hit it, never quit it

— Садись, — пиная ближайшую табуретку, прохрипел Бартемиус. Крауч-младший по обычаю сидел в своём истинном облике. Он был чем-то взволнован, потому его преследовала привычка часто облизывать уголок губ и хмуриться. Выглядело это жутковато: мужчина, сгорбившись, наблюдал за юной ученицей, которая безуспешно пыталась сосчитать, сколько ещё раз он скользнёт языком. Его полубезумный взгляд придавал несколько пугающий вид. — Как там Поттер? — спросил он. — Не решил ещё спрыгнуть с Астрономической башни? Девушка в изумлении изогнула бровь. — С чего это ты интересуешься им? — Меня ещё не покинула человечность, а мой разум не сошёл до конца с ума, — это звучало больше оскорблённым ответом. Барти разочарованно уставился куда-то под стол, но в ту же секунду серьёзность взяла верх — он с прищуром посмотрел на девушку. — Если ты не забыла, то мы должны помочь Поттеру выиграть Турнир, а не довести до суицида; Тёмному Лорду он нужен живой. Эдна неодобрительно хмыкнула. Ожоги ещё неприятно ныли, а настроение желало оставлять лучшего. Она решила не тревожить лишний раз мадам Помфри, в надежде больше не видеть гору шоколада, которую пришлось есть ещё в прошлом году. Девушка нервно покачивала ногой в воздухе и, поджав губы, всматривалась в лицо мужчины. — Жив, здоров. Ты же сам знаешь, что ему хорошо влетело... — Почему ты такая ядовитая? — прервал он. Недовольство в голосе нарастало, отчего по коже пробежались мурашки. Казалось, вся чёрствость и чудаковатость в какой-то степени пропали. — Неужели так слабо выпустить свои коготки в того, кто этого действительно заслуживает? Уимпс непроизвольно вздрогнула. Перед её глазами возникли образы Уизли и той Сесиль, которые мигом вызвали недовольство. Её брови опустились, носик сморщился, а губы скривились. От глупых поступков тех двоих копилась обида, неприятно отзывающаяся внутри. Из-за некого раздражения, руки сами поползли вниз и беспокойно затеребили подол школьной юбки. Сегодняшний день давался Эдне нелегко: она едва могла контролировать свои эмоции. Её клинило, будто ломало; в какой-то момент она была гордым львом, который готов порвать любого, кто решил вступить в контакт, то робким кроликом, запуганным даже лёгким дуновением ветерка. К счастью, а может и сожалению, резких перепадов настроения никто не замечал — девушка целый день пыталась удержать что-то, что вырывалось из неё. Она была в некоторой степени благодарна учёбе, что помогала ей хоть как-то отвлечься. Пока волшебница задумалась, Барти успел оказаться рядом с ней. Он взял её за подбородок, властно, желая что-то разглядеть за чёрными зрачками, обрамлёнными серым цветом, где, возможно, хранилась какая-то тайна. Его встретило лишь вялое, скучающее выражение лица, которое в тот же миг сменилось злорадной ухмылкой. — С тобой что-то не так, — шепнул он как-то заворожённо. — Скажи, с тобой странное не происходит? — Было. И что с того? — Говори, — прорычал Крауч. Эдна вскинула голову, высвобождаясь из хватки пожирателя. Она несколько заёрзала на стуле, но, выпрямившись, прошептала: — Расскажи о моей связи с Волдемортом. Мужчина вздохнул, поражаясь упрямству юной Малфой. Он опёрся на стол и уставился на неё, переводя взгляд на волосы, всё также покрытые пятнами. Сейчас Крауч выглядел обычным человеком, который играл какую-то значимую роль. Серьёзность придавала ему человечности. — Как я и говорил, Эдни, — неохотно начал он. — Ты связана с Волдемортом. Я следил за тобой на уроке... — Ты всегда следишь за мной, — перебила Эдна. Крауч расплылся в хитрой усмешке, высовывая язык по змеиной привычке медленно, с долей наслаждения. Хотя, стоит заметить, поначалу его несколько озлобила привычка девушки перебивать. — Я видел, что с тобой творится, когда ты злишься, когда прошепчешь то заклинание, — с надменностью шепнул Бартемиус. — А как ты путаешься в своих чувствах? Крауч отпрянул от опоры и наклонился к Уимпс, наслаждаясь, как у той дёргался уголок верхней губы. — Та шармбатонская дурочка-вейла — тебе же хотелось ей преподать урок? Ты так гордо задирала свой носик, пока по твоей форме