hit it, never quit it

Утро началось с ярких лучей солнца, пробивающихся сквозь полупрозрачные тёмного оттенка занавески на обширных окнах. День обещал быть тёплым, солнечным, но только не для юной Эдны: в тот же момент постучали в дверь, ровно два раза, отчётливо и с небольшой паузой. Девушка вздохнула, понимая, что за дверью был Драко, который явно чего-то хотел от неё. Поёжившись и сладко потянувшись в постели, она протянула: — Входи, братец, — волшебница села на кровать, укутавшись в одеяло. Её взгляд, полный интриги, устремился на дверь. — Доброе утро, Эдна, — остановившись на пороге, начал он. — И почему это ты ещё не собрана? — Вопрос: во-первых, какого чёрта? А во-вторых, что за чёрт? — Мерлиновы кальсоны, — выругался парень. – Ты совсем пизданулась или просто прикалываешься? Эдна встала с кровати с хохотом, продолжая: — Ладно, не злись, Драко, — широко зевнула она. — Куда собираться-то? Разве что-то планировалось? Малфой нахмурился, призадумавшись. Вчера за ужином из-за гнева и обиды на сестру, которая так резко и неожиданно пропала и также вернулась, он передумал или... всё же забыл ей сказать? Видимо, все эмоции, что вчера испытал, перемешались, и он не пожелал с ней делиться новостями, что настигли его за последнее время. С момента пропажи любимой и дорогой сестры, жизнь Драко изменилась, кардинально. Больше он не тот милый, весёлый и открытый мальчишка, с которым так любила проводить время маленькая Эдна. Сейчас это серьёзный парень, потакающий и беря пример с отца, грубоватый и с пронзающим отцовским взглядом. Но что-то мягкое и ранимое в нём всё же осталось. Ещё немного помедлив, брат прошёл к письменному столу и сел, развернув стул в сторону девушки. — Ага. — опомнившись, произнёс парень. — Прости меня за вчерашнее, дорогая. Ты понимаешь, что все с ума чуть не посходили от того, что ты сделала. Я был слишком обижен на тебя и ничего не рассказал. Многое навалилось и произошло, что я хотел бы тебе поведать! Я собирался написать письмо, но... — Но? — Но отец категорически запрещал нам с матерью тебе отправить хотя бы одну весточку. — Драник, если бы ты и вправду хотел отправить письмо или хотя бы найти меня, то сделал бы, а не слушался отца. Я не говорю о нашей маменьке, которая слишком чувствительно относится к этому... — Хватит с этими «Драниками»! – рявкнул Малфой. – Я хотел! Правда. Только отец проверял всех сов, даже следил за Бимбо. Он объяснил это: «Пусть будет наказанием за то, что ты просто слиняла от нас без слов». Отец надеялся, что ты прибежишь и будешь умолять впустить тебя обратно, но годы шли, а тебя всё не было. Он сам начал сдаваться: часто нервничал, ругал меня, что не следил за тобой, и не верил в моё незнание о твоём уходе. Мне сильно досталось в первые дни. Блондин повернул голову к окну и снова задумался. Эдне стало неуютно. Она сама понимала всю критичность ситуации, но в её сердце всё отзывалось пустотой: ей почему-то было плевать на беспокойство родителей, на то, что она натворила, чем она рисковала. Только мысли о брате иногда покалывали неприятно душу — совесть пыталась достучаться до разума юной леди. Руки сами сплелись и начали от нервов неловко разминать тонкие пальцы — выглядело это словно девушка хотела их поломать вовсе. Сестра не могла подобрать слова. Тишина начинала угнетать. В голове пустота, но что-то и почему-то её терзало — неужели всё-таки совесть и вина перед семьей ею начала овладевать? — Ты должна была поступить в Хогвартс, где учусь я, — прервал тот тишину. – Но почему ты сбежала прямо перед поступлением?! Я так надеялся, что мы вместе переступим порог этой школы, будем на одном факультете и все будут трепетать и гордиться нами! Снова пауза. Сестра невинно поглядывала на него, который всё ещё что-то разглядывал в окне. Опять чувствовался гнев в близком человеке. Уимпс знала, что испытывает её прекрасный братец. Девушку это всегда понемногу раскаивало, не считая положительных эмоций и моментов в его... их жизни. — Надеюсь, ты в очередной раз не сбежишь, – вновь обратился юноша к Эдне. – И не сделала ничего плохого с палочкой, которая перед поступлением выбрала тебя. И да, тебе Виктор писал. Кажется, он ещё в большем расстройстве был, не получая от тебя писем, но я не знаю – я из вежливости не открывал письма, настоятельно храня их у себя. Драко поднялся со стула и подошёл к Эдне. Достав из внутреннего кармана пиджака письма, он вручил их сестре. Приняв в руки письма, она проницательно и с мольбой посмотрела в чудесно-холодные серые глаза Малфоя. В них заплясали радостные огоньки. Лицо парня стремительно переменилось. — В любом случае, сколько бы не ругался на тебя, я безумно рад, что ты вернулась, — вся грубость в голосе мигом испарилась. На его лице царила та самая любимая улыбка брата. Он крепко её обнял, продолжив говорить уже на ушко. — А теперь давай собирайся, у нас с тобой куча дел на сегодня: тебя нужно заранее подготовить к школе и обо многом узнать. Юноша покинул комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь. Волшебница плюхнулась обратно на кровать, жалостно смотря