***
Ван Фу хоть и был старым китайцем, но весьма прогрессивным. Достаточно приобщенным к современным технологиям, знал молодежный сленг, модно одевался. Имея низкий рост и необычайную ловкость, он был проворен и неуловим, как... как кот. Старый кот, хитрый и коварный, но при этом необычайно верный себе, высоким идеалам и делу хранителя. И неспроста, ведь был когда-то носителем талисмана разрушения. С возрастом растеряв физическую силу, он больше не мог его активировать. Предстояло найти достойного. Мощь разрушения была самой опасной из всех, и новый владелец должен быть ничуть не слабее молодого Ван Фу. Тело могло бы просто напросто разорвать на куски, если талисман попадет не в те руки. Но страшнее даже не это. Мощь этого талисмана сродни демонической силе и легко могла осквернить слабого духом человека, как талисман магической поддержки осквернил недостойного в лице Бражника, подняв из глубины его души еще более отвратительные помыслы. Демоническая энергия дарила огромную физическую силу и ловкость, способность сосредотачивать энергию в ладонях и одним прикосновением разрушать все, к чему бы ни прикоснулся хозяин. Это должен быть воин душой и телом, непреклонный и верный, честный перед собой. В его душе, согласно легендам, не должно быть ни капли жестокости и зла. Это был самый опасный выбор в жизни Ван Фу. Если он ошибется и признает не того... А выбор носителя для талисмана созидания был самым ответственным в его жизни. Уже много веков он одиноко ждал своего часа, пылясь в шкатулке. Несколько раз его доставали предполагаемому носителю, но он просто отказывался активироваться. Члены ордена переговаривались, что талисман сломан, и лишь Высшие говорили что не родилась еще та самая. Именно она, ибо лишь женщина могла отдавать энергию талисману. В случае с разрушением, силу давал сам талисман. Владельцу необходимо было только быть способным ее обуздать. В случае с созиданием - тот преобразовывал внутреннюю энергию носителя в физическую силу и скорость, позволял перекраивать пространство, восстанавливая его во времени и исцелять. И Ван Фу предстояло отыскать чистую душой женщину с невероятно сильной энергией и внутренней мощью. Воспользоваться талисманом могла только она одна. Легенды гласили, что каждая из них была особенной. И занимались они разными вещами. Одна была предельно добра и предпочитала исцелять, не ввязываясь в ход войны. Другая яростно бросалась в бой, преобразуя энергию по большей части в физическую мощь, что становилась почти что равна по силе даже носителю талисмана разрушения. Третья балансировала между этими способностями, оказывая непревзойденную поддержку в бою. Но большинство все же предпочитали роль целительства. У них мог быть совершенно разный характер но единая душа.***
Университет Франсуа Дюпон был жемчужиной для тех что хотел связать свою жизнь с искусством. Здесь могли найти пристанище поэты, художники, писатели, музыканты, скульпторы, дизайнеры и будущие модельеры. Маринетт училась на дизайнера. Пока дизайнера "ничего", еще не решила. Ей неплохо давались и компьютерная графика и одежда, но как всегда выбор слишком сложен, несмотря на то, что все давалось слишком просто - вдохновения вполне хватало. Правда, ее эскизы и наброски были мрачноваты и отдавали депрессивным настроем, однако были поистине чарующими и глубокими. - Вы слышали вчера этот кошмар? Это какой-то ужас, что же теперь делать? Первая пара занятий проходила в ключе всеобщей паники и гомона. Вокруг носились напыщенные девицы вроде Хлои и Лилы и дрожали от страха. Многие студенты вообще не пришли на занятия. Парни вели себя более мужественно, но если присмотреться, Маринетт даже могла заметить трясущиеся под партой коленки иных "мужиков". Ей было по большей части все равно на происходящее, лишь изредка замечая подергивающиеся конечности однокурсников, она посмеивалась. - С какими же идиотами я учусь? - не сдержалась она и прошептала за обеденным столом. В полдень было особенно шумно. Обеденный перерыв не сулил ни грамма спокойствия, а раскалывающаяся голова напоминала о бессонной ночи. И не от того, что теперь какой-то хранитель ищет по городу носителя для какого-то там талисмана. И даже не от того, что монстр чуть не разрушил центр города и скоро объявится вновь. Маринетт это совершенно не интересовало. Еще чего! Будет она верить в магические штучки - не для нее это все! Сами разберутся! В ее голове всю ночь была другая картина, не позволяющая уснуть даже на секунду. А именно - похотливые глаза Адриана Агреста. Адриан, проходя мимо девушки, которая была явно