Несколькими часами ранее
***
В баре царил полумрак. От кромешной тьмы его отделяла тонкая грань. Светильников и свечей на столах явно не хватало для того, чтобы в полной мере осветить достаточно большое помещение. Посетители походили на размытые сумеречные тени, но Персей отчётливо чувствовал: все их взгляды прикованы к нему. Воздух в баре пропитал грубый, отдающий дёгтем, запах табака, а также нечто невыносимо приторное, будто бы ему прямо к носу поднесли коробку тростникового сахара. Поморщившись, Хромой Плащ направился к барной стойке. Взгляды устремились следом. — Американо, пожалуйста, — сказал Персей, разместившись на изношенном и неудобном барном стуле, который с виду держался из последних сил, чтобы не рассыпаться в труху. Зооморф-бизон, выступающий в роли бармена, оторвался от нерасторопного протирания стаканов и уставился на гостя. Природа больше наградила его чертами быка, нежели человека, а потому было трудно понять: свирепый бычий взгляд шёл в комплектации от рождения или ему так сильно не понравился заказ. — Здесь тебе не кофейня, — цокнул бармен. — Так я и не кофе попросил, — парировал Хромой Плащ, выжидающе смотря на здоровяка. Бармен тяжело вздохнул и взялся за заказ. — Мне нужно встретиться с Гермесом. Прямо сейчас. Ты знаешь, где он прячется, Минос. И ты скажешь, где это место, — озвучил требование Персей, как только стакан с ярко-алой жидкостью и долькой апельсина коснулся стола. — Мог и не говорить. Зачем бы ты ещё вздумал явиться сюда, — сухо подметил зооморф. — Я не нарушал нашу договорённость, а поэтому имею смутные представления, по какой вдруг причине должен тебе что-то рассказывать. — Будет хуже, Минос. Ты ведь и сам это понимаешь, — сказал Персей и сделал глоток коктейля, не отрывая взгляд от быка. Бокал рухнул на пол, разбившись вдребезги. Кончики пальцев Хромого Плаща держали лезвие топора, острие которого самую малость не доставало до его шеи. — Думал, не смогу заметить эту детскую иллюзию? Ребёнок и тот справился бы лучше, — замотал головой Хромой Плащ. Плащ на Персее начал слабо колыхаться, хоть никакого сквозняка в помещении не наблюдалось. Вмиг из него вырвались не меньше пары дюжин полос тканей, принявших форму острых лезвий. Со стороны могло показаться, что это были щупальца кальмара или же ветви могучего древа, выросшие прямо из спины Хромого Плаща. Бар заполнили лязг упавшего на пол оружия, крики, ругань и всхлипы. Все посетители бара, одновременно напавшие на Персея, были проткнуты насквозь «тканевыми» лезвиями и удерживались ими в воздухе. Минос с трудом переводил дыхание: два клинка, вошедших в плечо и живот, приковали его к тому, что осталось от барного стеллажа — туша зооморфа разнесла его вдребезги. — Ты же не произносил заклинание. Так почему? — не понимал бармен и вскоре перешёл на крик, когда лезвия медленно начали покидать его тело. Соратники Миноса рухнули вниз, орошая деревянный пол кровью, а полосы тканей, плавно и грациозно извиваясь, вернулись назад в плащ Персея. — О, ещё как произносил. Но так тихо, что ты ничего не услышал. Не стоит волноваться: я не задел органов и крупных артерий всех этих мразей. К глубокому сожалению, они не умрут, — сказал Хромой Плащ. — Может, теперь ты стал более разговорчивым? — Да ты хоть понимаешь, что он может сделать со мной, если я предам его? — зарычал бык, но резко притих, когда конец трости Персея упёрся в пах быка. — Последнее время что-то не так с рукой. Так и норовит соскочить и выдвинуть лезвие, — пожаловался Персей. — Ты боишься Гермеса? Ты даже не представляешь, что я могу с тобой сделать. Да, из-за клятвы, которую дал, я не могу никого убить. Но поверь — перспектива смерти в разы привлекательнее, — прошептал Хромой Пращ. Из плаща Персея вновь вырвалась