по fuckту.

Утром Тэхён очнулся на знакомой кровати. Совсем слабый свет просачивался сквозь тёмные занавески. Забавно, что он сравнил это со своей душой, где давно уже нет места ничему прекрасному, но оно упорно пытается попасть и смешать краски его палитры. Парень сел, протёр глаза и попытался вспомнить события вчерашнего вечера. Ему было по-человечески стыдно от самого себя. Каждый, мать его, раз он умудряется предстать перед ним тем, кого хочется жалеть, жалеть и жалеть. Грёбаные проблемы нескончаемым потоком лезут наружу, оставляя Тэхёна без его защиты, совсем голым и уязвимым, от этого становится совсем тошно. В воздухе будто снова витал аромат того цветка вперемешку с дурманящим сандалом, и Тэхён невольно улыбнулся, предаваясь воспоминаниям. — Ты меня заебал, — Юнги прислонился к косяку, натянуто улыбаясь во все тридцать два и нарочито медленно произнося слова. — И тебе доброе утро, — прохрипел Ким и сел на самый край. — Как я здесь оказался? — Временами сильно поражаешь, — друг усмехнулся. — Позвонили мне, значит, вчера вечером, — он почти нервно хихикнул. — Говорят, Тэхён в обмороке, забирай. Я сначала не поверил, — Мин прищурился и посмотрел куда-то в пустоту. — Подумал, маньяк какой, вдруг ещё изнасилует. Потом рискнул и продиктовал адрес. Юнги прошёл полкомнаты, сел рядом с Кимом на кровать и как-то по-хищному облизнулся, заставляя кожу соседа топырщиться от стада мурашек. — Когда я увидел этого парня, что тебя притащил, Господи, да я был бы рад, если бы он всё же оказался насильником, — юноша ухмыляется, глядя на то, как Тэхён закипает. — Ты где такого нарыл? — Это он меня спас, — Ким опустил голову и потеребил край своей футболки. — Дважды. Вся злость неожиданно куда-то испарилась. Верно, он доставил огромное количество проблем Чонгуку, так что даже не имеет права думать о том, что у них что-то может получиться. Наивно и глупо. Юнги многозначительно хмыкнул и встал. — Пошли, я сделал кофе. Расскажешь подробнее, что произошло. Чимин только сильнее давил на газ, стараясь быстрее добраться до дома Тэхёна. В голове куча мыслей, всё уже не казалось таким простым и безоблачным. Ему совершенно не нравилось, какие обороты принимала эта чертова ситуация, а ещё страшнее было думать о последствиях. Все ли он правильно делает? Стоит ли ему копать глубже? Теперь и сам в этом не уверен. Он поджимает губы, когда видит знакомый дом, подыскивает удобное место, паркуется и бежит к подъезду. Пак проклинал всех и вся, когда друг не отвечал весь вечер. Такое было нечасто, потому как Тэхён вечно торчит в своём телефоне. Было поздно, он решил поехать к нему утром, и сейчас, стоя на лестничной площадке, почти что насилует дверной звонок, чувствуя, как терпение начинает сходить на нет. Через пять мучительно долгих минут дверь открывается, и на пороге появляется тот, кого Чимин ожидал увидеть меньше всего. Парень даже теряет дар речи, хотя буквально минуту назад перебирал в голове всевозможные маты и ругательства. — Э… Здасьте, госпожа Ким. Женщина будто постарела на десять лет. Под опухшими глазами синяки, почти белая кожа, дрожащие руки и бледно-розовые, плотно сжатые губы. Ему на секунду показалось, что в глазах появился огонёк надежды, заменяя вечно пламя недовольства. Даже забавно. — Привет, Чимин. Тэхён не у тебя? Парень не мог поверить своим ушам. Она спрашивает о местонахождении своего сына? То есть, ему снова придётся искать этого долбоклюя? Нет, он, конечно, рад, что друг все же решился и пошёл против деспотичной родительницы, даже гордится, но сейчас суть даже не в этом. — М, нет. — Значит он у Юнги, — женщина тяжело выдохнула. — А вы не знаете, где он живёт? Мне нужно срочно поговорить с вашим сыном, а его телефон отключен. — Знаю, — она быстро продиктовала адрес, и, когда Чимин собирался уходить, схватила его за руку, отчего он даже немного дёрнулся. — Пожалуйста, скажи, что я хочу с ним поговорить, пусть вернётся домой… Пусть вернётся домой. Пак пообещал, что обязательно вправит ему мозги, не стал упоминать, что они, похоже, такого же цвета, как и волосы, и возможно из-за краски они окончательно атрофировались, и пулей вылетел из подъезда. Он и сам изо всех сил надеется, что Тэхён в скором времени вернётся домой, но что-то подсказывает, что весёлая жизнь только начинается. Нога сама вдавливает