на кучку писем от самого Виктора Крама, их верного друга-болгарина. Несмотря на то, что они виделись не так часто, как хотелось бы, переписывались зато обширно: постоянно объёмные письма с корявым английским болгарина. Рассматривая конверты, что-то в девушке оживилось: маленькая стайка бабочек неожиданно запорхала в животе. Неужели ей всё же нравится этот худой, тёмноволосый, отличающийся ото всех нездоровым цветом лица, большим носом и чёрными густыми бровями парнишка? Он был похож на огромную хищную птицу, и явно не походил на парня своего возраста, имея мрачный и хмурый вид. Виктор был старше Драко и Эдны Малфоев примерно на четыре года, хотя это не мешало держать контакт между его и их знатной семьей. Вскоре Эдна стояла у зеркала, смотря на своё отражение. Она видела уже подросшую, но всё ещё маленького роста девушку с тянущимся к платиновому цвету волос, едва вылезших из пшеничного блонда. Никто ещё из рода Малфоев не рождался с такой особенностью. Цвет глаз менялся то от серого до серо-голубого, то до грязно-синего оттенка — сколько же за ними тайн и загадочного хранилось. Смотря в них, хотелось вечно тонуть; необычные цвета всегда притягивали и манили. Маленький носик, такой же идеальный, как и форма её губ, украшали немного квадратной формы лицо. На шее весел небольшой амулет на чёрной прочной верёвочке. Коловрат – знак, означающий вечный природный круговорот, вращение колеса жизни. Представляет собой восемь однонаправленных лучей, образующих стилизованное колесо, используемая славянскими неоязычниками. Девушка уже точно не помнит откуда оно: то ли Виктор когда-то прислал, чтобы оберегало юную девочку, то ли пока она была в бегах приобрела его? Одно знала точно: она под защитой, если это не глупое убеждение. Луч солнца словно сам притягивался к оберегу, который явно также означал и само солнце. Такое ощущение, что эта висюлька брала энергию от жёлтого шарика в небе, который всегда одаривал и ласкал людишек своими тёплыми лучами. Эдна поднесла руку к амулету, взявшись пальцами за него. Мусоля его, она разглядывала себя с какой-то загадкой. Наконец отвернувшись от зеркала, она побрела к шкафу, из которого стоило уже выбрать наряд на сегодня. Излишки тёмного цвета блузок, рубашек, брюк и платьев нагнало какую-то мрачность. Сегодня явно хотелось разнообразить это. Откопав серые штаны в еле заметную белую вышитую клетку, она также нашла излюбленный бордовый (напоминающий по цвету спелую черешню) свитер, который уже давно пропах парочкой духов. Можно подумать, они явно не сочетались, но, Мерлин! они настолько гармонировали друг с другом. Вишневый свитерок и аромат, кажущийся каким-то невероятно приятным и магическим, с участием нежных роз и чем-то ещё, что сложно определить. Под низ брюк пошли также любимые в толстую сетку колготки, на которые вскоре были обуты что-то наподобие кожаных кроссовок с небольшой платформой. Где-то по Косому переулку брели двое юных Малфоев. Драко вёл свою сестру под руку, неся всё необходимое для учёбы в другой руке. Парень увлечённо рассказывал обо всём, что произошло за отсутствие Эдны. Теперь она точно знала, что Малфой зачислен на факультет «Слизерин», как и хотел, как и вся семья. Также было рассказано о неудачном знакомстве со знаменитым Гарри Поттером, о их вражде и то, как он не может терпеть «Гриффиндор». — Драко, а если я попаду на «Гриффиндор», то ты и меня начнёшь ненавидеть? — озадаченно спросила девушка. — Не говори глупостей, Эдни! – встрепенулся брат. — Такого явно не может быть. Вся наша семья училась на «Слизерине», а ты уж тем более попадёшь на него. Вспомни, какие мы были раньше и сейчас! Уж точно по нашим характерам нам суждён этот факультет. Но если всё же случится, что ты попадешь на другие факультеты, даже на этот чёртов «Гриффиндор», то я не перестану любить и уважать своего благородного, но немного шизанутого Янусика! — Эй! Я не... Не смей называть меня «Янусиком»! – произнесла Эдна, толкнув брата локтём.– С каких пор стал бессмертным? — Давненько! — ухмыльнулся тот. — Но ты сама не прекращаешь звать меня «Драником». — И что? Подумаешь, Драник Малфой! — Шутки шутками, а я хотел тебе ещё кое-что сказать, — вздохнул парень. — Дамблдор нам писал с негодованием, почему ты не поступила к нам. Родители кое-как объяснили ему, не опираясь на твою пропажу. Он был огорчён, даже толком не понимаю, почему, но утверждал, что с нетерпением будет ждать твоего поступления в Хогвартс. Хмыкнув, он дополнил: — Но я считаю это странным... Может, ты в Дурмстранг хотела или Шармбатон? Эдна, кажись, знала почему именно такая реакция была у Великого волшебника, который и был директором школы Хогвартс. Она могла всего лишь предположить, но ни в коем случае не утверждать, что он — единственный, кто мог знать о её побеге и дальнейших похождениях, что делала и что было. От профессора Дамблдора никогда ничего не утаить — он обо всём знает и всё услышит. Её это заметно напрягло. Могло ли это ей выйти боком? Будет ли серьёзный разговор с директором? Чепуха! Она же ещё не ученица, и чего это ей так волноваться? Абсурд.