ткань, но приняла форму не клинка, а человеческой руки. Отросток поднял с пола упавший с нижней полки стеллажа флакон с золотистой жидкостью и поднёс его к лицу заклинателя. — Я видел, что «Амброзия» делает с людьми и другими расами. Видел, во что они превращались. В том числе и дети. Приторно-сладкий. Такой вкусный и манящий, в точности, как сахар. Я не позволил продавать эту дрянь в районе Афины, но он ведь такой крохотный в сравнении с остальным городом. Иногда жалею, что поклялся не убивать. Может быть, всё же стоит отомстить за всех тех, кого погубило содержимое этого флакона. Отомстить за всех, кому твоя шайка его продавала и продаёт до сих пор? — спросил Хромой Плащ, разглядывая флакон и сильнее сжимая трость. Подбородок Миноса задрожал, а зубы невольно застучали друг о друга.***
Персей остановился перед небольшой заброшенной церковью. Определить в честь какого бога она когда-то возводилась сейчас было уже невозможно из-за обильного количества мха, покрывающего все стены, и остатков обвалившейся деревянной крыши. Быть может, семья этого бога была изгнана из Орарио? Повелевал ли он семьёй мошенников или убийц? Или же сам решил покинуть этот мир и вернуться на Небеса. Выяснять это Хромой Плащ точно не собирался. — Вряд ли бы ты стал прятаться в подобном месте, где от сырости и запаха гнили хочется повеситься. Но, зная тебя, смотреть нужно не поверхностно. Ведь всё не то, чем кажется на первый взгляд, — Персей достал из кармана плаща сферическую бронзовую дверную ручку, которой любезно согласился поделиться хозяин бара. Дверь церквушки, на удивление, сохранилась и в данный момент была открыта. Ничего, кроме развалин, грибов, мха и прочих растений, внутри строения наблюдать не приходилось. Хромой Плащ закрыл дверь и вставил на место отсутствующей ручки бронзовую из бара. Он ожидал, что, например, дверь засияет или как-то изменит внешний вид, но этого не случилось. Зная, что Минос не мог обмануть, Персей открыл дверь и чудом смог удержать возглас изумления. Пространство за дверью в десятки раз превосходило то, что Хромой Плащ видел внутри церкви. Потолок подпирали колонны в ионическом стиле, стволы которых обвивали две обращенные друг к другу каменные змеи — один из символов Гермеса. Потолок был выполнен в стиле ночного неба, в точности воспроизводя каждое созвездие. В позолоченных подвесных люстрах полыхало пламя, хоть Персей и полагал, что оно вовсе не настоящее. Каждый закуток пола застилали персидские ковры. Хромому Плащу даже захотелось снять обувь и прочувствовать ступнями всю эту мягкость и прелесть. Со стен свисали гобелены, изображающие различные вариации Гермеса в представлении людей до того, как он лично спустился в мир смертных. В центре холла возвышалось древо, ветви которого украшали золотые яблоки. Если Персей достаточно доверял своей памяти, то такое чудо росло чуть ли не на самом краю мира, а их эффект мог продлить человеческую жизнь практически вдвое. — Видимо, все боги любят шиковать на славу, чёртов выпендрёжник, — Сплюнул Персей. Стоило Хромому Плащу только войти внутрь и закрыть за собой дверь, как к нему тут же подошёл сопровождающий. Будто бы заранее осведомлённый, что гость придёт с минуты на минуту. Скорее всего так и было. — Здравствуйте, многоуважаемый гость. Меня зовут Лулуне Луи. Позвольте сопроводить вас к господину, — Босая девушка в лице зооморфа-собаки, одетая в довольно милый купальник, поклонилась. — Да, буду признателен. А на тебе стандартная форма семьи Гермеса? — решил уточнить Хромой Плащ. — Господин Гермес хочет, чтобы во дворце мы ходили в таких нарядах. Его это очень радует, — улыбнулась Луи. — Кто бы сомневался, — хмыкнул Персей. — Прошу, снимите обувь и следуйте за мной, — Девушка ещё раз поклонилась, почтительно