Занимательные последствия перемирия

— Ну же, РЕЩЕ!— Если что и могло выдать Шакса с потрохами, так это известный всем громкий командный голос, от которого, казалось, тряслись стены, а также соответствующий горячий характер, способный расплавить на своём пути и железную дверь. Лорд Горнила сейчас находился в несколько странной ситуации, как и все они в последние месяцы: между враждующими некогда расами был заключён союз, который довольно-таки резко всем показал, что война была всего лишь пустой тратой времени. От мирных союзов оказалось настолько много пользы, что бойни быстро прекратились, позволяя дружественным и тёплым отношениям растечься в некогда чужих душах. Дошло до того, что их «виды» перемешались: уже с первого месяца в Башне гуляли представители Улья, Падших, Вексов, Кабал и Одержимых, тогда как по чужим территориям без зазрения совести гуляли и Стражи, выполняя совместные с первыми задания. Получилось и так, что среди разных рас начали появляться «половинки». Скажи кто-нибудь Шаксу о том, что он будет со страстной охотой проводить свою ночь с представителем Улья, он бы ни за что не поверил да ещё бы раскроил этому человеку череп вдобавок. Скованные порыкивания под ним, впрочем, не утратившие ни йоты энтузиазма с начала своеобразной «тренировки на выносливость», привлекали внимание только мгновениями, когда они становились достаточно громкими, чтобы вновь замедлить темп, отсрочивая уже седьмой оргазм. Рыцарь под ним, крепко привязанный к кровати, а также туго, но осторожно подвязанный у основания яйцеклада, чтобы не быть способным выпустить из себя питательный предэкулят, довольно липкий и густой, но полностью бесцветный, без запаха и вкуса, изо всех сил старался соответствовать чужим высоким требованиям, двигая хитиновыми бёдрами в крепком быстром темпе, заставляющем и воина Улья зайтись испариной, пока человек раздавал указы. — СА’АН, НЕ ОТЛЫНИВАТЬ, ПОКАЖИ ВСЁ, НА ЧТО СПОСОБЕН!— Сердито гаркнул светловолосый мужчина, испещерённый шрамами, двигаясь в такт в ответ чужим движениям, отчаянно следовавшим за разрядкой внутрь тёплого тела сверху. Были чувства, что они уже давно проводили подобные «сессии». Да и, казалось, будто бы двое были знакомы всегда: с самого начала перемирия Рыцарь облюбовал более низкую, но невероятно волевую и сильную фигурку, вручая ему над собой тотальный контроль. В постели так точно. Это всё начиналось с глупого проведения времени вместе, глядя на город, а потом становилось всё более и более чувственным, а потом, может быть, и безумным. Впрочем, Шаксу всегда нравилось побольше и погрубее, так что он не видел в этом проблему, как и Са’ан, привыкший к подобного рода сценам с самого «вылупления»: Улей был известен своим агрессивным спариванием. Со стороны актива, а не пассива, правда, но не суть. Крепкие когти вцепились в железный каркас кровати, изгибая ту, будто бы пластилин в руках, пока ярко-зелёные глаза с упоением и вожделением смотрели на «своего Стража». У насекомообразных не было понятия «моногамия», так как все они были на одно лицо и партнёр менялся каждый раз, руководствуясь правилом «кто первый попался, с тем и спариваются», однако у людей было совсем не так, что, честно сказать, Рыцарь быстро и легко принял. Не узнать Лорда Шакса из всех людей здесь было бы непростительной глупостью. Из трахеи воина вырвался очередной низкий рык, с которым наросший темп вновь замедлился. Мужчина на нём смотрел вниз с победной улыбкой, такой прекрасной и уверенной, что хотелось сорвать все оковы и накинуться на него со всеми своими кипящими чувствами. Шакс, кажется, заметил эти чувства, воспламеняющиеся в его партнёре. — Ещё пара заходов, Са’ан,— Голубоглазый мужчина изящно наклонился прямиком к чужому лицу, меняя свою улыбку на обольстительную. Он почувствовал, как яйцеклад внутри него дёрнулся, будто бы старательно пытался заполнить его предэкулятом вновь и вновь.—…И потом я тебя развяжу, а ты сможешь взять меня так, как пожелает твоя душа,— Поцелуй, каким человек одарил жвала Рыцаря мог бы с лёгкостью перекинуть последнего через черту удовольствия, но чёртов бантик на его половом органе мешал даже больше, чем прежде. — А ТЕПЕРЬ ДВИГАЙ БЁДРАМИ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ!