Стальной Холм Ultimate ТОМ 1

      Побег из рощи наемников увенчался успехом. Горный перевал был пересечением нескольких путей. Одним из таких путей была нора, ведущая под гору в пещеры, которые располагались под замком семьи Кантакузен. В этих местах и располагалось убежище охотника на вампиров и бывшего неоманаха Больдо Реверта. Идя по узеньким коридорам пещеры он ничего не говорил гостям. Как будто ничего удивительного не было в общении между охотником и вампиром.       Больдо Реверт был малоизвестным охотником на вампиров. Его имя за пределы Балконской гряды практически никогда не выходило. Бюрократии Мироса было достаточно того, что по документам в замке Кантакузен находится специальный пограничный батальон ордена Железного молота во гласе с магистром ордена Боготом Кантакузеном. То, что уже как триста лет батальона не существует, никого не интересовало. Руки Понтификата практически никогда не доходили до Балконской гряды, и даже если доходили, то довольствовались стандартными отписками. Даже если бы администрация узнала, что все настолько плохо, то никто бы не стал бы что-либо предпринимать. Потому, как жаловаться все равно не кому. И даже если в тех краях пропадали люди, неорыцари, целые отряды неомоншеских орденов, то все отчетности ложились на стол частных горнодобывающих корпораций, нанимающих оных. И конечно, их руководство не хочет вмешиваться в проблемы обычных наемников, погибающих за их интересы. А если доходило до по-настоящему беспрецедентных и вопиющих по своей наглости и циничности кровавых бань, устраиваемых членами семьи Кантакузен, то все отходило на откуп той самой наместнической администрации, которая и молчаливо покрывала все эти бойни. Короче, в таком документальном и организационном хаосе, было не удивительно, что где-то в мало обитаемой части субкоролевства мог потеряться целый охотник на вампиров. — Вы охотник на вампиров, комрад Реверт? — поинтересовалась женщина-тень с осторожностью идя следом за мужчиной вместе с эфирным. — Охотник, — равнодушно ответил идущий впереди мужчина, одетый в кожаную охотничью куртку, широкополую шляпу и боевую амуницию. — И бывший неомонах ордена… эмм… — Железного молота Его святейшества, комрад, — сказал охотник, подбирая с пола подгоревший факел и стал его поджигать. — И как давно вы здесь живете? — В пещере или в замке тоже? Если в пещере, то уже лет триста. Если считать со временем прожитом в замке, то лет пятьсот будет, — ответил так же безмятежно охотник, затем повёл своих гостей дальше по коридорам пещеры, которая стала расширяться и чем дальше они шли, тем пол под ними становился тверже, а путь светлее и наконец они вышли в просторную прихожую, облицованную гранитом. — Где еду достаёте? — Ищу где-угодно, собираю как-угодно… Иногда у этих ублюдков ворую. Они имеют наглость недоедать за собой. Иногда собираю еду, которая была припасена у уже убитых неорыцарей и прочих наёмников. А иногда мне помогают… — Вампиры? — И они тоже. Если быть точнее, то она одна такая в своём роде… — Она вам нравится? — спросила в лоб наёмница.       Охотник посмотрел сурово в лицо наёмнице — деточка, это не Миросская мирная пристать. Здесь война. На порубежьях так всегда. Здесь за вас не защитит Понтифик или кто-нибудь ещё из ордена Псов Его святейшества. Если не будешь изворотливым, то тебя до утра сожрут в этих диких краях. А вы кто такие? — спросил в ответ охотник, — не уж-то Курия решила заняться бандой этих вампирских отродий? — охотник повернулся к товарищам, осматривая пришельцев с ног до головы. — Мы отряд инквизитора Его святейшества Эрнесто Ван Бельта. — Инквизиция? — обрадовался охотник, — наконец-то! Мои молитвы Понтифику были не напрасны! Кстати, а кто у нас новый Понтифик? — Люций. — Люций? Да, помню этого человека еще с тех времен, когда его называли