дожидаясь, пока гость снимет обувь, а это было довольно непросто. По крайней мере ступни Хромого Плаща во всю наслаждались пребыванием в этом месте, чего нельзя было сказать про остальное тело. Поводив Персея по нескольким монументальным коридорам, девушка остановилось возле дверного проёма, но без дверей. Их функцию брали на себя бархатные шторы с вышитой эмблемой семьи Гермеса. — Господин ожидает вас, — Луи в последний раз поклонилась и удалилась. Чуть не запутавшись в массивных и пышных шторах, Персей прошёл внутрь комнаты. В отличии от остального дворца, её даже можно было бы назвать довольно скромной. В воздухе витали клубы дыма, но в отличии от бара Миноса, Хромой Плащ вдыхал насыщенный запах шалфея и лаванды, а не табака, но тем не менее так же перемешанный с карамельным запахом амброзии. Несколько флаконов стояли на декоративном стеклянном столике перед диваном, на котором и развалился сам Гермес. Закинув ноги на столик, он раскуривал роскошную кисэру, а свободной рукой поглаживал по голове синеволосую девушку, лежащую у него на груди. Тело Гермеса прикрывала лишь белая набедренная повязка, тогда как дама и вовсе была без одежды. Увидев Персея, Гермес расцвёл в улыбке. — Я чрезмерно рад тебя видеть, милый Хромой Плащ. Я говорил это раньше и продолжаю говорить до сих пор: в моём доме ты всегда будешь желанным гостем, пусть мне уже и не вспомнить, когда в последний раз ты заглядывал на огонёк. Осмелюсь даже заявить, что сегодняшняя встреча предначертана нам самой судьбой, — произнёс Гермес. Бог наклонился и поцеловал девушку в лоб. — Прости меня, Андромеда. Сердце обливается ихором, но боюсь, что мы должны прерваться. Позволь мне поговорить с другом в одиночестве, — В голосе Гермеса звучала грусть. — Обещаю, я буду страдать каждую секунду нашей с тобой разлуки. Капитан семьи Гермеса нежно погладила бога по щеке, после чего поднялась и направилась к выходу, так и не потрудившись прикрыть своё тело. Окинув Персея пренебрежительным взглядом, Асфи растворилась в бархате. — Умоляю, не стоит стоять и подвергать себя пытке. Присаживайся, куда будет удобно. Мои колени так же не против, — Улыбнулся Гермес. — Слишком большая честь. Мне хватит и этого стула, — отрезал Персей. — Чай, кофе, или, может, что-нибудь покрепче? — осведомился бог. — Ты же в курсе, что произошло с Афиной, не так ли? — напрямую спросил Хромой Плащ. — Да, к сожалению, — вздохнул Гермес. — Такая трагедия. Кто же мог подумать, что моя дорогая сестрёнка, самая мудрая и сострадательная из богинь окажется способной на такое зверство. Погибло как минимум 17 богов и богинь, а их последователи? Что же теперь будет с ними. Стоит об этом подумать и начинает бросать в дрожь. И ведь если бы не моё плохое самочувствие, по причине которого я вежливо отказал сестре во встрече, среди этих богов мог оказаться и я сам. Персей сжал кулак. — Хватит нести эту чушь. Ты не меньше меня знаешь, что она просто не способна на такое! Это всё подстроили и подставили её! — И кто же мог такое провернуть? — наигранно удивлённо спросил бог. — Может, наконец перестанешь изображать дурочка, серый кардинал Орарио? — Скрипнул зубами Хромой Плащ. — Я видел одного из них в нашем доме. Убийцы, которые возомнили себя мстителями за Зевса и Геру и где-то раздобыли древнее оружие, уничтожающее богов! Не пойму, зачем я рассказываю это тому, кто знает намного больше меня самого. Напуганные и обосравшиеся боги потребуют жестокой мести и надавят на Гильдию, которая не станет ни в чём разбираться. Вина за все убийства ляжет на Афину. Мне даже страшно представить, какое же наказание ей могут придумать. И что после сделают с моими братьями и сёстрами! — Ситуация действительно плачевная. Всё, и правда, указывает на Афину, а