Changeling

Платье, которое мне прислал Том оказалось неожиданно… нормальным? Не в том смысле, в котором думают другие, но по меркам Тома оно слишком простое. В его же стиле было прислать мне что-то в духе готических вечеринок прошлого века с кучей рюшей и завязочек, хотя и тёмных мрачных тонов. А это платье было простым. Но с другой стороны, оно было достаточно экстравагантным что для магического общества, что для маггловского. В магическом мире мода не менялась с прошлого века. Так что все платья, которые я видела в магазинах для юных модниц представляли собой атласные тортики невообразимо приторно сладких цветов. А если рассматривать магазины для Леди, то там всё сплошь закрытое и мрачное - в таком только на похороны и ходить. В мире простецов никого не удивишь длиной юбки до колена и чуть выше, а вот в нашем пуританском обществе это всё равно что показаться в нижнем белье. Поэтому можно сказать, что впечатление я точно произведу. Платье было чёрным, длиной чуть выше колена. Плечи были полностью открыты. Ключицы и часть лифа накрывала прозрачная узорчатая ткань (мне всё время хочется сравнить её с тюлем у меня в спальне). Юбка была многослойной, типа солнце. И гладкий кожаный корсет на талии. Всё это держалось на тоненьких бретельках. В комплект он выслал высокие ботинки на шнурках. И где только нашёл? Хорошо, что там каблук маленький, иначе бы точно прокляла его. Ещё и заморочился, чтобы всё по моему размеру сделали. Что за мужчина?! Нет, сидело всё это чудесно, просто великолепно. Глаз не оторвать. Я впервые увидела себя почти красавицей в зеркале. Если сделать причёску и накраситься, то при определённом освещении сойду за светскую королеву. Вот только… Это точно нормально? Появиться в таком виде довольно смело для такой как я. Хотя, наверное, если так захотел сам Том, то он сделал всё возможное, чтобы такое восприняли положительно. Или проигнорировали. Всяко лучше, чем появится в кроваво-красном платье в пол с огромным шлейфом как в фэнтезийных рассказах маггловских писателей. Но гневную записку я всё-таки ему написала. Для профилактики. Если бы могла, то и вопиллёр послала. Но в ответ мне прислали только приглашение вместе с порт-ключом. Ну что же. Будем действовать по ситуации. Не знаю, что он там задумал и какую роль отвёл мне, но надо сделать всё на достойном уровне. Голова болит. Мысли разъедают мой мозг. Как же никуда не хочется, но меня когда-нибудь спрашивали разве? Ему это точно не приходило в голову. Ночь я провела на диване у камина. Завернулась в одеяло, натаскала подушек, налила в большую кружку какао и просто пялилась на огонь. В последнее время мои перепады настроения стали учащаться. А ведь ещё не зима, когда у меня планомерно сходит крыша и из дома меня невозможно вытянуть. Напоминаю себе животное, забившееся в берлогу на спячку. Скверно это. Надо будет написать тётушке, в крайнем случае, она пошлёт Берсерка. Там уж точно поймут, что к чему. Незаметно для себя провалилась в дрёму и очнулась в позднее утро. За рутинными делами я не заметила, как настало время собираться. Собрала волосы в пучок пустив несколько прядей у лица, закрепила шпилькой с ликорисом, накрасила губы тёмно-бордовой помадой, подвела глаза. Да, думаю такой вид от меня ожидает Том. Так пафосно подходит к наряду. Белоснежная кожа и чёрное платье. Если вспомнить писателей, романтизирующих образ ведьмы в литературе, то я стала подходить под описание. Не хватает только шляпы, метлы и палочки под рукой. Я вдохнула и выдохнула. Солнце за окном село. Время «Шабаша» приближалось. Долохов говорил мне о времени их сбора, но в моём приглашении оно стояло чуть позднее. Словно я должна быть неожиданностью. Ну, тем самым более желанным гостем, который всегда чуть запаздывает. Любит же он привлекать внимание. Представление устроит. Я накинула мантию и вышла из поместья. Сработал порт-ключ. Оказалась на крыльце чьего-то менора. — Госпожа Меркуль, прошу, следуйте за мной. Тут же появилось лопоухое создание по ошибке кем-то названное эльфом. Я проследовала за ним внутрь. Так и знала. Здание принадлежит Тому, но оно не жилое и явно давно не предназначено для