***
- Может не стоило вмешиваться... Леди лениво мотает ногой, смотря прямо вниз, в обрыв, где, кажется, кончается земля и начинается бездна. Её голос - тонна неуверенности и сожалений. Когда-то клялась больше не иметь дел с людьми и вот опять. Вся принципиальность в ней снова надломлена. - Было же весело, - щебечет Нуар. Он знает, как отвлечь её и успокоить, - Свернуть головы почти двадцати политикам - не каждый день можно так развлечься, - усмехается. Он подходит ближе, сгребает её к себе в объятия, усаживается рядом прямо в покрытый ледяным настом снег и смотрит, смотрит в самую душу зеленым пламенем деструкции, что только час назад ликовало и буйствовало своей внеземной красотой, верша правосудие. Вокруг них кружится и воет метель. Почему она всегда выбирает снег? Перед ними величественный Эльбрус, и его белоснежная чистота успокаивает Леди. Одинокие горы, где нет ни единой души, по крайней мере сейчас, когда не сезон. Когда вьюга свирепствует и уничтожает все живое. Слишком много грязи они повидали за пять лет странствий. Слишком многое узнали. И если не были бы друг у друга - сломались точно, разлетелись на тысячи мелких кусочков. Их бы так пережевало и выплюнуло, что не помог бы никакой доктор, психиатр и таблетки. Мир оказался слишком жестоким - не были готовы вот так - в омут с головой, но решили за них. - Грозила ядерная война, Леди... - напоминает Нуар, и она морщится, будто отравленной пулей пронзили сердце навылет, - Я лично хоть размял косточки, а ты? Он лукаво улыбается и не потому, что в нём жажда убийств пилит сознание ежедневно, не потому, что справедливость вспарывает раскаленным ножом за мир во всем мире. Нельзя иначе. Иначе она сломается. Ему тоже больно все понимать. - Спасибо, что остановил, - шепчет Леди благодарно, и Нуар приближается, поцелуй невесомый на губах оставляет, - Если бы не ты... - То ты бы положила все Правительство. Я в курсе. Он снова задорно смеется. Они стали убийцами, хоть и во благо. А что еще остаётся? Воздеть голову к небу и просить прощения? Ещё чего. Он смотрит на свою Леди - все та же дикая яростная фурия спустя годы. Две крайности одной личности - не вмешиваться совсем, либо напролом, до конца, установить мир и покой, дать свободу ценой массовых убийств, да только свобода на костях перестает быть добровольной. Поэтому они обычно не вмешиваются. А еще потому, что будут сопротивляться. Герои негласно объявлены угрозой всему мировому порядку. И как только их не называют - убийцы, демоны, сумасшедшие, террористы. Их боятся грешники и почитают набожные. С Нуаром немного иначе - он не лилеет мечту вот так разом, в одночасье, вывернуть мир как надо, нет. Его привлекает медленно, потихонечку править и направлять к совершенству. Его как олицетворение разрушений не интересует совершенство вовсе - он понимает, что это бесполезная мечта. Он смирился давно. Но в Леди ещё не потух тот уголек и, наверное, всегда будет тлеть. Потому что это она - ярость и категоричность, все или ничего. Нуар гибкий. Нуар может и будет ждать, зная - никогда не дождется. Справедливость - несбыточная мечта, и даже божественная сила меркнет перед людской глупостью и жаждой власти - самой человеческой сутью. Но они знают - не боги. У них просто нет права решать за всех как лучше. Все что происходит с людьми - результат вовремя закрытых глаз, шагов мимо и мыслей "меня не касается". И так клубок завязан, что только рубить - не распутаешь. Леди кренит голову и снова смотрит с обрыва. "Нездоровая тяга к крышам" - так сказал он когда-то, переросла в нечто большее. - Если хочешь, мы можем прыгнуть, - задорно склоняет он голову, зеркаля. - Нет, - она закрывает глаза, - Я в норме. И тянется ладонью к его щеке. Бережно и нежно, так, что весь Нуар мгновенно сдувается, обнажая безграничную преданность и любовь, обнажая