***
Альфа быстрыми шагами преодолевает расстояние между ними и впивается в губы омеги, крепко сжимая его ягодицы. Завтра точно останутся следы. Они хотят друг друга до невозможности, даже так, что хотят съесть. Персик явно переборщил с дозой, хотя фармацевт предупреждал его. Тэхён бросает Чонгука на постель, разрывает одним рывком все пуговицы, которые летят в разные стороны. Под рубашкой только одни белые кружевные трусики. Омега никогда не изменял своему вкусу, он до сих пор до боли любит их носить. От такого вида альфе сносит крышу, и он нападает на соски: лижет, кусает, причиняя приятную боль мужу, пока сам быстро справляется со своей одеждой. Омега зарывается пальцами в его волосы и тянет их. Он так сильно хочет кое-что в себя, что уже не терпится. Из заднего прохода обильно течёт. Тэхён влажно целует каждый миллиметр, оставляя укусы, следы, засосы. Он резко поворачивает Чонгука на живот и ставит раком, приподнимает рубашку вверх, чтобы не мешало. Мог бы и снять, но альфе нравится видеть её на омеге. Он снимает трусы с омеги и видит пробку с кончиком в форме сердечка красного цвета, вытащив игрушку, начинает вылизывать влажную дырку, которая сочится от нереального возбуждения и плюс течки. Альфа языком входит в него, насколько это возможно, заставляя громко стонать мужа. От таблеток он стал ещё чувствительнее. — Вставь в меня, пожалуйста, я хочу тебя в себе! — умоляет омега, сжимая в кулаках простынь. Тэхён под конец целует любимые ямочки на пояснице омеги и одним рывком входит в него до конца, отчего Чонгук прогибается до хруста позвонков. Альфа сразу начинает двигаться, перебиваемый гортанными рыками и протяжными стонами. Омега ловит дикий кайф от грубых и резких толчков. Закатывает глаза, кусает губы до крови, облизывается и выпускает горячий воздух из лёгких, сжимаясь вокруг горячей плоти. У Чонгука каждый раз сводит всё внизу живота, когда Тэхён откидывает голову назад, зажмурив глаза, и громко стонет. То гортанно, то с тихим рыком, шлепая, оставляя покраснения на коже. Вкупе с басистым, низкий стон Тэхёна вызывает у омеги экстаз. Чонгук, распластавшись на широкой кровати, стонет безудержно, громко, срываясь на гортанные крики, когда твёрдый влажный член упорно вбивается в чувствительную точку крупной головкой. Потные ладони блуждают по хрупкой спине омеги, острые зубы впиваются во влажную кожу на плече, оставляя кровавые следы зубов и меток. Они трахаются слишком страстно и горячо, так, что Чонгук забыл все слова и стонал лишь одно-единственное имя. Его имеют так глубже и жёстче, не позволяя омеге и на минуту нормально вдохнуть воздуха, который выбивают из его лёгких при каждом глубоком толчке. Он стонет развязно, улавливая приятные звуки хлюпающей смазки и звонкие шлепки кожи о кожу, закатывая глаза каждый раз от удовольствия. Альфа не может остановить себя, теряет голову, полностью утонув в муже, слыша его сладкие, как мёд, стоны. — Нравится, сучка? ― рука Кима сжимает шею, надавливает, перекрывает кислород, заставляя хрипеть омегу стонами, которые так и хотят громко вырваться, отчего альфа возбуждается ещё сильнее. Куда ещё сильнее? Тэхён сильно жмурит глаза, когда Чонгук сжимает его в себе так, что двигаться становится труднее. Омега подаётся вперёд, выпустив из себя достоинство мужа, валит его за плечи и привстаёт, после чего начинает садиться на член. Чон так скучал по этому чувству наполненности, что в последнее время ходил с пробкой, особенно во время течки, но она даже не заменит горячую и большую плоть его мужа. Омега начинает буквально прыгать и пытается показать, как скучал, как всё время он был ему необходим. Ким подмахивает бёдрами, ощущая, как внутри горячо и скользко, как стенки сжимают его. Чонгук берёт его ладонь и ставит на свою шею, как бы намекая, чтобы тот сжимал, как любит это делать. По правде говоря, альфа каждый раз удивлялся, что истинный сам соглашается на его странные фетиши. Тэ возбуждается сильнее только от одного вида, как блондин начинает