***
Новость о том, что Драко Малфой и Гермиона Грейнджер встречаются — потрясла весь Хогвартс, почти полтора года назад. Многие недоумевали — как так? Ведь они же самые ярые соперники, едва ли не всех времён. Разумеется, со временем шок, от этого странного события, снизился на нулевую отметку. Тем более, что на людях они совершенно никак не показывали и не позволяли себе ничего лишнего. Буквально! Он мог аккуратно поцеловать её в лоб после завтрака, а она крепко обнять его после обеда. Да, они садились вместе на уроках и в Большом зале, сидели в библиотеке над домашним заданием, но так ведь делают все студенты, верно? Каким бы ошеломляющим событием это не было, оно забылось спустя три месяца, когда все поняли, что эта экстравагантная парочка не будет целоваться у всех на виду, как делали многие. «Мы не собираемся показывать плохой пример младшим, — ответила Гермиона, на вопросы друзей. — Это глупо — выставлять всё на показ». Старосты, чтоб их… Как бы то ни было, а некоторые моменты из прошлого, продолжали сказываться на их отношениях. Об этом и поговорим.***
— Грейнджер, двигайся, — Драко нагло подвинул свою девушку, пытаясь сесть рядом, во время ужина. — Ты заняла два места! Не пробовала меньше есть? — он рассмеялся, легко приобнимая её за плечи и целуя в висок. — Расслабься, я пошутил, — слизеринец беспечно взлохматил кудрявые волосы Гермионы на макушке. Натянуто улыбнувшись на его комментарий, девушка передумала накладывать себе вторую порцию безупречного картофельного пюре с грибами, и подвинула ближе кубок с водой. А ведь год назад, он говорил ей, что её тело прекрасно. Что ему нравится её тело. Шептал комплименты захлёбываясь в страсти. Рядом нахмуренно переглянулись Блейз и Пэнси. Им совершенно не понравилось высказывание их друга. Гермиона никогда не была толстой, и не имела «лишнего веса» — её фигура имела приятные взгляду округлости, но она не была «заплывшей». Да и на два места она села, чтобы занять место рядом с собой, и оно оставалось свободным, пока не придёт Малфой. Несколько недель спустя, Джинни Уизли рассказала, что уже две недели, Гермиона встаёт ни свет, ни заря, и идёт бегать по квиддичному полю, приходя ещё более уставшей, чем когда-либо. Ещё через неделю, Пэнси Паркинсон заметила, что за завтраком, Грейнджер съедает только два яблока, и, она бы не сказала, что яблоки были большими. За обедом ест какую-то малопривлекательную, и, наверняка, ужасно безвкусную кашу из небольшой тарелочки. Ведь даже невооруженным глазом видно, что ей это не нравится. А ужин для неё это вода и пара персиков во всё той же каше. Через несколько дней после Пэнси, Блейз заметил, что под глазами девушки её друга появились синяки. Щёки стали немного впалыми, будто от долгой болезни. А и без того светлая кожа, грозилась стать такой же бледной, как поганка Малфой. Через день, после Блейза, это заметил и Драко. — Гермиона, с тобой всё хорошо? Ты выглядишь больной, — он обеспокоенно вглядывался в лицо девушки, замечая нездоровую бледность и усталость. — Всё хорошо, Драко, — она мягко улыбнулась, переплетая пальцы их рук, и Малфой невольно вздрогнул — её руки были едва теплее снега. — Просто несколько дней подряд не могу оторваться от увлекательной книги. Ты же меня знаешь, — она рассмеялась. Ага, книги. Гермиона читает эту книгу, чтобы заглушить чувство голода, преследовавшее её теперь постоянно. — Постарайся больше не засиживаться так, хорошо? — он ласково поцеловал её в лоб. — Да, хорошо, — она солнечно улыбнулась ему. Спустя два дня, Драко с удовлетворением заметил, что синяки под глазами пропали (целый вечер уговоров, чтобы Джинни научила её чарам гламура).***