не в духе и ковырялась вилкой в овощном салате, счел своим долгом её подстебнуть и намеренно выделил несколько слов. - Действительно, вокруг одни идиоты, Маринетт. Но лично я, наоборот, взбудоражен, что в этом городе произошло что-то новенькое. Да, Маринетт? И поспешно удалился, осознавая ее буйный нрав. Адриан не смущался - слишком уверенным был. Лишь необходимость вести себя в обществе должным образом напоминала о себе изо дня в день. Если бы не помощь отцу в его дизайнерских делах и обучение самого себя на дизайнера, он бы поборолся с Маринетт за звание главного гавнюка универа. Эта игра начинала его заводить. Вчерашние события просто вскружили голову. Сначала тот ярчайший поцелуй в его жизни. Потом среди ночи шум и грохот от какого-то монстра, оккупировавшего Эйфелеву башню. Потом еще и старик, собирающийся разыскивать "носителя". Способность вести себя в руках при приближении к Мари резко улетучилась. Печень предательски побаливала после ее кулака. Нужно было отомстить. Маринетт в свою очередь сделала вид, что ничего не заметила, слишком много было вокруг людей. Лишь сжала вилку настолько, что та впилась в руку чуть ли не прорезая кожу и согнулась в три погибели. Но и это она позволила себе сделать только после того, как сосчитала в уме до десяти. Ах мсье Агрест, два - один! - подумала она, осознав, что впервые не смогла ему ничего ответить.***
- На старт! Внимание! Марш! - двое студентов параллели побежали стометровку на прилегающем к университету стадионе. - Ну почему сегодня? Я так устала! - Не узнаю в тебе воина Маринетт! Неужели ты испугалась и не спала всю ночь? - спросила подруга Алья, злорадно подхихикивая над куксившейся Маринетт. Только Алья могла на равных общаться с ней, обладая поистине сильным характером и совмещая его с обязанностями занозы в заднице любого, к кому у Альи возникнет вопрос или интерес. - У меня от шума болела голова всю ночь. Эти сирены задолбали. Почему нельзя было убрать все утром? - Там могли быть люди. Под завалами. Маринетт лишь тяжело выдохнула. Не очень хорошее оправдание придумала, ну да ладно. Не признаваться ли что один блондин не выходил из головы. Сзади послышались шаги и заигрывающий мужской голос. - Ты выглядишь уставшей. Всю ночь обо мне думала? Маринетт резко подтряхнуло. Ну нет, она не может больше терпеть. - Ты совсем охренел? Ох! - она не сразу поняла что произошло. Мысли об Агресте совсем затуманили ее голову, что Маринетт начала путать голоса. Или виной тому было отсутствие сна ночью, - Прости Люка. Я...я думала о возможных погибших людях и беспокоилась. Конечно, она знала, что никто не погиб. Интернет никто не отменял даже ночью, а потому Мари решила - сами разберутся. Не ее это дело, она все равно никак и ничем не сможет помочь. Люка подпрыгнул в момент, когда Маринетт обернулась и выпалила на него весь свой гнев. Подходить к девушке больше совсем не хотелось. Да на них смотрел весь стадион! Он робко подошел к ней и поцеловал в щечку. - Не думал, что тебя так тронуло случившееся. Ты сегодня вообще спала? - Нет, не могла уснуть. Из головы не выходил... монстр. Наконец, посетители стадиона отвлеклись от громкой пары на свои дела. И лишь спрятавшийся за беседкой и слышавший весь разговор с самого начала Адриан Агрест откровенно ржал, затыкая кулаком рот. Он нутром чуял, о каком монстре думала Маринетт всю ночь. Просто знал. Маринетт могла хотеть накричать только на одного человека в мире. Взяв себя в руки Адриан поймал себя на мысли, что тоже думал о ней. Ну... произошедшее было действительно невероятным. И ничего постыдного в том нет. Отбросив лишние эмоции, он расслабился и двинулся в раздевалку.***
Погода стояла откровенно паршивая. Начинал сгущаться туман, и, хотя было лето, Маринетт зябко. Когда не выспишься - всегда зябко, подумала она. Дождавшись, когда все переоденутся, группа собралась вокруг тренера, готовясь сдавать норматив по бегу. Особого волнения зачет не вызывал, лишь тотальное раздражение. Причем у всех. - Аллен! Арно! На старт. Парень и девушка подошли к белой полосе на мрачном асфальте. Тренер салютовал бежать и нажал на таймер. - Как ты думаешь, что с нами будет? С Парижем? Голос хранителя обещал найти защитника. А если не найдет... этот монстр может натворить бед, - голос Альи был невыносимо грустным, - Я бы не против обзавестись талисманом дающим силу эм... созидания. Она слегка улыбнулась чтобы приободрить, наверное, саму себя. На самом деле, этот вопрос слышали все - уж слишком тихо вокруг. Первокурсники разбежались, и на стадионе осталась только их группа, а еще дождь