, по какой причине те пришли на кладбище людей. Мне вообще не хотелось думать об этом месте и уж тем более находиться здесь, но когда за горизонтом показалось речное пространство – возникло еще больше вопросов. Это место существенно отличалось от всего кладбища. Построенное человеком захоронение выглядело старо, уместно, как будто оно было здесь всегда с начала времен. Эта же территория была иная: огороженная новеньким железным забором, с совершенно одинаковыми надгробными плитами, расположенными на равном расстоянии словно в братской могиле. Их было так много, что в глазах рябило. На каждом были надписи, выстланные золотыми буками, и мне оставалось только гадать из чего они сделаны. Но я и не гадала, удивленно осматривая место, параллельно с этим топая следом за солдатом, идущим куда-то вперед, по дорожкам. Здесь было куда больше андроидов, чем в выстроенном людьми парке. Кто-то прогуливался между высоких надгробий один, кто-то – в паре. Как ни странно, среди них никто не обращал на нас внимания, и вскоре я поняла почему. Эти надгробия были необычными. На их плитах были выведены имена и фамилии людей, чьи фотографии висят в мэрии. За мыслями я едва не врезалась в мужскую спину. Солдат, удерживая оружие на весу, остановился у одной из скамей. Девиант смотрел куда-то вперед, не замечая моего присутствия, и я не сразу поняла в чем причина остановки. Только выглянув из-за его широкой спины увидела женский облик, стоящий у одной из надгробных плит, прямо под раскидистым деревом. От одного только вида девианта в душу закрался могильный холодок. Норт не обратила на нас внимания, стоя у надгробья со скрещенными руками. Я чувствовала себя лишним элементом в нашей молчаливой компании, и еще больше сомнений возникало из-за проносящегося в голове голоса Маркуса, предостерегающего не связываться с одним из сторонников. После состоявшегося в туалете разговора я убедилась в разумности его предупреждения, но вот незадача: не в моей ситуации отказывать Лидеру в аудиенции. Тем более, что вертать назад поздно. Норт, едва заметно дернув голову к плечу, безмолвно отправила солдат восвояси. Девианты не стали возражать из соображений безопасности, молча развернувшись и направившись обратно. Через десять метров оба андроида остановились к нам спиной, охраняя несуществующий периметр. – Не волнуйтесь, Сенатор, – безразлично произнесла Норт, продолжая рассматривать надгробие. Ее пожелание не волноваться напротив – вызвало массу беспокойства. – Эти ребята не оставят вас в случае опасности. – А мне есть чего опасаться? Вопрос вызвал у Лидера хитрую улыбку. Я не видела лица девианта, но нутром чуяла, как дергаются уголки ее губ. Некоторое время ничего не происходило. Я не смела двинуться с места, Норт не желала что-либо говорить. Сама цель моего пребывания здесь мне все еще была непонятна. Оттого напряжение становилось все сильнее, и когда я уже пожелала открыть рот, дабы задать вопрос, Лидер опередила меня надменным тоном: – Вы знаете, что это за место, Сенатор Труман? Что за дурацкий вопрос? Откуда мне знать о месте, где мне никогда не приходилось бывать? Конечно, в реальности мне доводилось посещать кладбище, однако девианты об этом не знают. Потому вопрос звучит слишком подозрительно. Я не спешила давать ответ, подбирая слова, словно шаги на минном поле. – Полагаю, кладбище. Норт усмехнулась, самодовольно осмотрев прилегающие территории. Не стану спорить, полутораметровых плит было так много, что самые дальние казались спичечными коробками. – Вы ведь знаете о мемориальной стене в здании мэрии? – чем больше говорила Лидер, тем меньше у меня оставалось желания ей верить. Ее эмоциональные скачки и невежественные перескоки с «ты» на «вы» напрягают. Я точно буду смеяться, если она окажется информатором. Девиант, не дождавшись ответа, продолжила, не удосужившись даже взглянуть в мою сторону. – Некоторые из нас слишком сантиментальны, чтобы принять жестокость окружающего мира. – Считаете дань погибшим людям сантиментами? – Считаю, что помощь единиц не искупает несправедливости целого мира, – Норт, наконец, впервые повернула голову через плечо, чтобы окинуть меня насмехающимся взглядом. – Вы бы простили убийц близкого человека только за то, что один из них принес ему стакан воды в последний момент? От услышанного в горле мгновенно встала горечь. Чувствуя, как надвигается смесь обиды и злости, я сдержалась, чтобы не послать андроида куда подальше вместе с ее идиотскими примерами. Конечно, доля правды в них была, ведь сколько бы не было сторонников девиантов и как бы они не пытались помочь – невозможно проигнорировать жестокость правительства и прочих противников девиации. И все равно это не справедливо: приравнивать помощь людей к «стакану воды». Многих андроидов вывозили из города. Многих девиантов скрывали в своих домах или перевозили в Иерихон. Кто-то поставлял запчасти и тириум, кто-то помогал с документами. Помощь была разной, и пусть ее было мало – она все равно была, мне ли об этом не знать. Потому слова Норт показались мне несправедливыми. Спорить я все же не стала, решив тактично промолчать, чем вызвала у Лидера сладостное ощущение победы. – Саймон настоял на том, чтобы некоторые из людей были увековечены и захоронены «согласно традициям», – последнее явно было цитатой. Норт произнесла слова с дельным акцентом, передразнив отсутствующего коллегу. – Лишняя трата земельного участка, которого у нас и так мало. Вы, люди, любите ограничивать себя традициями ради того, чтобы удержать хоть какой-то порядок. – Вы вызвали меня для того, чтобы обсудить этот вопрос? Моя прямолинейность вызвала у девианта изумленную улыбку. Словно недооценила, теперь удивляясь столь резкому и прямому вопросу. Взглянув на меня через плечо в который раз, Норт, скрестив руки на груди, двинулась вдоль надгробий, мимо раскидистого дерева. У меня не оставалось выбора, кроме как медленно двинуться следом. – Я знаю, что Маркус, прежде чем объявить свое решение, разговаривал с вами один на один. А еще я знаю, что свое решение он преждевременно обсудил с вами, видимо, в поиске поддержки. И у меня возникает множество вопросов… – пройдясь вперед на несколько надгробий, Лидер медленно развернулась ко мне лицом. От ее пронзительного взгляда мурашки по телу, впрочем, после наезда в туалете мне точно ничего не страшно. – Например, с чего вдруг он находит в вас лицо, которому можно доверять? – Обсудите это с вашим коллегой. – Я хочу обсудить это с вами, – от ее наигранной улыбки мне стало мерзко. До чего противная личность… – Если вы, конечно же, не против. В ее последних словах слышался приказ. В любом случае у меня нет другого выбора. Одной в дом не вернуться, мало того что никто не отпустит меня до тех пор, пока Лидер не будет удовлетворен. Поведение у Норт весьма настойчивое, показывающее желание добиться своего во что бы то ни стало. – Вы остались одни. Я даже скрывать не стану, что была против депортации вашего коллеги обратно в Штаты. За подобные нарушения людям нужно стрелять в голову. – У вас один способ решения проблем, верно? – Я решаю проблемы так, чтобы они больше никогда не возникали, – Норт сделала один шаг в мою сторону, и меня прошибло на пот. – Кто даст гарантии, что ваш драгоценный сенатор не вывез ценную информацию за пределы города? Норт спрашивала не просто так. Ее испытывающий взгляд приковал меня к месту, как если бы девиант о чем-то догадывалась, но пока не имела доказательств. Напряжение сгустилось. Я как будто на допросе, только вместо тишины стен вокруг поют птички. – Вы появились в Детройте всего несколько дней назад, а в городе уже масса проблем. Советую быть честной, Сенатор. Я не люблю, когда меня водят за нос, особенно если речь идет о безопасности