Её глазами

Гермиона приехала на десять минут раньше назначенного времени, но Малфой уже ждал её в фойе театра. Он стоял около стены, в стороне от основной массы людей, и всё равно она сразу же его заметила. В безупречном костюме, небрежно опирающийся на свою трость, с шикарным букетом, он казался совершенно спокойным, что полностью противоречило чувствам Гермионы. Она всю ночь не могла уснуть, несколько раз порывалась отменить эту встречу, и сейчас безумно нервничала от осознания того, что ей придётся провести рядом с Малфоем несколько часов. — Привет, — неловко поздоровалась Гермиона, привлекая к себе внимание. — Я надеюсь, ты ждал не слишком долго? Малфой лишь загадочно улыбнулся и протянул ей букет, в котором неожиданно удачно сочетались, кажется, все её любимые цветы. — Это тебе. Прекрасно выглядишь. — Но ты не можешь знать… — Могу, — усмехнулся Малфой. — Но я был бы рад посмотреть на тебя и убедиться в этом. Гермиона окинула взглядом фойе, хотя прямо за ними находилось большое зеркало. Она повторила все заученные правила окклюменции, и, задержав дыхание, словно перед прыжком в воду, дотронулась до локтя Малфоя, разворачивая его к зеркалу. И не смогла выдохнуть. Только сейчас она убедилась в реальности происходящего. Это она, Гермиона Грейнджер, стоит рядом с Драко Малфоем. И они действительно хорошо смотрятся вместе. Может быть, дело было в том, что Гермиона впервые выглядела элегантно, гармонируя с всегда безупречным образом Малфоя. Или её покорило, как осторожно он убрал с её лба выбившуюся прядь. — Ещё прекраснее, чем я думал, — прошептал Малфой. — Не зря ты выбрала это платье, а не то голубое. Гермиона покраснела, вспоминая как перебирала весь свой не такой уж и большой гардероб в поисках подходящего наряда. И она и правда сначала собиралась надеть голубое, но серьги Малфоя абсолютно к нему не подходили, поэтому она остановила свой выбор на простом чёрном платье с вырезом на спине, которое уже начинало казаться ей слишком открытым. К тому же, его полагалось носить без лифчика и… — И это тоже прекрасная новость, — шёпот Малфоя обжог её шею, и Гермиона удвоила рвение в концентрации, старательно прогоняя все слишком личные мысли. — Гермиона, чем сильнее ты стараешься, тем больше я вижу. Окклюменция у тебя явно не получается, так что просто расслабься, — посоветовал Малфой. Ему было легко говорить, ведь это не он сейчас чувствовал себя загнанной в угол стеклянного ящика лабораторной крысой, которую рассматривали словно под микроскопом. — Ну у тебя и сравнения, — усмехнулся Малфой. — Идём? Гермиона оглянулась, и только сейчас осознала, что они остались практически одни в огромном фойе, и представление вот-вот начнётся. Заняв своё место, Гермиона смогла убрать руку с локтя Малфоя и восстановить душевное равновесие перед следующим испытанием. Их отделяли друг от друга ручки кресел, что давало хоть небольшое ощущение безопасности. Но вот занавес поднялся, и Гермионе пришлось опять вложить свои пальцы в ладонь Малфоя. Мало кто обращал на них внимание, увлечённо следя за актёрами, а если кто-то и бросал случайный взгляд, то видел просто пару влюблённых, которые ни на секунду не разжимали руки. Но Гермиона никак не могла вникнуть в происходящее на сцене, сбитая с толку своими противоречивыми эмоциями. Она одновременно безумно хотела сбежать и сидеть так вечно, чувствуя, как Малфой вырисовывает какие-то руны на тыльной стороне её ладони. Зал для неё перестал существовать, и даже реплики актёров долетали словно издалека. Иногда она бросала быстрый взгляд на Малфоя, который уставился неподвижным взглядом на сцену, но каждый раз чуть заметно улыбался ей, зная, что она на него смотрит. В этот раз её не кружило в вихре чужих незнакомых эмоций, и она могла в полной мере признать, что это волнение в груди — её собственное. Как и странное чувство предвкушения чего-то большего… С ужасом Гермиона повернулась к Малфою, только сейчас задумавшись о том, какого продолжения свидания он ожидает. — Гермиона, я не стану требовать от тебя ничего, к чему ты не готова, — попытался успокоить её Малфой, но вызвал лишь новую волну паники. Потому что она вообще не знала, к чему она готова. — Сейчас будет антракт. Ты уверена, что хочешь смотреть дальше? Гермиона с подозрением покосилась на Малфоя, гадая, какие ещё мысли он умудрился уловить в её голове. — Ты устала, голодна и едва следишь за пьесой, — объяснил он. — Как насчёт ресторана? Например, в косом переулке? Предложение было заманчивым. К тому же в ресторане можно сосредоточиться на еде, а не на собственных переживаниях. — Хорошо, — согласилась Гермиона. Осталось вытерпеть ещё минут десять, а потом она сможет расслабиться в такси. И, видимо, она расслабилась слишком сильно, потому что, услышав голос Малфоя, открыла глаза и осознала, что задремала, положив голову ему на плечо. — Мы приехали? — спросила Гермиона, отодвигаясь на другой край сиденья. Сквозь стекло она видела малоосвещённую улицу, в которой неожиданно узнала свою. — А как же ресторан? — растерялась она. — Я решил не мучить тебя и отвезти сразу домой. — Но как ты узнал, где я живу? — нахмурилась Гермиона. — Во время сна сознание максимально открыто, — тихо сказал Малфой, наклоняясь к ней, чтобы их не услышал водитель. — М-м-м… Может хочешь подняться? На чай, — поспешно добавила Гермиона, боясь, что её предложение может быть неправильно понято. — Не надо приглашать меня только из вежливости, — покачал головой Малфой. Водитель уже бросал на них неодобрительные взгляды, и Гермионы открыла дверцу, но выходить не торопилась. Прикусив губу, она ещё раз спросила себя, зачем ей это надо, и не нашла другого ответа, кроме «я так хочу». — Это не из вежливости. И у меня есть вино, если ты не хочешь чай. Открывая дверь в квартиру, Гермиона готова была зажмуриться, потому что их встречал привычный для неё беспорядок. Обычно перед приходом гостей она хотя бы распихивала книги и свитки пергаментов по шкафам и мыла вереницу оставленных около раковины чашек, но сегодня она не планировала вернуться домой не одна. — Не переживай, это только добавляет уюта, — хмыкнул Малфой, передавая ей своё пальто. Она лишь вздохнула в ответ и в который раз пообещала себе взяться как следует за хозяйственные заклинания и научиться проводить уборку парой взмахов палочки. Вино, привезённое из отпуска во Франции, было торжественно вытащено с дальней полки, но поиски подходящей закуски затягивались. — У меня есть печенье, яблоки и йогурт, — извиняющимся тоном сказала Гермиона, в третий раз проверяя холодильник. — Вполне подойдёт. Пить вино из наспех трансфигурированных в бокалы стаканов, хрустя овсяным печеньем, было очень странно. Но ещё более странным было смотреть на Малфоя, который сидел напротив неё в этой маленькой кухоньке и совершенно не выглядел чужеродно. Он завёл разговор о работе, но после второго бокала тема была полностью исчерпана, и наступила