***
Strange Birds Birdy Закончив доклад по зельеварению, Драко уже покидал библиотеку, когда встретил на выходе Блейза. Последний, увидев его, тут же схватил под локоть, чуть ли не с силой сжимая руку, и резко затащил в один из многих книжных рядов. Подальше от посторонних ушей. — Отцу Тео пришла весточка от Пожирателей, — на одном дыхании проговорил Забини. Лицо Драко не выражало никаких эмоций, абсолютное спокойствие и пустые свинцовые глаза. По правде говоря, он вовсе и не был удивлён. Как только Макгонагалл сообщила о первой жертве подозреваемых ПСов, он понял, что если это действительно они, то они ещё проявят себя и точно решат восстановить прежний состав. Никогда он не был так рад, что его отец мёртв. Несмотря на полную уверенность в этом, в глубине его души всё равно росла хрупкая надежда, однако слова Забини напрочь уничтожили её. От неё остался лишь горький осадок безысходности их положения. — Мы должны что-то сделать, — Блейз нервно почесал затылок. — Мы не можем ничего сделать, — отчаяние вылилось в гнев - обычная защитная реакция. — Ничего. Мы не чёртовы герои. За этим к Поттеру. — Надо было думать об этом, когда потащил её с собой на ту чёртову бойню, — зарычал Забини. — Теперь из-за тебя нам всем придётся разгребать это дерьмо. Малфой хотел было возразить, оправдаться, но вместо этого лишь плотно сжал челюсти до оживших желваков. Он знал, что это его вина. Ты не представляешь, сколько раз я уже пожалел об этом. Драко снова убедился, что отдалиться от неё было верным решением. Ведь каждый раз, когда он находился рядом с ней, Гермиона была разбита, каждый раз он заставлял её проходить через огонь и воду, втягивая в опасные авантюры, последствия которых навсегда остались в её памяти. Делать вид, что Гермионы не существовало, было чертовски сложно, как и всячески показывать, что она ему ненавистна, но всё же это лучше, чем постоянно беспокоиться о том, что ей угрожала опасность. Из-за него. К тому же, им с парнями так и не удалось найти напавшего на неё в тот вечер. Они по-прежнему не оставляли Гермиону одну, но никаких результатов в виде найденного преступника это не дало. Как и его личное расследование о планах Пожирателей. Драко пытался выследить их, разгадать их стратегию, узнать как можно больше. Но всё безуспешно. Отчаяние положения душило слизеринца мёртвой хваткой. Когда Драко вновь задумывался о малышке Забини и о всех ужасных вещах, которым она подверглась, его сердце сжималось, обливаясь кровью. Он почувствовал странное покалывание по всей коже и поежился. Тонкие брови сошлись на переносице в попытках анализировать это ниоткуда взявшееся ощущение. Оклюменционные стены в его голове слегка подрагивали, будто предупреждая о чьём-то нежеланном визите. Проникнув в собственный разум, Малфой ничего не обнаружил, кроме напряженного ощущения чужого присутствия. Но, лишний раз укрепив защиту, Драко тряхнул головой, пытаясь отогнать эти сбивающие с толку чувства, и вернулся к разговору с другом.***
My Love Will Never Die — Claire Wyndham Когда они с Блейзом вернулись в гостиную, были удивлены, обнаружив там вечеринку. И как только его нога ступила в комнату, Малфой почувствовал испуг, злость, похоть. Казалось, эти эмоции прямо-таки витали в воздухе, заполняя всё помещение. Не понимая, что происходит, он молча плёлся за Забини, на ходу прислушиваясь к новым диковинным ощущениям. Зайдя в туалет, они обнаружили там Тео и Лавгуд. Нотт лежал в обнимку с унитазом, в то время как Полумна нежно поглаживала его спину в успокаивающем жесте. У Драко и Блейза едва не упали челюсти от