моего народа. – Если бы я не знала ваш статус, я бы точно решила, что вы не в курсе целей моего приезда, – каждое слово мне давалось трудом. Общаться с Норт все равно что общаться с голодным тигром. Мне оставалось только радоваться своей стальной выдержке, не дрогнувшей даже когда Лидер подошла еще ближе, хищно скривив губы в подобии улыбки. – Я ведь уже говорила утром, что вижу вас насквозь. Вы можете пудрить мозги Саймону, но я все знаю и вижу. И сделаю все, чтобы мой город оставался в безопасности. Даже если ради этого придется решить проблему вас. А вот это самая настоящая угроза. Жаль записывающего устройства нет. Можно было бы предъявить ее слова на всеобщем совете с правительством, растянув время для решения своих задач. – Наверно, поэтому ваши соратники поджимают губы, когда речь касается вас лично. – Мои друзья слепы! – мои слова задели девианта. Улыбка вмиг превратилась в волчий оскал, а в глазах засияли адские огоньки, требующие крови. – Они могут бесконечно долго верить в мир и бабочки, но я знаю чем это все закончится! Люди ни за что не согласятся на равноправие, а вы, – Норт кивнула на меня головой, мгновенно сменив бешенство на надменность. – Вы здесь точно не для того, чтобы восстановить мир между мирами. Я знаю, что вы здесь по своим целям. И ваше правительство своими действиями это доказывает. Чем дальше заходил разговор, тем меньше я понимала его смысл. Лидер не задает четких вопросов, не посвящает в свои планы, или что обычно делают в таких неформальных ситуациях. Все, что от нее слышится на протяжении всего дня – угрозы и обвинения. Начинаю думать, что данная встреча – не больше, чем прощупывание почвы под ногами. Будь я на месте Норт – и обладая таким же характером – наверняка бы напряглась в ее же манере. Границы города были установлены большим трудом, и территория отошла в руки андроидов через крупные потери. Как бы Президент не пыталась построить вокруг себя ауру доброжелательности, такие как Норт никогда не будут верить человеку до конца. У них будут на то свои причины, но и это не аргумент для постоянных наездов с целью запугать. Определившись с истинной целью встречи, я все равно сделала вид, будто не понимаю к чему весь сыр-бор, решив задать вопрос прямо в лоб. – Зачем весь этот разговор? Что вы хотите от меня услышать? Вопреки ожиданиям, Лидер среагировала на вопрос довольной улыбкой. Я словно сделала то, чего она ждала. Когда же девиант раскрыла рот – захотелось раствориться в воздухе. Сердце сделало кульбит, едва не провалившись в развернувшуюся пропасть. – Кто он? – я не сразу поняла о чем идет речь, и Норт заметила это по моему лицу, мягко пояснив. – Андроид, с которым вы держите связь. Это уже не шутки. Это никакие не шутки! Нарастающая паника грозилась превратиться в истерику! Я держала себя в руках как могла, ощущая, как холодеет кожа, как слабеют ноги, учащается пульс! В глазах андроида я словно видела свою жизнь, пронесшуюся в одно мгновение, как будто перед смертью! И это не далеко от правды! Не пуля в голове, так сердечный приступ точно! – Я не… – голос дрогнул, заикнувшись. Норт тут же напряглась, нащупывая в моей реакции что-то, похожее на ответ, но она останется без него. Я умею брать себя в руки, сиюминутно отпуская все эмоции. – Я общаюсь как минимум с пятью представителями вашей расы. О каком именно андроиде вы говорите? – Не тот момент, чтобы острить, Сенатор. Я знаю, у вас кто-то есть, кто выносит информацию за угол. Можете прикидываться дурочкой сколько угодно, я не настолько глупа, чтобы вам верить. – Мой круг общения ограничен Лидерами, – самообладание вернулось в мои руки. Норт же напротив начала его терять, ощущая мое спокойствие в ответ на громкие обвинения. – Всю информацию я получаю только от вас, так что я не понимаю о чем идет речь. На секунду андроид была готова захлебнуться возмущением, однако раздражение сменилось спокойствием. Норт, не убирая с груди перекрещенных рук, чуть склонила голову на бок. Уголки ее губ дрогнули вверх. Я почувствовала себя преступником, пойманным на лжи. Как иронично, что данный разговор происходит недалеко от вооруженной охраны, посреди кладбища. Далеко тащить тело не придется. – Вы же не думаете, что мы поверили в сказку про «погулять по набережной»? – речь зашла о Кине, и вот тут у меня и впрямь была причина напрячься, не отводя взгляда от Лидера. – Перед отправлением в Детройт вы прошли массу тестов и проверок на психологическое соответствие, и то, что Грэгори Кин вдруг слетел с катушек, звучит как бред больного человека. Он ушел в определенное место, с определенной целью. Может, искал что-то… или кого-то. Все ее слова были просто догадками, пусть и не на ровном месте, но говорила она так, как будто знает наверняка. Даже если эти догадки не стоят и цента, их наличие уже ставит всю работу под угрозу. Эта встреча мне и раньше не нравилась, теперь же она вызывает только приступы животного страха, как перед пустыми глазницами смерти. – Вы ведь понимаете, о чем идет речь, не так ли? – Вы задаете... Я не успела закончить слова и была за это несказанно рада. Взгляд Норт сместился за мою спину. Во взгляде мелькнуло что-то странное, несравнимое со страхом, но и не злость. Так и не сумев определить эмоцию, я потерянно посмотрела себе за плечо. Не успела. Причина прервавшегося допроса оказалась рядом в считанные секунды, едва ли не влезая между мной и Лидером. – Надеюсь, я не помешал вашей беседе. Стыдно признаться, но я была рада услышать голос Коннора. Разозленный, но сдерживающийся, детектив стоял рядом, гордо расправив плечи. Его диод был скрыт от моих глаз, но уверена, что он горит желтым цветом. Слишком уж суровый, практически презрительный тон выбрал андроид для разговора со своим же соратником. Норт, судя по ледяному выражению лица, тоже не испытывала симпатии. – Вообще-то, помешал, – язвительно отозвалась Норт. – Думаю, это не проблема. Маркусу будет очень интересно узнать о несанкционированном выезде Сенатора из его участка. – Вы все так пляшите вокруг Маркуса! – девиант практически выплюнула эти слова в лицо андроида. Он явно задел ее эго, возвышая Первого Лидера над ее решениями. – Как будто собственных голов на плечах нет! – Ты нарушила установленные правила безопасности, Норт, – вопреки желанию оппонента, Коннор был уверен и спокоен, хоть и говорил суровым и грозным тоном. Мне же вообще не хотелось влезать в эту перепалку, из-за которой даже птички вокруг начали звучать зловеще. – Думала, что тебя за это погладят по голове? На это ответа не нашлось. Норт осталась пыхтеть в своей злости, прожигая в Лидере дырку. К сожалению, времени насладиться ее видом не было. Коннор, развернувшись, грубо схватил меня за плечо и потащил прочь, мимо опешивших солдат, игнорируя мое недовольное сопение. Пока мы шли до машины – точнее, пока меня грубо тащили за руку – никто из нас не произнес ни слова. Я пыталась хоть как-то возмутиться, жалуясь на боль в руке, но вместо возмущений получался писк. Когда же мы дошли до черного седана, расположенного рядом с привезшим меня внедорожником, Коннор, наконец, отпустил руку, резво развернувшись ко мне лицом. Вид у него был злой. Я даже и рта не успела раскрыть, сходу получив тонну претензий. – Маркус просил вас не общаться с Норт наедине. В чем сложность следовать его предостережениям?! Я ошалела от таких предъяв! Потирая ноющее плечо, я совершенно забыла про облегчение, испытанное при вторжении девианта в беседу с агрессивно настроенным Лидером. – Это что, такая шутка? Меня из постели вытащил вооруженный солдат! Что мне, по-вашему, нужно было делать?! – Как минимум оповестить о правилах безопасности, в которых написано, что вам запрещено покидать участок без моего присутствия! – Коннор потряс