If I can't get a starring role.

Это была самая быстро организованная моя выставка и самая важная и качественная одновременно. Я практически не спал ночами, существовал на кофе и никотине, собрал целую команду людей и вбухал уйму денег, но чувствовал себя отлично, потому что знал, для чего делаю всё это. Для кого. Рука не раз и не два тянулась к телефону, но я вовремя сдерживал себя, зная, что это неправильно. Не нужно. Не так все должно быть. Курт стоит куда больше, чем просто слова. Ладно, он стоит куда больше этой выставки и меня вместе с тем, но это то, что я могу сделать. А потом я буду делать еще больше. Я буду делать для него все, если он позволит. Если простит меня. Я собрал всех своих знакомых и даже половину знакомых Курта. Я нашел телефон его невестки, и во многом она помогла мне. Я успел даже слетать на один день к его отцу. Сначала я подумал, что Берт оторвет мне голову или обе ноги, как минимум, но потом оказалось, что мы болеем за одну команду, и он дал мне право слова. Если честно, все складывалось идеально. Все обещали молчать. Каждая ступенька была подготовлена. И единственное, что могло помешать этому всему, так это природное упрямство Курта. Он мог не прийти. Да, был такой шанс. Но Куинн обещала поработать, так что я верил ей. В конце концов, после того скандала она не хотела подставлять себя ни передо мной, ни перед Куртом. Этой ночью я все же заставил себя выспаться, несмотря на волнение, и уже утром был на месте и заканчивал последние подготовки. Вся композиция состояла из нескольких комнат, так называемых периодов жизни. Оформлено все было эклектично, таким образом я пытался выразить наше с Куртом слияние. Он для начала был для меня самым ярким представителем мира гламура. Я для него – черт знает кем. Но за те дни, что мы были вместе, я узнал о нем массу всего и понял, что он самый обычный человек. Внутри он чистый и искренний. Он настоящий. Я влюбился в него целиком и полностью, и сегодня я собирался рассказать ему об этом. *** Наверное, расхваливать собственные творения это неправильно, так что я постараюсь описать выставку кратко. В первом зале представлены фотографии Курта из его детства и подросткового возраста. Он наверняка захочет придушить меня, когда все увидят этого очаровательного пухлика, но он прекрасен, это он, и я ничего не могу с этим сделать. Несколько фотографий специальной технологией нанесены прямо на стены, в объеме, и это вроде большого улыбающегося Курта в каждом зале. Он улыбается очень редко, но его улыбка просто потрясающая. Самая красивая улыбка в мире, честное слово. Первый зал был оформлен мило и по-домашнему. Так, словно тоже был частичкой его детства. Тут стояли диваны, на них лежали подушки и мягкие игрушки. В углу был телевизор, который проигрывал мультики и сериалы из нашего с ним общего детства. Второй зал – это фото уже из его карьеры. Я лично просил разрешения у всех фотографов, чьи снимки использовал, и никто не был против, потому что мое имя рядом с их – это для них огромный шаг. В этом, втором зале, все было ужасно пафосно. Золотые канделябры, темно-красный ковер, много блеска. Курт тут был похож на куклу и был, безусловно, восхитителен. И последний зал был самым простым. Светлые стены. Темный деревянный пол. Ничего лишнего и особенного, кроме фото. Это были все фото, которые успел сделать я за то время, когда мы уже были знакомы. В центре зала стояла сцена, а позади нее на белую стенку выводился свет проектора, где крутились все эти фото в большом формате. Ничего особенного, наверное, но Курт… Он был таким невероятным, таким характерным, таким особенным и запоминающимся, что мне даже немного хотелось спрятать все эти фото и не показывать никому. Но я должен был. Это мое перед ним извинение. Проверив все, я убедился, что все окей, и отправился обедать и одеваться для мероприятия. *** Ровно в шесть Куинн сообщила, что Курт все же прибыл. Мое сердце мгновенно ускорило ход. Я чувствовал себя так непривычно в этой одежде, что без конца что-то поправлял. Хотя и я выглядел неплохо - хотя и просто: черные узкие брюки, черные туфли, белая рубашка с рукавом три четверти и прикольная черная кожаная бабочка. Я вообще со старшей школы такого не носил, но сейчас мне нравилось. Раздался сигнал, оповещающий об открытии выставки. Заиграла музыка. Открылась дверь. И я просто задержал дыхание, подойдя к микрофону и дожидаясь, пока Курт и гости дойдут до зала. Секунды тянулись безумно медленно. Словно он уделял по полтора часа каждому фото. Музыку сделали тише, я расслышал его смех, и моя душа потеплела, потому что он звучал так чудесно. Наконец я увидел, что Курт ступает в последний зал, и тогда и вовсе выключил звук и прокашлялся, начиная, быть может, самую волнительную речь в своей жизни: - Привет, Хаммел. Курт. Привет, милый. Я хоть раз называл тебя милым? Потому что если нет, то я планирую исправить это. Если ты позволишь... Курт поднял голову, сделал еще несколько шагов и остановился, ошарашено глядя на меня у микрофона. Его взгляд скользнул по одежде, затем обратно к лицу. Я улыбнулся ему и продолжил: - Ты сегодня потрясающе красивый. Ты всегда невероятно красивый. Я достаточно часто говорил тебе это? Потому что если нет, то каждое наше утро я планирую начинать с этих слов. Если ты позволишь. Гости стали прибывать в зал, окружать Курта, и все они внимательно