All the Young Dudes

Остатку дня хаоса было не занимать — Римус знал, что Джеймс и Сириус, где бы они ни были, сейчас отлично проводят время. Каждый туалет в замке непостижимым образом взорвался потоками розовой пены, и долго никто не мог их остановить. Бушующие водопады пузырей заполнили коридоры, словно розовый снег, и даже те ученики, которые не хотели играть в пене, не особо возражали, когда им пришлось покинуть замок и отправиться валяться на траве в солнечном свете последнего дня в Хогвартсе. Римусу уже пришлось пожертвовать обеденным перерывом, но ещё нужно было дойти до библиотеки и вернуть книги, помочь Сириусу собраться (хотя, вообще-то, сказал он себе, поднимаясь по ступеням в башню Гриффиндора, на сегодня он уже сделал достаточно, чтобы помочь Сириусу) и увидеться с мадам Помфри для последнего в этом учебном году осмотра. Ещё ему нужно было успеть прийти в Большой зал пораньше, чтобы помочь Джеймсу и Сириусу с финальным этапом их плана. Это была несложная, но сильная магия, которая требовала столько волшебных палочек, сколько можно было найти. Сперва библиотека, благоразумно подумал он, заходя в уже пустую спальню. Теперь хотя бы никто не встанет у него на пути. Кто-то из ребят, судя по всему, заходил в комнату с тех пор, как Римус ушёл, потому что здесь творился ещё бо́льший беспорядок, чем раньше, и мантии-невидимки на месте не было. Джеймс, будучи, наверное, самым чистоплотным и организованным из них, собрал вещи ещё прошлым вечером и сегодня утром аккуратно заправил кровать. Угол Римуса казался прибранным только потому, что был практически пустым, если не считать пижамы и книги на прикроватной тумбочке. Питер, видимо, попытался было сложить вещи, но был прерван в разгар дела — чемодан открыт нараспашку, одежда вывалилась, по кровати разбросаны книги, его красный галстук свисает с балки под потолком. Лежбище Сириуса выглядело хуже всего. Должно быть, он пытался что-то найти, потому что каждый ящик его стола и шкафа был выдвинут, одеяло валялось на полу, а чемодан зиял абсолютной пустотой. Римус схватил сумку с книгами и сразу вышел из комнаты, решив подумать об этом позже. Он пожалел, что отдал мантию-невидимку, когда ему снова пришлось уворачиваться от Пивза. Полтергейст был просто в своей стихии, ныряя в волны пены, а затем выскакивая, чтобы напугать ничего не подозревающих учеников и учителей. Римус мельком вспомнил, что утром сказала Макгонагалл об отце. Боггарты, полтергейсты… Интересно, что его отец — когтевранский чемпион по дуэлям со скверным нравом — думал о Пивзе? — Здравствуйте, мадам Пинс, — тихо и вежливо поздоровался Римус, зайдя в библиотеку. Здесь было почти совсем пусто, и старая библиотекарша с кислым лицом разбирала высокую стопку недавно возвращённых книг, с крайним трепетом отправляя их обратно на полки с помощью волшебной палочки. — Люпин, — сказала она, даже не поворачивая головы, чтобы поприветствовать его. Он аккуратно сложил свои книги на самый дальний от неё стол. Хоть библиотека больше не пугала его, Римус всё равно нервничал рядом с мадам Пинс, которая с радостью запретила бы кому бы то ни было трогать её драгоценные книги. — Здесь все? — резко спросила она. — Я узнаю, если не все. — Точно все, — сказал он, медленно пятясь. — Мистер Петтигрю не вернул «Ядовитые растения Британских островов», и старший мистер Блэк уже опоздал со сдачей трёх книг по трансфигурации. — А, ладно… эм-м… скажу им, когда увижу. — Я напишу их родителям, если книг не будет до пяти часов. — Я передам, — повторил он уже в дверях. Выдохнув с облегчением, он беззаботной походкой направился в больничное крыло, подавляя порыв вступить в яростную битву снежками из пены между Пуффендуем и Слизерином. Похоже, заклинание до сих пор не сбавляло обороты: из туалетов выливалось ещё больше пузырей и, если он не ошибался, они становились всё огромнее. Он понятия не имел, где сейчас Сириус, Джеймс и Питер, но вновь подумал, что они прекрасно проводят время. — Римус, дорогой! — улыбнулась