— Грейнджер! Твои волосы буквально повсюду! — Малфой с раздражением убирал прилипнувшие волосинки от мантии. — Они выпадают как у котов во время линьки! Только у тебя эта линька — круглогодичная! — Просто, я в последнее время много нервничаю, — Гермиона закатила глаза и передёрнула плечами. — У нас скоро экзамены, ты же знаешь. — Я-то знаю, а вот твои волосы — нет! А ведь год назад, он говорил, что её волосы придают ей определённый шарм и уникальность, а прилипшие к нему волоски убирал, как что-то несущественное. Через неделю, Джинни заметила, что в столе Гермионы прибавилось шпилек и невидимок, а сама Грейнджер выучила все возможные заклинания, чтобы волосы стали более крепкими и послушными. Через две недели, Пэнси заметила, как тихо ругается Грейнджер, пытаясь собрать волосы так, чтобы они «никуда не выпали и не лезли никому в глаза». Через три недели, Блейз понял, что новые причёски совершенно не нравятся самой Гермионе. Две недели назад, Драко заметил новый образ своей девушки. — Решила сменить имидж? — он аккуратно убрал выбившуюся из косы прядь волос за ухо, задержав ладонь на сильно похудевшей щеке. — Тебе идёт. — Спасибо, — Гермиона доверчиво прижалась щекой к руке, оставляя там поцелуй. — Люблю тебя, — шепнул он максимально тихо, не привыкший к таким словам. — И я тебя, — шоколадные глаза Гермионы засветились, выражая всю её любовь.***
— И таким образом амфиболичность данного понятия, заставляет нас… — Грейнджер уже несколько минут рассуждала о непонятной магловской фразе, убивая остаток терпения в Малфое. — Грейнджер, — грубо оборвал он её, заслужив три злых взгляда в его сторону от друзей. — Хватит умничать, это понятие не амфиболичное, а просто глупое! — наткнувшись на уязвлённый взгляд своей девушки, он тут же начал извиняться. — Прости, маленькая, я не хотел на тебя сорваться. Я был не прав, — Драко быстро пересадил Гермиону на свои колени, крепко обнимая её, и легко поглаживая по не скрытой копной волос, до странного худую спину своей девушки. — Извини. — Ничего страшного, — она улыбнулась. Переведя взгляд на часы, она резко вскочила. — Я опаздываю на патрулирование! Драко, Пэнси, Блейз, Тео, хорошего вечера! Я убежала! А ведь год назад, он восхищался её умом и с удовольствием слушал её теории… До патрулирования было еще двадцать минут. — Что вы на меня так смотрите? — нервно спросил Малфой, едва сдержав порыв поёжиться под их взглядами. — Ты — идиот, — заявил Нотт, утыкаясь в книгу. Пэнс и Блейз кивнули, буравя друга тёмными глазами. — Я извинился! — возмутился блондин. — Малфой, — Пэнси называла его по фамилии, только тогда, когда была по настоящему зла. — Если после этого она замкнётся, я лично выцарапаю тебе глаза.***
Гермиона не замкнулась, а просто перестала делиться своими мыслями по поводу той или иной книги, ситуации, или какого-либо заклинания. Некоторые ученики вздохнули свободно, испытав большую долю облегчения. Но вот друзья уже сжимали зубы и кулаки. — Гермиона, что ты думаешь, на счет чар обольщения? — Пэнси с Джинни за ужином решили вытянуть Гермиону на привычный разговор, где получали полный расклад интересующих их заклинаний. Но та, словно почувствовав приближение своего парня, ограничилась кратким: — Я потом дам вам конспект, — она отпила небольшой глоток из чашки, с каким-то напитком, сильно смахивающим на то зелье, которое Гермиона рекомендовала Миллисенте, когда та пожаловалась, что «избыточный» вес причиняет ей моральный дискомфорт. И строго настрого наказала, чтобы она пила не больше одной чашки в день. А сама сейчас выпивает уже третью! — Всем привет, — Малфой шлёпнулся на скамейку, в полёте умудрившись поцеловать Грейнджер в макушку. — Как дела? — Всё хорошо, — она улыбнулась ему, аккуратно кладя свою голову ему на плечо, дождавшись, пока он положит себе еды. — Чем занималась весь день? — продолжил Драко, проглотив первую ложку