неловкая пауза. — Скажи, есть хоть что-то, чего ты обо мне не знаешь? — спросила Гермиона, рассматривая подаренный Малфоем букет, который теперь стоял в вазе в центре стола и почти полностью загораживал своего дарителя. — Да. — И что же это? Он молчал слишком долго, и Гермиона напряглась. — Например, вкус твоих губ. Теперь уже она непозволительно медлила с ответом, и Малфой решил всё за неё, поднявшись со стула и сделав шаг по направлению к ней. Ещё оставалось время, чтобы его остановить. Сказать, что для неё это слишком быстро. Перевести всё в шутку. Но ничего из этого она не сделала. Он наклонился над ней и сначала нашёл рукой её подбородок, а затем едва ощутимо поцеловал в уголок губы, провёл языком по нижней губе, слегка прикусил и отстранился, словно желая убедиться, что она действительно не возражает. И Гермиона не возражала. Малфой опять склонился, на этот раз целуя уже по-настоящему. Этот поцелуй с привкусом вина и печенья настолько захватил Гермиону, что она не успела заметить, в какой момент пальцы Малфоя сместились на её шею, а затем и ещё ниже. Мысли испарились из её головы, все убеждения, все отговорки, остались лишь ощущения. Малфой начал стягивать платье с её плеч, и Гермиона бездумно подалась вперёд, но неловким движением кто-то из них задел стол. Ваза упала, облив их водой и засыпав цветами. — Я сейчас уберу! — подскочила Гермиона. Малфой отодвинулся, а в следующую секунду громко выругался, когда между его ног проскочил рыжий кот. — Ох, я забыла покормить Живоглота, — вспомнила Гермиона. — Он меня укусил! — Ты наступил ему на хвост, — заступилась за своего питомца Гермиона. Когда цветы были снова помещены в вазу, а кот с недовольным видом уселся около наполненной миски, романтический момент был уже испорчен. Но стоило ей только посмотреть на Малфоя, который с потерянным видом прижался к столу, как сердце сжалось. — Драко, — она коснулась его плеча, помогая увидеть окружающие предметы. — Я, кажется, всё испортил, да? — горько усмехнулся он. — Нет, просто здесь слишком тесно для нас двоих. — Я лучше пойду, уже поздно. Только… можно посмотреть на тебя на прощание? Не надо было обладать даром предвидения, чтобы понимать, чем это могло закончится. — У меня есть зеркало… в спальне. По мнению владелицы квартиры туалетный столик был необходимостью для каждой девушки, но у Гермионы он был завален книгами, как и все остальные горизонтальные поверхности. Но зато там было зеркало, единственное, если не считать маленького над раковиной в ванной. Малфой встал сзади неё, одной рукой обнимая за талию. — Можно? — спросил он и распустил её причёску, позволяя волосам свободно упасть на плечи. Она не стала включать верхний свет, ограничившись лампой около кровати, и атмосфера получилась слишком уж интимной. А случайно переступив с ноги на ногу, Гермиона вдруг почувствовала сквозь разделяющие их слои ткани напряжённый член Малфоя. — Ох, — удивлённо выдохнула Гермиона, но все слова застряли у неё в горле, когда в следующий момент её охватило дикое желание. Желание задрать платье, избавится от белья и прогнуться в спине, чтобы ощутить его внутри себя. Откровенные, развратные картины закрутились у неё перед глазами, одновременно пугая и маня. Малфой дёрнулся назад, и Гермиона вздрогнула. Страстные видения рассеялись, позволяя ей снова мыслить здраво. — Извини, — прохрипел Малфой. — Я тебя напугал. — Я просто никогда не задумывалась, что мужчины и женщины хотят