из доказательств обратного у тебя есть лишь слова, довольно неубедительные однако. Боюсь, мою сестру ждёт ужасный финал, — Гермес выглядел так, будто бы всеми божественными силами пытался не разреветься. В ярости Персей смахнул со стола несколько флаконов амброзии. Они улетели в стену комнаты, разбились и запачкали своим содержимым один из гобеленов с изображением Гермеса. — Один из моих любимых, — горько вздохнул Гермес. — Ты прекрасно знаешь, зачем я пришёл! Перестань уже ломать комедию и придуриваться, — прорычал авантюрист. Гермес развёл руками, поднялся с дивана и принялся не спеша прохаживаться по комнате. — Разумеется, знаю. Зачем же ты ещё можешь прийти ко мне? Зачем же ко мне постоянно кто-либо приходит? Толпятся целыми табунами, ненасытно жаждут встречи, готовые разорвать другого за лишнюю минуту разговора со мной. Всё это ради одного — чтобы просить. Умолять меня помочь им решить их проблемы, облегчить существование, скрасить серые будни, подарить удовольствие. Всё, что только способно воплотить их воображение. Просить и просить, — Гермес остановился за спиной Персея и положил ему руки на плечи, принявшись их массировать. — Думаешь, ты чем-то от них отличаешься? Ты ведь пришёл просить не ради себя и своих эгоистичных желаний. Ты хочешь спасти Афину и её семью. Но так ли это всё бескорыстно, как кажется на первый взгляд? Твоё хрупкое сердечко так быстро бьётся. Гермес наклонился и прошептал Хромому Плащу на ухо: — Какого лоно моей сестры? Хочешь, угадаю её любимую позу? Персей вскочил и схватил Гермеса за горло, прижав его к стенке. Ноги бога оторвались от земли. — Ты контролируешь всё, что пересекает и покидает границы Орарио. Кто ввёз это проклятое оружие в город несколько недель назад? Говори, а иначе… — пелена неконтролируемой ярости заволокла глаза Хромого Плаща. Гермес звонко рассмеялся настолько, насколько, конечно, это позволило сжатое в медвежье хватке горло. — А что «иначе», Персей? Отправишь меня на Небеса? Я помню, кем ты был несколько лет назад. Самым разыскиваемым убийцей в Орарио. На тебя в самом деле была объявлена охота. И ты бы сдох, как вшивый дворовый пёс, если бы не твоя ненаглядная Афина. Она так сильно хотела тебя спасти, что пришла ко мне и на коленях умоляла о помощи. Как же я мог отказать своей горячо любимой сестре? Доказательства твоих зверств растаяли в воздухе, а свидетели всё забыли всего за несколько дней. Но у меня есть предчувствие, что если со мной что-то сегодня случится, все улики могут появиться вновь как по-волшебству. Конечно, это только предчувствие, но оно меня никогда не подводило, — прохрипел Гермес. — Разрушишь всё, что она так бережно делала для тебя? Как же ему хотелось свернуть эту мерзкую шею. Набрав полную грудь воздуха, Персей медленно выдохнул и отпустил бога, потерянно вернулся на стул. — Надо будет попросить Андромеду помассировать мне шею. Не буду принимать это близко к сердцу, дружище, учитывая, как ты сейчас расстроен, — сочувственно сказал Гермес, потирая красную шею. — Чего ты хочешь? — могильным голосом спросил Персей. Гермес выудил откуда-то небольшой лист бумаги и положил на стол. — Выполни для меня одно крохотное поручение. И взамен получишь самую подробную информацию о тех, кто тайно пронёс древнейшее оружие в Орарио. Она тебя приятно удивит, обещаю, — Гермес похлопал Хромого Плаща по плечу. — С твоим уровнем сил и умениями разобраться будет намного проще, чем даже всем силам моего семейства. Я заботливый бог и беспокоюсь за своих детей. Поэтому в последнюю очередь желаю, чтобы хоть кто-то из них пострадал. — Прямо как твоё беспокойство о погибших братьях богах? Или о сестре? — осведомился Персей. — Думаешь, божественная солидарность чем-то сильно отличается от людской? Не