Адриана. Он ловит её ладошку, целует пальцы в перчатках, каждый по очереди, и смотрит глазами, в которых теплится укрощенное дьявольское пламя. - Мари, - шепотом, выбивая мурашки по коже. Каково это - усмирить бесстрашного демона? Каково это - привязать гордую фурию? - Мари, - повторяет он на выдохе и тянется ближе, утыкается лбом в её и прикрывает глаза. Из приоткрытых ртов дымятся облачка пара. Они дышат часто, и оба знают - стоп кран сорван. Вот так просто, одним взглядом, жестом, словом. Это всегда так. Руки обнимают крепче, прижимают к сильному телу, отдавая собственное тепло и опуская в омут с головой. - Адриан, - шепчет Леди, выгибаясь еще ближе и подставляя шею под настойчивые обветренные холодные губы. Они мягко царапают кожу, выбивают толпы мурашек и дрожь не от холода, но предвкушения. Пальцы скользят по спине, нежно оглаживают и слегка царапают ногтями, посылая импульсы в самое нутро, заставляя его порывисто вдохнуть носом морозный воздух и широко открыв рот сцепить зубы на шее как добычу хищника. Мари никогда не забывает - имеет дело с самим зеленоглазым демоном. Он постоянно напоминает об этом, будто сотворенный из самой страсти и огня. Он ведёт всегда. Настойчиво заваливает её на снег и порывисто расстегивает верх, развязывает широкий пояс с металлической вставкой и откидывает в сторону. Уголки его губ слегка поднимаются, выдавая предвкушение. Нуар тянет края боевого кимоно в стороны и сглатывает при виде белоснежной кожи с прожилками голубых вен, что слилась бы своей чистотой с самим снегом. Он не перестает удивляться - как она прекрасна и замирает. Пальцы Леди зарываются в короткие белые волосы и тянут к себе - не мешкай, я хочу. И Нуар послушно склоняется ниже, восхищаясь кожей уже на ощупь, проводит языком вдоль груди и ниже, вокруг пупка и влажно втягивает кожу над поясом брюк слева. Затем справа. С прошлого раза там виднеется розоватый след, и он легко улыбается. Леди тяжело дышит, и грудь её вздымается. Он знает - как ей нравится. Выучил наизусть и продолжает изучать, наблюдает и подмечает язык тела. Доставлять ей удовольствие стало главным хобби. И в этом не часто новизна, зато есть своя прелесть - профессионально отточенное мастерство только для них двоих. Удовольствие, которое больше никто в мире подарить не способен. Этот факт для них очевиден как и восход Солнца на востоке. Как цветы весной. Как любовь бессмертна. Снежинки сыпятся на Леди и тут же тают, растекаются по коже, оставляя мокрые дорожки по бокам и лужицу посередине, в пупке. Когда-то Адриан сказал - "это место специально для меня" и кончил туда ловко и четко. Они смеялись. Сейчас он взволнованно смотрит и не может поверить, что это тело посреди полотна белоснежного снега его. И что такое вообще возможно - вьюга воет, трепет волосы и мороз нешуточный кусает за щеки, а они... - Адриан, - шепчет она и приподнимается на локти. Лужица воды медленно стекает ниже и впитывается в ткань. Нуар сглатывает. Ах, да. Он опять завис. Он и сам уже весь промок, с волос скатывается влага и падает на её торс. Леди дергается и смотрит на живот. И вокруг. Будто они под дождем, а дождя то и нет. Ручейки - реки - моря. Их любовь топит саму ледяную вершину. И сердце замирает. - Это не опасно? - спрашивает Леди, озираясь по сторонам. Она лежит в двадцатиметровом кратере растопленного снега, касается лопатками камня. Вокруг горные массивы, увешанные складками гигантских снежных куч - ещё не лавин. Ещё. Нуар, кажется, замечает, оглядывается, и взгляд его вспыхивает тысячами огней. И черти в нём пляшут бесконтрольные, каких никому и никогда ещё не удавалось вразумить. Он хитро прищуривается и вершит приговор этому вечеру: - Опасно. Очень опасно, - шепчет и наклоняется к ней, прикусывая губу, - невероятно, - и впивается жадно и опрокидывает на землю, блуждая пальцами по