Changeling

Никогда бы не подумала, что окажусь в такой ситуации. Рано утром меня разбудило странное предчувствие чего-то, но чего именно - понять не могла. Встала, умылась, переоделась в домашнее платье, позавтракала. В общем, совершила все свои каждодневные ритуалы. Потом зашла в библиотеку и уже хотела провести время за прочтением романа авторства Лавкрафта, когда в гостиной раздался грохот. Я быстрым шагом переместилась в нужное место. Но лучше бы я этого не делала. Он стоял весь в крови посреди гостиной и слегка пошатывался. Лицо его выражало некое безумство и блаженство. Надо сказать, что это меня сильно пугало. — Тебя проводить до ванной? — милейшим голосом спросила я. Он посмотрел на меня тягучим взором, мол, валяй, да ещё и помоги там. Ничего не остаётся. В таком состоянии он не станет терпеть мои заскоки. Поэтому я пролезла ему под руку и повела его в ванную, находящуюся ближе всего. Усадила его сразу в ванну, так как раздевать его отдельно смысла особого не было. Выкрутила вентиля, и вскоре начала литься тёплая вода. Пока она лилась, начала стягивать с Тома одежду. Верх сняла полностью, а штаны снять не было никакой возможности, пока он сам этого не захочет, да и желания стягивать штаны со взрослого мужика совсем не было. Том подставил свою голову под кран и смыл кровь с волос и лица. Вода стала отвратительного грязного розового цвета. — Разве пристало невинной девушке раздевать мужчину? А вот и уже вполне осмысленный взгляд. Он пришёл в себя - значит можно вести себя как раньше. Хотя он прав. Девушке моего положения неприлично делать то, что я делала только что. Впрочем, меня это никогда не волновало. — А кто сказал, что я невинна? — иронично приподняла бровь. Был за мной и такой грешок. Я никогда не считала важным хранить невинность для неведомого мне будущего мужа, которого мне всё обещала тётушка. Эта традиция быть невинной до свадьбы существует только для того, чтобы, когда женились чистокровные, алтарь подтверждал, что невеста полностью и безвозвратно уходит в род жениха вместе с первой кровью. То есть, именно так проводят нерасторжимый магический брак, где женщина полностью зависит от мужа. Но я наследница и такого брака со мной возникнуть не может. Поэтому мне не было смысла оставаться невинной. В моём случае невинной до смерти. — Вау, вот такого я не ожидал. И кто же? — присвистнул мужчина. По глазам его было видно, что несмотря на слова, такой новости он не очень рад. Я вздохнула. Вылила на ладони зелье, заменяющее маггловский шампунь и вплела пальцы в тёмные короткие волосы. Под лёгким массажем головы он прикрыл глаза. — Года два назад я встретила парня в букинистическом магазине. Он был достаточно обаятелен, чтобы мы встретились ещё пару раз. Его звали Майкл, он точно был магглом и прилетел из Америки, — я замолчала. — После первого и единственного раза я его больше не видела. Кажется, он был из тех, кому нравилось забирать «первый раз» у девушек. Плечи мужчины напряглись. Нет, его не смутило и не расстроило, хотя и не радовало, то, что я открыто говорю о том, что я не девственница. Скорее он был слегка удивлён, но догадывался об этом. Слишком легко я переношу все его поползновения. Но последняя фраза, кажется, была лишней. Он же и так не очень простецов жалует, а тут ещё и такой экземпляр. Чувствую, что надо что-то сделать. В итоге, прошу его очистить воду от кровавых разводов, что Том делает простым щелчком пальцев (начинаю завидовать такому удобству), снимаю с себя платье и остаюсь в нижнем белье представленным короткой сорочкой и панталончиками. — Двигайся, не одному тебе нравится нежится в тёплой водичке, — сказала я. — Чувствую, что разговор будет долгим. Не хочу мёрзнуть, пока ты в тепле, — бред, но мои действия вполне успешно отвлекают его от тёмных мыслей. Мужчина хмыкнул и немного подвинулся, позволив мне забраться в ванну. Она была достаточно большая, чтобы мы помещались друг напротив друга. Хотя, мы и задевали друг друга ногами. Я поставила ноги на его бёдра, а он согнул по бокам