смотрели в мою сторону, но я говорил только для него. - Я хочу попросить у тебя прощения. За мою грубость. За хамство. За то, что, видя только твою красивую оболочку, я сделал вывод и о внутренностях. Я хочу попросить прощения за то, что обидел тебя. Я не имел на это никакого права. Ты – лучшее, что случалось в моей жизни, и я, наверное, просто не мог поверить своему счастью. Я изменюсь. Обещаю. Я уже ценю тебя. И я научусь показывать тебе, насколько сильно. Я каждый день буду вымаливать у тебя прощения и показывать делом, что уже никогда не буду тем хамом, который заставил тебя плакать. Если ты позволишь. Курт прикусил нижнюю губу и опустил глаза, а затем снова поднял их, и я видел, что они на мокром месте. Я снова заставлял моего мальчика плакать. Это ужасно. - И я хочу сказать тебе кое-что. Вообще-то, много, но уже потом, наедине. Если ты позволишь. А сейчас… - я перевел дыхание и отодвинул от себя микрофон, чувствуя противный пафос в усилении моего звука. Спрыгнув с невысокой сцены, я прошел прямо к нему и остановился в метре, глядя прямо в глаза Курта. - Я дорожу тобой. Я не представляю своей жизни без тебя. Я хочу сделать тебя счастливым. Ты – моя муза. Мое солнце. Ты мой воздух и вода. Ты – это все, что мне нужно. Я люблю тебя. Курт. Больше всего на свете. Курт просто стоял и смотрел. Стоял. И смотрел. А потом он шагнул вперед, обвил мою шею руками и прижался губами к губам. Не целуя, не добавляя туда слюны и языка - просто прижимаясь и замирая так. Пол уплыл из-под ног, я задержал дыхание, а когда Курт отстранился, он тихо проговорил: - И я люблю тебя, Блейн. *** - Ты просто придурок, Андерсон, - жарко прошептал Курт, как только мы оказались в одной из комнат наверху выставки. Поскольку она находилась на первом этаже жилого дома, мне не составило труда снять на пару суток одну из квартир. Может быть, я даже ее куплю, она все равно свободна, а у меня все равно достаточно денег. И мне тут нравится. Просторно, красиво, Курт рядом. - Мы возвращаемся к прежнему сценарию? – рассмеялся я, обнимая его за талию и притягивая к себе так близко, что буквально ребрами чувствовал его ребра. - Мы никогда не сможем общаться иначе, но это не значит, что я забыл все, что ты сказал. - О том, что я жалею? - я прижался губами к его губам на мгновение. - Ага. - О том, какой ты невероятно красивый? - новый поцелуй пришелся в шею. - Именно. - О том, как сильно я люблю тебя? – и я вновь поднял голову, глядя в глаза Курта. - Я тоже люблю тебя, - тихо шепнул парень и повалил меня на кровать, забираясь верхом и вновь принимаясь за поцелуи. Все более и более жаркие. С одеждой Курта приходилось считаться, медленно снимать одну вещицу за одной, а вот он откровенно хихикал: - Наверное, меня покорило то, что ты изменил своим драным футболкам. Моя рубашка оказалась расстегнута, его пальцы гладили грудь, а губы двигались следом. Курт беззастенчиво ерзал на моих бедрах, сталкивая вставшие члены, и мне пришлось перевернуться, прижимая к простыни уже его, чтобы раздеться как можно скорее. Обнаженный Курт был похож на нимфу, но пока я им любовался, тот фыркнул и прикусил мое плечо. - Ты нетерпеливый. - Я думал о тебе каждый день. Я хочу тебя. Всегда тебя хотел… - Ты думал обо мне? В таком смысле? - Во всех смыслах. Блейн. Пожалуйста… Курт развел ноги, и, боже мой, каким же он был горячим прямо сейчас. Мне хотелось вылизать его от кончиков пальцев до линии волос. Покрывать его поцелуями. Быть с ним таким нежным… - Я люблю тебя, Курт. Боже. Ты такой красивый. Такой идеальный. - Андерсон, черт, прекрати болтать. Давай так: пару дней у нас секс-марафон, ты выполняешь все мои желания, потом отдохнем денек, и можешь быть со мной каким угодно нежным. - То есть, сейчас ты хочешь, просто чтобы я взял тебя и трахнул, да? Я промурлыкал это, разводя пальцы внутри Курта, наслаждаясь его рваными выдохами и раскатывая презерватив по члену свободной рукой. - Да, прямо сейчас, - уверенно кивнул юноша и перекатился на живот, прогибаясь в пояснице и становясь на четвереньки. И снова. Чистая сексуальность… Шлепнув Курта по попке, я впился губами в одну гладкую половинку, затем во вторую, а после поцеловал прямо между ними, вызывая высокий стон из горла моего мальчика. Я вошел в него плавно, но двигался резко. За полчаса мы успели сменить несколько поз, но кончить Курт захотел верхом на мне и прямо сейчас плавно двигал бедрами, крепко сжимая мое плечо. Его глаза буквально закатывались от удовольствия, и стоило мне взять в руку головку его члена и немного повернуть, как Курт вздрогнул, сжался, толкнулся еще пару раз и излился мне на живот. Я сжал его ягодицы пальцами, двинулся еще десяток раз и кончил, ловя парня в свои объятия. Он осторожно выпустил меня из себя и улегся удобнее на моей груди, медленно целуя меня то в шею, то в подбородок. Я целовал Курта в ответ, глубоко дыша и не веря в своей счастье. - Знаешь, наверное, оно того стоило, - тихо проговорил Курт спустя некоторое время, когда мы уже помылись и теперь просто лежали в обнимку в кровати. Внизу гудела музыка: моя выставка шла полным ходом, а я прижимал к себе любимого человека. - Не знаю. Я просто рад, что сейчас ты со мной. И я больше никогда тебя не отпущу. - Звучит угрожающе, но мне нравится, - заметил Курт, зевнул и поцеловал меня в уголок рта, а затем удобно устроился на моем плече и закрыл глаза.