***
В который раз пытаясь уловить суть написанного в фолианте, Гермиона осознала, что опять ушла в свои мысли, и тихо чертыхнулась. Она вновь упрямо уставилась в учебник, читая вслух текст про оборотней. — Считается, что родина их - Северная Европа. Люди превращаются в оборотней, только будучи укушены ими. Средства от оборотничества мы пока не знаем, хотя недавние исследования в области зельеварения позволили значительно смягчить самые тяжелые симптомы. Раз в месяц, в полнолуние, вполне, казалось бы, нормальный и здоровый маг или магл спонт… — Эй, книжный червь! Дверь её спальни резко отворилась, едва не ударившись об стену. В комнату бесцеремонно ворвался Теодор, а следом за ним и остальные. — Тц, — Гермиона раздраженно прищелкнула языком, вновь возвращаясь к тексту. Не обращая внимания на её недовольство, Нотт ловко выхватил книгу из рук Гермионы и бросил учебник на стол. Она недоумевающе смотрела на друзей, пытаясь понять причину их столь неожиданного визита, переводила взгляд с одного на другого в ожидании объяснений. Широко улыбаясь, Нотт нетерпеливо толкнул Блейза, призывая того поскорее начать. Ребята не разделяли столь явного оптимизма Теодора. Блейз, Пэнси и Дафна ограничились легкими полуулыбками. — Гермиона, ты можешь возвращаться на занятия, — произнес Блейз. От взгляда старшего брата, полного любви и тепла, кончики губ Гермионы невольно приподнялись, девушка не смогла сдержать глупой улыбки. И всё же ей не давало покоя то, как брат поджал губы, будто что-то недоговаривая. Так же от неё не ушло и то, как Дафна прятала глаза и нервно теребила подол своей юбки. Не успела Забини ничего сказать, как Тео заключил её в свои медвежьи объятия, приподнимая над полом. Он чмокнул её в макушку и победно произнёс: — Ну что, выкусите министерские ублюдки! Несмотря на его ликование, Гермиону не покидало плохое предчувствие. Что-то не так. Она мягко высвободилась из рук Нотта и уже собиралась устроить друзьям допрос, как её отвлек скрип половиц. В комнату вошел Малфой. Он лениво оперся на дверной косяк, скрестив руки на груди. На его лице читалась смесь насмешки и любопытства. Приподняв одну бровь, он выразительно посмотрел на неё, будто чего-то ожидая: словно затаившийся хищник выжидал лучшего момента для нападения. Что-то определенно не так. Гермиона чувствовала нарастающий гнев, вызванный недомолвками друзей. Ей хотелось прекратить эти бессмысленные топтания вокруг да около и наконец услышать свой «приговор». — Это всё, что вы хотите мне сообщить? — проговорила Гермиона сквозь зубы. Она не позволяла себе расслабиться, мысленно готовясь к очередному удару. В ушах звенело от едва сдерживаемых эмоций. Счастье и беззаботная радость боролись с терзающей её тревогой. — Так… с Ханной всё в порядке? — все как-то странно молча переглядывались. — Она, что, признала меня невиновной? — в ответ снова лишь тягучее молчание. Никто не решался произнести и слова. Того самого решающего слова, которое могло бы ознаменовать либо конец её мучений, либо погубило бы, лишив всякой надежды на спасение. — Нет? — голос Гермионы уже едва не срывался на крик от нетерпения. — Что, чёрт возьми, произошло? Страх ожидания заставил волоски на теле встать дыбом, а на лбу проступил холодный пот. Нарушая звенящую тишину, Драко решительно произнес: — Вчера Ханна пропала из госпиталя, — его тон звучал так буднично, словно разговор шёл о погоде, ни капли хоть каких-то эмоций, сплошной холод. Гермиона огромными глазами смотрела на него, не в силах сделать вдох. Стук собственного сердца оглушал её, перед глазами прыгали чёрные точки. Сознание медленно ускользало от неё, но, несмотря на это, она продолжала слушать его строгий голос: — Макгонагалл свидетельствовала, что ты не покидала пределы нашей гостиной и никак не была к этому не причастна. Гермиона впитывала каждое слово, пропуская их через себя. — Авроры опросили учащихся и преподавателей, и Визенгамот вынес решение, — наконец он посмотрел ей в глаза и столкнулся с неподдельным страхом. — Ты будешь отвечать на допросе, под сывороткой правды. Казалось, будто время замерло. Драко видел, как её последнюю надежду поглотило отчаяние. Он был уверен, что после всех пройденных испытаний Гермиона выдержит и это известие, а потому не стал пытаться приукрасить правду. Но кажется, Малфой переоценил её возможности. Она с такой мольбой вглядывалась в его лицо, что ему невольно захотелось рассмеяться и сказать, что это просто шутка. Но