задыхаться, потому что ему перекрыли кислород. Альфа резко отпускает и кладёт руки на узкую талию, подчеркивая идеальные формы омеги. Но им, кажется, всё равно чего-то не хватает. Чонгук сильно царапает грудь мужа, оставляя следы от ногтей, которые начинают сочиться каплями крови, а сам стонет на весь дом, не думая, что кроме них в нём есть кто-то ещё. Просто надеется, что сын не слышит или же смылся из дома. Он резко встаёт с члена и идёт за коробкой из шифоньера, где находится его вибратор. Альфе как раз таки не хватало острых ощущений. Тэхён берёт игрушку в свою руку, приказывает омеге ложиться на спину и резко вгоняет в него вибратор до упора, на что Чонгук с открытым ртом беззвучно стонет, загибаясь, как кошка. Альфа включает его и ложится рядом с мужем, перемещая того спиной на свой грудь. После чего, хоть и с трудом, но толкается в узкое для второго члена нутро. Оба стонут, забывая, как дышать. Чонгук смотрит на них через зеркало на потолке. Это просто картина с маслом. Он никогда не забудет того, чего видит сейчас. Тэхён немедля начинает двигаться в нём, попадая по простате с приятной вибрацией. Альфа обнимает руками за живот, приятно щекоча пальцами, а носом утыкается в шею, чувствуя усилившийся запах во время течки и секса. — Нравится смотреть, как вгоняю член так глубоко? Нравится, когда я в тебе? ― томный и хриплый шёпот на ухо, отчего Чонгук сходит с ума. — Да, — со стоном отвечает омега. Ким начинает двигаться быстрее с животным кайфом и стонет мужу прямо в ухо — Чонгук кончает, сжимая член с вибратором в себе. Кажется, он потерял голос. Альфа рычит от тугости и больного удовольствия, сжимая челюсть, и, как только давление чуть ослабевает, изливается следом в мужа, наполняя омегу горячим семенем. Не спеша покидать влажное нутро, Тэхён пытается отдышаться, но у обоих до сих пор стоит так, будто не они только что кончили. Альфа укладывает омегу на постель и, вытащив вибратор, входит в него с новой силой. Завтра Персика ждёт серьёзный разговор.***
Рано утром омега возвращается домой от друга. Он просто смылся вчера, когда запер родителей: вдруг папа сломает дверь и выйдет? Сбежать было бы некуда. А также боится их осуждения. Он всего лишь захотел братика, что тут такого? Дома привычно тихо. Омега заходит к себе в комнату, после чего, взяв вещи, заходит в ванную принять душ, чтобы скоротать время, а то сидеть и ждать как-то долго. Персик сушит волосы, после чего одевается в домашние спортивки и футболку. Он собирается приготовить завтрак родителям, чтобы хотя бы так его простили за его такой недетский поступок. Сначала он потихоньку открывает дверь спальни родителей, после топает на кухню. — Так, с чего бы начать, — смотря в холодильник, думает парень.***
Первым просыпается Чонгук, чувствуя боль во всём теле, особенно в заднице. Хорошо так постарались вчера. За ним открывает глаза Тэхён. Они всю ночь не могли нормально спать, мать его. Первый раз в жизни испытали все позы и приёмы, которые только знали и не знали. — Доброе утро, малыш, — первым подаёт голос Тэ. — И тебе, любимый. Чонгук утыкается носом в его шею, обняв рукой за плечи. — Как ты? — Чувствую себя наполненным твоей спермой. Альфа смеётся, ведь он буквально каждый раз кончал в него, потому что не успевал выходить из-за сильного стояка. — Знаешь, я уж думал, что ты не насытишься. Вчера всю руку до локтя сунул, лишь бы ты успокоился, — хрипло продолжает смеяться альфа. У омеги глаза становятся большими. Почему-то он такого не помнит. — В смысле? — Ты не помнишь? Омега качает головой. — Походу, ты был в такой прострации наслаждения, что не всё помнишь. — Только не говори, что я просил у тебя фистинг?! Альфа загадочно улыбается, и омега разочарованно вздыхает, прячет голову в шее мужа и воет. — Да шучу я шучу. Не было такого — издевается Тэхён, раздражая Чонгука. — Пожалуйста, перестань! Мне и так стыдно, что я от тебя не отлипал всю ночь, будто в жизни сексом не занимался. Это ужасно! Прости. — Эй, малыш. Всё в порядке. Тебе