супа. — Не поверишь — училась, — фыркнув, Гермиона закатила глаза, садясь ровно. — А где привычный расклад по минутам? — он игриво толкнул её локтём. Феноменальная слепота, при стопроцентном зрении… Переглянувшись, Джинни и Пэнси решили серьёзно поговорить с подругой. — Гермиона, — начала более тактичная Уизли. — Ты не хочешь с нами ни о чём поговорить? — она мысленно благодарила Гарри и Рона, которые куда-то утянули Малфоя, после того, как девочки объяснили ситуацию. — Да, сейчас дойдём до комнаты и я отдам вам конспект, можете раздвоить его, чтобы не приходилось брать друг у друга его, или переписывать, — Гермиона кивнула, показывая, что помнит про своё обещание. — Мы про другое, Грейнджер, — Пэнси плотно закрыла дверь в комнату Гермионы, накладывая заглушающее. — Зачем ты так резко меняешься? — Меняюсь? О чём вы? — Гермиона тщетно пыталась сделать вид, что ничего не понимает. — Слушай, ты наша подруга, — снова Джинни. — И мы желаем тебе только лучшего, — Пэнс сильно нахмурилась. — Но то, что сейчас с тобой происходит — не нормально. Я понимаю, что ты любишь Малфоя, и стараешься делать так, чтобы он был всем доволен, но… — Грейнджер, последние пара месяцев не делают тебя счастливой. — Не говорите ерунды, я вполне счастлива и вообще… — попыталась отмахнуться гриффиндорка, нервно теребя кончик косы. — Гермиона, мы приняли Малфоя только из-за тебя, — жестко отрезала Уизли. — Потому что ты была с ним счастливой. Сейчас же ты мучаешь себя диетой, физической и моральной нагрузками. Заплетаешь волосы так, как тебе не нравится, как тебе не удобно. Ты перестала давать подробные и развёрнутые ответы, которых от тебя ждут учителя и мы. — И всё из-за Драко, — припечатала Паркинсон. — Он мой друг, но эти его «безобидные шутки» слишком сильно сказываются на тебе. Еще пару месяцев назад, до его слов, ты ела нормально и на завтрак, и на обед, и на ужин. Еще пару месяцев назад, ты и не думала заплетать свои волосы в такие прически, которые не нравятся тебе, лишь бы Драко не говорил, что твои волосы похожи на кошаков во время линьки и остаются везде. Черт возьми, месяц назад ты бы пустилась в лекцию по чарам обольщения, расписывая плюсы и минусы. А сейчас ты пытаешься всучить нам кусок пергамента с конспектом! Это не нормально, Грейнджер! — после гневной тирады Пэнси, комната погрузилась в тишину. — Гермиона, ты не счастлива с ним сейчас. Он смог, каким-то образом, прогнуть тебя — самую умную и яркую ведьму за последние несколько выпусков. Ты сильная девочка, Гермиона, так почему ты прогнулась под него? — Сейчас у вас есть два выбора — Мерлин, как же мне не нравится вмешиваться в твою личную жизнь — или он бросает все силы на то, чтобы извиниться и наладить ваши отношения, или вы расстанетесь, — в ультимативной форме сказала Джинни. — А вы ничего не перепутали, подружки? — разозлилась Гермиона. — С чего вы взяли, что я вас послушаю? Меня всё устраивает, и я не собираюсь бросать Драко. Он дорог мне! — А ты ему?! — резко ответила Пэнси, сверкнув тёмными глазами. — Если бы ты была ему дорога — он бы никогда не позволил себе таких высказываний. Плевала я на нашу старую историю! Плевала, слышишь? Ты его девушка, мандрагора его раздери, и если вы — каким-то магическим образом, не иначе — сошлись, то он должен контролировать свои слова! Потому что он почти сломал тебя, Грейнджер! Он, возможно, неосознанно, но заставил тебя усомниться в твоей красоте, в твоих знаниях. — Подумай над нашими словами, Гермиона, — Джинни подтолкнула Пэнси к выходу. — Мы не позволим тебе больше страдать. Это выше наших сил — смотреть, как угасает подруга. Они вышли, тихо закрыв дверь. А Гермиона осталась стоять почти посреди комнаты. Слова Пэнси и Джинни крутились в голове заезженной плёнкой. Гриффиндорка медленно