забывай, кто вас когда-то породил, — парировал Гермес. — Что за поручение? — Вернулся к основной теме авантюрист. — С недавнего времени у меня появился конкурент в поставках и продаже амброзии. Мне нравилось быть монополистом в этой сфере, и я очень не хочу разделять её с кем-то ещё. Дарить людям пищу богов и чувствовать их радость от её вкушения — это лишь моя награда, — блаженно сказал Гермес. — На этом клочке бумаги отмечен примерный маршрут в логово конкурентов. Один из моих детей разведал маршрут для тебя и заплатил за него головой. Я почувствую себя лучше, когда он будет отомщён, — озвучил просьбу бог хитрости и шантажа. — Я никого не буду убивать, — отрезал Персей. — Ах, да, клятва. Понимаю. Это и не нужно. Главное расчисть путь и обезвредь всех врагов. Мои дети после со всем разберутся сами, — заверил Гермес. Подняв записку со стола, Персей направился к выходу. — И ещё кое-что, — крикнул вдогонку Гермес, из-за чего Хромой Плащ обернулся. — Их возглавляет какое-то божество. Я склоняюсь к египетскому. — Египетскому? — переспросил Хромой Плащ. — Да. Одно из божеств, чью семью тысячелетие назад разгромила семья Зевса. Или, может быть, здесь подойдёт «полностью стёрла с лица земли»? Такая ирония, не находишь. Ты завершишь то, что твой прошлый владыка начал множество веков назад. Эти парни довольно отчаянные и безбашенные. Желаю удачи. Луи проводит тебя к выходу.***
— Ты точно уверен, что это хорошая идея? Все думают, что госпожа устроила теракт, и по городу объявлена облава на всех членов семьи Афины. Мы еле-еле смогли избежать уже три задержания, но удача рано или поздно закончится, — тревожным голосом спросил Глима. — К тому же, достопочтенная Гефест была одной из гостей, а поэтому не исключено, что этот твой знакомый кузнец может считать, что наше семейство пыталось убить его божество. Почему бы ему не закричать и не сдать нас? — уточнил гном-переросток. — Во-первых, Вельф не просто мой знакомый кузнец. Он мой хороший и старый друг. Знал бы ты только, какую скидку он сделал мне на молот. Во-вторых, в отличии от тебя, Глима, у Вельфа есть мозги. Госпожа Гефест была лучшей подругой нашей богини. Вельф отлично это знает и должен понимать: взрыв был кем-то специально подстроен. Хотели ли эти убийцы перевести стрелки на Афину или же просто поубивать как можно больше гостей, а крупнейший благотворительный вечер госпожи пришёлся как раз им на руку — этого мы не знаем. Но знаем одно: если ничего не предпринять, то жди огромной беды. Госпожу и нашу семью надо срочно спасать, — Эбрульф ещё раз объяснил ситуацию сомневающемуся Глиме. — Пригнитесь. Эбрульф, Глима и Белл спрятались в густых зарослях камыша, растущего вдоль речки. Очередной патруль долго осматривался, но, в конце концов, дружно заключил, что источником шума было какое-то бездомное животное, ведь никто не захотел мочить ноги, и двинулся дальше. — Пронесло. Вон дом Вельфа, рукой подать. Идёмте, — Олдбак собирался вылезти, но Глима остановил его. — Послушай, Миах же передал приказ капитана: спрятаться и не выходить ни под каким предлогом. Может, не стоит так рисковать? Давай вернёмся и тихонечко продолжим тренировать Белла? Мы понятия не имеем, сможет ли вообще этот кузнец нам помочь. Капитан со всем разберётся один, я уверен! — продолжал нервничать Глима. — Ты совсем сбрендил, да? Мы на грани уничтожения, и если… — неожиданно Кранел взял гнома за руку. От такой неожиданности Эбрульф замолчал. — Я понимаю, Глима, что ты беспокоишься за нас, ведь мы на волоске от того, чтобы быть пойманными. Я понимаю, что это крайне опасно, и тем более у меня почти нет никакого боевого опыта и навыков, чтобы говорить такое, но всё же. Я только-только начал узнавать вас лучше, только начал свыкаться с мыслью, что