столь необычного зрелища. — Какого хера вы уставились?! — пробормотал Нотт, не отнимая головы от белоснежного ободка. — Вы видели Гермиону? — спросил Забини, подозрительно косясь на этих двоих. Нотта снова начало рвать, но, продолжая касаться его сквозь ткань белоснежной рубашки, Лавгуд ответила: — Она искала тебя, Теодор сказал… — Полумна осеклась, понимая, что, возможно, та информация была не предназначена для её ушей. Нотт продолжил вместо неё: — Я рассказал ей об отце, и она пошла искать тебя, — Лавгуд кивнула, подтверждая это. — Давно? — Где-то полчаса назад, — услышав это, оба Забини и Малфой тут же скрылись за дверью. Пока они бегали глазами по гостиной, оглядывая каждого в толпе пьяных студентов, Драко почувствовал странный жар внутри себя. Словно внутри груди бушевало адское пламя, стремясь выжечь все внутренности. Малфой коснулся лба с уверенностью почувствовать самый настоящий жар, но вопреки всем его ожиданиям кожа была холодна как лёд. Однако он всё ещё ощущал его. Всё его естество билось в какой-то незримой агонии. Оно кричало, взывало к нему, моля о помощи. Не понимая, что происходит, Драко решил снова заглянуть в собственное сознание. Там, как ни странно, всё тоже было в порядке, никаких следов чужого вторжения. Но шагая по коридорам из воспоминаний, он почувствовал нечто странное. На самом обрыве, рядом с бесконечной пустотой, было что-то привлекшее его внимание. В том месте клубилась тьма, превращаясь в какое-то подобие моста. Чёрная энергия простиралась далеко за пределы его разума, но там, в конце её пути, что-то звало его. Несмело ступив на магическое сооружение, Драко ощущал, что с каждым шагом становится всё ближе к разгадке. Когда ему удалось добраться до другой половины, он обнаружил каменные стены, обросшие шипами. И Малфой точно осознавал, куда попал, ведь уже бывал здесь. Гермиона. Сознание каждого человека было уникальным. В независимости от его навыков обладания окклюменцией, оно всегда имело свой внешний ощутимый вид, свои цвета и запахи. Это было похоже на длинные коридоры с миллионами дверей, за которыми таились воспоминания. Какие-то из них оказывались запертыми или даже спрятанными, какие-то, напротив, так и манили войти и окунуться в былые прекрасные деньки. Мост привёл его прямо к её сознанию. Внутренний мир Забини был похож на старую крепость. Коридор был сотворён из каменных стен, на которых росли ощетинившиеся алые розы. Некоторые двери насквозь прогнили, оттуда веял смрад страха и отчаяния, другие были прекрасны и чисты, а в самом конце были те, которые никому не стоит открывать. Двери, за которыми таились худшие воспоминания, несущие в себе лишь боль. Попадая внутрь её разума, Драко едва не задохнулся от нахлынувших на него чувств. Отчаяние, боль, страх, бессилие, стыд. Они словно водоворот затягивали его в свою воронку, пытаясь утащить на самое дно. Осознавая паршивость ситуации, он тут же вернулся в собственный рассудок. Среди шума вечеринки Драко не мог сосредоточиться, басы музыки уже отдавали болью в висках. Найдя Забини, он подал ему знак следовать за ним. Оказавшись в коридоре, где шум был не столь велик, Малфой наконец смог расслышать шёпот в собственной голове, который доносил до него через мост. Помогите… Драко… В ушах стоял белый шум, и только эти два слова снова и снова проигрывали, точно заевшая пластинка. До боли знакомый приятный голос сейчас был едва узнаваем: уставший, пропитанный горечью и слезами. Ему не хватало воздуха, судорожно схватившись за саднящее горло, он пытался глотнуть воздуха. Где ты? — сигнал, оставшийся без ответа. Он