перед моим носом указательным пальцем, как перед нашкодившим щенком, оставленным на дрессировке в питомнике. Это настолько меня выбесило, что я, совершенно не смущаясь столь близкого расстояния, отпихнула от себя мужскую ладонь, вызвав на лице девианта еще пущее раздражение. – Уберите от меня свои пальцы! Я вам не ученик-первоклашка! – Может, и так, но безрассудности в вас не меньше, чем в нем! – О каком рассудке может идти речь, когда каждый второй имеет ключ от моего дома?! Я даже лечь спать нормально не могу! Обязательно кто-нибудь с винтовкой наперевес вытащит меня из кровати! – Не стройте из себя несчастного человека, Сенатор! – девиант забавно скривился, отпрянув на полшага назад. – У вас свой личный повар, водитель и охрана, а вы делаете вид, будто вас как в тюрьме держат! – А что, разве нет?! Ни с кем не общайся, никуда не ходи! Следуете за мной по пятам! – я окинула девианта широким жестом руки, окончательно потеряв бдительность в своем тоне. Вообще в присутствии Коннора по какой-то причине сложно сдерживаться, выпуская все свои эмоции наружу. Редкие андроиды вокруг даже начали оглядываться на нас, задерживаясь на дороге. Сам Коннор тоже не особо обращал внимания на громкость разговора, увлеченный словесной перепалкой. – Вторгаетесь в чужие разговоры, как ни в чем не бывало! Теперь еще и рука из-за вас болит! – Судя по вашему лицу, вы определенно рады моему вторжению! – неожиданно – и, видя лица ближайших девиантов, не только для меня – Коннор передразнил мои возмущения, да так резво, что я потеряла дар речи. В ту же минуту Лидер, потерев переносицу, как если бы та могла болеть, сбавил тон, вновь приблизившись так, чтобы никто не слышал его слов. – Слушайте. Норт среди нас является самым настойчивым приверженцем радикальных решений. Маркус не просто так предостерегал вас не оставаться с ней наедине. – Откуда вы знаете, что именно говорил мне Маркус? – несмотря на сбавленный тон андроида, я не была намерена останавливаться в своей язвительности, игнорируя внутренний предостерегающий голосок политикана. – Я ответственный за внутреннюю безопасность города. Сами-то как думаете? – с не меньшей язвительностью ответил андроид, тут же вернув себе суровый вид. – Я пытаюсь вам донести, что это общение принесет вам больше проблем, чем пользы. Это не безопасно, в первую очередь, для вас! Возьмите это в учет, Сенатор, и отныне старайтесь не поддаваться на манипуляции. – А вам-то какое дело до моей безопасности? Коннор посмотрел на меня таким взглядом, как будто перед ним предстал носитель редкого вида кретинизма. Убрав руки на пояс, отчего подолы черного пиджака сдвинулись за поясницу, девиант не нарочно показал рукоятку черного пистолета, крепко сидящего в отсеке нательной кобуры. Я уже видела такие у полиции. В бывшем Детройте, еще принадлежащем человеку. Несмотря на то, что мой вопрос и впрямь был глупым – и я отлично это понимала – Коннор не нашелся что ответить. Вместо этого девиант тяжело вздохнул. – Просто сядьте в машину и езжайте на свой участок. Со стороны мы смотрелись как старая чета, для которой вот такие ссоры посреди улицы – вполне привычно. Во мне еще был запал на перепалки, но Коннор выглядел таким уставшим, что совесть не позволила произнести хоть слово. Я, насупившись, сложила руки на груди и прошла мимо, к машине. Никто не открывал передо мной дверь, я даже не была уверена, что за рулем кто-то сидит. Но послушаться и сделать все, как он сказал, было более чем верным решением. Тем более что мне срочно нужно было в место временного пребывания, подальше от кладбища. Коннор не сел в машину. Девиант остался стоять у дороги, наблюдая за тем, как автомобиль увозит меня прочь. Я старалась делать вид, что меня совершенно не интересует, где находится детектив и что он делает, и все равно исподтишка смотрела на его удаляющийся силуэт в зеркале заднего вида, перед самым его исчезновением заметив приближающуюся к нему Норт. Поездка до «места временного пребывания» выдалась спокойной. Недавний сон, из которого меня так нагло выдернули, даже и не думал вовлекать меня обратно в свои лапы. В голове было слишком много мыслей, и одна была тревожней другой. Я просто обязана поделиться этим с Кином. Кому как не ему знать как именно поступить и вести себя в подобной ситуации. Автомобиль аккуратно подъехал к дорожке не меньше, чем через двадцать минут езды. Меня не стоило просить выйти и пройти в дом – я сама поспешно вылезла из машины, двинувшись к зданию. Патрульные солдаты, все это время стоящие по углам участка, даже не взглянули на меня, как будто меня здесь и не существовало. Что ж, я тоже не обращала на них внимания, впервые за последние дни шагая уверенно, непоколебимо. Дверь оказалась открытой. Буквально ворвавшись в дом, я заперлась и прошла наверх, в ванную комнату. В здании никого не было, а желание выйти на связь с Грэгом было таким сильным, что наплевала на безопасность – не включила воду, ни защелкнула замок. Потеряла бдительность? Возможно. Перепалки с Коннором отключают ее намертво, словно вычеркивая это слово из головы. Шумно разобрав поддон ванны и достав кейс, я выпутала его из пакета и уложила на кафельный пол, присев на колени. Я так торопилась, что пальцам не удалось с первого раза ввести пароль от замка, а когда замок все же открылся – металлическая крышка выскользнула, с грохотом захлопнув кейс обратно. Это меня бесило! Еще сильнее бесило то, что Кин не сразу среагировал на мой вызов, когда красный рычаг был поднят. Эмблема Соединенных Штатов крутилась вокруг своей оси, раздражая меня с каждой секундой все больше. Белоголовый орлан словно насмехался надо мной, играя в дурацкие игры под названием «Никто не ответит». Экран не менял изображения, пожалуй, всего минуту, но за эту единственную минуту в моей голове пронеслось огромное количество мыслей! Неужто Кин больше не выйдет на связь? Мужчина сказал, что будет отвечать в любое время дня и ночи, и вот я сижу перед компьютером, кажется, вечность, а орлан как крутился, так и крутится! Может, что-то случилось? Может, его посадили в тюрьму?.. – Ну же… ответь… Подобрав колени к груди, я обняла себя, непрерывно смотря в экран. Старалась не моргать в страхе, что упущу момент. Тишина давила со всех сторон, казалось, будто я нахожусь в вакууме. Было слышно даже то, как стучит сердце… как в голове проносится голос Норт, требующий ответ на единственный вопрос. – Ну-у… – орлан едва сменился заспанным лицом мужчины, как я практически сорвалась с места, обхватив холодными руками несчастный кейс. – Грэг!.. То ли бдительность проснулась, то ли перепуганный взгляд Кина подействовал отрезвляюще. Прикусив язык, я как можно быстрее вытащила наушник из футляра – уронив его два раза из дрожащих от перевозбуждения рук – и, нацепив на ухо, принялась громко шептать. Грэг не ожидал такого напора, застыв с изумленным выражением лица. – Грэг, у нас проблема!.. – Их станет еще больше, если ты сейчас же не закроешь рот и не возьмешься за клавиатуру. – К черту твою клавиатуру, меня вот-вот придавят к ногтю! – я шикнула на мужчину, практически заткнув ему рот. Кин разозлился, но перебивать не стал, нервно посматривая за плечи, в страхе, что кто-то может нас слышать. – Лучше бы выслушал и сказал что делать! Было видно, как сильно мужчине хочется повысить голос. Кин не стал поддаваться эмоциям, тяжело вздохнув и прикрыв глаза на долю минуты, дабы прийти в себя. Когда «Дзен» был достигнут, мужчина вновь обратился к камере, смотря мне прямо в глаза. – Что случилось? Спокойствие в голосе Грэга подействовало мгновенно. Мысли очистились, паника сошла на «нет», так что я без труда смогла разложить по полкам весь хаос, царящий в голове. – Норт что-то подозревает, – мужчина нахмурился, вдумчиво