у меня такая замечательная семья и лучшая на свете богиня. И мне безумно страшно! Страшно, что всё это может исчезнуть! Исчезнуть снова! Этого намного ужаснее, чем оказаться в тюрьме или быть изгнанным из Орарио, пусть и навечно. Я готов сражаться за то, чтобы защитить вас всех, свой новый дом, свою богиню, учителя. Пойти на любые опасности, если это смоет с госпожи любые ложные обвинения, — решительно заявил Белл. — Даже если это окажется в пустую, мы должны попытаться. Должны поддержать Персея, пусть наша помощь и будет лишь крупицей того, что делает сейчас сам капитан. — Как же порой внешность может отличаться от характера, — усмехнулся Эбрульф. — Пацан дело говорит. Мы должны попытаться, Глима. Гном тяжело вздохнул. — Хорошо, будь оно не ладно. Но потом мы сразу вернёмся и будем ждать капитана. Иначе мне придётся применить силу, — согласился гном. Лицо Вельфа явно не выражало восторга от вида широко улыбающегося эльфа, гнома и человека. — Прости, Вельф, но патруль приближается и нам придётся войти без приглашения, — затараторил Эбрульф, и троица затолкала кузнеца Кроццо в его же дом и быстро закрыла за собой дверь. — Ещё раз прости за это, Вельф. И, привет. С того раза, как выпивали в прошлый раз, у меня в семье пополнение. Это Белл Кранел. Выдающийся новичок, крайне перспективный, — В лучшем свете коротышка-эльф представил Белла другу. — Рад знакомству, — Улыбнулся Белл и протянул руку. В смятении Кроццо пожал её. — Д-да, тоже рад знакомству, я Вельф Кроццо, но ты, скорее всего, уже в курсе. Ребята, а что вы тут в принципе делаете? — недоумевал красноволосый кузнец. На нём были запачканная сажей бандана и не менее грязный фартук кузнеца. Видимо, до прихода внезапных ночных гостей Вельф работал в кузнеце, а трио из семьи Афины его отвлекло и выбило из колеи. — Надеюсь, ты не веришь в эти бредни, что наша госпожа подстроила этот взрыв? Это подтасовка, заговор и коварный обман, — сказал Эбрульф. Вельф устало опустился на стул, подперев лоб рукой. — Нет, не верю. Ваша богиня точно не из таких. Но произошедшее сегодня, точнее уже вчера, просто какая-то дикость. Мне до сих пор сложно прийти в себя и в полной мере осознать произошедшее. Будто бы это не может быть правдой. Если бы госпожа Гефест не пожелала от духоты выйти и подышать немного свежим воздухом в саду, то нас с ней сейчас могло бы и не быть, — выдохнул кузнец. — С твоей владычицей всё хорошо? — решил убедиться Эбрульф. — Да, более-менее. Она отделалась лишь парочкой ушибов от взрывной волны. Мне приятно слышать заботу от вас, но к чему это всё? Сейчас точно не лучшее время для встреч с друзьями, новых знакомств и утешений. Вас разыскивают по всему городу. Если сюда кто-то зайдет, то вам, как и мне, может сильно не поздоровиться. Вам лучше уйти и где-нибудь притаиться, пока всё не разрешится, — пояснил Кроццо. — Само оно уже не разрешится, Вельф. Ты должен это осознавать. Госпожа Афина в смертельной опасности, и мы хотим помочь ей как можно скорее. Поэтому мы и пришли к тебе. Можешь сопроводить нас к своей владычице? — спросил Эбрульф. — Попробовать было бы можно, конечно, но, во-первых: не все разделяют мои убеждения в том, что ваша семья не виновна. Они не так хорошо общались с Гефест, чтобы знать в каких она была отношениях с владычицей Афиной. Привести вас в Дом Гефест — всё равно, что сразу сдать Гильдии. А во-вторых: госпожа сейчас в глубоком шоке и впала в некий транс. Она не говорит, не двигается и ничего не ест. Вряд ли она способна принять вас в таком состоянии, — Замотал головой кузнец. — Очень жаль. Она была нашей последней надеждой. Тогда мы пойдём, но всё равно спасибо тебе. Надеюсь, Гефест скоро поправится и придёт в себя, — горько вздохнул мини-эльф. Троица направилась к