мокрому ледяному телу. Отключает своими действиями её разум. Это всегда так. В трансформации всегда будто два пистолета заряженных, на взводе курка. С горяча всю обойму во весь окружающий мир и каждого, кто помешает. Рушить мебель, стены, здания. Бери выше - теперь горы. Такова их свобода и их проклятье. Рядом гигантский бескрайний обрыв и это подогревает страсть, вкалывает драйв по вене и кружит голову в сумасшествии. Психи. Леди почти разрывает его куртку, забирается пальцами под воротник и срывает на плечи, мычит от жажды и похоти. Нуар откидывает ненужную тряпку подальше и снова к любимым губам, к шее, к груди. Он всегда громкий - стонет на особо сильных царапинах ногтей, рычит, пока выпутывается из кажется намертво завязанных штанов и распутывает завязки её. Громко дышит и шепчет не разобрать что в изнеможении от желания и ощущения ногтей, проходящих по коже торса. Вода стекает ручьем по взлохмаченным волосам и накаченному телу. Капли собираются в струйки, что нежно оглаживают его загорелую плотную кожу, и Леди стонет в нетерпении. У него другое лицо - не Адриан - но бесконечно любимое и желанное - лучший подарок, что уготовила для нее судьба. Нуар похож на разъяренного кота, прикусывает губы и едва не рычит - ткань брюк прилипает неприятно и мешается, не хочет сниматься с его Леди, и она смеется с попыток. Он замирает и смотрит серьезно. А затем улыбается ехидно и медленно разрывает ткань по шву, приближаясь лицом к лицу. - Смеешься? - спрашивает в губы в ухмылке, и холодные пальцы проникают в неё настойчиво и пылко, стирая с лица всякую улыбку, оставляя раскрытый в удивлении и удовольствии рот. Он знает как надо двигаться. Умеет лишить дара речи. Маринетт тоже умеет, но не сейчас и не здесь. А могла бы отомстить, заставив его задыхаться от жажды большего. Воспоминания этого оставляют на лице Леди легкую ухмылку, которую Нуар тут же смазывает своими губами и прикусывает. - Весело тебе, да? И входит сам, выбивая из легких воздух и сладкий стон. - Сейчас будет не до веселья, Мари, - он знает, что будет дальше. Сразу задает быстрый темп. Глубоко, жарко, страстно. Снежные хлопья падают с небес, тают в потоках божественной силы и превращаются в пар на разгоряченной коже. Адриан - Нуар - быстрый, жадный до ее эмоций, реакций. Наблюдательный и внимательный - изучил уже на второй месяц (в первый было не до того) и продолжает изучать. Под его сильными руками плавится кожа, рваное дыхание на ухо пробуждает внутри нее что-то животное, хищное, демоническое. Нет лучшей похвалы для его ушей, чем стоны, смешанные с жалкими попытками сказать хоть слово - на это просто не хватает сил. Она не знала, что может быть так. Леди - Маринетт - теряет связь с реальностью, сияет ярче любых звезд, горит жарче самого Солнца. В его руках приоткрывается завеса истинного блаженства, и, кажется, что рай здесь и сейчас. - А...дри...ан, - шипит Леди и жмурится. Волна электрического импульса прошибает тело судорогой, и Леди прижимает его ладонями и ногами ближе к себе, зарывается в ложбинку ключицы и стонет тихо, стиснув зубы до белых точек в глазах. Воздуха мало. Она откидывает голову назад и смотрит в серое плачущее небо. Пики белоснежных горных вершин окружают в хороводе со всех сторон, наслаждаются безумным зрелищем. Тяжело дышит Нуар и приоткрывает губы, едва показывая маленькие клыки. Его глаза горят пламенем, зрачки расширены, и кажется, будто склера полностью чернеет. Уголки глаз подняты - ему даже не нужно улыбаться, он умеет без губ - так выглядит счастье на его лице. - Иди ко мне, - спустя десяток секунд шепчет Нуар, ложится на спину и тянет Леди на себя. Нуар - Адриан - выносливый. Он почти всегда дает Мари выиграть, заканчивая со счетом один - два, и редко в ничью. Леди нависает над ним, её волосы взлохмаченные, мокрые. Они струями обвивают тонкую