от моих. Слегка напрягся. Словно приготовился к чему-то. Ну, или пытается сдержать свои мирские желания. — И кстати, — перевела тему я. — Ты кого убил? Том пронзительно посмотрел на меня. А я смотрела на его каменный пресс. Слышала я шутки про «стиральные доски», но не думала, что сама увижу это. Ведь по нему и не скажешь. Худой, не сильно, но достаточно заметно, поэтому мне всегда казалось, что он не очень-то и накаченный. А тут, конечно, не могучие мышцы как у Долохова (я говорила, что тот выглядит как медведь из-за них?), но вполне себе почти-торс-Аполлона. — Нравится? — поиграл бровями волшебник. — Нравится, очень нравится, но ты не переводи тему, — немного толкнула его правой ногой. Он схватил мои ногу. Ступня почти полностью утопала в его ладони. — У той женщины были до отвратительного огромные ступни и накрашенные красным лаком ногти. Она была Мастером Зельеварения, — он замолчал и прикрыл глаза. — И очень глупой любовницей, так как пыталась этим воздействовать на меня. Отчасти мне тошно. Бедная женщина. Она просто не поняла, что с таким как Том не играют. — Она сварила хорошее любовное зелье. Жаль, что на меня не действуют, — он засмеялся. — Представляешь, Персефона, она хотела, чтобы я выпил его, провёл с ней ночь и женился на ней, ведь это зелье давало гарантию беременности, а мужчина выпивший его становится рабом в руках беременной женщины. Готов на всё ради неё, а потом после родов эффект рассеивается, но, если заключён брак… — мужчина многозначительно замолчал. Я немного поторопилась. Эта женщина не очень-то и бедная, но глупая. Надо же, до такого додуматься. Можно же было догадаться, что с таким сильным волшебником как Том такое не пройдёт. Просто потому, что, как он говорил, Том родился из-за любовного зелья, а такие дети нечувствительны к ним впоследствии. Говорят, что даже не могут из-за этого полюбить. Это не всегда так, зависит от зелья. Но я никогда не знала, что значит любить. Значит ли это, что я тоже была зачата под любовным зельем? Вполне возможно. Я никогда не искала те способы, которые использовали мои родители, чтобы наконец зачать меня. Там может быть как тёмный ритуал, любовное зелье, так и обычное стечение обстоятельств. — Но ты всё же что-то принял из её рук, — намекнула на его пьяное состояние. — Ох, ты заметила? — Я не настолько глупа, чтобы подумать, что ты в такой эйфории только от убийства, ставшего тебе вдруг ненавистного человека. Ты не ангел, но и не совсем дьявол, — чуть спустилась под воду и пододвинулась ближе к мужчине. Вспомнились строки из «Коллекционера»: «Он — воплощённое уродство. Но ведь душевное уродство не разобьёшь». Очень хорошо описывает его. У него своя извращённая честь и грязная мораль, но не мне его судить и менять. Вдруг он согнулся, схватил меня за руки и потянул на себя. Мне ничего не оставалось, кроме как сесть к нему на бёдра, расставив колени по бокам. Он крепко обвил мою талию руками и уткнулся лицом мне в грудь. Если учесть, что моя сорочка мокрая и поэтому всё просвечивает, то… Том Реддл не очень и скрывает свои извращенные мотивы. — Опьяняющая настойка в одном бокале вина для усиления зелья, который находился во втором, — сказал Том. — Отчаянная дамочка, — свистнула я. — Но ты не мог менее кроваво её убить? Плечи под моими руками слегка расслабились, и он отстранился от моей груди. Посмотрел в глаза. — Я слишком разозлился на неё, — хрипло произнёс он. — Она позвала меня сразу после изнурительного ритуала и делала это в почти приказном тоне. Я хотел с ней расстаться по-хорошему, но она заставила меня это сделать по-плохому. Слышать её крики ужаса было приятнее, чем стоны, — ухмыльнулся он. — «Секо», да? Прошу, не продолжай, у меня слишком хорошее воображение, но я не хочу себе представлять, как ты кого-то убиваешь. Мне ещё нужны нормальные сны, — сморщилась я. Он тихо засмеялся. — А другое представить можешь? — красноречиво двинул тазом. — Нет, дружочек, ни за что. Найди себе новую женщину - мало их что ли? А мне такого счастья не надо. Я ещё