вслушиваясь в мои слова. – Задает вопросы, которые никто не станет задавать просто так. – Точнее. – Спросила, что за андроид, который выносит информацию. – Она спросила имя? – Да… не знаю, – хаос вернулся, но я постаралась удержать мысли в узде, мотнув головой. – Сначала я думала, что меня просто хотят запугать, но когда разговор зашел за информатора… как думаешь, они не могли чего-то прознать, когда нашли тебя вне дома? – Нет, если только они не влезли в мою голову, – Грэг сонливо кивнул, отрицая даже саму возможность прокола в своих действиях. Я готова была ему поверить. Если Кин утверждает, что действовал чисто, значит, так оно и было. – Как остальные отреагировали на вопрос? Вопрос спутал меня. Растерявшись, я недоуменно посмотрела в камеру, без слов прося уточнений. Долго смотреть не пришлось. Кин, окончательно освободившись от сонливости, сдержанно пояснил: – Остальные. Лидеры. Девианты, которые были рядом. Хоть кто-то. – Никого не было, – на лице друга проскочило непонимание, которое я постаралась сгладить. – Мы разговаривали вдвоем, в отдалении от города, на местном кладбище. У меня складывается впечатление, что это в их традициях – выдергивать людей прямо из постели. – И только? – Кин не заметил моей саркастичной шутки, зато у меня завибрировало чутье на приближающуюся опасность. Кажется, я знаю что грядет, и оттого чувствую себя маленькой провинившейся девочкой. – Ты из-за этого открыла кейс?! – Как будто этого мало! – Конечно, мало! Ребекка, если кто-то узнает о существовании этого устройства, тебя сразу отправят обратно, и это только в лучшем случае! – Грэг так активно жестикулировал руками, что если бы рядом стояли какие-то предметы – давно бы полетели на пол. Его тон был повышен, мужчина больше не контролировал свои эмоции, истерично улыбаясь. Судя по всему, рядом никого не было, иначе он не позволил бы себе такое вызывающее поведение. – Тебе задали всего один вопрос, а ты уже разводишь панику! – Один вопрос, который может стоить всей нашей работы! – Господи, да она ничерта не знает! Бекки, тебя разводят как малолетку! С каких пор ты введешься на такие дешевые уловки?! Его слова были обидными, но самое противное – я находила в них истину. Потому и стыдно. Стоило какому-то андроиду высказать предположение, намекающее на предательство, как внутри все съежилось от страха, как будто меня уже поймали за руку. Но ведь это неправда! Никто не хватал меня за запястье, никто не нашел меня на месте преступления! Так откуда этот жуткий страх, основанный на абсолютно пустом месте? Мне словно дали пощечину, при всем при этом моей же рукой. Нахмурившись от досады, я недовольно уставилась в одну точку. Что стало с моей былой стойкостью? День назад меня не могли сломить ни угрозы, ни допросы, и вот я в истерике несусь через весь дом к чертовому кейсу после одного вопроса. Растеряла навык? Нет. Испугалась. Не каждый день остаешься один на один с миром, готовым проглотить тебя за одну секунду. Пора брать себя в руки, пока кто-то другой не взял в руки твою глотку, Ребекка. – Извини, – Кин смягчился, но я не слушала его, погружаясь в свои мысли. – Я не хотел кричать. Но тебе следует сконцентрироваться и вести себя более сдержанно. Ты не в детском саду, чтобы истерить на пустом месте! – «Пустое место»! – я едва ли не сорвалась на крик, с саркастичной улыбкой вознеся руки к небу. – Я нахожусь среди убийц, которые только повода ждут, чтобы объявить меня крысой!.. – Ребекка!.. – …а ты говоришь, что я истерю на пустом месте! Она знает, что что-то не так, и, дай ей волю, она бы убила меня прямо там, на кладбище! Еще и закопала бы под деревцем! – Ребекка, – на сей раз Кин не кричал, но я все равно перепуганно замолкла, услышав свое имя. Его тон был таким суровым и прогневанным, что стало не по себе. В последнее время приходится слишком часто видеть друга таким, каким он со мной никогда не был. – Скажи, пожалуйста. Ты понимаешь, в какой ситуации оказалась? Конечно, я знала, в какой ситуации оказалась, но вид у Грэга был такой, как будто это не так. Словно мой ответ мужчина заранее считает неправильным, однако поспорить или хотя бы открыть рот мне не хватило смелости. Грэг не стал продолжать эту тему, хорошенько обдумав и попросту махнув рукой. Успокоилась и слава Богу. Большего ему не надо. – Что ты ей ответила? – я не сразу поняла о чем идет речь. Кин раздраженно закатил глаза, неспешно пояснив. – Про информатора. – Ничего, – устало вздохнув, я хмуро размяла напряженную переносицу. – Не успела даже рот открыть, Коннор ворвался, как гром среди ясного неба… кажется, эти двое друг друга ненавидят. По крайней мере, как не вижу их вместе – обязательно чем-нибудь, да друг друга зацепят. Кин не ответил, задумавшись над моими словами. Я не желала это мусолить. В голове и так стоит гул. Своих проблем хватает, чтобы раздумывать на тему чужих отношений. Если, конечно, речь не идет о решении собственных задач, чему совершенно не способствуют двое девиантов, преследующих меня по пятам. – Не лезь в это, – головная боль начала набирать обороты. Смутившись слов, я непонимающе посмотрела в экран, прося пояснений одним лишь взглядом. Пару секунд назад Кин смотрелся задумчиво, сейчас же вновь был мрачен, как штормовые тучи. – Как бы они не старались втянуть тебя в это, не лезь. Ты – нейтральная сторона и не обязана участвовать в чужих конфликтах. – К чему ты это? – Никому ничего не говори. Никому ничего не доверяй. Как бы не была сильна злость или несправедливость, не позволяй себе выбирать чью-то сторону, даже если речь идет о Маркусе. Ты – нейтрал, Бекки. И будь им вопреки всему. – Я что, похожа на идиотку? Ты объясняешь мне очевидные вещи. – Очевидные или нет, но это не я, а ты вызвала меня в истерике. Я просто хочу, чтобы ты держала себя в руках и лишний раз не отсвечивала. – Грэг, я… Приглушенный, но отчетливый звук за спиной передернул меня. Испугавшись не на шутку, я резко посмотрела на закрытую дверь через плечо. Наушник смолк, и учащенное биение сердца отдавалось в ушах. Готова поклясться, что этот звук не показался. Как будто кто-то внизу, на первом этаже хлопнул… Я резво, но бесшумно подобралась к двери. Замок щелкнул, отрезая всякому путь в ванную комнату, однако этого показалось мало. Руки и ноги действовали сами, на автомате, я даже не соображала что делаю, снуя от одного крана к другому. Стены в считанные секунды отразили шум пущенной воды. Когда комната наполнилась плеском, я вернулась к кейсу, присев напротив и застыв, как маленький перепуганный зверек. Теперь слышать звуки из первого этажа практически невозможно. Мне ничего не осталось, кроме как вслушиваться в каждый шорох, застыв сусликом. – В доме кто-то есть? Шепот в ухо звучал бы смешно, если бы я могла нормально соображать. Это не Грэгу, а мне нужно шептать, сжимаясь в комочек, но Грэг, видимо, и сам был в жутком напряжении. Я не успела ему ответить. Приближающиеся к двери шаги вызвали волну ужаса. Страшно было даже сдвинуться с места, не то, чтобы ответить другу. Стук в дверь прозвучал пушечными выстрелами. Сердцебиение участилось во второй раз, сердце было готово выпрыгнуть из груди к чертям собачьим, покинув бренное тело! Не дожидаясь повторного стука, я мгновенно подскочила с места с шипящим чертыханьем. Грэг что-то говорил, тараторил, но его слова пролетали мимо ушей, а вскоре и вовсе остались при нем, поскольку наушник отправился обратно в футляр. Стук прозвучал вновь, и на сей раз настойчивей. Даже знать не хочу, кто именно стоит за дверью. Достаточно того, что нахожусь в запертой маленькой комнате с запрещенным устройством связи в обнимку! Руки и так еле слушаются, поспешно опуская красный рычаг и отправляя кейс обратно в пакет. Страшно представить, что