выходу. — Погодите, а что именно вы хотели от госпожи? Чем она могла вам помочь? — спросил Вельф. Белл достал из рюкзака стеклянную баночку с несколькими металлическими осколками. — Их вытащил из Хромого Плаща бог Миах. Часть бомбы, заложенной в торт на празднике Афины. Мы надеялись, что Богине-Кузнецу они могли бы сообщить хоть какую информацию о том, кто создал такое оружие. Ведь древнее оружие, созданное богами, точно не могло иметь форму бомбы, — объяснил замысел Эбрульф. — Можно? — уточнил Вельф. — Да, разумеется, — ответил Белл и протянул банку Кроццо. Он разглядывал её несколько минут, потом поставил на стол и быстро скрылся в соседней комнате. — Что он задумал? — спросил Глима, на что Эбрульф и Белл лишь пожали плечами. Вскоре Вельф вернулся обратно, держа в руках склянку с прозрачной жидкостью. — Нужно кое-что проверить. Я одолжу один осколок, надеюсь, вы не против, — С этими словами Вельф достал осколок и бросил в склянку. Несколько секунд ничего не происходило, но потом все четверо заметили, как из осколка стал выделяться газ кислотно-зелёного цвета. — И что это значит? — спросил Эбрульф. — То, что ваша идея верна. Гильдия уже оповестила нас об этом кошмарном оружии, убивающем богов. Да и когда-то госпожа Гефест сама рассказывала нам про него. Некий кузнец в Орарио, наверняка работающий на тех, кто подставил богиню Афину, смог переплавить оружие и придать ему форму бомбы. На это способен настоящий виртуоз, профессионал своего дела. И без мощной, прокачанной способности кузнеца сделать нечто подобное невозможно. Такая сила точно оставила бы на творении часть божественной фалны кузнеца. Чтобы было понятнее, представьте, что мы охотники и ищем в лесу следы. Остаточная фална на оружии — точно такой же след, — объяснил Вельф. — И по этому следу можно определить — какой кузнец создал оружие? — спросил Кранел. — Абсолютно верно, Белл. Такой след оставляет любое оружие, созданное первоклассными кузнецами. Поэтому его так тяжело подделать. Необходимо только провести один ритуал, и всё тайное станет явью, — кивнул Вельф. — Ты можешь провести этот ритуал? — уточнил Эбрульф. — Разумеется. Идёмте со мной, — сказал Вельф и взял банку. Кроццо отвёл троицу в свою персональную кузню. — За какие такие заслуги тебе, несомненно талантливому, но ещё довольно молодому по меркам кузнецов юноше, Гефест разрешила выделить персональный дом с кузней? А, Вельф? — хитро прищурился Эбрульф. — Эм, ну, я…как бы объяснить… — сильно смутился Кроццо. Глима дал эльфу лёгкий подзатыльник. — Не отвлекай господина Вельфа, будь так добр. Нам ценна каждая минута, — сурово сказал гном. — Всё, молчу, молчу, — закивал эльф, продолжая улыбаться. Вельф стал шариться в своих здоровенных шкафах и на полках, забитых всевозможными породами, ресурсами из Подземелья и останками монстров. Потихоньку он доставал различные ингредиенты. Для троицы друзей это были: разноцветные камушки, ещё одни разноцветные камушки, бесцветные камушки, кожа какого-то монстра, коготь и тому подобное. — Не может быть, — в панике сказал Вельф, начиная активно перебирать содержимое одного из ящиков в углу кузни. — Когда так говорят, ждать чего-то хорошего явно не стоит, — Напрягся Эбрульф. — Они закончились. Прекрасно. Как назло, в самый неподходящий момент, — Вздохнул Вельф, поднимаясь с колен. — Последняя составляющая ритуала. Один кристалл, растущий только в Подземелье. — Где именно? — уточнили вся троица. — Начиная от десятого этажа и ниже, — ответил Вельф. — Ну что же, выхода нет. Если хотим спасти Афину, надо идти на десятый этаж, — потирая виски, заключил Олдбак. — Расскажи, как выглядят эти кристаллы? Может, есть рисунок, иллюстрация? — Вам ничего из них не понадобится. Я пойду с вами, — внезапно объявил Вельф.