стекал кипяток. Разве не обидно? Она ведь это специально! Волшебница сделала глубокий вдох и через секунду медленно выдохнула. Она чувствовала, как ею пытаются манипулировать, вывести на эмоции. Ей хотелось поддаться искушению, тому гневному огню, который так бушевал внутри... — Видения... Ты видела их? Вопрос прозвучал риторически, но девушка всё равно кивнула одним резким движения. Её кулачки до сих пор сжимали краешек юбки, только более увереннее. Чёрное и вязкое вещество, что капало прямо на волосы, арки под водой, у которых поджидал он... ТЁМНЫЙ ЛОРД. Всё то, что крутилось жутким вихрем-круговоротом. Стала кружиться голова. — Ты — порождение тьмы, дорогая мисс Малфой, — звучало это с насмешкой, какой-то неприязнью. — "<...> И рождена та, чтобы быть бок о бок с Великими тёмным магом..." — красиво пишут, не правда ли? — Великим тёмным магом не только он считается, — отрезала Уимпс. — Грин-де-Вальд, к примеру? — Он заточён в своей же тюрьме в Нурменгарде! Он бесполезен. Эдна пыталась держать себя в руках. Губа перестала дёргаться, и лицо окаменело на какое-то время. Она изо всех сил держалась и старалась куда-то сводить диалог в сторону. Но зачем? Она сама захотела знать правду. — Ты — оружие, вторая сила Повелителя. Ты здесь, чтобы принять правильную сторону и помочь нам очистить мир от неверных! — Барти был взбудоражен речью, одновременно гордясь своим господином. — Но я... я следил за тобой, смотрел, как ты меняешься... Я не смогу отдать просто так тебя Лорду. В горле пересохло. Какая-то горечь и обида зарождались в груди новым комком страха и ненависти. Становилось жарко. Всё мешалось, и было противное ощущение давления; казалось, сходишь с ума. — Твой папаша с самого твоего детства пытался воспитать в тебе тёмного мага, но делал это неправильно. Ты обернулась к Свету лицом, предпочла отдаться обычной учёбе и мальчикам, у которых забита голова опилками. Тот дурмстранговец не дал тебе ничего хорошего, а Уизли — убежал к француженке... Мужчина скрестил руки на груди, продолжая пожирать бедную девушку взглядом. — Ему нужна была девчонка, что станет сосудом ярой мести, гнева и могущества, твой братец — он ему был бы не к чему, — Бартемиус зашагал по кабинету, продолжая свою речь. Он плавно кружил вокруг Эдны. — Тем не менее, ты являешься чем-то большим, чем просто сосуд. В тебе есть то, что принадлежало Лорду, оставленное, так сказать, на хранение. В голове воцарил мрак, вся боль, что мучила её. Как она плакала в туалете, как злило её же задетая гордость, или же факт её существования во имя глупой прихоти Волдеморта, который пал. Угнетение. Головокружение сменилось ужасом. Ужасом, который хотелось творить. В Эдне окончательно перемкнуло, и то, что тихо скрывалось внутри, начало карабкаться наружу. Глаза наполнились тьмой, а волосы вспыхнули чёрным, едва заметно развиваясь будто от дуновения ветерка. Она вскочила, попутно роняя за собой табурет. Лицо волшебницы не выражало ничего, кроме безразличия. Во мраке души, что теперь царило внутри Уимпс, горел новый огонь. Он озарял кромешную тьму, что сочилась по всему телу. — Предай огню всё то, что любила, а затем сожги и пепел, — звучало эхом в голове. Уимпс плавно, но быстро развернулась и выскочила из помещения. — Стой! — послышался позади крик. Но девушка и не смела вернуться. Она мчалась на всей своей скорости по ступеням вниз, по коридорам. Ученики, что лениво выходили с уроков и расползались по проходам, зачарованно наблюдали, как мчится странная ученица. Уимпс словно хватала руками воздух и швыряла в сторону, пытаясь ускориться. Её полностью потемневшие до цвета непроницаемости волосы развивались по создаваемому ветру, а из глаз, что горели мраком, летели не то слёзы, не то пепел, мгновенно растворяющиеся в воздухе. Она оказалась на виадуке школы. В середине него Эдна остановилась и, едва не вываливаясь через перегородку, устремила взор на небо. Там ничего, конечно же, не было. Лицо девушки расплылось в кровожадной улыбке, а из глаз хлынули с новой силой чёрные слёзы. — Давай, Эдни, выпусти в небо метку! Чей-то сладкий шёпот окутал