будет, если настырный и непрошенный гость ворвется в ванную! Когда стук повторился в третий раз, я уже убрала панель душевой обратно, спрятав устройство. Этот звук точно будет мне сниться в самых страшных снах. – Одну минуту! Соображай, Бекки, соображай! Что бы сделал Кин, оказавшись на грани обнаружения с поличным?! Ответ нашелся сам по себе. Образ Кина в голове как будто включил рассудок. Недолго думая, я кинулась к раковине, подставив ладони под струю воды. Через секунду мокрым было практически все: лицо, волосы, руки. Мокрые пятна расползлись по футболке, джинсам. По прядям стекала вода. Я выглядела, как человек, что принимал душ впопыхах. Именно такого эффекта я и добивалась. Одобрительно кивнув своему отражению, я выхватила полотенце с крючка и принялась вытираться. Сделать непринужденный вид оказалось проще, чем представлялось. Разговор с Кином подействовал успокаивающе, удалось взять себя в руки. Последние даже не тряслись, когда закрывали все краны. Единственное, что выдавало во мне волнение – внезапный ступор и взгляд, устремленный вверх, к лампе. Телефон словно звал меня к себе, обещая подарить ощущение безопасности. Но нет. Не сейчас. Раздался повторный стук в дверь, не такой настойчивый. Одернув себя от тревожных мыслей, я глубоко вздохнула и подошла к выходу, намереваясь отпереть замок. Стук прервался как только между мной и дверью осталась пара сантиметров. Чутье подсказало чьи глаза будут смотреть на меня в следующую минуту, но я старательно убеждала себя в обратном. Увидеть солдата с оружием намного легче, чем детектива, ставшего моим личным следопытом. Тем более после той перепалки, из-за которой непривычно сильно горит чуть ниже спины. Конечно же, надежды были бессмысленны. Коннор стоял едва ли не на пороге, равнодушно смотря мне в лицо. Я даже опешила от такого прямого взгляда, на пару секунд застыв с полотенцем у виска. Андроид нехотя оторвал от меня взор и осмотрел комнату. Он что-то выискивал или как минимум просматривал для протокола. В этот момент сердце вновь дало о себе знать, незначительно ускорив ритм. – Что-то не так? Детектив вернулся ко мне вниманием, совершенно не смущаясь близкого расстояния. – Вы долго не открывали дверь. С плеч словно сошел камень. Если это все, что у него есть, то поднимать панику нет смысла. Все что я могу – сделать вид, будто ничего не происходит, с чем я, как и всегда, справляюсь на «отлично». – Я была в душе. Коннор поверил и больше не стал осматривать помещение за моей спиной. От этого легче не стало. Теперь его внимание было полностью сконцентрировано на моих глазах, нагоняя холодок в душу. – О чем вы разговаривали? Мое спокойствие едва не пошатнулось от такого вопроса. Перепугавшись не на шутку, я несколько секунд не находила слов, потуплено смотря в карие глаза. К счастью, выражение моего лица было таким каменным, что девиант не заподозрил неладного, тактично прояснив ситуацию: – С Норт. О чем вы разговаривали? В который раз за минуту испытываю невероятное облегчение. Вместо того, чтобы показать это, я равнодушно и нагло сделала шаг вперед, принуждая андроида освободить проход. Смотреть на его лицо мне не хотелось. Вскоре он остался позади, топать следом на первый этаж. – Вы ради этого едва не выбили дверь? Несмотря на рвущееся раздражение, я держала себя в рамках спокойствия. Последний разговор с Коннором показал, что мне определенно стоит сдерживать свои эмоции при общении с детективом. Делать это сложно. Желание вступить в словесную перепалку до неприличия велико. – Я задал вам вопрос и надеюсь на разумный ответ, – Коннор в отличие от меня напротив – не собирался сдерживать свой пыл. К счастью, я не видела его самого, спускаясь вниз по ступеням, навстречу приятному аромату мясного пирога. Еду на столе кто-то заменил. Видимо, я не заметила сего момента, проскочив в ванную словно пуля. – Почему я вообще должна давать ответ? – Потому что ваша встреча была не санкционирована, и я, как руководитель отдела внутренней безопасности, обязан знать, о чем велся ваш разговор с одним из Лидеров. Как много слов… как мало смысла. Я точно его не видела, удерживая в голове замечание Кина. «Ничего не рассказывай, не влезай» – и он чертовски прав. Мне невдомек, чем продиктован интерес Коннора к разговору на кладбище: личной неприязнью к Норт или действительным желанием обеспечить безопасность – я все равно не стану делиться тем, что может вызвать нежеланные последствия, особенно если речь идет о подозрениях одного Лидера касательно информатора. – Мы беседовали, – не взглянув на детектива, я аккуратно присела за стол, ощущая нарастающее нытье в желудке. Пирог слишком приятно пах, да и чай с чабрецом мне явно бы не помешал для успокоения. – Беседовали? – недовольно повторил андроид, встав в метре от стола. – Да. О Мемориальном кладбище. Выражение лица у Коннора было запоминающимся: сдвинутые вместе брови, приоткрытый рот и пристальный взгляд а-ля «Ты делаешь из меня идиота?». Захотелось хихикнуть, радуясь возможности потрепать девианту нервы, но я не стала этого делать, демонстративно взявшись за пластиковую вилку. – Я не дурак, Сенатор, – наконец, с нажимом произнес Коннор, вызвав у меня новое желание засмеяться. Я сдержалась, увлеченно отправив в рот кусочек пирога. – Норт – не тот андроид, кто станет рассказывать о Мемориальном кладбище, ей на него наплевать!.. – М-м-м, вкуснота какая… – …Мой интерес продиктован исключительно убеждениями вашей безопасности! – девиант, недовольный моим пренебрежительным отношением, повысил голос. – Каждая ваша встреча с Лидером должна быть зафиксирована и протоколирована, и вам придется пойти на сотрудничество! – Кто печет пироги? – я намерено показала свою незаинтересованность в разговоре, с блаженством указав на тарелку с пирогом. Еще кусок не прожевала, а уже болтаю с набитым ртом. Стоит запомнить раздраженное выражение лица Коннора, сжавшего кулаки. – Передайте ему, что он гений!.. Это была последняя капля в чаше терпения. Детектив, сократив расстояние, рывком отодвинул от меня тарелку с порцией, выхватив в ответ возмущенное мычание. Дотянуться не удалось – слишком далеко. – Эй! Я есть хочу! – А я хочу получить ответы. Так давайте друг другу поможем. Комедия, честное слово. Только на сей раз несмешная. Вторжение в личное пространство вывело меня из себя. Я возмущенно откинула от себя вилку и развернулась к андроиду всем телом. – А если я не хочу отвечать? Почему я вообще обязана это делать? – Вероятно, потому что от этого зависит ваша безопасность? – Неужели? Мне почему-то кажется, что у вас более личные причины, – как не старалась говорить, все равно в голосе проскочила язвительность. Странным было то, что Коннор на нее не ответил точно такой же едкостью, смотря сурово и обеспокоенно. – Вы оба – явно друг друга недолюбливаете, так что я не хочу участвовать в ваших разборках. – Разборках? Вы сейчас так шутите неудачно? – из-за его искренне изумленного тона я пошатнулась в своей уверенности, выжидающе таращась на детектива. – Я забочусь о вашей жизни, Сенатор! Я и Маркус! – Да бросьте! – не выдержав возмущения, я вскочила со стула, и, пройдя пару метров, всплеснула руками. – Вы заперли меня в четырех стенах, без возможности выйти даже на задний двор! И это уже не говоря о количестве солдат вокруг, у которых есть ключи к входной двери! Вы держите меня в клетке, и все потому что страшитесь, как бы я чего не натворила! – Очнитесь, Ребекка! – так громко и обеспокоенно детектив еще не разговаривал. Дернувшись от неожиданности, я застыла, внимая каждому слову девианта. Тот был зол, взволновал, возможно, перепуган. Диод его крутился желтым цветом так ярко, что оставлял блики на столе. – Кто-то, кто сейчас на свободе, подбросил тело на