подошла к большому напольному зеркалу. Из отражения на неё смотрела уставшая девушка: чары гламура слезли, являя миру почти фиолетовые круги под глазами; впалые щёки окрасила нездоровая бледность, даже веснушки поблекли; раньше торчащие во все стороны кудрявые волосы, были заплетены в ужасную косу, которая, тем не менее, отлично держала волосы в узде, и они больше не липли к одежде Малфоя; скинув мантию и юбку с блузкой, Гермиона увидела болезненно худое тело; стали сильно випирать рёбра; грудь уменьшилась в объёме, так же как и ягодицы, которые раньше обладали приятной мягкостью; колени стали более острыми, а щиколотки казались настолько тонкими, что, казалось, их можно легко сломать. «Я и в правду, изменилась из-за него», — пронеслось в голове у Гермионы, с каким-то отчаянием.***
— Драко, — позвал Блейз, заходя в комнату друга. — Что такое, Блейз? — тут же откликнулся блондин, убирая в сторону книгу. — У меня к тебе серьёзный разговор, — Забини сел на отлеветированный от стола стул. — Ты решил признаться Тео в любви? — хмыкнул Малфой, играя бровями. — Это о Грейнджер, — рубанул Блейз. — Что с ней? — тут же вскинулся Драко. — Это ты мне скажи, друг мой, — прошипел темноволосый. — Мы виделись буквально два часа назад, и с ней все было хорошо. — Хорошо?! Твоя девушка несколько месяцев изнуряет себя диетами, физическими нагрузками, буквально с головой уходит в чтение. Заплетает волосы так, как ей не нравится. Перестала рассказывать свои наблюдения и мнения о разных темах. А ты говоришь что все нормально?! — Блейз не на шутку разозлился. — А всё это знаешь из-за чего? Ты пошутил про её лишний вес и про то, что она «занимает два места» — и она теперь фактически ненавидит своё тело. Ты сказал, что её волосы выпадают как у кота во время линьки — и она носит только косы и пучки, чтобы — не дай Мерлин — не оставить хоть ещё один волос на твоей охренительно дорогой одежде. Ты накричал на неё, когда она делилась своим мнением и своей теорией с тобой, заявив что это всё глупо — и она теперь молчит! Она даже с девочками старается много не говорить. Да что там с девочками, она перестала поднимать руки на каждый вопрос преподавателя! И всё это из-за тебя, — Грейнджер не раз прикрывала задницу Забини, и он искренне к ней привязался. — Малфой, клянусь своей палочкой, или ты перестаешь говорить «совершенно безобидные шутки», от которых она страдает, или я лично набью тебе твою аристократичную морду, и мы с Пэнс больше никогда не подпустим тебя к твоей, раздери тебя гиппогриф, девушке. — Блейз, что ты… — Драко потерял дар речи. Он видел изменения в своей девушке, но не думал, что это всё из-за него. — Ты почти сломал её, Драко, — сказал Блейз поднимаясь. — Прямо сейчас, Пэнс и Джинни промывают ей мозги. Раз уж ты не любишь Гермиону — отпусти её, и дай ей жить полной и счастливой жизнью. Потому что с нынешним твоим отношением — она не сможет жить полноценно. — Я люблю её! — крикнул Малфой, сжимая кулаки. — Разве? — Забини грустно ухмыльнулся. — Тогда бы ты не стал так «шутить», Драко. Или ты её отпускаешь, или, — он глубоко вздохнул, — мы сделаем всё, чтобы ты никогда больше её не увидел. — Я не отпущу её, — прошипел Драко, едва сдерживаясь, чтобы не запустить в друга проклятием. — Тогда сделай всё, чтобы её жизнь стала такой, как прежде. Иначе, клянусь своим состоянием, ты больше никогда её не вспомнишь. Обливиэйт — хорошее заклинание, — и Блейз ушел, закрыв дверь, оставляя Драко одного. «Идиот» — пронеслось в его голове, и прежде, чем он смог обдумать свои действия, рванул в Башню Гриффиндора.***