этого… по-разному, — призналась Гермиона. Ей всё ещё было чуточку страшно и неуютно, но нельзя было отрицать, что в этих картинах, рождённых сознанием Малфоя, не было определённой привлекательности. — Я постараюсь лучше контролировать себя, — пообещал Малфой. — Хорошо, — кивнула Гермиона и облизала пересохшие губы. — Тогда… ещё один поцелуй? Было бы нечестно позволить поцеловать её снова, а потом выставить за дверь, когда она точно знает о его желаниях. Но ей захотелось хоть раз забыть о благоразумии и обдумывании каждого поступка, решиться на что-то немного безумное и неправильное. И Малфой, разумеется, прочитал согласие на продолжение в её сознании, завладев её ртом. Вжикнула молния, и платье упало к её ногам, окончательно отрезая пути к отступлению. От прохладного воздуха по телу пробежали мурашки, но она тут же оказалась прижата к Малфою. — Ты… — сглотнула Гермиона, потянувшись к его галстуку, — всё ещё одет. Пальцы дрожали, и она с трудом смогла расстегнуть его рубашку, а потом перешла к ремню брюк. — Повернись, — попросил Малфой, мягко разворачивая её к зеркалу. Одной рукой он гладил её грудь, задевая сосок, а вторая спустилась по животу к резинке трусиков. — Ты же не думаешь… прямо здесь… — путанно простонала Гермиона, прикрывая глаза. Смотри на себя. Я хочу видеть твоё удовольствие. Как краснеют твои щёки, как ты облизываешь губы, как… Чужой голос в её голове одновременно и приказывал и умолял. Гермиона открыла глаза и вцепилась руками в туалетный столик, ища хоть какую-то опору. Как долго я этого ждал… Горячая волна прокатилась по низу живота и сконцентрировалась в самом чувствительном месте, где уже хозяйничали пальцы Малфоя, лаская клитор. Но этого было недостаточно. Словно отвечая на её невысказанное желание, палец скользнул между влажных складок, проникая внутрь. Гермиона со стоном подалась назад. Хотелось жёстче. Глубже. Не закрывай глаза! Она послушно уставилась на своё отражение. Растрёпанные волосы, призывно горящие глаза, и контраст между светлой кожей Малфоя и её лёгким загаром, оставшимся с осени. Последний кусочек ткани полетел на пол к платью, а смущение продолжало смешиваться с возбуждением, и второе явно лидировало. Сейчас! Ну же, давай! Я хочу. Гермиона потерялась во времени и пространстве, и только член Малфоя, вошедший в неё двумя резкими толчками, принёс долгожданное облегчение. Она слышала стоны, но не могла разобрать, чьими они были. А вот почти звериный рык, прозвучавший то ли наяву, то ли только в её голове, был точно Малфоевским. Она легко подхватила ритм его движений, двигая бёдрами на каждый его толчок, извивалась от его по косновений, подставляя шею за секунду до поцелуя. И не могла оторвать взгляд от зеркала, ведь ей так нравилось смотреть на собственное тело, горящее огнём безумия в умелых руках Малфоя. Я вот-вот… Большим пальцем Малфой провёл по её клитору, безошибочно находя нужную силу нажатия, чтобы она дёрнулась от резко накатившего оргазма. Удовольствие было неожиданно сильным, переплетаясь со спазмами его разрядки. Мышцы влагалища сжимали пульсирующий орган Малфоя, и рваный ритм дыхания вторил этой пульсации, растягивая наслаждение. Только так. Только с ним. Только с ней. Зачем она так долго сопротивлялась своим желаниям, если это было так необходимо и так правильно? Ноги дрожали от внезапной слабости, но сильные руки удерживали её от падения. Пара шагов — и они оба уже на постели, обессиленные и удовлетворённые.