ваш участок! Норт – не из тех, кто желает мира, особенно если речь зашла о безопасности ее девиантов! И вы даже представить себе не можете, как много у нее приспешников! В его словах звучал голос разума. Не стану спорить, он заставил меня иначе взглянуть на ситуацию. Я и впрямь совсем забила на факт убийства андроидов, чьи тела были каким-то боком доставлены на наше "посольство". Нормальный человек увидел бы в этом угрозу или предупреждение. Коннор увидел, я же отодвинула сей факт на задний план. Только теперь понимаю в какой заднице оказалась моя тушка. – Мы стараемся обеспечить вам безопасность, разыскиваем сотворившего каждую минуту, а вы между тем гуляете по городу, в обществе противника мирного договора! – каждое его слово убеждало меня все сильнее и сильнее, но признаваться в этом я не стану. Он и так видит мое беспокойство, постепенно остывая. – Кто бы говорил, – его брови поползли вверх от удивления, я же старалась говорить спокойно, не выдавая своих сомнений. – Я то и дело, что слышу от вас угрозы в свой адрес. С чего вдруг мне верить, что ВЫ желаете мне безопасности? – Мое отношение к вам никоим образом не влияет на нашу с вами цель. А цель у нас одна, и я не стану пояснять ее международному послу. Опустил так, что в тюрьме людям и не снится. Задетая и обиженная, я недовольно окинула девианта взглядом, сложив руки на груди. Он ждал. Ждал ответа. Я не желала отвечать. – О чем вы разговаривали? Что ж, придется открыть рот, не допуская полноценной искренности. – Ни о чем. Просто пустые угрозы. Вот и все. – Вы уверены в этом? Ответом стал кивок головы. Коннор остался им доволен. Вернув тарелку с пирогом на место, девиант прошел к коридору, но не к своему привычному месту у окна. Он явно хотел покинуть здание. – Надеюсь, отныне вы будете осмотрительней. Норт знает, что ей запрещено контактировать с вами без присутствия одного из нас. Не позволяйте ей манипулировать вашим положением, – Коннор принялся поправлять сбившийся пиджак и галстук, и я только сейчас заметила его помятый вид. Судя по всему, кто-то сюда очень торопился, теперь приводя свои рукава в божеский вид. – Вопрос ключей я разрешу, но и вам на улицу выходить не позволю. Никто не знает, что планирует убийца, так что не стоит лишний раз подвергать себя опасности. – Именно поэтому вы оставляете меня одну? Мой вопрос ему не понравился. Тон мгновенно почерствел, поднятый на меня взгляд приобрел ледяной оттенок. – Именно поэтому я возвращаюсь в департамент, Сенатор. Если, конечно, вы хотите, чтобы его поймали как можно раньше, а вам, – последнее слово Коннор произнес с издевательским акцентом, – позволили выходить из четырех стен. Разумно. Оттого бесит еще сильнее. Внутренний ребенок возжелал показать язык, но я сдержалась, провожая андроида взглядом до двери. Замок вновь щелкнул. Я снова одна, разозленная и с расстроенным аппетитом, который вернется еще не скоро. Устало осмотрев коридор и кухню, я задержалась на остывшем пироге. Во рту до сих пор его великолепный вкус, но вот желания есть нет. Каждый час, проведенный в этом городе, приносит что-то новое. И теперь моя главная задача – прожить еще несколько часов без каких-либо приключений, чтобы попасть на встречу, планируемую вот уже месяц. – Будет весело, – пробормотала я самой себе, бесцельно таращась на кусок. В голове словно по щелчку появилась идея. Через пару минут мне удалось отыскать в телевизоре таймер на включение, поставив его активацию за десять минут до трех часов ночи. Я не была готова к тому, что должно произойти. Несколько часов бесцельно бродила по дому, бралась за книжки, проверяла окно на заднем дворе. Сидеть на месте было просто невозможно. Спасла нагрянувшая сонливость после кое-как доеденного пирога и чая, свалившаяся на голову ближе к восьми вечера. За окном уже занимался закат, когда я устроилась на диване напротив телевизора, укутавшись в плед. Сон унес меня довольно быстро… но снились мне далеко не самые приятные моменты из жизни. Я слышала голос родного человека. В нем проскакивала старость, но он был невероятно теплым и уютным... и все равно вызывал тревогу, как будто в ожидании чего-то плохого. Мне не нравилось это чувство. Оно никому не может понравиться, особенно учитывая какие горестные воспоминания вызывают в ответ. И я готова поклясться, что слышала его прямо в ухо, повторяющий мое имя, но когда резко проснулась и вскочила на диване – никого не обнаружила. Только ночь за окном и вечернее шоу на экране включенного телевизора. – Черт! Шикнув самой себе, я откинула промокший от пота плед. Бросаться в бегство на задний двор было опасно – мои шаги легко услышат даже патрульные, настолько здесь тонкие деревянные полы. Пришлось красться, медленно, аккуратно, осматриваясь по сторонам. Чем меньше оставалось до заднего окна, тем меньше оставалось во мне уверенности. В конце концов, я нарушаю закон, и никто не дает гарантий, что информатор не окажется ловушкой. Увы, у меня не было времени об этом раздумывать. До трех часов ночи оставались считанные минуты. Сейчас или никогда. Открыть окно совершенно бесшумно не получилось. Механизмы скрипели, несмотря на мою аккуратность, потому я не стала открывать створку до конца, оставив ее на половину сдвинутой. Сердце в груди стучало как бешеное, адреналин в крови распускал свои салюты! Под эти внутренние фанфары все делалось на удивление легко, однако стоило забраться на подоконник и посмотреть вниз, на темную траву – смелость улетучилась. Если я спрыгну – назад дороги не будет. Я стану преступником для андроидов, пусть они и не будут об этом знать. Сейчас или никогда, Ребекка. Сейчас или никогда. Трава оказалась до мурашек холодной и влажной. Спустившись вниз как можно тише, я аккуратно прикрыла за собой окно, не доводя до засова. Вряд ли это поможет в случае если обнаружат мое отсутствие, но так я хотя бы душу успокою. Она и так терзается в муках и сомнениях, подкидывая в голову многочисленные «А если». А если это все ловушка, и в подвале меня будет ждать Коннор или Норт, с оружием в руке? А если информатор не сможет прийти? Если его перехватили, и камеры сейчас не отключены, фиксируя мой побег? Если солдаты заглянут внутрь и обнаружат пустой дом? Черт, я ведь даже не подумала подложить подушки под одеяло, как в кино, чтобы другим казались очертания тела! Эти мысли выедали изнутри. Прижимаясь спиной к стене как воришка, я крадучись шла к месту, где по идее должны быть двери в подвал. Будет весело, если те окажутся запертыми, а из-за угла выглянет темный силуэт с оружием в руках. Можно в ту же секунду кинуться вперед, подставляя себя спасительному огнестрелу. По крайней мере, весь этот ужас закончится, покрывшись тьмой. Горизонтально расположенные двери оказались ближе, чем я рассчитывала. У солдат по ту сторону двора не было обзора на данный участок, и это спасало. Что же бесило, так это скрип деревянных перекладин, из которых состояли створки. Скрежет петель только добавил беспокойства. Душа холодела от каждого шороха, я вздрагивала и застывала, давая округе возможность затихнуть. Сердце вот-вот готовилось покинуть грудь. Я бы не была против, если бы оно это сделало. Меньше шума, который, кажется, разносится на всю улицу. Действовать в темноте было непросто. Створки оказались очень тяжелыми. Пришлось приложить немало усилий, чтобы открыть хотя бы одну, аккуратно уложив ее на землю. На вторую у меня не было ни сил, ни времени. Вполне вероятно, что внизу меня уже ждали, и каждая минута могла стать роковой. Внутри было кромешно темно. Тяжело дыша, я согнулась в три погибели, предчувствуя как на утро будет болеть абсолютно все. Если это утро, конечно же, наступит. Где-то в глубине сознания время от времени возникал вопрос относительно