слышал каждый болезненный крик и словно сам тонул в этом мучении. Звуки манили его, будто зазывая к себе или за собой. Драко метался по собственным коридорам, пытаясь отследить тот самый голос. Казалось, можно было потерять здравый рассудок, уступив место безудержной панике, пытающейся поглотить его. И парень был уже готов к этой неизвестной ему участи, пока не почувствовал на своих руках что-то похожее на нити, которые крепко обвили его запястья. Но распахнув глаза, Малфой ничего не обнаружил, однако всё ещё чувствовал неведомую силу указывающую ему нужное направление. С каждым шагом оно усиливалось, и он вновь мог слышать те душераздирающие мольбы любимой малышки. Не проронив и слова, Драко побежал. Ведомый шестым чувством, он не глядя пересекал подземелье, пока крики в голове становились всё громче. Он чувствовал боль, отвращение, похоть, презрение и ещё чёрт знает сколько всего. Все эти эмоции выражались в немых просьбах, которые Гермиона наверняка даже не знала, кому посылала. Только держись. Ткань рубашки уже неприятно прилипала к его спине от выступившего пота. Страх неумолимо пробивался в его сердце, сея за собой хаос и панику, которым Драко был не в силе управлять. Собственные чувства, которые он так долго держал под замком, наконец вырвались. Но сейчас ему было плевать, пусть хоть весь свет узнает о главном секрете Драко Малфоя. Лишь бы она была в порядке. Пожалуйста, пожалуйста. Она где-то рядом, я чувствую. Дойдя до одного из замурованных потайных ходов в Хогсмид, парень замешкался. Внезапно все нити, которые с лёгкостью тянулись все это время, оборвались. Он больше не слышал её. Не мог услышать. Нетнетнетнет. Блейз толкнул его, и Малфой увидел в конце коридора две фигуры на полу. Без промедлений они тут же сорвались с места, словно дикие псы. Забини схватил Пьюси за шкирку, хорошенько приложил головой о близ находящуюся стену. Малфою понадобилась пара секунд, чтобы осознать ужас произошедшего. Он хотел её изнасиловать… Сердце пропустило удар. Он видел малышку Забини, лежащую на холодном полу. Всю в синяках и ссадинах, с заплаканным личиком, в разорванной одежде и… крови. В нём проснулась та самая тьма, которую он очень долго сдерживал. Но Малфой с удовольствием снимет с себя все ограничения ради этого подонка. Пока старший Блейз помогал Гермионе, Драко приблизился к Пьюси. Удар. Прямо в челюсть. Ещё один. Сломанный нос, ребра, но ему мало. Перед глазами стоял образ Гермионы. Малфой продолжал избивать подонка, не замечая, как собственные руки и одежда уже окрасились в алый. Как он только посмел прикоснуться к моей… к моей малышке. Я убью этого ублюдка. Его чувства перекрывали здравый смысл. Они были слишком велики. Он хотел убивать Эдриана медленно и мучительно, чтобы тот испытал самый настоящий ад на земле. Малфой лично бы об этом позаботился, заставив страдать и молить о скорой кончине. Ему было абсолютно плевать, что станет с ним или этим ублюдком. В голове было лишь желание отомстить за неё, за всё, что тот хотел с ней сотворить, за всё, что ей пришлось вытерпеть. И когда он уже был готов исполнить задуманное, его грубо прервали. Блейз толкнул Драко. И тот словно вынырнул из собственной тьмы, наконец замечая происходящее вокруг. Гермиона уже сидела, облокотившись на стенку. Стыдливо опустив глаза в пол, она пыталась подавить собственные всхлипы. На ней была мантия старшего Забини, скрывающая все следы на теле. Драко едва мог смотреть на неё. С каждым взглядом он чувствовал, как под кожу вонзались тысячи осколков. Так больно. Наклонившись к Малфою, Забини прошептал: — Я уведу её. Но завтра не должны найти труп Пьюси, — он едва смог выговорить его фамилию. — Мне плевать, — прошептал Малфой, не отводя глаз от испуганной Гермионы. — Я убью его. — Нет! — прорычал Блейз. — Хочешь угодить в Азкабан? Мы разберемся с ним, но позже, на холодную голову. Драко плотно сжал челюсти, явно не соглашаясь с Забини. Выдохнув, он всё же понял, что Блейз прав. Сейчас он действительно не в себе, им управляли эмоции. Получив от Малфоя скупой, но утвердительный кивок, Блейз осторожно, боясь сделать хуже, поднял Гермиону на руки и унёс прочь из этого кошмара. Не теряя времени, Драко проник в разум Эдриана и постепенно начал стирать его воспоминания, заполняя пробелы поддельными. Всё выглядело так, будто Эдриан сильно напился на вечеринке и, решив немного проветриться, он вышел в коридор и потерял сознание. Было весьма логично, учитывая, что тот снова был под наркотой. Также Малфой использовал на нём скрывающее заклинание, чтобы тело выглядело нетронутым. Но все увечья по-прежнему остались на коже, скрываясь под плёнкой волшебства. Skin Music from the Motion Picture — Sixx: A.M. Наконец закончив, Драко быстрым шагом помчался обратно. Ему не терпелось увидеть Гермиону, помочь ей. Но вместе с тем он ужасно боялся сделать только хуже, причинить ещё большую боль. Ведь так он и поступал всегда? Приносил только боль. В гостиной уже царила тишина, ни следа от былой вечеринки. У камина сидели ребята, и никто из них не решался произнести и слова. Услышав шум от появления Малфоя, они медленно подняли головы. И только Блейз встал со своего места. Он приблизился к Драко, в его глазах виднелась мольба. Столько неозвученных мыслей носилось у него в голове, но произнёс он только одну: — Помоги ей. Драко тут же кивнул. Блейз сообщил ему, что в вещах Пьюси они нашли антидот, нейтрализующий наркотическое действие. Сейчас Гермиона в ванной, и он пошёл прямо туда. Едва ли Малфой понимал, что делал. Ему никогда не доводилось бывать в подобных ситуациях. Но он знал, что сделает всё, чтобы помочь ей. Подойдя к замшелой двери, постучался. Ответа не было. Снова стук. Ничего. Окутанный паникой, он ворвался внутрь. Гермионы нигде не было, подбежав к бортику ванной, волшебник заметил её. Она лежала под водой, без единой попытки всплыть на поверхность. Это повергло его в шок. Он тут же схватил её за руки и выволок из-под воды. Вынырнув, Гермиона начала кашлять, жадно хватая воздух. — Ты что, блять, с ума сошла?! О чём ты только думала, мать твою?! — Гермиона молчала, не поднимая глаз, даже не смотрела на него. Лишь обхватила себя руками, пытаясь скрыть свою наготу. Но Малфой даже на секунду не опустил взгляд ниже её лица. В его голове не пронеслось ни единой грязной мыслишки, которые обычно в нём вызывала Гермиона. Нет. Всё, о чём он думал, это как ей помочь, как ослабить эту тугую удавку на её шее. Не выдержав, Драко схватил её за подбородок, заставляя взглянуть на себя, прямо в глаза. Веки покраснели от слёз, которые снова обрамляли её лицо, стекали по щекам, на скуле небольшая ссадина от пощёчины. Красное пятнышко будто пульсировало на её нежной коже. — Салазар… Малфой встал, на ходу невербально левитируя к Гермионе полотенце. Сам он отвернулся и проговорил: — Вылазь, Забини. Иначе я вытащу тебя силой. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы услышать, как она вылезла из воды. Подождав ещё пару секунд, Малфой повернулся. По-прежнему опустив глаза в пол, Гермиона стояла уже укутанная в бархатно-зеленую ткань и нервно теребила край полотенца. Медленно прошагав к ней, тихо, чтобы не спугнуть, он аккуратно поднял её на руки и унёс в спальню мальчиков, кладя на собственную постель. Всё это происходило как-то машинально, Драко даже не задумался о своих действиях. Коснувшись холодной заправленной постели, Забини тут же отползла, упираясь в спинку кровати, и подтянула к себе ноги. Она словно пыталась сжаться, исчезнуть. Драко сел совсем рядом, в голове проскочила мысль, что она сейчас испугается, отстранится, но Гермиона осталась на месте. — Я всё залечу. С этими словами он достал палочку и начал медленно водить ей по рукам, замком сцепившимся вокруг подрагивающих коленей. Перебрался ближе к плечам, ключице, шее, лицу. Спустя время Гермиона немного расслабилась и позволила проделать то же самое с её ногами. Завершив, Драко достал из собственного комода чёрную толстовку с капюшоном и протянул её Гермионе. Он снова отвернулся, давая ей возможность спокойно переодеться. Когда Малфой вновь обернулся, она уже сидела в его одежде, которая доходила ей почти до колена. Натянув рукава, девушка снова приобняла себя за плечи. — Залазь под одеяло. Очень заботливо и бережно он помог ей забраться под покрывало и накрыл её едва ли не с головой. Он уже собирался встать и уйти, как услышал осипший, надломленный голос: — Останься со мной. Наверняка она пожалеет об этом, наверняка он сейчас отвергнет её просьбу и снова убьёт её своим холодным равнодушием. Но она не могла не попытаться. Не сейчас, когда ей так страшно, когда в сознании раз за разом вспыхивало произошедшее. — Ты уверена, что хочешь этого, Забини? Скажи нет. Ну же! Не проси меня остаться, я не смогу отказать… — Пожалуйста, — не глядя на него, едва слышно произносит она. Немного поколебавшись, он всё же устраился рядом с ней на кровати. И в этот момент её сердце едва не подпрыгнуло от ликования. Его удивила просьба Гермионы, как и то, что она не отодвинулась от него, пытаясь увеличить расстояние. Но все мысли Малфоя прервали тихие всхлипывания и дрожь близлежащего тела. Драко тут же притянул её к себе, и девушка поддалась его напору. Она прижалась к нему всем телом и спрятала голову у него на груди. Малфой чувствовал, как собственная рубашка начинала намокать от горячих слёз Гермионы, однако он не останавливал её, давая ей выплакаться, и медленно поглаживал по спине, пытаясь вложить в этот жест все свои чувства. Малфой не знал, сколько прошло времени, как рыдания начали стихать. Кажется, она всё ещё не спала. — Я убью его, клянусь тебе. Он уверен, она не против. Слишком хорошо знал её тёмную сторону. Но даже если бы она воспротивилась, Драко всё равно бы сделал это. Не задумываясь. — Я не могу спать, — спустя минуту молчания произнесла Гермиона. — Что? — Малфой нахмурился, рука поглаживающая её спину остановилась. — Меня мучают кошмары. Драко сразу вспомнил ту ночь в Выручай-комнате, её крики. Стоило догадаться, что это не разовый случай под действием наркотиков. В очередной раз он убедился, какая тяжкая ноша легла на её плечи. Не прерывая своих размышлений, он возобновил ласку. — Закрывай глаза. Сегодня ничто не потревожит твой сон, — он пытался придать своему голосу максимальной безэмоциональности. Но не уверен, что это получилось. Она уже слишком близко. Лежит прямо здесь, рядом со мной. Рядом. Осознание этого приятно обволакивало его, баюкало, усыпляя всякую присущую ему холодность. — Обещаешь? — словно ребёнок спросила Гермиона. — Обещаю, — слова срываются с его губ раньше, чем он успел их обдумать. Но ему нет дела. Не сейчас. Это твёрдое обещание позволило ей закрыть щиплющие от слёз глаза. Слушая ровное биение его сердца, она быстро провалилась в сон. И её действительно ничего не тревожило рядом с ним.***