добавлял некоего траура. И хоть никто не погиб при вчерашних обстоятельствах, вполне мог бы. Лишь удача уберегла от трагедии. Вопрос Альи волновал всех, но мало кто решался его озвучить. Маринетт серьезность подруги заставила задуматься. Действительно, мысли об Агресте совсем выбили ее из колеи. Перед лицом опасности нет места глупой романтике. Возможно, она находится последний раз на этом стадионе и вообще в этом городе. Возможно, через три дня придется за считанные минуты собрать вещи и унестись с родителями отсюда навсегда. Произошедшее ночью до сих пор было шоком для многих, и лишь под конец учебного дня к отдельным молодым людям начало приходить осознание неизбежных перемен. Возможно, скоро многим придется плакать... И только Адриан был рад переменам, возможности наконец-то уехать в другой город. Париж он любил, но здешний образ жизни доканывал. Хотелось сделать пластическую операцию и начать жить заново, вести себя по другому. Позволить себе злиться, открыто волноваться и нервничать. Любить того, кто полюбит его настоящего. Хотелось содрать кожу со своего лица, стать уродом, чтобы люди перестали замечать только его внешность. Отца он совсем не любил, ведь благодаря ему Адриан забыл себя, накрыл свои желания крышкой гроба и зарыл под тем самым громадным и пафосным особняком, в котором жил. Начал капать дождь. - Агрест! Дюпен! - Дюпен-Чен, тренер, - тихо прошептала Маринетт. - Ах да, ну неважно. Все равно идем по алфавиту. Адриан с Маринетт подошли к стартовой линии. Синхронно наклонившись, они коснулись пальцами белой краски на асфальте и посмотрели друг на друга. Настолько разные... параллельные. Бледная кожа - бронзовая кожа. Капли стекают по уже мокрым волосам - белым и черным. Глубокие бездонные синие глаза - искристо-зеленые, луговые, теплые. Эта разница казалась тяжелой, давящей осознанием. А дождь усиливался. Девушки из группы начали недовольно верещать, высказываясь о том, что пора бы прекратить занятие. Но двоих это не волновало. Несмотря ни на что нужно было бежать. Куда, зачем, они не понимали. Просто двигаться вперед, и впитывать ощущение свободы, которой они так страстно желали всю жизнь, которую совсем недавно почувствовали, поступая совершенно необдуманно, запретно, грешно - и оттого так сладко. Они негласно кивнули друг другу, будто умели читать мысли. - На старт! Внимание! Марш! И две пары кроссовок резко сорвались со склизкого асфальта, наполняя бегунов небывалой решительностью и силой. Они бежали в ногу, синхронно, будто были близнецами. Вода застилала глаза, но совсем не мешала ясно видеть путь. Всего мгновение... и под конец беговой дорожки они коснулись взглядами, разбежались в разные стороны. То ли слова, сказанные Альей так воздействовали на бегунов, то ли гнетущая атмосфера тумана и дождя возымела странный эффект, но Маринетт и Адриан почувствовали, что дождь не приносит холода совсем, хотя окружающие их люди так и жались друг к другу и стучали зубами. Тренер дал команду разбежаться во внутренний спортивный зал. Это было странно, будто некая неведомая сила давала защиту.***
Ван Фу отдыхал на скамейке стадиона. Он часто летом ходил сюда в обеденный перерыв, чтобы насладиться вкуснейшей китайской лапшой из кафе неподалеку. Благо, стадион был открыт, а студенты напоминали ему молодость, тренировки в Китае и обучение в хранители. Только нет уж ордена - он остался один. Мрачные мысли завели его сюда даже в пасмурную погоду. Ван Фу не стал судорожно бегать по городу, ища спасителей Парижа, а доверился чутью, как советовали Высшие. Это была слишком могущественная сила, которой страшился даже он. Необходимо было совершить передачу талисманов и принять неизбежное. Начинался дождь, а на стадионе оставалась последняя группа студентов. Легкий гомон доносился до ушей старика, сообщая о привычном течении жизни. Только молодежь может быть такой беспечной - подумал Фу. Пробежала первая пара бегунов, и вдруг группа затихла. Фу поднял глаза. Начиналась морось, и от этого становилось уж совсем неуютно. Нужно уходить. - Агрест! Дюпен! Ветер донес фамилии последних бегунов. Остальная группа не успеет сдать норматив. Две мрачные фигуры подошли к стартовой линии и замерли, смотря друг на друга. Они одновременно оттолкнулись и стремительно унеслись навстречу дождю, а у Ван Фу волосы дыбом, и по телу прошлись мурашки от синхронности их движений. - Они! - выпалил он, роняя на землю палочки для еды. Подтверждением сказанному служил внезапно завибрировавший талисман разрушения, который старый Фу не снимал со своего пальца. Тот нашел нового владельца.