этого. Эльф забрал у меня мантию и провёл к массивной двери залы. Я прикрыла глаза, вздохнула и кивнула эльфу. Двери открылись. Сердце забилось испуганной птицей от многочисленных взглядов направленных на мою скромную персону. Неплохой тут контингент волшебников. Все богатые и родовитые, а если нет, то известные в определённых кругах. — А вот и моя самая желанная гостья! Он поднялся с места главы за огромным длинным столом и будто бы подлетел ко мне. Мне захотелось смеяться. Запонки на его костюме были в форме ликориса. Да и сам костюм был таким же чёрным, как и рубашка. И моё платье. Сам он излучал уверенность и довольство. Позёр. — Моя дорогая Персефона, — поцеловал руку. — Рад, что ты согласилась прийти. Разве я могла не прийти? Что за чушь! Он хитро сверкал глазами. Ну, что же… Я расправила плечи, приподняла подбородок и обвела всех ленивым насмешливым взглядом. Лукаво улыбнулась. — Как я могла отказаться, если меня позвал ты? Это ведь не просто так, мой дорогой друг? Я прищурилась. Он рассмеялся. Сильнее обхватил мою руку и повёл к месту, которое находилось по правую руку от его. Рядом сидел Малфой, а напротив Долохов. Но моё предполагаемое место всё равно находилось намного ближе к Тому, чем к другим магам, что было нарушением этикета. Впрочем, когда это волновало его? — Да, моя дорогая, сегодня я хотел бы обсудить тот самый вопрос. Так что ты нужна мне как никогда. Он услужливо усадил меня и только потом сел сам. На самом деле, это был знак того, что я намного более значимый для него человек, чем все остальные собранные здесь. Так он дал понять, что держит меня намного ближе, чем думают остальные. Если говорить по простому, то с этого момента я его «тень». Человек скрыто несущий его волю и взгляды. Ближе меня нет никого. Потом станет ясно - не было и не будет никого, кроме меня. — Господа, сегодня на повестке дня стоит вопрос о Школе Волшебства Хогвартс, а также директоре Альбусе Дамблдоре. Через неделю Попечительским Советом и другими заинтересовавшимися будет проведена проверка школы. Том говорил чуть шелестящим голосом. Все его внимательно слушали. — Долохов, — обратился он к волшебнику. — Приготовления уже почти завершены. Список претензий к учебной программе был выслан Министру и директору, так что всё прошло в штатном режиме, — отчитался русский. — С гоблинами на счёт финансов была проведена консультация. Возникли затруднения, — продолжил за Антонина Малфой. — Что же? — Как уже ранее выяснила мисс Меркуль, у школы нет своего бухгалтера или хотя бы гоблина, отвечающего за денежное обеспечение. Директор и заместитель сами распоряжаются деньгами выделенными Попечительским Советом. Однако, некоторые суммы не были потрачены на то, на что они, собственно, выделялись. — Это точная информация? — Да, в прошлом году был выделен бюджет на покупку новых метел взамен устаревших и сломанных, а также каждый год выделяется две тысячи галлеонов на ремонт школы. Но по информации полученной от учащихся, метлы так и не были заменены, а про ремонт вообще не слышали. — Не думаю, что Дамблдор настолько безрассуден, чтобы допустить того, что его обвинят в растрате средств, — вмешалась я. Том перевёл взгляд на меня и хмыкнул, мол, продолжай. — Прошу прощения, что перебила Лорд Малфой, — чуть склонила голову перед названным. — Однако, должна заметить, что вполне возможно, метлы были всё-таки куплены, но не в достаточном количестве, которое подразумевалось Советом. Насколько я помню в том документе была довольно туманная формулировка смысл которой был лишь в покупке новых метел, но точного количества там так и не было названо. В таком случае можно было одну купить и вот вам и метла взамен старой, сделка выполнена, — я хмыкнула, — даже гоблин не подкопается. То же самое и с деньгами на ремонт. Там было написано «на ремонт школы», но никаких уточнений сделано не было. А что именно можно считать «ремонтом школы»? Классы, кабинеты учителей, коридоры, библиотека, жилые комнаты преподавателей и студентов, Большой Зал, медицинский кабинет, теплицы? Наш многоуважаемый директор может каждый год делать ремонт своего кабинета или уже давно забытых закрытых