незачем просить прощения. Я вообще-то твой муж и должен исполнить все твои желания. — Знаю, но всё равно стыдно. Я перешёл границу своих хотелок. — Ничего подобного, это ты перестань. Ничего лишнего, что ты подумал. Такая ненасытная сучка ты у меня. Люблю тебя, — целует в лоб. — Я тебя тоже. Кстати, пахнет чем-то вкусным. Неужели Персик завтрак приготовил? — говорит Чон. — Ему же надо просить у нас прощения. После они встают. Точнее, Тэхён помогает Чонгуку встать, ибо в спине стреляет ужасно. Благо они вчера поменяли постель, умылись и только после легли спать, а то пришлось бы сейчас всё сделать в таком состоянии. Альфа открывает дверь и, к удивлению, она поддаётся. Значит, Персик отпер, когда они спали. Истинные одеваются, после спускаются на кухню — Тэхён придерживает Чонгука за талию. Как только Персик замечает родителей, ужасается от их вида, затем резко опускает взгляд. Да, ему стыдно, что он так поступил с ними, ведь родители все в бордовых следах и укусах. Он точно переборщил с дозой. Чонгук медленно садится за стол рядом с мужем и смотрит на сына. Тэхён тоже стреляет взглядом в Персика, который боится поднять голову. — И как ты это объяснишь? — хриплым голосом спрашивает Чонгук. — Пожалуйста, простите. Я чуть переборщил с дозой. — То есть ты просишь прощения только за дозу, а не за то, что вообще подсыпал нам таблетки? — удивляется омега. — Папочка, я же говорил, что хочу братика, а вы не соглашались, поэтому я думал, что мой план не такой уж и безобидный, — дует губы. — Солнышко, извини за выражение, но мы вчера чуть не сожрали друг друга. Это было слишком для нас, особенно для папы. У него была течка, — серьёзно объясняет альфа. Персик удивляется, ведь он не знал, да и ничего такого не замечал в папе. Он не чувствовал запаха и не видел, чтобы он кидался на отца. Почему тогда папа так спокойно реагирует на своего мужа? Неужели они уже не любят друг друга? — Почему ты не хочешь папу? Почему ты вёл себя так спокойно? Вы хотите разойтись? — с влажными глазами смотрит омега на родителей, которые офигели от слов сына. — Малыш, я принимал успокоительные. А также у меня уже возраст не тот, чтобы я напал на твоего папу, как ты думаешь. У меня больше нет таких сильных болей и… как сказать… возбуждения? А то, что я спокойно себя веду, не значит, что я больше не люблю твоего папу. Не будем же перед тобой заниматься всякими личными... этими... — То есть братик у меня всё же будет? — Боже, он опять за своё! — тяжело вздыхает Чон. — Не моя вина, что вы вовремя об этом не подумали. — И, кстати, верни то, что стырил из тумбочки и из шкафа в ванной. И чтоб больше такого не повторилось! — говорит Чон. Персик краснеет, но согласно кивает. Дальше они молча завтракают.***
Омега с Бао восхищённо смотрят на танцевальную аудиторию, где ученики занимаются растяжкой перед занятием. — Здравствуйте! Вы Персик и Бао? К ним внезапно подходит учитель-омега с улыбкой, который будет обучать их. Парни молча кивают. — Мы вас ждали. Проходите, пожалуйста, будем знакомиться всей группой. Парни идут к другим ученикам, которые собрались все перед большим на всю стену зеркалом, а напротив них стоял учитель. — Друзья, всем добро пожаловать! Я ваш учитель по танцам. Меня зовут Ли Шихёк. Пока что у нас в неделю три раза будут уроки, думаю, вы уже все знаете. Возможно, у кого-то уже есть какой-нибудь опыт, а кто-то только собирается обучаться танцам. Не стесняйтесь спрашивать у меня, если чего-то не понимаете. Если вы сразу расскажете мне, что у вас именно не получается, то мне будет легче вас обучать. Лишний раз не отвлекаться. Итак, приступаем! Дальше учитель говорит про какую-то корейскую группу и про песню, по которой будут учить хореографию. Спустя полчаса им дают перерыв, чтобы слишком не перетруждаться. Персику кажется, что он вот-вот свалится, и чуть не падает назад на пол, если бы его не схватили. Омега чувствует лёгкую тошноту, сухость в горле и расслабленные ноги. Он и раньше танцевал для себя, но так