разум. Он манил, заставляя подчиниться, но нет. Некто молил произнести «Морсморде». Девушка не хотела, мысленно сопротивлялась, но по её виду это было незаметно. Её рука дрогнула, и блеснула в ней волшебная палочка. Ещё движение, и кисть сама устремилась ввысь, замирая в таком положении. Оставалось прошептать одно слово и очертить руну, однако Уимпс вновь рванула с места. Она убежала в другую башню, всё также поражая студентов своим поведением. Где-то позади раздался хриплый крик профессора Грюма, и только сейчас девушка обернулась. Она сбавила бег до полной остановки, но всё же в кого-то врезалась. Миг назад впереди никого не было, но теперь перед ней предстали чьи-то высокие фигуры. — Фред, Джордж? — Эдна была уверена, что сказала это громко и отчётливо, но голоса не было. Парни даже не шелохнулись. Они стояли неподвижно, скрестив руки на груди; грозное выражение замерло на их лицах. Уимпс сделала шаг назад, ничего не понимая. Возникли ещё пару фигур, а потом ещё и ещё... Было такое ощущение, что вокруг неё собрался весь Хогвартс. У большинства учеников были такие же эмоции, как у близнецов, другие смотрели на Эдну с каким-то ужасом или презрением. Волшебница озадаченно оглядывала лица подростков, глаза бегали то от одного, то до другого лица, и так по кругу. Слёзы, что стекали по щекам вниз, почти высохли и неприятно щипали кожу. — Мисс Уимпс, что вы себе позволяете? — сказала профессор Макгонагалл, заставляя обернуться к ней. — Профессор, прошу отойти на мгновение, — обратился к ней Аластор. Он стоял на другом конце коридора, и, видимо, Барти принял «Оборотное зелье» и помчался вслед за девушкой. — Это малое недоразумение... Уимпс широко раскрыла глаза, завидев палочку, которую наготове держал мужчина. Доступ воздуха к лёгким моментально прекратился от осознания, что сейчас произойдёт. Краем уха она услышала неразборчивое заклинание, яркая вспышка... Перед тем, как всё погрузилось во тьму, Эдна жадно хватала воздух, который так и не смогла вдохнуть. Все попытки вдоха перешли в истошный вопль, полный боли, который так и никто не услышал, как и сама девушка. Кричала не она, а то, что пряталось внутри неё... — Очнись, глупая ты девчонка! Девушка вздрогнула и открыла глаза. Она полулежа находилась в профессорском кресле, пока Крауч стоял перед ней с недовольным видом. — Я... — прохрипела она, осекаясь. Во рту чувствовался привкус крови. — Ты уснула, пока я тут распинался перед тобой! В его голосе звучала угроза и ненависть. Теперь это был обычный Бартемиус Крауч-младший, не тот, что пару минут назад терпел все выходки Эдны и был мягок. Уимпс попыталась принять нормальное положение, но так и обмякла. Она поморщилась от боли в висках. В глазах было мутно. Но проморгавшись, она встретилась с настойчивым и пристальным взглядом очей Бартемиуса, в которых отражалась она сама. — Неужели я настолько жалко и беззащитно выгляжу..? — Нехуй просить, если тебе не интересно, — он выплюнул это прямо ей в лицо, хватаясь руками за спинку кресла, на котором она развалилась. Эдна снова вздрогнула от неожиданности, глядя, как костяшки его пальцев побелели. У него были красивые руки, изящные, длинные пальцы, но одному Мерлину было известно, как он мог пытать людей этими самыми руками. По крайней мере, изящными их считала пока только Эдна. — Сперва просишь рассказать, а потом валишься с чёртовой табуретки... Ты! — Упала с табуретки? — переспросила волшебница. Мужчина хотел было её передразнить, но понял в чём дело. Его голос и лицо в миг изменились, дополняясь нотками волнения. — Что ты видела? — Он следит за мной, пытается понять, что я могу... — Эдна нервно сглотнула. — через видение. Волдеморт проверяет меня... Мужчина заботливо вытер с нежных щёк ученицы чёрные слёзы, которые потекли немного раннее. Нижняя губа Эдны невольно дрогнула. Она всегда мечтала стать выдающимся магом, но никак не кусочком паззла зла. Но сердце предательски забилось чаще, тело затрепетало, находясь столь рядом с Краучем. — Эдна, закрывая глаза, не бойся попасть в рай тьмы, — его слова приятно успокоили всё то, что бушевало внутри. — Никто