***

Гермиона завернула за угол, ища в бесконечных коридорах спящего Хогвартса своих друзей. Голос Гарри звучал где-то впереди, но ноги упорно несли её в сторону и вниз, в сумрак подземелья, где за очередным поворотом её ждал… Это был Малфой, кривящий губы в издевательской ухмылке. — Грязнокровка! Она подняла палочку, но кто-то напал сбоку, выбив её из рук. Гермиона развернулась и побежала назад, ведь ей нужно найти Гарри, но ход вывел её в большой зал, который никак не мог находиться в Хогвартсе. Она помнила эту комнату в поместье Малфоев. Именно здесь… Беллатриса не обратила никакого внимания на её присутствие и склонилась к кому-то, безумно хохоча. В кричащей от боли девушки Гермиона узнала… себя? И опять она побежала, вверх по лестнице, в свою комнату, где всегда было безопасно, где всегда можно было укрыться. Но дом кишил Пожирателями смерти, провожающими её насмешливыми взглядами. — Слабак… Тебе никогда не стать таким же, как твой отец… Ты не справишься… Шёпот портретов преследовал её на всём пути, но наконец она увидела заветную дверь и вцепилась в ручку. Высокая фигура в тёмной мантии повернулась ей навстречу, и ледяной голос парализовал, лишая возможности сбежать. — У меня есть для тебя задание, Драко. Убей Грязнокровку. Безгубый рот растянулся в жуткой улыбке, и Гермиона закричала, проваливаясь в пустоту. — Гермиона! Гермиона! Она не сразу поняла, что лежит в кровати, а не падает. Открыв глаза, она убедилась, что находится в своей квартире, в полной безопасности, а Волдеморт и Беллатриса давно мертвы. И что зовущий её голос принадлежит Драко. — Кажется, мне приснился кошмар, — вздохнула Гермиона, отгоняя нахлынувшие неприятные воспоминания. Драко отодвинулся на противоположный край постели, чудом не падая на пол. И эта дистанция между ними чувствовалась особенно сильно после прошлого вечера. — Не тебе, — глухо произнёс Драко. — Это был мой сон. — М-м-м, — только и смогла протянуть Гермиона, внезапно осознав, что они оба голые, и единственного одеяла не хватает, чтобы прикрыть их обоих. — Мне надо в душ, — резко поднялся Драко. — Дверь налево? Она подождала, когда он закроется в ванной комнате и быстро принялась натягивать первую попавшуюся одежду. Валяющиеся на полу около туалетного столика вещи Драко и её платье заставили её покраснеть. В утреннем свете её вчерашнее поведение не укладывалось в голове. Услышав звон разбивающегося стекла и грубое ругательство, Гермиона рванула в ванную, так и не успев надеть футболку. — Не двигайся! Я сейчас уберу! — крикнула Гермиона, заметив острые осколки под ногами Драко. Она метнулась в комнату за палочкой. — Репаро! Баночки со всякими кремами, которые она ленилась убирать в шкафчик, стали опять целыми, но нужно ещё было убрать с пола их содержимое. Ну почему она оставила их как обычно на краешке раковины? — Ты не ранен? — с тревогой спросила Гермиона у притихшего Драко. — Извини, я куплю тебе новые… что бы это ни было. — Ерунда, — отмахнулась Гермиона. — Это я виновата, что не подумала заранее. Всё, теперь можешь принимать душ, я убрала. Находиться в тесной комнатке с обнажённым мужчиной было крайне неловко, и Гермиона поспешила выйти, но слова Драко остановили её на пороге: — Я вообще не имел права оставаться на ночь. Ты не должна видеть все эти ужасы, которые до сих приходят по ночам. — Мне тоже иногда снятся кошмары. В этом нет ничего страшного. — Но это страшно! Мне не стоило приближаться к тебе. Я заслужил всё это, но ты… Гермиона прикусила губу, не в силах смотреть на Драко, когда он выглядел таким несчастным. Даже метка не вызывала сейчас привычной брезгливости, а лишь свидетельствовала о непростом выборе, перед которым он был поставлен. — Не говори так. Я приготовлю кофе и яичницу. И потом мы всё обсудим, — улыбнулась Гермиона, ободряющее дотрагиваясь до его локтя. Я почти стал убийцей. Я не смог уберечь своих близких, как не пытался. Я не заслужил этой проклятой жалости. Оставь меня в покое, Грейнджер! Ради Мерлина, уйди! Какого чёрта ты изображаешь из себя заботливую мамочку, когда всё, что мне нужно — это пара минут в одиночестве, чтобы успокоиться?! Гермиона резко отшатнулась. — Кофе и яичница — просто чудесно, — ровным голосом сказал Драко, будто сейчас не его голос кричал в её голове. — Не волнуйся, я уже держу себя в руках. Она молча закрыла дверь, и аккуратной стопочкой сложила его одежду на кровати, прислушиваясь к шуму льющейся воды. Кажется, на этот раз там всё было в порядке, если, конечно, не думать о душе Драко.