— Драко, что ты… — девушка подскочила с кровати, стараясь быстро нащупать палочку, но тщетно — Драко уже увидел ту картину, которую из себя представляла его девушка. Сердце тут же сжалось от боли — это он её довёл. Взгляд съехал с лица вниз. Ночнушка — та самая, которую он подарил на год их отношений, красивого зелёного цвета — висела на её теле, почти как на вешалке, а ведь раньше ткань на груди была красиво натянута, подчеркивая упругие формы. Ноги, которые он так любил гладить после, или во время, секса, раньше восхищали своей тонкостью и изяществом, сейчас казались болезненно худыми. Взгляд снова переместился вверх. Волосы, её чудесные густые кудрявые волосы, даже сейчас были собраны в косу, а на столике лежала колба с зельем, видимо, для их укращения. — Маленькая, — в два шага преодолев расстояние между ними, он сгрёб Гермиону в объятия. — Маленькая моя, прости меня. Прости меня, девочка. Какой же я идиот… Гермиона, я такой идиот… Я не хотел, не хотел, у меня даже в мыслях не было что-то менять в тебе. Маленькая… — Драко, мне немного тяжело, — она попыталась отстраниться от навалившегося на неё парня. Вместо этого, он подхватил её лёгкое тело, словно кукольное, и посадил на кровать, встав перед ней на колени, обвив руками талию и положив лоб на её острые колени. — Гермиона, извини… Я никогда не думал, что мои слова так много значат для тебя. Я не думал, что та шутка и мои резкие высказывания на счет твоих волос, тела и мозгов, заденут тебя. Маленькая… Какой же я идиот. Мерлин, Гермиона, если бы я только знал, что мои слова имеют такой эффект…идиот… — Драко, это был мой выбор, — она аккуратно гладила его по светлым волосам. — Если бы не мои слова, ты бы никогда не сделала этот выбор. Гермиона, я люблю тебя, — он резко вскинул голову, смотря прямо в её глаза. — Люблю тебя, так же, как и в самом начале. Нет! Даже ещё сильней. Извини меня…я такой идиот… Мне нравилось твоё тело, мне нравились твои волосы, мне нравится твой ум, но тебя я люблю. Я ведь влюбился в тебя такую, какой ты была два года назад. Гермиона, маленькая, пожалуйста, перестань себя мучить, пожалуйста… На её глазах стояли слёзы — он никогда не говорил о любви так уязвимо. Никогда не говорил так много «люблю» и «пожалуйста». Он никогда не был таким открытым перед ней. Гермиона почти физически ощущала то, как ужасно он себя чувствует из-за вины. — Начни нормально кушать, Гермиона, пожалуйста. Не заплетай свои волосы в эти ужасные причёски, пожалуйста. Начни снова делится со мной всем, чем тебе только вздумается, пожалуйста. Это…это очень важно, для меня. Извини меня, извини, извини, извини, — отчаянно шептал ей Драко. И сейчас он выглядел таким уязвлённым, в домашних рубашке и брюках, с растрёпанными платиновыми волосами и со слезами на глазах, что Гермиона не сдержавшись, слезла с кровати к нему на колени, прижавшись лбом ко лбу, обвивая его напряжённую шею руками. — Я тебя прощу, при одном условии, — она хитро улыбнулась. — Для тебя — всё, что угодно, — заверил её Малфой, и мягко поцеловал её в губы. Она с пылом ответила, только сейчас остро осознавая, как же сильно ей его не хватало. Отчего-то, поначалу, его губы действовали не так, как всегда, а нежно и осторожно. Словно они делали это впервые, и он не хотел её спугнуть. Но очень скоро они перестали чувствовать себя смущенно и скованно. Губы Драко обжигали её, а руки прижимали тело Гермионы к себе ещё ближе. Он начал осыпать поцелуями всё лицо, шею, ключицы, только сейчас, в полной мере понимая — какой же он идиот! Столько нервов загубил своей любимой девушке… Уже окончательно стемнело, когда Гермиона в очередной раз выгнулась дугой в сильных нежных руках. — М-м-м, Драко, — прошептала она. А потом мир взорвался невероятным фейерверком. Или это у неё просто звездочки в глазах? Это было… умопомрачительно в прямом смысле слова. Горячие губы, которые скользили и ласкали невесомыми прикосновениями, прокладывая дорожки, обжигали и