нет. Драко лишь молча наблюдал, как румянец сходил с её щёк. Гермиона покачнулась, и её ноги подкосились, Драко инстинктивно бросился к ней. Но Теодор был ближе всех и успел подхватить её. Хрупкая фигура девушки безвольно повисла на его руках, Гермиона казалась такой уязвимой и беззащитной. — Уверена, это обычный обморок на фоне стресса, — заключила Дафна. — Но лучше удостовериться. — Нужно отнести её в медпункт. Дафна, помоги мне, — быстро проговорил Нотт, выходя из комнаты. Забини тут же ринулся за ним, но Дафна преградила ему путь. Девушка мягко положила руку на плечо Блейзу, понимая, как тяжело ему видеть сестру в таком состоянии и тем более выпускать её из виду. — Мы позаботимся о ней, — успокаивающе произнесла она, уходя вслед за Ноттом. — Ты всё равно ей сейчас ничем не поможешь, — отозвался Малфой. Блейз шумно втянул воздух, переводя своё внимание на Драко. — Не мог сказать помягче?! — рявкнул Забини. — Ты же знаешь, как она винит себя в произошедшем! — Я сделал то, чего ты не смог, — холодно отчеканил Драко. — Сказал правду. Забини опасно приблизился к нему, казалось, ещё немного и он вцепится Малфою в горло. Потеряв родителей, он снова обрёл семью в лице Гермионы. Сестра стала для него всем. Каждую её боль Блейз пропускал через себя и пытался сделать всё возможное, чтобы она как можно меньше страдала. — Хватит! — прикрикнула на них Пэнси, вставая между ними. — Хотите драться, валите на улицу! Выметайтесь отсюда! Перекинувшись напряженными взглядами, парни спустились в гостиную. Забини обреченно выдохнул и устало плюхнулся в кресло. Малфой, немного успокоившись, занял место напротив. — Не понимаю, — Блейз недоумевающе покачал головой, — почему всполошился Визенгамот? В школах постоянно случаются драки. — Обстановка сейчас напряженная, и всё это так или иначе связано с Гермионой, — туманно изрек Драко. Видя вопросительный взгляд Забини, он пояснил: — Сначала все видели как Гермиона поссорилась с Пьюси в «Трёх Мётлах», как и то, что даром ему это не прошло, а вскоре он и вовсе пропал. После драка с Ханной, которая загадочным образом исчезла из госпиталя, — он цокнул языком. — Всё это складывается не в лучшую картину. И не стоит забывать про летнее разбирательство. Она пропадала с тобой в Италии целых два месяца, а потом внезапно появилась в центре заварушки с участием Пожирателей. Может, Кингсли и поверил Поттеру, особенно учитывая этот её статус Героини войны, но вся их благодетель заканчивается там, где начинается Слизерин. — И всё же допрос под сывороткой это слишком, — не унимался Блейз. В комнату торопливо вошли Тео и Дафна. — Гермиона в порядке, просто нервный обморок. Помфри сказала, что вечером её отпустит, — сказала Дафна, садясь рядом с Блейзом. Нотт устало опустился в кресло напротив Малфоя, и призвал бутылку огневиски со стаканами. — Скажи спасибо, что отделались простым допросом, — проговорил Нотт, торопливо наполняя стаканы. — Я только что слышал разговор Тессеуса с Макгонагалл. И он очень настаивал на суде и полномасштабном разбирательстве, но старуха вступилась за Гермиону и убедила остальных из Министерства, что в этом нет необходимости. — А вам не кажется странным, что Министерство отправляет такого «хорошего» аврора в школу учить детей? — задала резонный вопрос присоединившаяся к компании Пэнси. — И правда, если бы им нужен был свой человек в Хогвартсе, они могли бы подослать кого попроще, — согласилась с ней Гринграсс. — По-моему у авроров и так дел хватает. В гостиной воцарилось тяжелое молчание. Каждый из них пытался найти ответ на столь животрепещущую загадку. Должна быть какая-то связующая нить, объясняющая, почему Визенгамот так заинтересовался обычной потасовкой в школе. — Допустим, — Блейз утомленно потер переносицу, — пропажа маглорожденных сыграла свою роль, плюс после того, как Гермиона стала Забини, мнение общественности стало достаточно неоднозначным. Большинство чистокровных семей по-прежнему видит в ней… — Блейз замялся, не решаясь произнести ненавистное слово. Грязнокровку, — мысленно закончил за него Малфой. С недавних пор ему также стало противно это слово. — С того момента к её персоне уже был повышенный интерес, а теперь ещё и Пьюси, и драка с Ханной. И во всём так или иначе замешана Гермиона. Нотт, кажется, уловил ход его мыслей, а потому, устроившись поудобней, продолжил: — Наш Маклагген примерный аврор, на службе Министерства уже много лет. Если его отправили в школу, чтобы следить