пожить хочу, — немного оттолкнула я мужчину. Он поднял руки, мол, сдаюсь. А потом вновь посмотрел на меня. — Я всё равно добьюсь своего, — ухмыльнулся Том. Кажется, это неизбежно. Ещё месяц назад я могла с небольшой неуверенностью сказать, что он ни за что меня не тронет. Но теперь, зная, что я не невинна (мне стоит чаще держать язык за зубами), ему не надо строить из себя невесть что и окольными путями пытаться переубедить меня. Начинаю проклинать тот день, когда он начал видеть во мне женщину. Я горько вздохнула. Зарылась пальцами в его мокрые волосы и прижалась к телу. — Ну, ещё немного меня хватит тебя мариновать, — ухмыльнулась я. — А потом, может быть, я соглашусь под твоим щенячьим взглядом. Я поцеловала его в лоб и отвернулась. Словно говоря этим, что я не хочу продолжать эту тему. Ещё полгода, по моим прикидкам, понадобится мне, чтобы довести план Тома в действие. Не до конца, но потом всё начнёт действовать по инерции, поэтому можно сильно не волноваться. Если начать сейчас реорганизацию школы, то уже через полгода мы выйдем на новый уровень. Да, это будет уже конец учебного года, но зато многие недочёты английского магического образования уже будут убраны. А с самим Министерством Том может справится сам. Поэтому, думаю, что через полгода моя полезность делу будет подвергнута сомнению. Может быть тогда мои бастионы падут? Нет, наверное, это случится совсем скоро. Но я не знаю, что тогда случится дальше. Странно. Меня это не пугает. Однако разочаровывает. Он так легко добился моей верности и понимания. И всё это привело к тому, что желание затащить внезапно желанную девушку в постель стало побеждать. А ведь он знает, что это приведёт к концу наших отношений. — Ты ведь не оставил после себя улик? — вернулась к теме убийства. — Ты прямо как Долохов. Он тоже постоянно ворчит, когда что-то такое случается, — тяжело вздохнул и откинулся на бортик ванной. — Так ты поэтому переместился ко мне, а не к нему? Ты же сейчас у него живёшь? — наклонила голову. — Не хотелось слушать его причитания, он ещё Малфоя позвал бы, — прикрыл глаза рукой. — Плату надо брать с тебя за проживание. Я перевернулась и села к нему спиной, откидываясь на его грудь, голову положила на плечо. Меня снова обвили его руки, гораздо крепче, чем раньше. Я чувствовала дыхание на моей шее и горячие губы. Но мне ничего не хотелось предпринимать, отталкивать его. Эти эмоциональные горки меня достали. В один момент он может быть предельно серьёзен и опасен, в другой вести себя как лучший в мире мужчина, а в третий как маленький ребёнок, и просить поиграть с ним. Но я и сама не лучше. Отвергаю и отталкиваю на словах, а на деле всё ближе подпускаю к себе. Не было в моём доме места, кроме ритуальной комнаты, где бы он не побывал. Везде он оставил свой след. У меня даже запас его вещей хранится и их, по-моему, больше, чем в его собственном доме. — Совсем у тебя стыда нет, — хмыкнул мужчина. — Стыд у меня, мой дорогой Том, выели чайной ложечкой мои собственные родственники, — засмеялась я. — Родители? — О, нет. Тётушка с кузиной - вот кто умеет промывать мозги. После них уже мало волновало, что обо мне думают эти чёртовы бараны с палочкой и чистой кровью, — выплюнула я. — Всё хотел спросить, что за тётушка? — спросил Том. — Вдовствующая мадам Абтнейферт, Владислава Карповна, в девичестве Меркульева, — как бы между делом сказала я. Сзади меня поперхнулись. Я знала какой это произведёт эффект. Дорогая тётушка Влада одна из немногих женщин, которые получили звание Мастера в нескольких и более областях. Но и тут она выделилась, ведь она одна из двух женщин, имеющих степень Магистра сразу в двух дисциплинах. Если учесть, что получить мастерство в чём-то одном уже большое дело, которое большинство достигает в преклонном возрасте, то её умения — что-то за гранью нормального волшебника. А тётушка ещё и степень Магистра в Боевой Магии и Ритуалистике получила, что традиционно считаются сложнейшими областями магических искусств. И это, не считая мастерства в