будоражили. Руки, такие нежные, что невозможно дышать. Гермиона сама не поняла, в какой момент оказалась полностью обнаженной. Осознав, пискнула, дёрнулась и попыталась стыдливо прикрыться, но, переплетя свои пальцы с её, Драко не позволил, мягко, но настойчиво отведя её руки в стороны. Это не первый их секс, но каждый раз, первое время, Гермиона дико смущалась, пока Драко не обжигал её горячим поцелуем. И снова губы, плавящие кожу касаниями, не оставляя ни единого миллиметра без своего нежного прикосновения. И вновь его руки, ласкающие каждую клеточку её тела. Гермиона даже не предполагала, что это… так. Что сводит с ума и заставляет забыть обо всем. И что она может так стонать от прикосновений и поцелуев. Каждый раз, как первый. Но сейчас, Драко словно пытался извиниться за все свои слова и действия, не словами, а поступками. Когда унялась дрожь, дыхание восстановилось и она смогла сфокусировать взгляд на Драко, то поняла, что она дурочка и зря так загонялась. И… она тоже хочет изучить его тело. Ей ведь интересно! И её ладошки скользнули ему на грудь, легко толкнули, заставляя лечь на спину на кровать, а потом, не обращая внимания на выражение серых глаз и на сбитое тяжелое дыхание парня, она принялась исследовать свои, давно не новые, владения. Но… она ещё ни разу не была сверху, так что владения, может быть даже и новые. «Или как это называется? Не владения? Территория? Короче, мое! И я хочу изучить свое!» Поцелуи, объятия, прикосновения и дрожь. Они заново изучали друг друга, пили дыхание с губ, не давая одуматься и успокоиться, не позволяя хоть на секунду пожалеть о происходящем. Ночь оказалась такой же сводящей с ума, как и вечер. И даже больше! Все же хорошо, что в мире магии существуют такие вещи, как заклинания от нежелательных последствий активной личной жизни. Активируются невербально, за несколько секунд, зато какой эффект! И уже почти засыпая, Грейнджер озвучила своё условие…***
В тот день, они в первый, но не в последний, раз позволили себе проявить больше чувств на публике. Драко оставил нежный, трепетный, полный любви поцелуй на губах Гермионы, задержавшись в таком положении чуть больше, чем положено, стоя возле дверей Большого зала, где они встретились с друзьями. По всему залу пронеслись крики одобрения и улюлюканья, ведь даже друзья за полтора года их отношений, видели их настоящий поцелуй, от силы раза два. В тот же день, Драко удивил не только общество, но и саму Гермиону, схватив за талию во время большой перемены и оттащив к стене, подальше от любопытных глаз. — Что ты делаешь? — прошептала Гермиона, смотря в искрящиеся лукавством глаза Малфоя. — Всё, и даже больше, — прошептал он в ответ, наклоняясь, чтобы поцеловать её. — Драко… я… уроки и… — попыталась она найти причины, по которым они ну никак не могут сейчас поцеловаться. Только вот стоило ей открыть рот, как им тут же завладели настойчивые губы. Гермиона еще пару раз дернулась и даже что-то промычала, но… Как-то незаметно для себя обвила парня руками за шею и ответила на поцелуй. Ситуация была чертовски двусмысленной, но, так как Драко ничего лишнего себе не позволял, гриффиндорка успокоилась и с головой отдалась своим ощущениям, пока их не прервало деликатное покашливание. — Не помешали? — откровенно смеялся Блейз. — Помешали, — буркнул Малфой, отходя на шаг от Грейнджер, и тут же обнимая её за талию. — Мы старались, — в один голос выдали Гарри и Рон, хлопая друг другу по ладони. — Представляешь, и эти люди, имеют наглость, звать себя нашими друзьями, — язвительно сказала Гермиона, сокрушённо качая головой. Дружно рассмеявшись, друзья пошли по урокам, не забывая подкалывать «ново-старообретённую парочку».***
— Думаешь, мы не перегнули? — Нет, сейчас они счастливы. Это будет им уроком.