не обещал простой путь — чтобы отвернуться от Света ко Тьме, нужно «умереть» внутри. Бартемиус аккуратно убрал за ухо выбившуюся прядку волос Уимпс. Он выпрямился и отошёл к стеллажу, полному коробок, учебников и банок с какой-то живностью. Не поворачиваясь, он бросил: — Я думаю, наше занятие на сегодня завершено, можешь идти. Мне следует раздобыть к зелью пару ингредиентов, что закончились. — И где же ты их возьмёшь? Мужчина насмешливо хмыкнул. — У нашего Снейпи уж точно найдётся всё то, что мне нужно: шкурка Бумсланга и... немного Спорышей. — Северус может тебя поймать. Не стоит ли самим раздобыть? — Попробуй найти где-то здесь Бумсланга! — рассмеялся Крауч, продолжая стоять спиной и копаясь в какой-то шкатулке. — Но Спорыши растут в Запретном лесу — туда ни я, ни ты не сунемся. Нас сразу могут увидеть. — Ты не можешь, а я могу. Барти развернулся и подошёл к девушке. — И каким же образом? — сухо спросил он. — Я... Я анимаг, южноамериканская гарпия. ‌— Ха... Ты точно уверена, что превращаешься не в подлую серую мышку? О! Была бы забавная картина в наших рядах, два незарегистрированных анимага: крыска Питер Петтигрю и мышка Эдни Уимпс... — мужчина снова рассмеялся и замолчал. Он довольствовался тишиной, заставляя щёки Эдны гореть. — Что стоишь? Показывай... Покажись! Не бойся, я верну твой облик, птичка. Девушка наконец поднялась с места, выражая своё недовольство от глупого стёба. Она вальяжно прошла в середину кабинета и плавно повернулась к мужчине, который всё же соизволил развернуться. Тот с интересом и интригой наблюдал за её движениями. Эдна вскинула голову, махнула мантией, попутно глубоко кланяясь, как театралы в конце представления. Из этого движения она сделала нечто похожее на кувырок вперёд и предстала в другом обличии. Изящное чёрно-белое оперение, хищный взгляд, гордая поза и приметная метка чуть ниже шеи... Гарпия расправила на мгновение крылья и сразу же сложила их. Она прошлась к табуретке и запрыгнула на неё. Птица ждала ответную реакцию. — Признаю, поражён, — томно сказал Барти. Его рука коснулась нежных перьев. — Не каждый способен стать анимагом... Едва он договорил, девушка обратилась обратно. Она вновь сидела, положив ногу на ногу и покачивая ею, руки скрестились на груди. Этими жестами она будто сказала: «А я же говорила!». Вскоре девушка покинула профессорский кабинет и класс ЗОТИ. В голове было пусто. Ноги её сами несли, и Эдна даже не заметила, как уже очутилась перед портретом Полной Дамы. Назвав пароль, портрет повернулся на петлях, пустив гриффиндорку внутрь. Кто-то громко ругался. В центре гостиной оказались Рон и Гарри. — Мальчики, чего ругаетесь? — спросила Уимпс, но парни всего лишь взглянули на неё и продолжили ссору. — Другу-то слабо сказать правду? Подумаешь, обманул Кубок... Пусть тебе неприятно, чтобы все знали. Но все и так знают. Зачем же врать! Тебя всё равно уже никто не накажет. Весь Хогвартс о тебе только и галдит. — Рон, я не бросал своё имя в Кубок! — злился Поттер. — Да ладно, — протянул Уизли. — Просто признай, что захотелось ещё галлеонов срубить и экзамены не сдавать... Я что, совсем идиот, по-твоему?! — Сейчас именно так и есть. — Чего-чего? — возмутился Рон. Эдна не могла поверить, что Рон, лучший друг Гарри, не верит ему, да ещё и считает лжецом. Она видела, как кулаки Рона сжимаются, и вот-вот оба кинутся друг на друга. Девушка юркнула, возникая между ними. — Только без драк! — расставив руки, якобы отталкивая парней друг от друга, воскликнула она. — Эдна, не защищай этого еблана. Не хочется ему признать свою ошибку! — Какая ошибка, Рон?! Ты себя слышишь? — Да ему плевать на лучшего друга, лишь бы ещё раз в славе искупаться. — Он не бросал в Кубок пергамент! Как же тебе не ясно?! — Ты этого даже не докажешь. — Я... Я всю ночь провела в гостиной, — делая более невозмутимый голос, выпалила первое, что пришло в голову. — Гарри никуда не выходил. — Мантию-невидимку никто ещё не отменял... — Эдна бы заметила и услышала, как открывается дверь и портрет, — вмешался Гарри. — Да пошёл ты! — прикрикнул Уизли. — Ну и защищайте друг друга