Зельеварении, Рунах и Чарах. Если бы она захотела, то и по остальным областям получила, но она сказала, что это слишком скучно. Действительно. Если она это сделает, то её имя можно будет приравнять с Богом у простецов. Иногда мне кажется, что любимый у англичан Мерлин не сравнится с этой слишком деятельной для своего возраста мадам. Пока спасает, что глава Рода Меркульевых и наследник всё-таки имеют большую славу на Родине и за рубежом, да и дедуля считается самым сильным волшебником в России (старшему дяде лучше просто дорогу не переходить — всё ещё свежи воспоминания о трёхчасовой лекции по «лёгким» проклятиям и сглазам пятилетней давности). — «Яга» Владислава? И ты её зовёшь просто тётушкой?! Надо быть поосторожнее с тобой, — пробормотал Том. Так и знала. Именем моей тётушки можно детей пугать. Такой страшной женщине даже Тёмные Лорды не подходят близко. Помнится, та рассказывала, как Гриндевальда оконфузила на одном из приёмов во Франкфурте, когда тот попытался высказаться насчёт её полукровного супруга. — Я эту женщину умолял о консультации по Ритуалистике. Бешеные деньги предлагал, напором брал, но она лишь послала меня учится дальше, — застонал он. — Так это ты тот самый «английский из английских идиотов», который раз десять пролезал ей в окно и примерно столько же стоял на коленях на пороге?! — воскликнула я. То-то я смеялась неприлично, когда тётушка рассказывала мне эту историю. Добавила, правда, что если бы молодой человек подлечился и восстановил ауру и магические потоки, которые каким-то образом испортил донельзя, то она вполне взяла бы того в ученики. — Я и по кустам у её дома прятался, — фыркнул Том. Я засмеялась. Солидный мужчина, желанный холостяк номер один в Британии, и прячется по кустам да проникает в дом к самой «Яге» Владиславе Карповне. Кому скажешь — не поверят. — А с тобой оказывается опасно связываться, — сказал он со смешком. — Как будто ты этого не сделал, если бы узнал об этом раньше, — закатила глаза. Вода остывает. Я ткнула локтем в бок Тома, мол, подогревай давай, отрабатывай времяпрепровождение своё. И он снова сделал это щелчком пальцев. Мы сидели молча. Раздавались только редкие всплески воды. Спиной я чувствовала ровное биение его сердца и, думаю, что, обнимая меня под грудью, он чувствовал и моё. Если бы кто видел нас со стороны, скорее всего принял за пару. Вроде бы, такие романтические вещи делают влюблённые. Всё это так слащаво, что хочется пойти съесть чего-нибудь горького или противного. — Как дела со школой? — прервала тишину я. — Какой именно? — Для сквибов. Начали окупаться твои труды? Я ведь ничего не знаю, не следила как-то. — А надо бы, — хмыкнул он. — Ты была права. Среди них есть такие не огранённые алмазы, что мне хочется за голову браться. Троих гениальных мальчишек зельеваров из Лютного нашли и забрали, они чуть ли не в ноги кланялись, когда им жильё при школе предоставили, да лабораторию открыли для их экспериментов. Это же сколько мы потеряли ценных кадров только потому что они слабые маги или сквибы, — он тяжело вздохнул. — Половина из них в Лютном живёт сейчас и умирает там, а ленивые выпускники Хогвартса просиживают должности, которые они могли бы занять. — Я тебе говорила. Волшебники ставят сквибов на один уровень с простецами, а иногда и ниже. Особенно, если из Лютного. Да, там есть откровенные ублюдки, но такими мы делаем и тех, кто просто с ними живёт. Когда слышат, что из Лютного, то уже считают заочно плохим. Я замолчала. Во рту скопилась кислая слюна. Говорить о таком сложно. Помню я детей из Лютного: чумазых, больных, избитых, в старых одеждах, рассчитанных на взрослого, озлобленных на волшебников и весь мир вокруг, потерявших всякую надежду выбраться из этого дна. И ведь они в этом не виноваты. Просто они родились там, либо ещё по каким-то причинам оказались в этом гиблом месте. Мальчики обычно становятся ворами и убийцами за мелкие деньги, а девочки… лучше девочкой там не быть. Если девочка симпатичная, то у неё одна дорога — Публичный Дом, а там мало