Встреча

Злобным оскалом остовы заборов Встречают меня в позабытой деревне. Ночью я пойман в долгой дороге, Пойман, в тревоге, под пасмурным небом. И в спину как будто смеется мне кто-то. Смеётся беззвучно, лишь качаются тени. Они мчатся за мной, заползают под кожу, Пытаясь остановить мое сердцебиение. Я в мыслях потерян, потерян в пространстве Я безоружен рисуя кошмары. Я вошёл в чью-то избу, что была у дороги, Что была у дороги рядом с тёмным оврагом. В избе разломав хозяйскую мебель, В старой печи из неё огонь запалив, Руки тряслись, и я себя успокаивал. Ну же, рассвет, старайся скорее прийти. Дыхание было тяжёлым и частым, По крыше ударил сентябрьский дождь. В окна разбитые врывается ветер, Кидает меня, озябшего, в дрожь. И ветер качает повисшие ставни. Ставни скрипят как повешенный вор. Я сдался на милость ласкающей дреме, Провалившись в манящий, поверхностный, сон. Не знаю, сколько прошло часов иль мгновений, Как грохотом сильным меня разбудила гроза. Грома раскат и вспышка от молний Осветила внезапно предо мной старика! Дряхлого, будто сто лет здесь живущего. В грязных лохмотьях, со злобой в глазах. "Как ты посмел в мою избу врываться? Без стука, без спроса. Ты слышишь меня?!" Я от страха не смог говорить или двигаться, Я не мог даже думать, мог только дышать. Старик пред лицом моим оказался И со всей силы в сени откинул меня. "Ты вор? Ну так красть здесь нечего больше. Преступник в бегах? Может просто глупец?" И вдруг я почувствовал, на подсознании, Что приходит сейчас моей жизни конец. Старик шёл ко мне, половиц не касаясь. Будто в шлейфе тумана по полу скользил. Он злобно шептал, сам себе отвечая, На вопросы, что сам же себе и твердил. "Ты помнишь как ты умирал? Конечно же, помню. А помнишь как плакал? Как помощи звал Свою же семью, что наплевав на мораль и законы, Оставила здесь погибать старика..." С какой-то безумной, титанической мощью Я с пола рванул и выбежал вон. И в спину я слышал обжигающий хохот, Обжигающий лёгкие и сердце мне льдом. Не видя дороги, без направления Я просто бежал от хохота прочь. В темноте я с разбегу ударился в дерево, И меня поглотила эта жуткая ночь. Очнулся уже в наступившее утро. Дождь прекратился. Рубашка в крови. Разбитая бровь, на теле ушибы. Болит. Значит все таки, пока что я жив. Переборов свои страхи я двинулся к дому, Все так же, как было, распахнута дверь. "Здесь кто-нибудь есть? Отец, ты не дома?" Я вошёл тихо в сени, не услышав ответ. В той комнате, где ломал я хозяйскую мебель, Где я хотел отдохнуть и с рассветом уйти, В углу стояла кровать, накрытая пледом, А под пледом лежал хозяин избы. Лежал он здесь точно лет десять-пятнадцать, Потому его духу покой не найти. В сенях я нашёл полугнилую лопату, Хватит, чтоб здесь же старика схоронить. Прямо у дома я вырыл могилу. Из остова забора сбил худой крест. Старика закопал, постоял, помолился И двинулся прочь из этих брошенных мест. Когда же я шёл по заросшей тропинке В сторону дома, а идти мне полдня, Я в мягком прикосновении южного ветра Услышал "Спасибо" от того старика.