упорно не вникал ни в одну хореографию, как учат тут. Такими темпами он точно подохнет. Персик резко приходит в себя, когда чувствует запах абрикоса. Он расширяет глаза и медленно поворачивает голову в сторону своего спасателя, который до сих пор его держит, даже Бао стоит напротив и без понятия смотрит на них, ведь он знал, что его друг любит этот запах. Альфа с хмурыми бровями и чуть приоткрытым ртом в ответ смотрит на своего истинного. Омега подаётся вперёд и выпутывается из рук парня, который так и не двигается. Персик удивляется тому, какой его истинный высокий, красивый, с хорошим телосложением. И уж точно не ожидал встретить его тут, в танцевальной школе. — Ты в порядке? — спрашивает альфа хриплым голосом. Персик еле держится, чтобы не упасть от этого ужасно сексуального голоса. И как только он сразу не почувствовал его, когда вошёл в аудиторию? Даже альфа, походу, этого не заметил, раз так странно смотрит на него. Омега так с открытым ртом и стоит, никак не может проронить ни слова, пока Бао сзади не подходит и лёгонько не ударяет в спину. — А-а… д-да! Спасибо, всё в п-порядке! Альфа на его слова всего лишь кивает и уходит, так и оставив Персика в недоумении. — Он еблан, блять? Почему он ушёл? — в оцепенении спрашивает омега у друга. — Я не знаю. Может, у него проблема с носом и не почуял твой запах? Ну или просто у него уже есть вторая половинка, — отвечает Бао. Персик резко поворачивается к нему и злобно-грустной миной смотрит, не зная, что ответить. Ведь и правда, может быть, у парня есть вторая половинка. — Кстати, он выше тебя, походу, где-то на пятнадцать сантиметров. Ты рядом с ним выглядишь как букашка. — Заткнись, блять! Думаешь, меня сейчас это интересует? Почему этот придурок просто так ушёл? — Перерыв закончен, ребята! Продолжаем. Ещё полчаса, и урок окончен, — сообщает учитель, но у Персика что-то вообще интерес пропал, а в душе остался гадкий осадок. После окончания первого урока Персик весь выжатый как лимон и вспотевший, будто час простоял под ливнем, идёт в сторону душа. Престижная школа — престижные условия. В таком виде, пока он дойдёт до дома, кажись, задохнётся. Омеги быстро умываются, и первым из душа выходит Персик, идя в одном большом полотенце в сторону своего шкафа, где оставил вещи. Он открывает дверцу и вытаскивает оттуда сумку, куда вложил чистые вещи. Благо никого нет, только Бао всё ещё моется. Омега снимает полотенце и кладёт на стульчик, надевает белые труселя и в ту же секунду впадает в шок. Альфа — точнее, его истинный — стоит от него в трёх метрах и с открытым ртом рассматривает омегу. — Боже, прости. Я думал, что это душ для альф. Просто искал своего друга, — говорит альфа и буквально выбегает из помещения. Персик так и стоит с выпученными глазами и красными щёчками. Не так он представлял свою вторую встречу с истинным. — Эй, чего ты застыл? — Бао проходит рядом, открывая свою дверцу. — Меня только что в таком виде застал мой истинный, — шёпотом отвечает омега, всё ещё смотря в сторону, где секунды назад стоял альфа. — Нихуя себе. И что, опять сбежал? — Сказал, что искал своего друга и перепутал душевые. Персик быстро одевается в чёрную толстовку и широкие рваные джинсы, обувается в белые кроссовки, после чего складывает свою потную одежду в пакет и кидает в сумку. Ждёт минут пять друга, после чего они выходят из здания, как в глаза опять кидается альфа, который подходит к чёрному гелику и садится внутрь, а с другой стороны, кажется, его друг. Персик опускает голову, ибо стыдно смотреть тому в лицо. Это же надо было так проебатся. Интересно что скажет отец. Бао идёт за ним, залипая в телефоне. Персик в раздумьях резко выходит на дорогу, как слышит звук шин и замечает в метре от себя тот же гелик, в котором сидит его истинный. — Боже, Персик, ты в порядке? — подбегает Бао и с беспокойством смотрит на него. Персик быстро кивает и, схватив его за руку, убегает в сторону своей машины, где ждёт их водитель. Сегодняшний день он запомнит надолго.***