дальше, лишь бы принизить лучшего друга, ведь он же идиот! Рыжеволосый парень покинул гостиную. Гарри и Эдна проводили его взглядом в полном молчании. Волшебница повернулась к гриффиндорцу. — Гарри, ты не виноват... — Эдна, ты прости, конечно, но я хочу побыть один. Он отвернулся и направился к лестнице, ведущей в спальню. — Гарри! — но он не обернулся. Эдна подбежала к нему и потянула за рукав, что успела схватить. — Гарри, подожди... Послушай! Поттер неохотно обернулся. Выдёргивая из рук подруги рукав мантии, он вопросительно взглянул на неё. — Вы должны нормально поговорить и решить конфликт. Это единственный выход... — Я не собираюсь бегать за этим балваном, как нянька, — Гарри махнул головой, намекая подняться вместе в спальню. — Теперь я, по его мнению, еблан и лжец, отлично! Друзья зашли в спальню и уселись на кровать Поттера. Девушка, скинув обувь, забралась с ногами и поджала к груди колени. Гарри из чемодана достал пачку розового кокосового льда и несколько котловых кексиков. — Знаешь, что следовало бы сейчас сделать? — грустно протянула Эдна. — Дать хорошего пинка Рону? Оба рассмеялись. — Нет! Стоит написать Сириусу и рассказать. Он же просил сообщать обо всём. — Ты недавно же ему писала. — Я ему ничего толкового не рассказала тогда. Сейчас напишем вместе, тем более ответ ещё не пришёл. — Мне кажется, если я напишу о том, что меня беспокоит, то он примчится сюда... Я не хочу, чтобы его снова поймали. Девушка вздохнула. — Всё же не так и сложно играть две роли, только вот пустовато на душе... — Что случилось между тобой и Джорджем? — тихо спросил Гарри. — М? — Обычно, ты с Мартой и близнецами, а сейчас где-то пропадаешь. За ужином и вовсе непонятное случилось, — парень с волнением взглянул на подругу. — Он тебе не рассказывал про эту Сесу? — Сесиль, — с каким-то отвращением к имени поправила его Эдна. — Без понятия, откуда эта французская жаба вылезла. По-любому своими вейловскими чарами затмила его и... — Ревнуешь? Уимпс съела первую попавшуюся сладость, ощущая её приятный вкус во рту. Она задумалась о своих чувствах к парням и ответила: — Я не знаю, что внутри меня кишит. Кажется, я перегорела... Гарри притянул к себе подругу, обнимая её в знак поддержки. Эдна положила голову к нему на плечо. — Нам всего лишь по четырнадцать, а уже такие проблемы, — усмехнулся Поттер. — У тебя Турнир, а у меня — глупые чувства к мальчикам, — она ненадолго помолчала и добавила. — Гарри, я помогу тебе выиграть Турнир. Но, вообще, перво-наперво выжить. Юноша улыбнулся, крепче прижимая Эдну. Уимпс уткнулась лицом в него и обняла в ответ. Вдруг дверь распахнулась и вошли двое сокурсников. — Симус, кажется, мы не вовремя! — промолвил Дин Томас. — Простите голубки, мы ненадолго, — ехидничал Финниган, подмигивая. — Не знали, что у вас тут романтик! — Я считаю до трёх, Сими! — пригрозила Эдна. — Эй, Гарри, ты не переживай и не злись, — обратился к нему Дин. — Думаю, скоро все свыкнутся с твоим чемпионством. Я лично на твоей стороне, и мне всё равно, ты или не ты бросил в Кубок своё имя... Уверен, ты справишься! — Спасибо. Когда гриффиндорцы покинули спальню, Гарри какое-то время ещё молчал, потом тихо произнёс: — Знаешь, попробуй навестить Хагрида. Поговори с ним... Может, даст какой совет? — Может быть... Эдна уставилась в окно, вглядываясь куда-то вдаль, и пыталась найти хоть какое-нибудь решение или желание. Ей казалось, что она в тупике лабиринта, откуда было непосильно выбраться. Эмоции никак не проявлялись на лице девушки, они просто скрывались за любимой маской контроля. — Завтра урок у Хагрида, тогда и попробую поговорить с ним, — наконец сказала Эдна. — Как думаешь, мы похожи на изгоев? — Ещё как! Переглянувшись, они тихо рассмеялись. Что-то было грустное в этом смехе, ведь они и вправду были сейчас изгоями: остальные факультеты теперь высмеивали и презирали Гарри, в особенности пуффендуйцы, считавшие, что Поттер покусился на славу Седрика. Эдна знала, что парень готов уже к насмешкам и издевкам от слизеринцев. А сверху ещё ссора с лучшими друзьями... Теперь двое будут точно держаться вместе.