Пора возвращаться домой

Когда мы возвращаемся обратно, Гарри на кухне нет. Снейп коротко отказывается от еды и от кофе, категорично заявляет, что устал и не получает абсолютно никакой доплаты за сверхурочные, после чего ретируется, даже не попрощавшись. Я не обижаюсь — это вполне в его стиле. Да и у меня самого сил не то чтобы много. Бесшумно прокравшись по этажу, я заглядываю в комнату крестника, чтобы убедиться, что он спит. Ровное глубокое дыхание подтверждает это. Ужасно хочется рассказать ему кое-что прямо сейчас, но будить ребёнка — даже для меня отвратительная идея. Поэтому я прикрываю дверь, молясь, чтобы она не скрипнула, и отправляюсь к себе, где засыпаю почти мгновенно. *** — Гарри, — начинаю я почти торжественно после того, как мы оба просыпаемся, умываемся, завтракаем и устраиваемся на старых, но удобных креслах в гостиной. — Я бы хотел, чтобы кроме школьного курса ты знал ещё парочку вещей. Странно, что я не додумался до этого хотя бы на пару недель раньше, но что теперь… — Каких вещей? — осторожно интересуется крестник, хотя я уже вижу, как в глубине его глаз загорелся огонёк любопытства. — Заклинаний? — Заклинаний, зелий, обетов, — перечисляю я, — в общем, всякой всячины, полезной и просто забавной. Мы с твоим отцом в своё время потратили уйму времени на то, чтобы все эти штуки узнать, так что, считай, это твоё наследство. Но если ты не захочешь, я пойму, — добавляю я, видя тень смущения и растерянности на его лице. По-моему, Гарри возмущён последней фразой. Во всяком случае, мне так показалось. — Конечно, хочу! — с жаром говорит он, даже чуть подаваясь вперёд. — Я просто подумал… Ну, знаешь… Зачем тебе тратить время на меня. Это ведь занятие не на день и даже не на неделю… Злость на Дурслей, только недавно наконец осевшая на дно, снова всколыхивается, как ил в мутной воде. И на Министерство тоже. Умники — посадить человека под домашний арест там, где хуже, чем в тюрьме! Сами бы попробовали. — Это не трата времени, — терпеливо объясняю я, отчётливо слыша, как мой голос дрожит от гнева. — Мы ведь семья, Гарри. В семье принято делиться, в том числе знаниями. И мне нравится проводить с тобой время. На лице мальчика отражается такая гамма эмоций, что на мгновение мне кажется, будто какая-то часть сказанного была лишней. Потом я наконец понимаю, что именно он может сейчас чувствовать. Примерно то же самое, что ощущал я, когда родители Джеймса приняли меня как родного сына. — Если тебя не устраивает этот аргумент, — добавляю я, подмигивая, — можешь считать, что в моих интересах сделать так, чтобы ты прожил как можно дольше и вдобавок не слишком сильно потоптался по тем же граблям, на которые довелось наступать мне. Я в твоём возрасте, честно говоря, ещё не обладал мозгами, а сейчас уже поздно что-то исправлять. Сойдёт за объяснение? И пусть хоть у одного из нас в итоге сложатся нормальные отношения со Снейпом. Вслух я это говорить, конечно, не стану, но мысль довольно навязчива. Мальчик кивает. — Мне больше понравилось про семью, но так даже лучше, — серьёзно говорит он. — А когда мы начнём? По-моему, у меня даже сердце забилось быстрее. — Хоть прямо сейчас. Но тогда с заклинаний, для зелий у нас нет нужных ингредиентов, а просить Северуса купить их пока не стоит. — Заклинания мне даже больше по душе, — оптимистично заявляет крестник. — По крайней мере, меньше шансов случайно перепутать ингредиенты и, не знаю, сварить вместо Уменьшающего зелья сироп от кашля. Я смеюсь так, что начинаю икать, и Гарри тоже посмеивается. Шутки — это просто отлично. Такой настрой мне, определённо, нравится. Чтобы не упустить его, я слезаю