кардиналом. Он кажется до эпохи Всеобщего недоверия был иезуитом… Черт побери, как давно это было. Как будто во сне… — схватился за лицо охотник, чуть не прослезившись. — Простите за невежливость, комрад Реверт. Инквизитор Ван Бельт здесь не сколько для того, чтобы вам помочь в войне с вампирами, сколько для того, чтобы забрать один артефакт. — И что за артефакт ищет инквизитор Ван Бельт? — Это карта, сохранившаяся со времён до эпохи Всеобщего недоверия. Говорят, что она есть в твердыне семьи Кантакузен. — А если быть точнее? Да, там была карта. Как сейчас помню. Карта всех проклятых мест, где якобы хранятся несметные сокровища, некогда принадлежащая древнему путешественнику Айталики и Гобитантской Пустыни Марко Полиньо. — Кажется вы знаете о чем идёт речь, комрад Реверт. — Да… — лицо охотника на вампиров сменилось из серьёзного на совсем мрачное, глаза его потускнели и он гневно сморщился, — эту Понтификом проклятую карту по легендам составил древний путешественник Марко Полиньо. Она с незапамятных времён передавалась из рук в руки. До того часа, как её последним хозяином стал один знатный лендлорд Понтийских степей. Он гордился этим и всегда держал её при себе, мечтая собрать войско со всех степей и отправиться в поход в поисках несметных сокровищ. Но, его подвела жадность и жажда власти. Погиб кровавый лорд в одной из битв у подножий заставы, где располагался наш орден пятьсот лет назад и карта была погребена вместе с ним и его доблестной армией. Одним утренним днём на горизонте один из моих братьев будучи на посту заметил дымку костра у одного из горных перевалов. Как сейчас помню. На месте была бойня. Горы трупов были по обе стороны перевала. Мы пришли слишком поздно для того, чтобы можно было кого-то спасти. Солдаты и наёмники, лекари и капелланы. Все они делили братскую могилу с обеих торон. Я, тогда ещё будучи лекарем в нашем батальоне вместе с братом Боготом, который был у нас первым среди равных, пошли на поиски выживших в этой мясорубке. В тот день нам так и не удалось никого спасти. Наши попытки помочь несчастным диким племенам оказались тщетны. Но, с того дня с Боготом что-то случилось. По нему было видно, что он стал обладателем какой-то сокровенной тайны. А ещё спустя месяц он собрал нас с братьями и сообщил, что собирается пойти в поход за сокровищами и показал эту знаменитую карту. Присмотревшись к ней мы обнаружили, что брат Богот указывал на место, отмеченное крестиком, которое находилось в болотах на расстоянии примерно одного дня на восток от горной. «Видать там спрятано что-то ценное» — подумалось нам и мы в составе небольшого отряда с братом Боготом отправились к обозначенному месту. Это были непроходимые лихорадные топи, в них было кладбище сотен тысяч железных повозок, изготовленных ещё во времена Империи красных орков. Брат Богот приказал стать лагерем в самом центре этих болот. Там мы и начали свои поиски. После того, как мы начали прошло ещё несколько дней безрезультатных поисков. В эти дни возникли первые жертвы загадочной болезни. Сперва заболели этой болезнью братья, которые ночевали под открытым небом, а затем она перешла на остальных. Симптомы этой болезнью характеризовались ознобом, высокой температурой, слабостью, лихорадкой, сильным потоотделением, бледной кожей и сильной жаждой. Но, не воды они хотели пить. Об этом я, как лекарь узнал слишком поздно. Самые сильные и крепкие из отряда наших бойцов оказались самыми живучими. Они находили самых слабых братьев неомонахов, которые уже были при смерти и пили их кровь. Главным во всём этом безумии, как оказалось, стал сам брат Богот. Он лично избирал бойца, который станет следующим в этом кровожадном пиру. Видя подобные картины мне казалось, что это всё веяние ночных кошмаров и не более чем. Но, с каждой ночью, кошмары казались