педаль в пол, рассекая ещё пустое утреннее шоссе. Юнги заваривает ещё кофе, лениво нажимая пальцем на кнопку, как временно образовавшуюся тишину разрезает звук дверного звонка. Он медленно подходит к двери и выглядывает в глазок. По ту сторону стоит ещё один симпатичный парень с серебристыми волосами. Вот серьезно, где только Тэхён их берёт? Юнги поворачивает защелку, впуская разъярённого юношу внутрь. — Где он? — если бы люди могли превращаться в животных, то этот был бы быком: прямо сейчас он чуть ли не пышет паром из носа. — Кто? — Мин начинает жалеть, что открыл. — Тэхён, — Чимин зачесывает мокрые от пота волосы назад и вглядывается в пустоту коридора, где через минуту появляется голубоволосый друг. — О, Чимин-ще, привет. Ты что здесь делаешь? — Ким лучезарно улыбается, подходит, чтобы обнять друга и получается по затылку, шарахаясь в противоположную сторону с круглыми от шока глазами, держась за пострадавшую часть головы. — За что? — Ты какого хуя с отрубленным телефоном ходишь? Я ищу тебя везде, а он тут прохлаждается. Юнги же просто, скривившись от шума, пытается понять, что вообще здесь происходит и почему он стал свидетелем этого инцидента. Чимин хватает Тэхёна за лицо обеими руками и смотрит прямо в глаза, надеясь передать тому всю тревогу и панику, которой он переполнен ещё со вчерашнего вечера, чтобы он почувствовал всю серьезность сложившейся ситуации. — Тэхён! Пак кричит редко. В случаях, если стряслось что-то действительно ужасное и непоправимое. Ким это знает, поэтому затихает и испуганно смотрит, не в праве пошевелиться в стальной хватке. — Я был у него, — Чимин поджимает губы, искусанные до крови. Похоже, у него скоро начнёт дергаться глаз, не на это он надеялся, приехав сюда. — У кого? — Тэхён не понимает. Последние три дня он уже ни черта не понимает, и это паршивое ощущение. Он как в тумане, во сне, хочет верить, что все это неправда, что ничего такого не было. — У того мужчины, который вколол тебе аллерген. Миллион вопросов и ни одного ответа. Это запутывает ещё больше, и Тэхён уже хочет биться головой об стену, но на деле просто стоит и глупо моргает. — И что было? Внезапно на лице Чимина перестаёт существовать какая-либо эмоция. Его будто отключили или поставили на режим ожидания, от которого Ким начинает нервно хихикать, лишь наблюдая в карих глазах напротив абсолютное ничего. — Он мёртв. Он что? Кажется, в ушах звенит. Тэхён сам не понимает, с каким лицом теперь смотрит на друга. А с каким должен? Ему радоваться, что месть быстро наступила, или бояться, потому что это уже никаким боком не смахивает на совпадение. Он очень хочет верить, но последующее предложение работает, как удар под дых, выбивая из лёгких весь кислород, не оставляя возможности и сил устоять на ногах. — Это не всё, — брови заломлены, серебристые волосы растрёпаны, делая его причёску похожей на гнездо. Но сейчас это не второе, и даже не десятое в списке того, о чем он печётся. — На кармане рубашки, справа, был приклеен стикер голубого цвета с четырьмя цифрами. Четыре цифры? Код от сейфа? Он хочет, чтобы все его деньги забрали после смерти? Может он просто обычный благодетель, и решил оставить этот мир, а препараты перепутал по ошибке? Абсурд. Хватит оправдывать убийцу, Тэхён. Тогда что это может быть? Не успевает Ким как следует подумать, Чимин протягивает ему свой смартфон со злосчастной фотографией. Как и говорил, четыре цифры. Тэхён с ужасом смотрит, вспоминая огромные жуткие настенные часы, на которые упал взгляд, когда он выходил из своей палаты. 10:46. Это подстроил один человек. Один человек, желающий убить Тэхёна. Человек, не раскрывающий свою личность, работающий через других, подставляющий совершенно незнакомых людей. Выходит, план пошёл под откос, Тэхён выжил, и сейчас пытается докопаться до истины. И наверняка сделал бы это, поговори он с тем, кто до сих пор болтается в петле, пока полицейские пытаются разобраться. Он устранил проблему, не дав информации просочиться, идеально подстроив самоубийство, не оставив не единого следа. Они имеют дело с чертовым монстром, наслаждающимся смертью, страхом и кровью. Что ещё страшнее, он следит за парнем и знает каждую ебаную деталь, вплоть до минут, а может и секунд. А не наблюдает ли он за ними сейчас, прячась где-нибудь совершенно рядом? Что