с кресла, беру со столика рядом свою палочку и без особых предисловий начинаю объяснять: — Хорошо, тогда начнём, пожалуй, с Патронуса. Это магическая сущность, защитник. Вообще защитник от конкретных тварей, — даже от воспоминания о дементорах у меня мурашки бегут по спине, — поэтому я надеюсь, что тебе никогда не придётся пользоваться им по прямому назначению. Но, как подсказывает практика, телесный Патронус может просто напугать или удивить любого противника и этим дать тебе фору. — Что значит «телесный»? — заинтересованно уточняет Гарри. — Патронус может принимать форму животного. Но если не принимает — не страшно, даже Патронус без какой-либо конкретной формы способен защитить. — Любого животного? Этот вопрос заставляет меня всерьёз задуматься. Я как будто не особенно много видел Патронусов, но у всех, кто при мне это заклинание применял, они были самыми разными — от оленя до сокола. Правда, интересно теперь, может ли Патронус стать рыбой… или дельфином, например… — Понятия не имею, — признаюсь я. — Главное, что это окажется то животное, которое… ну, так скажем, больше всего тебе подходит. — Можешь показать, на что это похоже? Старательно отгоняя мысли о том, что зря я вообще взялся за чьё-либо обучение, я перебираю воспоминания. После Азкабана я ещё ни разу не вызывал Патронуса. В какой-то момент мне даже становится страшно, что я больше не смогу это делать, но эти мысли я моментально отгоняю прочь. В конце концов, никто до меня ещё не сбегал из Азкабана. Так что, может, не окончательно они меня достали… Подходящее воспоминание приходит неожиданно. Связано оно, конечно же, со школой. После очередного полнолуния, в этот раз довольно тяжёлого, у Рема толком не было сил ходить даже для того, чтобы поесть — за все выходные он смог добраться только до кресла в факультетской гостиной, и то с большим трудом. Поэтому мы втроём пробрались на кухню, чтобы стащить немного еды и сладостей для него. После возвращения в гостиную мы получаем благодарности от друга, а затем до вечера развлекаемся, заколдовывая маленькие печенья, чтобы они окрашивались в разные цвета. Заклинание не обязательно произносить громко. У меня сейчас получается только шёпотом. Из палочки вырывается серебристый пёс и начинает жизнерадостно скакать по помещению. Мальчик сперва даже вздрагивает, но быстро увлекается и следит за Патронусом во все глаза. Я могу удерживать концентрацию довольно долго, но не буду этого делать, потому что быстро станет скучно. — У меня тоже будет собака? — спрашивает крестник, когда серебристый силуэт тает. — Она мне понравилась. Жаль, поиграть не получится. — У тебя, скорее всего, будет другое животное. — Какое? Хотел бы я знать. Ещё ни разу в жизни не угадал. — Попробуй сам, — предлагаю я, жестом приглашая мальчика в центр комнаты. — Сосредоточься на счастливом воспоминании и произнеси слова: Экспекто Патронум! — даже если не получится сразу, рано или поздно мы узнаем, что это за животное. У тебя есть что-то, что тебе очень нравится вспоминать? Задумывается Гарри совсем ненадолго. — Конечно есть, — кивает он, поудобнее перекладывая в руке палочку. — День, когда ты забрал меня от Дурслей. Если это не счастливое воспоминание, то я даже не знаю, что им может быть. Сказать, что я польщён, было бы неправильно. К тому же, наверное, не стоит так радоваться этому — в конце концов, за тринадцать лет у человека должно было случиться в жизни что-то хорошее кроме спасений. Но затем я с опозданием вспоминаю — а об этом легко забыть, поскольку мы с Гарри познакомились уже после того, как это случилось — что его память сейчас не претендует на звание