Первые лучи солнца принесли с собой осознание реальности. Открыв глаза, Гермиона лишь больше убедилась в этом. Вчерашняя ночь — не её очередной кошмар, это действительно произошло с ней. Гермиона тут же села и посмотрела на собственное тело. Ни синяков, ни ссадин, ничего напоминающего о её жалкой участи. Малфой стёр все следы случившегося. Но в памяти они останутся навечно. Всю оставшуюся жизнь она будет помнить о том, как её едва не изнасиловали в школьном коридоре. Картинки снова пронеслись в её голове. Она помнила каждую секунду, каждое нежеланное прикосновение. В горле образовался горький комок, а на глаза снова навернулись слёзы. — Помогите… — Пожалуйста. — Помогите. Забини не успела заметить, как начала захлёбываться в собственных рыданиях, её трясло. Она не могла закрыться, не могла спрятаться от этого мрака. Он был наяву. Дверь спальни распахнулась. Блейз ошеломленно замер на пороге, страх сковал всё его тело. Для него не было ничего хуже, чем видеть сестру в таком состоянии. Оттолкнув оцепеневшего Забини, Драко подбежал к кровати. Он сел, сжимая малышку Забини в своих объятиях. И она хваталась за него, прижималась всем телом, мечтая найти в нём ту самую тихую гавань и укрыться в ней. Из груди уже вырывались жалобные крики. — Я… я пыталась, но я… я не… — Т-ш-ш, тише, малышка. Дыши, — шептал ей на ухо Драко. Он чувствовал, как сильно билось её сердце, словно вот-вот вырвется из груди, ломая кости. Малфой прижимался к ней ещё сильнее, не обращая никакого внимания на то, как она впивалась ногтями в его спину, где наверняка останутся кровоподтёки. Он целовал её в макушку и продолжал поглаживать трясущуюся спину. — Всё закончилось, всё закончилось, он никогда больше к тебе не прикоснётся. Никогда. Его слова подействовали на неё успокаивающе, им хотелось верить. Но они не могли изменить произошедшего, никто не мог. Спустя какое-то время её рыдания поутихли. Наконец расслабившись, она попыталась сделать несколько спокойных вдохов. Драко по-прежнему не отпускал её и в тайне она надеялась, что он никогда не отпустит. — Гермиона… — Блейз всё ещё стоял на пороге. Он не знал, что ему делать. Гермиона не обернулась, продолжая прятать голову на плече блондина. Она не знала, что сказать брату. Слыша его голос, она ощущала новый нарастающий приступ паники. Ей было стыдно смотреть на него. Хотя умом совершенно ясно осознавала, что ни в чём не виновата, но сейчас… была просто не готова. — Не сейчас, — рыкнул Малфой. Немного поколебавшись, Блейз вышел, оставляя их наедине. Хоть и Драко успокаивал её, она чувствовала какое-то напряжение, витающее в воздухе. Медленно он отстранился, держа её за плечи. Гермиона чувствовала на себе его взгляд, но боялась посмотреть ему в глаза. — Посмотри на меня, — без прежней теплоты в голосе произнёс Малфой. Гермиона и не думала выполнять его просьбу. — Посмотри на меня, — секунда, никакой реакции. Тогда Драко сам схватил её за подбородок, ловя взгляд карих омутов, которые снова наполнились слезами. — Ты ни в чём не виновата. Ни в чём. От его слов к горлу подкатил новый ком отчаяния, хотелось выть. — Я… я чувствую себя грязной, понимаешь? Впервые настолько грязной, отвратительной, — она уже не пыталась скрыть дрожь в голосе. — Послушай меня внимательно, Забини. Дважды я этого повторять не стану, — он сделал глубокий вдох, эти слова давались ему нелегко, с каждым из них он чувствовал своё медленное поражение. Поражение перед самим собой. — Ты не грязная, не отвратительная, ничего