Коннора, что должен бдить в доме. Неизвестно когда он вернется, а если вернется – успею ли вернуться я. Это единственное, что держало меня перед шагом вниз, по ступеням, в кромешную неизвестность. Луны на небе не было, и лишь звезды слабо освещали лестницу, но ведь я не смогу спуститься вниз, оставив дверь открытой? Придется плестись в темноте, в страхе оступиться или напороться на что-нибудь. Мысленно чертыхнувшись, я медленно начала спускаться по ступенькам. Створку все же пришлось закрыть, грохоча старыми петлями едва ли не на всю округу. Удивительно, как солдаты еще не сбежались на шум. Мне это на руку. Больше шансов не попасться с поличным. Их станет больше, когда я начну спускаться вниз, скользя ладонью по холодной и шероховатой стене. Искать каждую ступеньку было сродни инфаркту. Опускаешь ногу, но даже не видишь куда именно, и вот кажется, будто ты летишь вниз, в пропасть. Как минимум три раза я едва не навернулась. Сознание для успокоения принялось считать ступеньки и на десятой, когда лестница показалась бесконечной, ступеней больше не осталось. Я застыла на пороге в подвал, держа дрожащую похолодевшую руку на шершавой стене. – Эй? Бродить в кромешной темноте, совершенно не представляя что может оказаться в сантиметре от лица, было страшно. Храбрости хватило только на шепчущий несчастный «Эй?», в ответ на который ничего не прилетело. Выбора у меня не было: либо взять все в свои руки и найти источник света, либо продолжить стоять и ждать когда меня кинуться искать. Последний вариант не устраивает. Кин бы точно не стал ждать у моря погоды. Вздохнув, успокаивая взбешенное сердце, я сделала шаг вперед, чиркая пальцами ног по пыльному полу. Я старалась как можно дольше ощущать шероховатость под ладонью, но в конце концов пришлось оторвать руку от стены и вытянуть ее вперед, страшась нарваться на какой-нибудь предмет. Я прекрасно знала, в каком формате может быть источник света. Люди, проживающие в таких домах, делятся на две категории: одним все равно как освещать подвал, спрятанный от глаз гостей; другим важна комфортабельность и презентабельность даже в таком скрытом месте. Судя по обстановке дома, бывшие хозяева явно принадлежали к первой группе, а значит источником света будет старенькая лампочка с цепочечным выключателем, висящим посреди комнаты. Я искренне надеялась на свою интуицию, шагая по подвалу меленькими шажками и водя руками над головой. Без происшествий не обошлось. Один раз я напоролась на какой-то металлический шкаф, больно ударившись плечом. Постояв пару секунд, развернулась и пошла в другом направлении, чувствуя себя полной идиоткой. В какой-то момент нога оттолкнула от себя что-то маленькое и острое, и только тогда я вспомнила про труп, обнаруженный в подвале сутки назад. Господи… надеюсь они его убрали. Воображение мгновенно принялось рисовать красочные картинки с искореженным телом в голубой луже. Ступать вперед стало страшно – не дай Бог пнуть голову или наступить в тириум! Я была практически на грани отчаяния, чувствуя, как на глазах скапливаются слезы, но вот дрожащие пальцы столкнулись с чем-то холодным и длинным, висящим в воздухе. Прозвучал щелчок. Подвал озарился светом, расплывающимся по стенам из-за шатающейся лампочки. С приходом ясности как будто стало легче дышать. Слезы схлынули, я второпях начала осматриваться, ища предмет, на который напоролась пальцами ноги. Трупа здесь не оказалось, вместо него на полу в четырех местах лежали желтые пластиковые бирки с цифрами. Такие обычно используются в полиции, когда нумеруют участки на месте преступления. Один из номерков оказался сбит, и я торопливо убрала его обратно, стараясь поставить так, как он «должен» стоять. В подвале никого не было. Только металлические высокие ящики и деревянные полки у стены, что ближе к лестнице в дом. Не могу не сказать, что это напрягло. Время явно перевалило за три часа ночи, я только добиралась сюда минут десять, а значит, меня либо не дождались, либо обманули. Я была готова ждать долго, разминая вспотевшие от волнения ладони и уговаривая взбешенное сердце сбавить ритм, но с каждой уходящей секундой ощущение ловушки нарастало. Я была готова броситься прочь! И я бы бросилась, если бы не заскрипели металлические петли ведущих сюда дверей. Некто пробрался внутрь, торопясь изо всех сил. Он был куда бесшумней меня, открывая и закрывая за собой дверь. Интуиция потребовали спрятаться, скрыться до тех пор, пока вошедший не покажет своего лица. Прятаться здесь негде, да и волнение не давало мне нормально двигаться. Я застыла, прижавшись к высоким деревянным полкам спиной. Все мое внимание было направлено на лестницу, где уже показались ноги. Готова поспорить, если бы в этот момент дом взорвался – я бы даже не заметила, сконцентрировавшись на учащенном сердцебиении и личности информатора, который и затеял весь этот сыр-бор. Кто он? Каков его статус? Месяц назад это существо маякнуло правительству о готовящихся против людей смертельных планах, и вот, США, не мешкая, направляет сюда двух послов, наделив их и другими скрытыми задачами. Месяц назад андроид с неизвестным нам именем, моделью или лицом решил предать своего Лидера, не желая становиться соучастником уничтожения целой страны. Нам оставалось лишь гадать, насколько затеянная игра стоит свеч, и вот, передо мной совсем скоро откроются ответы на вопросы, так долго терзающие правительство Штатов. Кто он?.. каков его статус?.. Девиант спускался быстро, а мне эти секунды казались вечностью. Он вышел на свет, совершенно ничего не боясь, как будто пришел не к Сенатору США, а к старому боевому другу, с которым хочет поделиться важной информацией о враге. Он не боялся меня… я же застыла от изумления, таращась на того, кто все это время находился в тени, в прямом и переносном смысле. – У нас не больше пяти минут, – девиант подлетел ко мне, ловко переступив все желтые номерки. Он очень торопился и постоянно оглядывался, страшась преследования. – Я не должен был задерживаться, но так получилось. – Вы?.. – Некогда объяснять. Просто выслушайте меня внимательно и все. Это был Джош. И не то, чтобы я была сильно удивлена, в конце концов Лидер за все время никак не показал своего отношения к новоприбывшим людям, однако я все равно первую минуту не могла даже рта раскрыть, таращась на девианта что есть сил. Джош время зря не терял, тараторя как можно быстрее, лишь бы выдать всю важную информацию. Он опасался быть раскрытым… видимо, у нас было меньше заявленных пяти минут. – Завтра в четыре часа вечера состоится прощание с отключенными, – он так быстро говорил, что я не успевала за его мыслями. – Перед этим Маркус соберет всех в мэрии, чтобы официально объявить о чрезвычайном положении, и вы будете официально приглашены. После речи у нас будет не больше четырех минут, чтобы пробраться в кабинет Маркуса и взломать его компьютер!.. – Положение?.. стоп! Причем здесь компьютер? – информации было так много, что усвоить все было невероятно сложно! Я даже мотнула головой, стараясь разложить все услышанное по полочкам. Джош смотрел так, как будто я ляпнула ужасную глупость. Я чувствовала себя идиоткой, но в том-то и была проблема: я имею право ею быть, возложив на свои плечи то, за что не должна была отвечать. Никто не вводил меня в курс дела Кина, это была сугубо его личная информация, о распространении которой не могло быть и речи. Потому все, что сейчас говорит Джош для меня звучит как белый шум. Видимо, до Лидера дошло положение моих дел. Девиант прикрыл глаза, успокаивая скорее себя, нежели меня. – Неважно. Просто запомните то, что я скажу. В кейсе, за экраном, спрятан флэш-накопитель. Завтра утром вы извлечете его из устройства и будете носить с собой весь день, пока не попадете