самой объёмной и полной на свете, и всё становится на свои места. Мальчик тем временем прикрывает глаза, и затем, с лёгкой улыбкой на лице, поднимает палочку. Произносит заклинание без запинки и затем напряжённо смотрит на кончик палочки, из которого вырываются только струйки серебристого дыма. Это уже немало, но я понимаю, что он хотел бы другого. Хотя с таким лицом Патронуса явно не вызывают. — Расслабься, — советую я, толком не зная, стоит ли вообще открывать рот. — Ты не обязан сделать всё прямо сейчас. У нас есть время. Следующую попытку он предпринимает сразу же, но мне кажется, будто напряжение спало, а улыбка стала шире. Никогда, кстати, не предполагал, что может быть приятно стать чьим-то воспоминанием для вызова Патронуса. Ну, вернее, никогда об этом не думал. Теперь вот думаю. И проняло, судя по всему, так, что скоро платок понадобится. Всё-таки семья, даже пусть такая… Закончить мысль я не успеваю. Потому что перед глазами что-то мелькает, и, окончательно вернувшись в реальность, я вижу серебристое тельце, изучающее комнату под наблюдением крестника. Ого, чертовски быстро. Кажется, он справился даже быстрее, чем я сам когда-то. Может, я рано решил, что не подхожу для того, чтобы кого-либо обучать? Животное, кстати, довольно интересное. — Это росомаха, — говорю я, ощущая в тоне голоса гордость. — Ты молодец! — Да ладно, — отвечает Гарри, очевидно смущаясь. — Это ещё только начало. — Патронусы, — стоя на пороге кухни, равнодушно констатирует Северус, появления которого мы не заметили. Серебристая росомаха на бегу тыкается ему в бедро мордой, после чего бесследно растворяется в воздухе: Гарри несколько разочарованно опускает палочку. — Решил начать с самых ярких моментов твоей магической биографии, Блэк? Ярких?.. Ах да. Было дело. Курсе на пятом мы подкараулили Снейпа в коридоре поздно вечером, незадолго до отбоя, и, кажется, серьёзно напугали его Патронусом Сохатого. Он тогда ничего не знал о Патронусах, потому что интересовался по большей части зельями. Ну стыдно мне, стыдно, но это же не означает, что надо навсегда забыть о применении Патронуса. Хотя смотрит на меня Снейп почти свирепо. — Я пойду, мне ещё трансфигурацию учить, — быстро говорит Гарри, очевидно, не желая находиться в центре возможной перепалки. Понимаю его, я бы тоже сбежал, если бы мог. — Позовите, если понадоблюсь. И выскальзывает в дверной проём, удивительным образом не задев Северуса. И мы остаёмся вдвоём, хотя, как ни странно, тишина не кажется мне очень уж напряжённой. — Учишь его сверх школьной программы, значит, — как ни в чём не бывало интересуется Снейп, выдержав паузу, которая кого другого могла бы до остановки сердца довести. — Вижу успехи. И даже не спрашивает ни о чём? Неожиданно. Хотя что тут спрашивать, и так же всё ясно. — Ты знал, что так будет? — Догадывался, — нехотя кивает Северус. — Моё мнение о тебе, конечно, изменилось в последнее время в лучшую сторону, но было очевидно: как только вы с Поттером узнаете, что вашу магию не отследить, контролю конец. А что-либо вам запрещать я не считаю целесообразным. Я изо всех сил стараюсь скрыть удивление, но получается, мягко говоря, паршиво. — Это ещё почему? — Во-первых, мне всё равно. Во-вторых, как показала практика, просить тебя что-либо не делать означает прямо противоположный результат, — под его укоризненным взглядом мне снова становится немного стыдно. — Ну а в третьих, даже при наличии определённой доли безрассудства и пренебрежения парой важных правил, я уверен, ты ни за что бы не навредил мальчишке. Даже, возможно, наоборот. Когда твою жизнь кто-то распланировал за тебя, никакие