из того, что крутится у тебя в голове, не является истиной. Ты… ты не должна так думать, — скупо, но это всё, что он мог. Зачем он говорит мне это? — Странно, — боль смешалась с ненавистью. — Ведь именно ты постоянно напоминал мне о том, какая я шлюха, — её губы искривились в грустной усмешке. Драко дёрнулся, как от удара. Брошенные когда-то им слова прошлись по нему словно лезвие ножа. На самом деле Малфой никогда так не думал и уж точно не считал её таковой. Но вся боль, ревность, обида преобразовывались во что-то чёрное. Он осквернил свои светлые, ещё юношеские чувства к ней. Они преобразовались и приносили ей одни лишь страдания, наверное, он просто хотел так показать ей, что чувствовал на самом деле. Дать распробовать Гермионе ту самую муку, что уже многие годы терзала его. — Я… Слов не нашлось. Он не мог этого объяснить. И как всегда решил пойти самым простым путём. Сбежать. От себя, от неё, от всяких чувств. Просто встал и ушёл, оставляя её наедине с гнетущими мыслями, раня её вновь. И она не остановила его. Все чувства смешались. Обида, страх, отвращение. Её сердце разрывалось на кусочки, Гермиона понимала, уже бессмысленно отрицать, что между ними с Малфоем действительно что-то есть, что-то кроме многолетней ненависти. Видимо, какой-то светлый прекрасный росточек зародился в тот момент в доме Забини. Но вот только Драко раз за разом втаптывал его в землю, не давая ему зародится. Я боюсь признаваться в этом даже самой себе… Мне кажется, я просто идиотка. В нужный момент он просто оказался рядом, а я привязалась к нему, как глупая наивная девчонка. И куда делась вся моя ненависть к этому заносчивому белобрысому хорьку, который превыше всего ставил чистоту крови и обзывал меня грязнокровкой? Все так изменилось с тех пор, спуталось. Когда он рядом, все мои страхи отступают, мне кажется, я буквально становлюсь сильнее рядом с ним, но он постоянно делает мне так больно, что от его резких слов хочется выть. Все время издевался, а потом стал помогать, спасал, после чего лично уничтожал. Светлая её часть хотела прямо сейчас вылететь в гостиную и отыскать его тёплые объятия, но тьма внутри не позволяла пасть так низко. Объединившись с собственной гордыней, они шептали ей на ухо о том, как он постоянно втаптывал её в грязь. И она слушала своих верных подружек. В конце концов Малфой постоянно старался задеть её, будто проверял выдержку и гадал, когда она наконец сломается под его напором. Но Забини не сдастся. Она упрячет глупые порывы сердца далеко внутри и отдаст контроль холодному рассудку, который явно не будет таким наивным. До конца дня Гермиона провалялась в постели, по-прежнему терзая себя совершенно неуместными вопросами. Вечером дверь спальни вновь с грохотом распахнулась. Комната уже казалась проходным двором, куда вламывался всякий, кому не лень. Перед Гермионой возникает разгневанная Паркинсон. Остановившись возле кровати, она скрестила руки на груди, всем видом показывая своё презрение к Забини. — Долго ты ещё будешь здесь вылёживаться? — Что? — Гермиона даже опешила от её вопроса. — Я спрашиваю, какого чёрта ты весь день провела в постели, Забини? — Отвали Паркинсон, мне не до тебя, — уставшим голосом ответила она и уткнулась носом в подушку. — Бедняжка, тебе так плохо, все с тебя пылинки сдувают, — Пэнси не скрывала отвращения. — Пошла ты! — рыкнула младшая Забини. — Ты понятия не имеешь, что я… — Что ты чувствуешь? — перебила её Пракиносн. — Да что ты? — она как-то грустно усмехнулась. Гермиона замерла, ожидая продолжения. Взгляд Паркинсон потемнел, она уткнулась в одну