шею, огибают маленькую грудь, доходят до пупка. Контакт тел ощущается ярче, прошибает на дрожь. Он улыбается. - Необычно, да? Мне тоже здесь нравится, - говорит Нуар и подхватывает ее бедра выше, снова опускает. - М-м-мф, - все, что она может сейчас произнести в ответ. Леди старается двигаться сама. Нуар позволяет, знает, что так ей даже лучше, быстрее дойти до пика, когда напрягаются мышцы, и тесно внутри нее. Ему и самому приятно так, что покалывают кончики пальцев, а руки сами собой помогают ей, и невероятных усилий стоит удержаться на месте, не подмахнуть бедрами навстречу. Снег перестает идти, дождь перестает идти. Вода просто не долетает до обнаженных тел, испаряясь раньше. Ручейки - реки - моря. Невероятно опасно, а Нуару нравится. - Боже, Леди, - стонет он и не выдерживает. Подмахивает глубоко сам, выбивая из ее уст короткий вскрик. А когда на тело накатывает внеземное удовольствие, а осознанно двигаться не представляется возможным, Леди замирает. Просто не может дальше сама. И Нуар подхватывает ее за бедра, упирается ступнями в пол и завершает начатое быстро, резко и пылко. - Нуар! - кричит Леди. Пронизанный удовольствием стон отражается от горных массивов, скачет меж скал и снежных куч, смешивается с гулом вьюги и набирает обороты, создавая свой собственный опасный природный рев. Эльбрус дрожит и злится, отмахивается от налипшего снега лавиной. Вокруг дрожит земля и снежные одеяла несутся вниз, хороня под собой все, что окажется на пути. - О боги, - Нуар оглядывается и вскидывается пораженный - оглушенный - эффектом и закусывает губу. А после перекатывает Леди на спину и зарывается в ее шею, набирает жадно темп. - Нуар, Адри...ан, - пытается остановить его Леди, еще не до конца отошедшая от оргазма, но ему все равно. - Потом! - хрипит он яростно, движется к финалу сам. А затем и его стон тонет в шуме яростной стихии, и он падает на грудь любимой. - Ты... - он тяжело дышит и сглатывает, - ты устроила лавину. Леди пытается выпутаться из объятий, но не тут то было. Нуар держит крепко и начинает смеяться. - Это ты виноват! Я же сказала, что здесь опасно! - пытается оправдаться Леди. Наконец, он приподнимается и смотрит на нее точно псих, пламя плещется в глазах, а на губах широкая улыбка. - Господи, я так люблю тебя! Ты невероятная! - и прижимается к губам в страстном поцелуе. Леди вырывается с трудом, яростно дыша. - Ты совсем с ума сошел, Нуар? А если там люди? - Ничего страшного. Мы всех спасем, - говорит он уверенно, продолжая восхищенно улыбаться ей, встает и подает руку. Они становятся друг напротив друга, восстанавливают разорванные в клочья костюмы и сверлят взглядами. А Леди и ответить то нечего - спасут. Приберутся. Будто их и не было. - Думал, я никогда такого не скажу, но это наш лучший секс после Ниагары, Мари. Леди на секунду закатывает глаза, а после позволяет себе легкую улыбку уголком губ и кивает. Она согласна.***
- Марине-е-ет! Иди сюда быстрее! Мари выходит с кухни, держа в руках по кружке горячего травяного чая. Адриан, завернутый в плед откидывает краешек, приглашая ее внутрь импровизированного кокона и кивает на телевизор. - Смотри, - нажимает на play. "К сожалению, кадров и видеозаписей происшествия не удалось обнаружить, но до нас дошла информация, что Леди и Нуар были замечены на Эльбрусе. По словам очевидцев, гигантская лавина сошла с горы и накрыла собой небольшой поселок а также нескольких альпинистов. К счастью, с помощью чудесной силы Леди, пострадавшие были излечены, а многотонная снежная масса испарилась, благодаря Нуару. Что могло бы произойти, если бы "герои вне закона" не оказались здесь в этот жуткий момент, остаётся только гадать..." - Придурок. - Ворчит Маринетт. Адриан смеется, целует её в висок и подтягивает ближе к себе. Чай горячий, ароматный и вкусный, но её поцелуи вкуснее.