классов, тем самым использовав выделенные деньги по назначению. Кому на ум придёт, что после «ремонта школы» может остаться довольно большая сумма денег? Да никому, так как под «ремонтом» понимают конкретно общее обновление школы. Я замолчала. В глазах Тома плясали черти. Он ждал этого от меня. Ещё ранее он и сам заметил эти несостыковки в школьных документах. Дамблдор хорошо знает как туманить разум. А если учесть то, что Попечительский только деньги и выделяет, то там и не нашлось никого, кто хотел бы вчитываться во все эти бумаги и разбираться, что в них написано. Скосив глаза, я увидела разом помрачневших волшебников. Лорд Лестрейндж нервно дёргал свою бородку, он тоже входил в Совет, поэтому понимал в какую яму они сами себя закапывали. — Мне вот больше интересно, когда проходило последнее обновление школьных учебников? Про литературу в библиотеке я молчу, думаю там ситуация не лучше, — посмотрела на Тома. — Мальсибер. — Последний раз обновление было пятьдесят лет назад, в последние двадцать шло урезание программы, — отчеканил коренастый с залысинами мужчина. Я театрально вздохнула, обратив на себя внимание. — То-то я думала, чего так сложно, когда открыла учебник трансфигурации за первый курс. — Ты всего лишь сквиб, что ты там вообще можешь понять! — презрительно выплюнул волшебник неприятного вида, сидящий через четыре стула от Долохова. — А вы… ах, да, — прищурилась, вспоминая мужчину. — То, что я сквиб, не говорит о том, что я не умею читать, Лорд Кэрроу, — усмехнулась я. — А вот ваши дети будут учится по этим учебникам, так что вас должно это интересовать, — вмиг посерьёзнела я. — Те формулировки и объяснения, что были там применены слишком сложны для детей нашего времени. Мы не должны забывать, что обстановка пятьдесят лет назад и сейчас совсем разная. Если тогда дети в силу своего воспитания могли понять тот скучный и занудный текст, то сейчас, когда появилось достаточно развлечений и игр для них, они, простите, просто уснут над этими книгами, пытаясь понять о чём там вообще речь. — Как всегда права, — хмыкнул Том, прервав моё словоизлияние. — Уже когда учился я эти учебники были немного сложны для понимания. — В начале века было нормально изучать огромные сложные тексты с кучей лишних слов. Как бы мы не хотели сохранить наши дорогие традиции, но вот именно это никуда не годится. Воспитание детей меняется из поколения в поколение, потому что время не стоит на месте. Дети не должны страдать от наших неписанных правил, — сказала я. — Надеюсь, будет проведено обновление учебной литературы на должном уровне. — Эйвери, займёшься этим, — отдал распоряжение Реддл. — Да, мой Лорд, — отозвался худой жилистый мужчина. — Персефона, я хотел бы попросить тебя всё же проверить занятия у первых курсов. Знаю, что уже нагрузил тебя проверкой общего состояния школы, но, думаю, ты заметишь то, что мы упускаем, — слегка наклонил голову Том. Вот гад! Он и так дал мне слишком много работы, и пока я с этим разберусь уже с ума сойду. Перспектива не очень, если честно. Совсем не хочется туда влезать. Да и как вообще отреагируют преподаватели, если я — сквиб, приду проверять их качество преподавания? Какой-то новый вид извращения за авторством Реддла. Чувствую, как меня прожигают взглядом. Как бы оценивая, что я вообще могу с этим сделать, если вокруг столько взрослых и опытных волшебников. Я откинула голову назад, скрестила руки на груди, закинула ногу на ногу, лениво прикрыла глаза, перевела взгляд на Тома. Весь мой вид показывал скуку и нежелание отвечать согласием. В глазах напротив плясали черти. Ему нравилось моё представление. — Будешь должен, — капризным тоном сказала я. Напротив, Антонин всеми силами пытался держать серьёзное выражение лица. Со стороны может показаться, что его трясёт от злости на моё неуважительное поведение к покровителю, но на самом деле он явно пытался не заржать. Также краем глаза я уловила как нервно подёргивался уголок губ у Малфоя, который внешне был абсолютно равнодушен и холоден. — Конечно, моя дорогая, — сладко улыбнулся он. Раньше эта улыбочка вызвала бы у меня холодок по спине и мурашки. Воображение рисует