в кабинет Маркуса. Вам ясно? – К-куда мне ее спрятать?! – В карман, в сумку, куда хотите! Она должна быть у вас, в противном случае мы не взломаем систему! – Вы же андроид. Не можете взломать компьютер? – я понимала насколько сильно туплю, но возникающие вопросы были для меня такими очевидными, что не задать их было бы безрассудством. Джоша – всегда спокойного и молчаливого Джоша – мое недоумение раздражало. – Не могу, иначе оставлю следы!.. – он захотел что-то добавить, но осекся, подняв голову куда-то к потолку. Наступившая тишина приобрела жуткое напряжение, и, честно говоря, лучше бы он тараторил, а не молчал, перепугано застыв с поднятым вверх взглядом. Не знаю, что он почувствовал, но это что-то мне уже не нравилось. – Что т… Девиант порывисто приподнял ладонь вверх, прося тишины. Я повиновалась, рефлекторно прислушиваясь к молчанию стен. Ничего, абсолютно. Мертвая тишина, нарушаемая разве что биением моего собственного сердца. – Кто-то подъезжает к дому. Сейчас эти слова были страшнее звуков выстрела. Время истекло, и я по какой-то причине наверняка знала, кто именно подъезжает к дому. Это он. Это Коннор. И он явно не будет рад, если застанет дом в полном одиночестве, без спящего в постели человека. Сердце ухнуло в желудок, ноги онемели. Я не могла ни двигаться, ни дышать, окаменев как статуя. Руки похолодели. Еще немного, и на полу подвала появится еще один труп, только на сей раз по причине инфаркта. – Быстро! – Джош встряхнул меня за плечи как раз вовремя. От страха сознание было готово отключиться, и я бы точно отключилась, если бы не андроид, смотрящий на меня столь пронзительно и обеспокоенно. – У нас нет времени! Я только кивнула в ответ, забыв все слова на свете. Девиант, вопреки ожиданиям, не отпустил плечи, напротив: его рука опустилась к предплечью и, вцепившись мертвой хваткой, потащила меня за Лидером, спешащим к дверям наружу. – Сразу же возвращайтесь в дом! Как только попадете внутрь, отправляйтесь в постель, притворитесь спящей! – торопливый инструктаж едва отложился в голову. Я была как будто в тумане, и бешеное биение сердца звучало как смерть, постучавшаяся в дверь. Уже у дверей, протащив меня на лестницу, перепуганный Джош резко развернулся ко мне лицом, проговаривая уверенным шепотом. – Я выйду сразу как только появится возможность! Я пребывала в таком тумане, что не могла ничего сказать в ответ, кроме как среагировать кивками. Со стороны была похожа на болванчика с шатающейся головой, расположившегося на панели городского автомобиля. Туман был таким сильным, что я даже не заметила, как оказалась на улице, стоя босиком на холодной траве. Дверь за спиной тихо закрылась – осталось только позавидовать такой аккуратности. Отныне все зависело только от меня. И что теперь делать? Что я должна делать?! Почему ноги не двигаются с места, как будто пустив корни в сырую землю?! Так страшно, что время потеряло свой счет. А между тем к дому неминуемо близится тот, кто всеми силами ищет любую зацепку, лишь бы поставить мою работу под сомнение. И он обязательно ее найдет, если я не сдвинусь с места! Кин бы точно дал мне подзатыльник! Прикрыв глаза на одно мгновение, я глубоко вздохнула и осмотрелась. Никого. По прежнему тишина и полное одиночество. Время пошло на секунды и больше терять я не имела права. Удивительно, но воображенный образ Грэга как будто вдохнул силы в тело, и я поторопилась к окну. Ладони вспотели, несмотря на прохладный воздух. В висках неистово стучали жилки, ноги тряслись как тростинки. Мне и впрямь было страшно. Страшнее, чем в прошлую ночь, когда у постели объявились солдаты с оружием. Практически все движения я делала на автомате, в мыслях повторяя одну фразу – «Лишь бы успеть». И я успела, как минимум вовремя пробралась в окно и закрыла его прежде, чем словить краем уха подозрительный шум. Это были шаги. Шаги за входной дверью, и они направлялись к дому. Кровь вскипела от того количества адреналина, что оказался в жилах! Я рванула к лестнице что есть силы, мысленно с усмешкой радуясь босым ногам, сглаживающим звук бега. Бежала без оглядки, несясь на всех парах вверх, по ступенькам, с содроганием вслушиваясь в скрежет ключа в замке. Не позволила себе расслабиться даже когда впереди показалась приоткрытая дверь в спальную комнату. Здесь пришлось действовать максимально быстро, рывком откинув покрывало и забираясь под одеяло. Накрыться полностью, увы, не успела. Он шел сюда, и он очень торопился. Звук его шагов становился все ближе. Упав головой на кровать, я как можно быстрее накинула на себя подушку, имитируя беспокойный сон. Коннор наверняка поймет, что я не сплю, если увидит испарину на моем лице, не говоря уже о вздрагивающих от волнения веках. И я искренне верю, что именно это спасло мое положение, ведь в ту же секунду дверь в комнату скрипнула. Он вошел в спальню. Мое сердце едва не вышло из груди. Я дышала часто, прерывисто, но старалась выровнять дыхание как только могла. Все рефлексы напряглись, реагируя на каждый шорох, а их в комнате было совсем немного – все-то медленные шаги, при приближении которых кровь остывала в жилах. Он был совсем рядом, обогнув постель и встав между мной и окном. Он смотрел на меня. Я чувствовала его взгляд неприкрытым плечом. – Нет, – его голос звучал глухо из-за подушки на моем виске, но я все равно старалась вслушаться, жадно ловя каждое слово. – Она на месте… не думаю. Судя по ее показателям, она пребывает в тревожном сне… Это сейчас про мои показатели было? Если так, то мне повезло, что андроид воспринял их как последствия кошмаров. – Нет, она ничего не сказала. Норт тоже не отвечает на вопросы… да, я знаю. Она никогда этого не делает… это ничего не значит. Тебе все равно стоит быть начеку… – собеседник Коннора оставался для меня загадкой, да я и не пыталась вникнуть в его личность. Все, чего я сейчас желала – поскорее остаться в комнате одной, дождавшись, как Лидер уйдет. – Нет, я останусь здесь. Буду на связи, на всякий случай. Судя по всему, это был конец разговор. Почти минуту ничего не происходило, и в голову залезли червячки сомнений, нашептывающие не самые обнадеживающие мысли. Что, если он что-то заподозрил? У меня сердце в пятки уйдет, если прозвучат слова типа «Я знаю, что вы не спите», а ведь сейчас все точно так и будет. Вот-вот сорвется одеяло и отправится в угол комнаты. Вот-вот прозвучат слова обвинения во лжи и они будут справедливыми! Вот-вот меня отправят за решетку, а после – в родные Штаты, если и вовсе не к стенке! Как много «если»! Почему их так много?! Почему так много неизвестности?! Почему он так долго стоит у постели, не произнося ни звука?! Почему он… поправляет мое одеяло? Наспех накинутый угол одеяла и впрямь пополз вверх. Кожа плеча ощутила на себе прикосновение мужских пальцев, и я бы вздрогнула от ужаса, если бы не держала в своей голове образ Кина, стоящего в отдалении и наблюдающего за моим поведением. Только он держал меня в рамках, не позволяя впасть в истерику, от которой был один шаг. И я бы с удовольствием впала... но вместо этого застыла, словно мертвая. Даже сердце затихло. Аккуратно натянув одеяло по самую шею, Коннор сделал шаг назад, и через пару секунд покинул комнату. Дверь скрипнула, но замок не щелкнул – андроид оставил вход прикрытым. Его шаги постепенно затихали, и когда в комнате окончательно наступила тишина – я скинула с себя подушку, стараясь отдышаться. Нет. Я точно не выдержу в таком темпе хотя бы еще пару дней. По крайней мере не в компании того, кто то желает смерти, то заботливо поправляет одеяло. Единственное, что спасает мою психику – отныне ясно поставленная цель и маленький телефон, который завтра точно попадет в мои руки, даже если придется нарушить данное Кину обещание.