кто выдерживает. Поэтому девочкам в Лютном, если успевают, то уродуют лица, но и тех могут забрать в более неблагонадёжный и дешёвый притон, а что там происходит дальше? И представлять себе не хочу. Я знаю, что и из Лютного некоторые дети поступают в Хогвартс. Но это обычно дети владельцев лавок, либо те, на кого в будущем передадут дело в отсутствие своих детей. Обычного попрашайку, пусть даже сильного магически, ни за что не пустят в Хогвартс. Само Министерство этого не допустит. Всё потому что в Хогвартсе учатся магглорождённые и дети аристократов. Первым не хотят показывать грязь волшебного мира, а вторым невыгодно замечать обратную сторону своего мира. Всегда легче пить вино, пока его делает потом и кровью какой-то бродяга за крохотный заработок. — Не думал, что ты у нас защитница «сирых и убогих». — А разве я сама не из «убогих»? — горько хмыкнула я. — Мне всего лишь повезло родиться в богатой и чистокровной семье. У нас запрет на выкидывание сквибов в Кодексе прописан. Он цокнул и сильнее прижал к себе. — Прекрати думать о глупостях. Этот твой комплекс неполноценности ты только усиливаешь своими размышлениями. Бесить начинает. — Комплекс неполноценности, да… — я прикрыла глаза. — Знаю я обо всём этом, но это не так-то просто. В нашей среде от этого избавиться трудно. Всё равно, что, живя с рождения в Лютном оказаться вдруг единственным наследником богатой семьи. Я же говорила - со мной работали над этим тётушка с кузиной, но не смогли вытравить. Слишком глубоко это въелось в меня по вине матушки с отцом, — я замолчала. — Не пытайся что-то менять во мне. Это тоже самое, что у тебя. Ты - ищешь того, кто станет тебе самым близким, ведь ты сирота и никогда не знал ласки родни. А я… я просто родилась разочарованием этих людей, которых я любила когда-то; если бы это был другой род, то меня давно бы удавили, как котенка. Том меня внимательно слушал. Не перебивал. Он лишь напрягся и сильнее стиснул меня. Он знал, что не может сказать ничего против этого, ведь всё что я сказала — чистая правда. Мы оба неполноценные люди. Оба лишились чего-то. И оба из-за этого страдаем. Хотя и кажется, что смеёмся в лицо госпоже Судьбе. Мы оба делаем что-то для других, чтобы нас наконец заметили и похвалили. Чтобы быть просто нужными кому-то. Два ребёнка в большом несправедливом мире. Вот кто мы на самом деле. Он больше не сказал мне ни слова. Я выбралась из ванной и позвала домовую, чтобы она принесла Тому вещи, а сама направилась к себе, чтобы переодеться. Потом ушла в библиотеку, где меня и нашёл мужчина. Он уселся во второе кресло (которое я перенесла в библиотеку, так как не хотела, чтобы он снова нагло занимал моё) с томом по шумерской магии. Знал, паршивец, что может свободно брать и читать любые книги в этой библиотеке. Правда, я не думаю, что у меня есть что-то действительно ценное для него. Пару часов мы провели в блаженной тишине, прерываемой только шелестом бумаги. Потом пообедали. После зарылись в документы, которые в срочном порядке прислал Долохов. Иногда у меня возникает большой вопрос: кто такой умный погрузил магический мир в сплошную бюрократию? Вечером меня уже начало сильно клонить в сон, от чего я не могла нормально разобрать, что написано в оставшихся отчётах. Сама того, не замечая я заснула прямо в кресле. Проснулась я неожиданно ночью в своей кровати вместе с Томом. Он слегка постанывал во сне, между бровей возникла складка, весь вспотел. Ему снился кошмар. В этот момент я поняла, что даже в мыслях не смогу его бросить. Не такого беззащитного как сейчас. Не такого. Я и раньше это замечала. Замечала, что он становится настоящим чаще всего именно со мной. А остальные видят лишь маску. Даже Антонин и Абраксас не знают, как он на самом деле слаб. Как ему трудно в этом мире. И только я могу видеть его в такие моменты, ведь он сам это позволил. Сам этого захотел. Я пригладила его разметавшиеся волосы, поцеловала в лоб и крепко обняла. Он вцепился в меня как в спасительную соломинку и затих. А я снова впала в дрёму.