вообще Тэхён сделал такого, что теперь его хотят извести? Что натворил? Кому перешёл дорогу? Пока Чимин говорил с офицером полиции, Юнги сидел на корточках напротив ошарашенного Тэхёна и пытался его успокоить, пока тот взглядом прожигал в полу кухни огромную дыру. А стоит ли вообще бороться? Несвойственная судьбе справедливость решила восторжествовать и расставить все точки над «i». Так почему бы просто не сдаться? Смысл бегать, прятаться, скрываться, пока что-то или же кто-то уже точит нож, что запустить его прямо в голову и рассечь череп. От представления такой картины по телу пробежал холодок и постепенно окутывать липкий страх. Юнги тоже было несладко. С такими знаниями теперь даже спать адекватно не получится. Он был зол на Тэхена, очень сильно. Ему не рассказали ни о приступе, ни о мужчине, Юнги чувствует себя обделённым и обиженным, а информация, резко на него свалившаяся, давит на лёгкие, мозг и тело. Пустая кухня принимает его, обволакивая своим полумраком, пока в соседней комнате горит свет и ведутся напряженные разговоры. Кофе уже давно остыл, но сил нет даже на то, чтобы убрать его, поэтому он молча продолжает давиться им и смотреть в окно на множество огней чужих домов. Чимин держит руку Тэхёна в своей, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони. Он всегда так делал, когда младшему было страшно, прямо как сейчас: и без того большие глаза Кима стали ещё шире, а нога подскакивает каждые пять секунд. В спальню заходит Юнги и с пренебрежением смотрит на сцепленные руки. Парень всегда был собственником, даже когда это касалось дружбы, и сейчас комок злости постепенно увеличивался и грозился через руку дать Чимину в нос. Юнги сам себя корил за такие отвратительные замашки, но ничего не мог с собой поделать. — Тэхён, — Чимин закусил губу и уставился на друга. — Я думаю, тебе нужно перекраситься, чтобы не привлекать много внимания. С одной стороны это, вроде как, логичное решение, потому что с голубыми волосами он как белая ворона, но это всегда ему нравилось. Нравилось, когда на него смотрели, оборачивались вслед. Теперь это внимание излишне, оно лишь усугубит его положение. — Да, — Ким опустил голову, рассматривая невероятно интересный пол. — Думаю, ты прав. Оба повернулись к источнику звука. Юнги исподлобья смотрел на Чимина, который за полчаса успел ему всё испортить, и хрустел пальцами, сплетая их в замок, чтобы чисто случайно не прилетело обладателю серебристых волос. — Зелёнка, мы потом перекрасимся обратно, — лицо Тэхёна озаряет искренняя улыбка. — Сколько раз тебе повторять, — парень хмурится, но тут же приподнимает уголки рта в ответ. — Это мята. Необычайно красивый и насыщенный цвет горького шоколада безумно Тэхёну шёл. Его настоящий чёрный тоже был неплох, но это никуда не шло по сравнению с нынешними прядями, поблескивающими на солнце. Юнги не стал особо выделяться, но все же выбрал блонд, чтобы поддержать друга и когда-нибудь сделать окрашивание вместе. Снова. Мин листал глянцевый журнал, противно скрипя пальцами по страницам, затем перевёл взгляд на друга. — Давайте сходим в клуб. Чимин посмотрел на парня, как на душевнобольного. Какой клуб, когда одному из их компании угрожает опасность? А вот эта самая жертва всеми конечностями решила поддержать эту идею. — Да правда, — Ким уже который раз поправляет одну постоянно спадающую и лезущую в глаза прядку. — Он же не будет меня трогать посреди толпы, да и алкоголь я там брать не буду. — И нам всем нужно развеяться после такой напряженной недели, — Юнги больше всех, как он считал, нуждается в отдыхе, потому что слишком много всего за один день, он не успевает переварить. После десяти минут отчаянных споров и уговоров, старший, наконец, сдался. Небольшое двухэтажное здание встретило их музыкой, разрывающей перепонки и запахом перегара, резко ударившим в нос. Множество не самых трезвых тел двигалось даже не в такт музыке, либо собственной, играющей только у них в голове. Яркий свет, изредка бьющий по глазам, сигаретный дым, красивые девушки и привлекательные парни — все, как надо. Троица пришла уже немного подвыпившая, брать что-то здесь действительно было опасно. Красная атласная рубашка Тэхёна, заправленная в джинсы, лежала на плечах, чуть спадая вниз, открывая обзор на острые ключицы и медальон. С преображением в юноше