мадам Помфри, когда он явился. — Спасибо, что зашёл — знаю, что ты предпочёл бы сейчас веселиться со своими друзьями. Он пожал плечами и быстро улыбнулся: — Да я не против. — Обсудим пару моментов перед началом каникул, ладно? Пройдём в мой кабинет. Он последовал за ней и благодарно принял блюдо с печеньем — живот урчал, напоминая о пропущенном обеде. — Итак, — мадам Помфри опустилась в кресло и прямо из воздуха ей в руки упали записи о пациентах. — Я несколько раз пыталась связаться с твоей Надзирательницей в приюте… Похоже, она не особо понимает, как работает почта. Всё время пытается заставить меня поговорить с ней по какому-то магловскому устройству. Я сказала ей, что в Хогвартсе нет тела-в-фоне, но кажется, она мне не верит… — Да, — Римус прыснул со смеха, — она не поверит. — В любом случае, мы смогли договориться, что я буду присутствовать в приюте в полнолуния до и после твоего обращения. Я объяснила, что твои трансформации стали более… трудными за последний год, но для других учащихся в школе ты не представляешь опасности. — Ладно, — кивнул Римус. Он уже привык к этой идее и очень радовался, что Помфри будет навещать его на каникулах, пусть и ненадолго. Это принесёт немного радости в его полнолуния. — Я хочу, чтобы в остальное время ты заботился о себе. Полноценно ешь и не забывай в равной мере отдыхать и заниматься. Римус не решился сказать мадам Помфри, что, пока он живёт в приюте, не ему решать, когда отдыхать и сколько заниматься. Похоже, никто в Хогвартсе не понимал, что это было за место. Потом она проверила его раны, оставшиеся с последнего полнолуния, чтобы убедиться, что они заживают как надо, и наложила целительные чары. Ко времени возвращения в Гриффиндорскую башню (уже, казалось, сотого за день) время подходило к четырём часам. Филч до сих пор безуспешно пытался бороться с пеной, и она хотя бы перестала вырываться изо всех кранов и сливов в замке. Парням, по всей видимости, это наскучило, и они переключились на что-то другое. Пока Римус взбирался по лестнице в башню, несколько ребят пронеслись мимо окон на мётлах. За окном был великолепный день, и остальные мародёры наверняка тоже веселились на улице. Его чуть удар не хватил, когда он зашёл в их комнату. — Здоров, Лунатик, — ухмыльнулся Джеймс. Он был один и собирал вещи Сириуса. — Отличная работа с зонтами. — Отличная работа с пеной. Филч в бешенстве, — он неловко почесал затылок. — Где Сириус? — Вроде вытворяет что-то сумасшедшее на метле. Я решил закончить собирать вещи за него. — Тебе помочь? — Не, всё нормально. Ты разве не хотел дочитать книгу или типа того? Римус пожал плечами. Теперь ему было немного стыдно за своё предложение помощи. Это казалось правильным, что именно Джеймс этим занимался — в конце концов, Джеймс был лучшим лучшим другом Сириуса. — Да ничего, я помогу тебе, — беззаботно сказал он, будто ему было без разницы, чем заняться. — Ты же знаешь, ненавижу летать. — Как мило с твоей стороны, — Джеймс улыбнулся, быстро разбирая бардак Сириуса. Римус начал прибирать пластинки, раскладывая их в алфавитном порядке, потому что Сириусу так нравилось. — Положи их в мой чемодан, — сказал Джеймс, кивая на коробку с винилом. — И магловские книги тоже. Я сказал ему, что присмотрю за ними. Ну, знаешь, из-за его родителей. Римус кивнул и отнёс пластинки к кровати Джеймса. — Без вас двоих лето будет просто отстойным, — с искренней печалью произнёс Джеймс. — Да уж, — ответил Римус, не зная, что ещё на это сказать. — Сириус думает… он думает, что может не вернуться в сентябре. — Что?! — испуганно воскликнул Римус. Джеймс нахмурился. — Да… он думает, что из-за всей этой истории с помолвкой… они могут отправить его в Дурмстранг. Будут держать на коротком поводке, пока не женят. Мне кажется, это уже край, но, зная его семью, ничему не удивлюсь. — Но помолвка может и не состояться, — быстро сказал Римус. — У меня такое чувство… я просто не думаю, что Нарцисса это допустит, — он не хотел