знания не могут быть лишними — на всякий случай. Об этом мы давно не говорили, но я всё ещё помню, что у Дамблдора, по мнению Северуса, есть какие-то планы на Гарри. Хотя мне кажется, что обсуждать это сейчас, пока у нас обоих нет никаких возможностей даже из дома выйти, не имеет смысла. Поэтому я переключаюсь на единственную тему, за которую в этой тираде могу зацепиться: — Тебе правда всё равно? Снейп вздыхает. Так выразительно, что после этого вздоха ответа мне уже, в общем, и не требуется. Но он всё-таки отвечает. — Нет, Блэк. Мне не всё равно. В противном случае я появлялся бы здесь раз в неделю, как того требует мой обет, исключительно чтобы убедиться, что никто из вас не умер и серьёзно не пострадал. Действительно. — Значит, занятия можно продолжать, — рассуждаю я вслух. — Что насчёт зелья смеха? — Нет. — Но почему? Оно безобидное. И настолько простое, что ингредиенты наверняка есть у тебя в школьных запасах, так что их даже не придётся покупать отдельно. — Блэк… — Сириус, — уже в который раз поправляю я, толком не надеясь на изменения. — Хорошо, я понял, не достаю. С зельями разберёмся, когда всё это закончится… Кстати, какой у тебя Патронус? Резкая смена темы заставляет Северуса ощутимо напрячься, и мне кажется, будто я спросил что-то, что не стоило спрашивать. — Это не твоё дело, — в конце концов отвечает он, не изменившись в лице. — А о том, что твоё, ты узнаешь, как только перестанешь задавать дурацкие вопросы и дашь мне рассказать. Я моментально затыкаюсь и всем своим видом выражаю заинтересованность. А сразу не мог сказать? Сам ведь начал про Патронусов говорить, едва заявился. Впрочем, думаю, он сейчас не серьёзно злится, а значит, беспокоиться не о чем. — Петтигрю допросили. Конечно же, это сообщение вызывает у меня миллиард новых вопросов. Но я молчу, что даётся мне нелегко, и Снейп довольно ухмыляется. — В связи с чем они снова разыскивают тебя — уже как свидетеля, разумеется. Когда кого-то сажают за убийство, а потом выясняется, что никакого убийства не было, даже авроры начинают задумываться в правильном направлении. Но всё-таки они не придумали ничего лучше, чем пригласить тебя на разговор с Петтигрю. У магглов это называется, если не ошибаюсь, очная ставка… Но мне кажется, они просто надеются, что ублюдок расчувствуется и начнёт каяться. Учитывая, в каком он сейчас состоянии, это вполне вероятно. Нет, это невозможно. Пусть, что ли, Силенцио на меня наложит, иначе я просто лопну. — Ты его видел? — Кингсли рассказал. Он, кстати, почему-то очень открыто и активно выступал на твоей стороне с момента твоего побега. Не знай я, что он был в Ордене, подумал бы, что шутит. — И когда… — в горле неожиданно пересыхает, и мой голос начинает хрипеть ещё сильнее. — Когда мне надо… — Завтра. Это перечёркивает абсолютно всё. Всё хорошее, что случилось за это время, всё, с чем мы с Гарри смогли справиться. Сейчас, впервые с момента, когда тюремная камера навсегда осталась позади, я чувствую всепоглощающий, тяжёлый страх, которому, кажется, нет конца. Снейп вглядывается в меня так, будто хочет рассмотреть, что именно творится в моих мыслях, и в конце концов качает головой: — Не стоит. Даже если в этом приглашении есть подвох, с тобой буду я. И в данном случае я наделён полномочиями даже устроить переполох, если понадобится. — Ты пойдёшь в Министерство со мной? Северус, при кажущейся мрачности, отлично умеет нейтрализовать напряжение. Вот и сейчас он задирает нос, поджимает губы и преувеличенно официальным тоном говорит: — Конечно, пойду. Не могу же я упустить возможность оказаться во всех газетах в твоей компании, правда?