всё реальнее. В итоге, оказалось, что я тоже заразился этой болезнью, которая, скорее всего, переносилась комарами. В дальнейшем, больше не в силах ваыносить стоны и страданья братья, которые умирали и которых умышленно убивали испивая кровь, я сбежал от них обратно в обитель, к оставшимся братьям. Мне помогли стать на ноги после недуга. Когда я рассказывал о происшедшем в понтийских болотах мне никто не поверил. Потому как, к тому времени брат Богот вернулся с остальным отрядом. На удивление многие были живы, за неимением самых слабых тех, что были съедены сильными кровососами в самом начале этой эпидемии и тех, что умерли от болезни сразу. Но, как оказалось в дальнейшем, они всё были больны так же, как и я. Они уже не были людьми. Богот Кантакузен всех убедил, что с они благополучно так же, как и я перенесли болезнь, а те кто не смог, умерли по моей вине. Разумеется после этого от меня многие отвернулись и перестали верить. Спустя ещё месяц странной болезнью стали страдать остальные братья. Меня, как перенесшего болезнь, повторная участь таких страданий миновала. Находясь на этой гигантской территории, которую мы теперь называем «крепостью вампиров», можно скрываться не попадаясь на глаза вернувшимся с болота братьям. Я знал, что если они меня увидят, то мне наступит конец от их рук. Брат Богот всё это время делал вид, будто ничего не происходит. Он словно был окутан страстью. Он вылавливал в свои сети интриг самых доверчивых неомонахов и отдавал их на съедение братьев, из которых сегодня состоит костяк отряда вампиров. Спустя время, наличие в среде братьев откровенных кровососов, вынудило оставшихся людей к серьёзному разговору с Боготом. Тот сделал вид, что мы преувеличиваем и это всё их бредни. Когда замковую площадь стали забрасывать телами умерших женщин и взрослых, которые обитали недалеко от замка, нам стало понятно, что весь батальон может превратиться в огромную армию вампиров из-за того, что многие выпили кровь. Всё это было создано для того, чтобы подавить волю оставшихся братьев, не давать шансов на сопротивление. В результате, спустя полгода после отправки на болота за призрачным кладом, из живых людей, которых не одолевала жажда человеческой крови, оставалось порядка двадцати человек. На тридцать вампиров во главе с Боготом Кантакузеном. Наша борьба началась чуть меньше пятисот лет назад. Велась она с переменными успехами. За год нам двадцатью удалось положить пятнадцать уродов. Самого Кантакузена пару раз лично я чуть не убил. ЗА это время мы выгнали из твердыни и держали оборону ещё двести лет. Те, кто со мной переболел и не выпил кровь имели такую же способность к долголетию и регенерации. Их было около десяти человек. Остальные десять умерли от старости спустя шестьдесят лет. Последнего не зараженного мы хоронили с братьями лет четыреста сорок назад, мир праху тебе брат, Георгиес, — вздохнул охотник, затем продолжил, — ещё сто шестьдесят лет спустя эти трави умудрились изгнать нас из когда-то нашей общей крепости. Потом я и оставшиеся шесть братьев продолжили вести партизанскую войну против Кантакузена с его братьями. Они стали настоящими хозяевами жизни. Как бы мы не пытались донести известия о наступившей пятьсот лет назад трагедии, всё тщетно. Курия нас не слышит. Все пути отрезаны и контролируются им и его бандой. Мы было пытались послать наших двух лучших бойцов. Но, через месяц у порога нашего убежища мы обнаруживали их отрезанные головы. Этот двуличный мерзавец, Богот, — Реверт со злости ударил кулаком о стену, разбив руку до крови, — я его убью и всю банду… За Форезино, Кермито, Карота и остальных… И теперь карта… Эта проклятая карта находится в центральной башне. Он никому не даёт к ней притронуться. Это практически символ власти для него. Она показывает не только места тех