проснулась светская львица, потому, как он сейчас вальяжно расселся на стуле возле бара, обводя помещение томным взглядом. Долго ждать не пришлось. Буквально через минуту возле стойки появляется парень, лет двадцати, пятерней зачёсывая русые волосы и сканируя оппонента хищным взглядом, останавливаясь на плавных изгибах тела, немного просвечивающих по рубашкой. — Могу я угостить вас чем-нибудь? — рабочая улыбка натянута на довольно симпатичную мордашку. — Прошу извинить, но мне придётся отказаться от такого предложения, — как минимум потому, что Тэхён уже пьян, но все ещё умудряется сохранять вид, будто в его организме ни единого промилле. — Ну что же ты, давай, — рука наглеца ложится на вычерченное бедро Кима, проводя вдоль, чуть заходя на внутреннюю сторону. — Не ломайся, детка. — Ещё раз тронешь меня, — юноша брезгливо откидывает чужую руку и смотрит прямо в глаза. — Или назовёшь деткой — останешься без достоинства. Плохая идея была так скандально выпроваживать этого извращенца, теперь все взгляды прикованы к нему, а самое страшное, что в них не удивление, не разочарование. В них желание. Дикое животное желание, звериный оскал, нарастающий дух соперничества, цель первым добраться до столь лакомого кусочка. Тэхён оставил их всех позади, направляясь на танцпол, двигая бёдрами под любимую песню. Алкоголь, недавно стыренный у Чимина, затуманивает разум, раскрепощает, не оставляет в голове ни одной мысли, позволяя наслаждаться моментом. Раскрасневшиеся щёки и покусанные губы создают образ милого мальчика, но глаза резко отталкивают, заставляя держаться подальше от танцующего в них огонька стервозности. В этом весь Ким — недоступный, манящий, магнит для всех и каждого. Чужие горячие, крупные ладони приземляются на талию парня. Аромат, внезапно заполнивший легкие, действует как катализатор на все чувствительные точки Тэ, отчего он изгибается и запрокидывает тяжелую голову на плечо незнакомца. Рука рисует незамысловатые рисунки на плоском животе, поднимаясь ниже, очерчивая рёбра, добираясь до шеи, где встречается с губами, опаляющими медовую кожу. Ураган всевозможных эмоций, из-за которого Тэхёна мелко потряхивает. Он толком не может устоять на ватных ногах, опирающийся на чужой крепкий торс и поддерживаемый теми же самыми сильными руками. На шее абсолютно точно останутся следы, напоминающие об этом вечере, который ещё пока не закончился, возможно даже только начался. Каждое соприкосновение с его кожей отдаётся электрическим импульсом, Ким задыхается от накала и дурманящего запаха. — Ты невероятный, — бархатистый шёпот проходится по шее, после чего тут же появляются мурашки. Он ведёт носом за ухом Тэхёна и зарывается в его волосы. — Я знаю, — на губах играет самодовольная ухмылка. Ему было безумно приятно услышать такое в свой адрес, но с градусом распирающая гордость и нарциссизм никуда не исчезли, а только увеличились. Если это сон, то он больше не хочет просыпаться. Тэхён чувствует спокойствие, разливающееся по телу (а может алкоголь), ему не хочется думать о завтрашнем дне, о проблемах, о смерти. Он думает только о нём. Тэхён сам не замечает, как уже сидит на коленях незнакомца, на мягком диване с бархатной обивкой, пока его губы жадно сминают, кусают, проводя языком и зализывая раны, смакуя выступающие капельки крови. Ким чувствует собственное нарастающее возбуждение и сам льнёт, зарываясь пальцами в немного жестковатые волосы на затылке, ерзая над чужим пахом. Он не знает его имя, возраст, чёрт, да он даже лица его не видел, но полностью отдаётся ощущениям, утопая в них. Утопая в нём. Пуговицы, до этого наполовину расстегнутые, исчезают полностью, открывая вид на песочную кожу, поблескивающую от пота и чужого языка, так нежно заглаживающего его же укусы. В джинсах тесно, и Тэхён невольно тянется рукой, но его прерывают, заводя конечности за спину. — Будь хорошим мальчиком. Тэхён развязно стонет, чувствуя влагу на сосках, до уха доносятся развратные причмокивания откуда-то снизу и теряет себя. Не слышно музыки или людей, чьей толпы невозможно было избежать. Есть только они. Только сейчас он фокусирует взгляд и осознаёт, почему слышал тишину — пустая комната, тусклое освещение, ни души. Он попал, отчаянно и бесповоротно, но ни о чём не жалеет и лишь рвано дышит, пока слышит лязг чужого ремня.