за обстановкой изнутри, что совершенно не вовремя, — он нервно постукивал по столу пальцами, собирая все мысли воедино, — тогда неудивительно, что он и донес обо всём происходящем в школе прямиком в Министерство. — Возможно, они считают, что Гермиона как-то связана со скрывающимися Пожирателями, — говоря это, Забини крайне выразительно смотрел на Драко, напоминая ему о том, как именно, а скорее, благодаря кому, его сестра с ними связалась. Малфой сжал зубы до скрежета, сдерживая нарастающий гнев. Не столько на Блейза, сколько на самого себя, ведь Забини был прав. Драко так сильно хотел отомстить за свою семью, что не заметил, как навязал это и Гермионе. Нельзя сказать, что ему это нисколько не понравилось... Нет, напротив, ему нравилась тёмная сторона Гермионы. Жестокая, решительная, сильная. Но если бы он знал, какой разрушительный эффект она возымеет, подумал бы ещё десять раз, прежде чем впутывать её в свои дела. — Они подозревают её в связи с Пожирателями, — выдохнул Забини. — Твою мать! — стакан виски, едва не разбившись, с грохотом опустился на деревянный стол. Я всё исправлю. Я всё исправлю, — думал про себя Малфой. Следующая неделя не слишком отличалась от предыдущих. День ото дня Блейз приносил Гермионе еду, к которой та едва прикасалась. Ему было страшно наблюдать за тем, как сестра увядала на его глазах. И самым ужасным было то, что он ничего не мог с этим поделать. Как бы остальные ребята ни старались, Гермиона упорно закрывалась ото всех. Она позволяла гнетущим мыслям утаскивать её в яму отчаяния и страха. Блейз считал, что её друзья-гриффиндорцы смогут привести девушку в чувство. И когда ему, наконец, удалось прийти с ними к соглашению, Гермиона выставила их всех за дверь, не желая даже слушать. Знала бы она, каких сил ему стоило притащить Героев войны в гостиную Слизерина. Однажды Забини подумалось, что единственным человеком, который сможет ей помочь, был Малфой. Именно тот, кого она ненавидела, тот, кто мог всегда вызвать в ней бурю эмоций. Уж лучше буря, чем такое затишье. Но как назло Драко всю неделю не появлялся в замке. Ещё в понедельник он отправился в Малфой-Мэнор. Причину своей скорой поездки он не объяснил, сослался лишь на то, что это сможет помочь Гермионе на слушании. Чёрт его знает, зачем он уехал, но уже сегодня состоится заседание, и лучше бы ему поторопиться.***
Сегодня, — эта мысль эхом отдавалась в голове, стоило Гермионе открыть глаза. За все дни она не съела и крошки, что подтверждали болезненно сброшенные несколько килограммов. Чувство вины, неспособность что-либо изменить гложили её изнутри. Они словно вытягивали из неё все жизненные силы, лишая всякой надежды. Тьма поглотила последние светлые лучики, оставив внутри лишь холодную пустоту. Она стала походить на безжизненную куклу со стеклянными глазами. Никакого интереса, никакого былого огня и страсти. Забини была полностью истощена. Перегорела. Как одна из многочисленных выкуренных ею сигарет, которые стали заменять ей всё. Корзина в углу комнату уже полнилась опустевшими пачками. Этот ядовитый дым помогал ей чувствовать, что она всё ещё жива. Ощущение того, как он неприятно царапал горло, как тяжесть медленно опускалась вниз к легким, давало ей понять, что она всё ещё дышала. А сны, которые раньше приносили с собой лишь боль и смерть, стали для неё личным раем. Кошмары уже давно не тревожили её, вместо них были приятные, счастливые сновидения, из которых она мечтала не возвращаться в жестокую реальность. Сегодня Гермиона видела прекрасный песчаный пляж. Солнце нежно ласкало кожу, а вода приятно шумела, разбавляя крики пернатых чаек. Сновидение казалось таким правдивым, что на секунду она подумала, что это всё взаправду. Но стоило ей открыть глаза, на неё снова нахлынуло разочарование. Комнату, словно призрачная дымка, окутал аромат морозной мяты и мускуса. Этот запах стал ей уже родным, на протяжении нескольких недель он каждое утро приятно ласкал её рецепторы, заставляя бабочек в животе неумело подмахивать своими переломанными крыльями. И она понятия не имела, откуда шло этот приятный запах, наверняка это Дафна зажигала свои новые благовония. А может, Гермиона действительно сходила с ума, и в попытках спастись от постоянных панических атак и страхов её мозг обманывал рецепторы, позволяя ей хоть ненадолго вдохнуть призрачное спокойствие, что усыпляло внутреннего зверя. Сегодня её заберут в Азкабан. В место, где она окончательно свихнется.