болот. Это описание местности всего Великого континента. Там, на юго-востоке, в самом его сердце находится сакральное место — Стальной Холм. В нём хотят победить многие, но не многим даётся путь к нему. Понтифик буквально благословлял своего наместника на кровавую мессу ради ключа к этому миру. Кто владеет картой, тот владеет путём к Стальному Холму… Да, что-то я разговорился, друзья, — вздохнул устало охотник, — вы так и не представились. — Да, простите, что не представились, я Севилья, а это Леон. — Эфирные? А разве служба эфирных в Понтификате не запрещена, как ересь? — Времена меняются. Курии нужны на службе не-живые. — Ну, раз принимают на службу Курии призраков, то я уже ни чему не удивлюсь, — засмеялся бывший неомонах, — а я было подумал, что вы наемники. Это у наемников принято собирать всякий сброд по типу призраков, эльфов и орков. До чего катится этот мир, — охотник снял с себя шляпу, обнажив чёрные как смоль косматые волосы и вытер потное чело, затем осмотрелся и почесав затылок добавил, — добро пожаловать в «Кротовую нору», — подытожил стрелок и улыбнулся половиной зубов своей челюсти. После этого он подошел к тяжелой раздвижной гранитной плите, достал какую-то металлическую втулку из кармана (которая скорее была ключом), вставил её в отверстие у плиты и плита стала раздвигаться, раскрывая проход перед путниками. Внутри было освященное ярким светом помещение без окон, в котором находились груды сокровищ, золотых слитком и монет, сложенных в одну кучу, лежащих вдоль стены, в дальней части длинной прямоугольной камеры находился бассейн с кристально чистой водой, в которую струями сходила вода из отверстий в стене над ним. С другой же стороны от бассейна — в противоположном углу находился роскошный диван с коврами, возле которого находились в горшках какие-то высокие растения, свисающие над диваном длинными извилистыми ветвями, ещё поодаль находилось отдельно ограждённое занавесками пространство. Охотник зашел вместе с гостями внутрь и так же не оборачиваясь к собеседникам продолжил: «еда на столе у дивана, если хотите принять ванную — милости просим». Только слив дальше по коридору. Воду набирать в тазик, — затем охотник не доходя до бассейна отбросил на деревце свою шляпу, — располагайтесь как дома, комрады. Здесь вампиры сюда не доберутся. Эфирный может отдохнуть. Это место недосягаемо для ментальных лучей мерзавца Кантакузена. — Мы забыли сказать, что нам нужно забрать наших друзей из ущелья, а ещё инквизитор с капелланом… — Я о них постараюсь позаботиться. Я постараюсь вывести ваших друзей из ущелья до заката. — Я пойду с вами, комрад Реверт, — вызвалась Севилья. — Как пожелаете, комрад. — Хорошо. Вашего друга мы оставим отдыхать здесь. А пока, мне нужно откланяться, — Реверт сбросил с себя на диван тяжелый плащ с набором серебряных ножей и кольев, после чего перешел в свои покои, оставив друзей наедине. — Думаешь, ему можно доверять? — пробубнил Леон. — Если бы мне сказали, что в Балконской гряде живут люди, я бы не за что на свете в это не поверила. Можно ли доверять охотнику на вампиров, который любит вампиров? Для меня это тоже вопрос. Но, что я знаю точно, так это то, что люди не живут пятьсот лет. Здесь в любом случае что-то не так. Мне это тоже сильно не нравится, Леон. Если бы я ему доверяла, то отправили бы за Мезаресом его одного. Это всё очень похоже на игру в злого и доброго комрада. — Почему ты не волнуешься за Кардинала с I? Возможно их уже превратили в вампиров? — Нет. I я ещё чувствую. Его ментальный фон ничуть не изменился. С Кардиналом сложнее. Его дух переполнен смятения. Он не знает, что происходит. Кто-то очень сильно пытается давить на его дух. Кто-то буквально ломает его. Надеюсь, что нам удастся его спасти. Если его превратят в вампира, нам с ним придётся распрощаться.