змею, которая играется с мышкой. Но теперь я понимаю, что всё это показное, он ничего не сделает мне на самом деле. Однако, другие будут думать, что я всё же за такое «получу». Ловко придумано. Дальнейшее обсуждение прошло без моего участие, лишь в некоторые моменты я вставляла вопросы и ответы, если о том просил Том. Он заставил найти как можно больше информации про прошлое Дамблдора, и я обратила внимание на его довольно странную дружбу с Тёмным Лордом Гриндевальдом. Том просил узнать про знакомства директора, я спросила про тех, кому он помогал и кто ему должен. И всё по такой схеме. К концу меня, кажется, возненавидели все волшебники, ведь я мало того, что своими уточнениями к приказам-просьбам добавляла работы, так ещё и уже выполненную подвергала критике. Пару раз мой амулет от сглазов подозрительно нагревался. Вот и закончились мои спокойные деньки. Окончательно. Уже жду когда мне нож в спину кто-нибудь воткнёт. Случайно так. Закончилось всё на том, что Ориона Блэка попросили надавить через свои знакомства на МКМ и узнать положение Дамблдора на международной политической арене. — На сегодня мы завершаем наше собрание. Абраксас, Антонин, прошу останьтесь, — сказал Том. Все поднялись со своих мест и начали уходить. Я тоже хотела встать, но меня остановили. — Ты тоже. Как всегда. Кратко и понятно. Прямо очень понятно. Мерлин, как же я устала. Сколько мы тут просидели: час, два, похоже больше. Голова гудит. Не думала, что заниматься такими, казалось бы, простейшими и рутинными вопросами может оказаться так утомляюще. Хочется снять уже это платье и ботинки и упасть в тёплую кроватку. — Если ты думал, что я не заметила, как ты смотрел на мои голые коленки весь вечер, то глубоко ошибаешься. Ты поэтому меня так близко к себе посадил? Чтобы быть усладой глаз твоих? Когда все ушли и остались только мы четверо, то я не могла не припомнить его промах. Всё время нет-нет да поглядывал на мои не покрытые юбкой платья колени. Я уже начала думать, что у него косоглазие развилось. Антонин рассмеялся, услышав мои слова. А Абраксас подозрительно отводил от нас взгляд. Вот ведь. Заметили весь этот цирк. — Сегодня ты превзошла саму себя, — отсмеявшись, сказал русский. — Слегка капризная и до жути дотошная принцесса так сильно лелеемая и обожаемая самим Марволо, который обязательно прислушивается к её мнению. Лучше и быть не может. А в Антонине помер актёр театра. Погорелого театра. Я тяжело выдохнула и закинула ноги на стол. — Как же вы все мне надоели. Заставил надеть такое платье и прийти на потеху публике, а потом ещё и работать заставил. Закрою от тебя камин и от своих баб у Тони будешь прятаться, — бубнила я. — Ого, Марволо, я чего-то не знаю? Как так, променял друзей на подружку и обсуждаешь женщин с ней? — Долохов изобразил обиду. Малфой не выдержал и засмеялся. Бедненький, долго же он сдерживался. — Ладно, чего надо? — спросила я у Тома. — Через два дня Самайн, ты же дома остаёшься? Я вышлю тебе бумаги по школьному обеспечению и Тони тоже. Леди Гринграсс уже были они высланы, и она добавила несколько корректировок, так что сама разберёшься, — буднично сказал он. Я закатила глаза. — Ты похоронишь меня под этими бумагами. У меня столько работы по делам рода нет, сколько ты мне о школе высылаешь, — я вздохнула. — Что за чертовщина вообще? Я пока сегодня слушала мельком подумала, что слава всем сущностям, я сквиб и поэтому не училась в Хогвартсе. Как вы там вообще выжили? Потому что я, наслушавшись про общежитие в холодном подземелье и неконтролируемые передвигающиеся лестницы, представляю не школу волшебства, а школу выживания. — Отчасти так и есть. Школа-пансионат скорее предназначена для заведения полезных знакомств, чем для учёбы, — сказал Малфой. Я устало цокнула и снова закатила глаза. — Абраксас, подготовишь сметы? Блондин кивнул. — Надеюсь ты закончил раздавать указания? Я хочу домой, — поднялась со своего места я. — Да-да, моя Госпожа, — смеялся Том. — Тони и Аби, активируйте защиту, когда будете уходить. — Вы остаётесь? — недоумённо спросила у Долохова. — У нас ещё есть некоторая работа здесь, — хмыкнул Антонин. — Ну, вы тут не