ничего говорить Джеймсу — потому что Джеймс расскажет Сириусу, и Сириус может разозлиться, что Римус за его спиной говорит с его родственниками. И что, если это вообще не сработает? Он не мог давать Сириусу ложную надежду. — Нарцисса? — Джеймс с любопытством посмотрел на него. — А она тут при чём вообще? — Я просто знаю, что она хочет замуж за Сириуса не больше, чем он хочет на ней жениться, вот и всё, — Римус покачал головой. — Его магловские журналы тоже в твой чемодан положить? *** — Какой замечательный выдался год, — улыбнулся Дамблдор в Большом зале, когда последние остатки прощального пира исчезли со столов. Римус будет скучать по еде больше всего, он съел три порции пудинга. Когтевран выиграл кубок факультета в этом году, и весь зал был украшен шёлковыми гербами королевского синего и бронзового цветов. Каждый раз, когда когтевранцы радостно вскрикивали за ужином, у Римуса кололо в груди, и он думал о своём отце. Дамблдор продолжил речь: — Я, несомненно, бесконечно горд всеми вами. Теперь, когда мы все сыты, хотелось бы сказать несколько слов… — Приготовились, парни, — прошептал Сириус так тихо, чтобы только мародёры могли услышать. Дамблдор говорил: — …Когтевран, примите снова мои поздравления… — Сейчас! — …с выигрышем Кубка факультета… Из дальнего конца зала внезапно раздался визг, все развернулись и увидели, как стаканы всех когтевранцев вдруг взорвались красными и золотыми пузырями. Они выстрелили вверх высоченными гейзерами, разлетаясь ливнем ярких капель, которые падали на учеников дождём, пачкая их мантии краской гриффиндорских цветов — красного и золотого. — Продолжаем, — восторженно прошептал Сириус, и мародёры взмахнули палочками, вкладывая в движение всю концентрацию. Тут же взорвались стаканы на других столах, все завизжали и начали прятаться под столы, но волосы, кожа и одежда всех учеников Хогвартса уже сияла красным и золотым. Даже стол гриффиндорцев не избежал этой участи — не желая упускать веселье, Джеймс настоял на этом. Лили Эванс принесла свой зонт, и сейчас хитро улыбалась Римусу, пока Мэри и Марлин прижавшись к ней, старались уместиться под одним зонтом. В дальнем углу зала Римус заметил разъярённую Нарциссу, которая сидела под столом, её белые волосы были заляпаны все той же краской, цвета которой ужасно не сочетались с её фарфоровой кожей. Она прожигала своего бестолкового брата таким взглядом, что Римус удивился, как Сириус не упал замертво прямо на месте. Но успокоил себя мыслью, что теперь-то она наверняка сделает всё, чтобы избежать брака с Сириусом. — Омнистратум! — спокойно сказал Дамблдор, указывая своей палочкой на потолок. Пузыри мгновенно лопнули и растворились на глазах, будто у них над головами вдруг возникло огромное защитное поле. — Скорджифай! — директор улыбнулся и обвёл палочкой весь зал. Красная и золотая краска исчезла со столов, с пола и с учеников. Порядок был восстановлен. — Оу, — разочарованно вздохнул Джеймс. — Прекрасный способ отпраздновать победу Гриффиндора на поле для квиддича в этом году, — Дамблдор прочистил горло, пока учащиеся выползали из-под столов на свои места, нервно поглядывая на стаканы. — И хоть я и поощряю проявления гордости за свой факультет, я бы хотел напомнить всем, что истинная соревновательная порядочность заключается в умении уважительно принять чужую победу. Прошу вас присоединиться ко мне и поднять стаканы в честь Когтеврана, победителя Хогвартского Кубка факультета 1973 года. У Римуса было неприятное чувство, что, хоть Дамблдор и не смотрел в сторону мародёров, именно им предназначался этот выговор. Ему было стыдно — но, если честно, совсем немного. Сложно было сожалеть о содеянном, когда ничего плохого не случилось, и он до отвала наелся вкусной еды. Джеймс и Сириус уже планировали конец следующего учебного года, и Питер улыбался и кивал каждому их слову как дурачок. Лили подмигнула Римусу, когда они подняли свои стаканы, и он поднял его за то, чтобы всё всегда было точно так, как сейчас.