точку и молчала несколько минут, словно тщательно что-то обдумывая. Покачав головой, она всё же села на край кровати и, не глядя на сестру Забини, начала: — Когда мне было четырнадцать, — запиналась, нервничала, — меня… меня изнасиловал Долохов, прямо в моем доме, — глаза Гермионы округлились. Сказать, что она в шоке — ничего не сказать. Среди её подруг никогда не было жертв насилия, ей казалось, что такое происходило крайне редко, а тут… сплошь и рядом. — И он не просто полапал меня, как этот недоносок Пьюси, — их глаза встречаются. — Он отымел меня членом, Забини, прямо у нас на кухне. Кончил внутрь, так, чтобы я чувствовала его, оставил синяки на всём теле, чтобы помнила, — Паркинсон усмехнулась, проговаривая всё это. Но за этим жестом пряталась неимоверная боль. — И ничего, как видишь, я выжила и живу дальше, — она вновь умело натянула свою маску, возвращаясь к образу богатенькой стервы. — Да, с тобой это произошло, это больно, мерзко и отвратительно и ты никогда не забудешь этого, — решительно проговаривала Пэнси. — Но он не успел сделать самое худшее и никогда не сможет больше тронуть тебя даже пальцем. Ему не позволят и взглянуть в твою сторону. Так что собери свои сопли и поднимайся! Это жизнь, она жестока, и ты ничего с этим не поделаешь. Всё, что ты можешь, это продолжать бороться. — Пэнси… — Паркинсон махнула рукой, останавливая её слова о сожалении, они были ей чужды. — Внизу никто себе места не находит, — Пэнси театрально закатила глаза. — Тео не отлипает от бутылки с виски, Лавгуд как полоумная носится с какими-то травами, желая тебя отчаянно ими напоить, Блейз уже всю комнату измерял шагами, бормоча что-то там на итальянском, а Малфой… и вовсе с утра не появлялся, один чёрт знает, где его носит. Одно упоминание о Драко заставило сердце Гермионы встрепенуться. Проглотив давящий ком в горле, она просила: — Что значит «не появлялся»? — То и значит. Утром как ушёл, так его и след простыл. Натворит как обычно дел, — она недовольно покачала головой. — Ладно, все ждут тебя в гостиной, одевайся и выходи. Паркинсон уже собиралась покинуть спальню, как голос Гермионы её остановил, заставляя замереть у порога: — Спасибо, Пэнс, — в ответ она лишь кивнула. Переодевшись, Гермиона наконец спустилась вниз. Слова Паркинсон и впрямь возымели успех. Она была полностью права, то, что произошло с ними обеими, было ужасно, но это прошло. Сейчас они обе были в безопасности, и их окружали люди, которым они дороги, которые ни за что не оставят их в беде. И ради них стоило жить, стоило бороться. Собрав всю силу в кулак, Гермиона поздоровалась со всеми. — Привет, — неуверенно, тихо. Внутри всё ещё таился неправильный стыд. — Гермиона… — робко улыбнулась Полумна. Всё было действительно как и описывала Пэнси. Гермионе стало неловко, что она заставила всех так переживать из-за неё. — Простите, что заставила волноваться. Спустя несколько минут напряжённая атмосфера начала разбавляться чувством теплоты и заботы, исходящим от присутствующих. Все игнорировали тему произошедшего, за что Гермиона была им безмерно благодарна. Но поселившееся умиротворение разрушил шум отъезжающего портрета. — Куда делся этот ублюдок?! — Малфой ворвался в гостиную, его кулаки снова были разбиты. Гермиона даже не могла различить, новые ли это ссадины или старые. В последнее время он постоянно дрался, срывался на физическую агрессию. Заметив Гермиону, его спесь немного поубавилась, но он тут же перевёл свой взгляд на Блейза. — О ком ты? — в ответ Забини получил лишь разгневанный взгляд. — Здесь не появлялся. — Кажется, он сбежал.