задерживайтесь, поздно уже, — сказала я. Встала и уже подошла к двери как меня мягко остановил Том. Он услужливо открыл мне дверь залы и забрал мою мантию у домовика. А потом трансгрессировал к воротам моего поместья. — Ты снова останешься? Разве ты не собирался посетить новую даму в ближайшее время? — Ревнуешь? — поиграл бровями. Размеренным шагом мы дошли до здания и вошли в него. Сразу же появилась Шелкопрядка и забрала мою мантию, а мы направились в малую гостиную. — Том, я устала. Остаёшься или так пришёл проводить? Я плюхнулась в кресло и начала развязывать шнурки на обуви. Корсет стал мешаться и приносить неудобство при таких действиях. Том хмыкнул и присел на корточки у моих ног. Убрал мои руки и сам развязал шнурки и стянул, ставшими неудобными ботинки. Ноги слегка ныли. Не привыкла я носить такую обувь. Она, конечно, была по размеру, но всё же это было не то, что я могла бы носить после моих привычных мягких туфель. Вроде и не ходила почти, а всё равно болят. Совсем для меня неожиданно Том начал разминать затёкшие ступни. Теперь я понимаю чего его так женщины любят. Умеет быть идеальным. — Если ты ещё и платье с меня снимешь, то я женюсь на тебе, — сказала я. — Может замуж выйдешь? А что, я согласен, — засмеялся он. — Хотя нет, я всё же поторопилась. Ты мне в супруги не нужен - работой по голову завалишь, чёртов Тёмный Властелин, — мотала головой я. А потом заржала. Совсем неприлично заржала. Во всех моих странных шуточках виноват Тони. Это он меня всему научил. Нельзя с этим русским чаи гонять, иначе много нового и интересного узнаешь, даже то, о чём хотел бы совсем не знать. — А если серьёзно, чего пришёл со мной то? — спросила я. На самом деле я хочу, чтобы он ушёл. Я всё ещё не до конца восстановилась после вчерашнего приступа и если он заметит это, то от вопросов точно не отвертеться. Он бывает излишне дотошен в делах здоровья своих подчинённых. Долохов говорил, что, когда они учились в школе, Том чаще всех навещал Абраксаса, когда тот заболевал и отлёживался в больничном крыле. Может быть, на него так приютское детство повлияло? Впрочем, не так это и важно. — Не волнуйся, уйду как спать пойдёшь, — фыркнул он. Мужчина встал, присел на подлокотник слева от меня и вытащил шпильку из моих волос, которые тут же распустились. — У тебя запонки с ликорисами, ты специально? — припомнила я. — Я знал, что ты используешь что-то с ними, ведь это же твои цветы, — он наклонился и я почувствовала тёплое дыхание на затылке. — Это платье тебе идёт. Долохов был прав - сегодня ты была великолепна. — Это платье прислал мне ты, если бы я в нём не пришла, то ты бы сам взял и переодел меня прямо там. Я же, хоть и немного, но знаю тебя. Он рассмеялся. — Надо почаще тебе такую одежду высылать. Глядишь и главной красавицей в обход Великой Блэк станешь. — Это что-то за гранью возможного. Мне в жизни эту волшебницу не переплюнуть, — покачала я головой. Как всегда. Разговор ни о чём. Он не хочет давать мне прямого ответа на мой вопрос. Он что-то скрывает и мне об этом не расскажет, по крайней мере сейчас. — Смой с меня, что я нарисовала на лице и можешь уходить. Я слишком устала, так что прекращай свои телячьи нежности, — отмахнулась от его рук. Он хмыкнул и достал палочку. Я закрыла глаза и почувствовала словно холодный ветерок прикоснулся к моему лицу. Хорошая штука эта магия, когда надо сразу же всё делает и не тратишь усилия пока дойдёшь до ванны и смоешь с горем пополам всю косметику. — Помочь дойти до спальни? — Вали уже, куда ты там собирался, — махнула на него рукой. Я почувствовала, как он встал и уже хотела открыть глаза, но в следующее мгновение я ощутила его губы на своей щеке. — Я приду после Самайна, — сказал он и скрылся за дверьми. А я в шоке смотрела на закрывшуюся за ним дверь. Что это вообще значит? Сил у меня хватило только доползти до спальни, позволить стянуть домовой с себя платье и упасть в неглиже на кровать. Вот и сходила на Собрание Тома. Кажется, моя тактика удержания его на расстоянии катится к чертям и что делать с этим я понятия не имею. В следующий раз он появился на утро после Самайна. Покрытый с головы до ног кровью.