Занимательные последствия перемирия

«Шакс особенный, правда? Он то орёт на всех, то играет в вышибалы с детьми... Хотя, когда играет, он... тоже орёт.» — Призрак. — УВОРАЧИВАЙСЯ!!! РЕЩЕ!!!— Дети вокруг уже больше даже не вздрагивали, а находили в этом какой-то особый сорт комедии, когда их весёлый гогот буквально напрочь заглушался громкими, яростными выкриками их вышибалы, способного метать мяч с такой силой, что, казалось, он мог пробить им толстую бетонную стену. На самом же деле, едва ли он кидал его настолько сильно, чтобы причинить нестерпимую боль маленькому ребёнку. Кто бы ни говорил, но Шакс с особенной ответственностью подходил к играм с детьми; иначе бы Горнила, наверное, и вовсе не существовало. В конце концов, Стражи были теми же детьми, которые тащили с собой всё подряд, разве не так? С одним только тем отличием, что стоили целой армии. — ДЖОШ, МЯЧ!— Громкоголосый, мягко говоря, мужчина всегда сигнализировал, когда метил в новую цель, давая ей фору, которую она могла использовать, чтобы увернуться. Не всегда этого было достаточно для ребёнка, но самые ловкие и долго играющие уже были натасканы этой фразой, выработавшей в них условный рефлекс. Шакс кричит что-то, что отдалённо напоминает «мяч», — уворачивайся, Шакс просто кричит — беги и прячься. Играли обычно до тех пор, пока запыхавшиеся дети не валялись на земле игровой площадки или не висели на сопровождающем Стража Рыцаре Улья, вычурного со своей природной бронёй и широкими рогами, на которых можно было повисеть, как на турнике. Создание было не против, с интересом разглядывая человеческих «личинок», которые, стоило ему обозначить свои мирные намерения, липли к нему, как коты к тёплой батарее. Не раз и не два его использовали в качестве живого щита во время вышибал, от которого мяч отлетал прямо в окна близ стоящих зданий, за пределы площадки кому-то в голову или просто-напросто лопался от того, что налетал на острые выступы на хитиновой броне. — Са’ан! Ты ДИСКВАЛИФИЦИРОВАН! В качестве спортивного инвентаря ТОЖЕ!— Грозно кричал в таких случаях Шакс, взмахивая руками и жестикулируя ему в сторону границ площадки, где обычно стояла пара скамеек, с которых за игрой следили выбитые игроки и любопытные зеваки. Не допущенный до игры или тоже выбитый, он находил удовольствие в том, чтобы просто смотреть со стороны или участвовать в весёлых детских разговорах под боком. Рыцарь Улья не мог говорить с людьми напрямую, издавая лишь стрёкот, рокот и рычание, однако этого, кажется, было вполне достаточно, чтобы обрадовать пытливые детские умы, находящие в его ответах достаточно смысла, чтобы интерпретировать их на свой язык. Даже если они не могли получить от него развёрнутого ответа, было достаточно наводящих вопросов по типу «да/нет», чтобы разговор продолжался. В конце концов, кто-то «взрослый» же должен был присматривать за ними и за Шаксом тоже?