Водоворот

Он вздрогнул от того, сколь громким показался ему голос лиса. Казалось бы, что он звучал не из подсознания, а здесь, в реальности и Наруто даже огляделся вокруг, пытаясь найти огромную девятихвостую фигуру биджу. Всё вокруг него заполняли зеркала. Под ногами, справа, сзади и слева… Везде. И даже когда он поднял голову вверх, то увидел лишь своё отражение. От них исходил мягкий голубоватый свет, что даже не придётся искать шар, чтобы осветить себе путь. Тем не менее, наличие света никак не уменьшало его проблем: он никогда ещё не оказывался в месте, где куда бы он ни глянул, везде лишь его отражение. А чутьё говорило, что попытайся он пойти напролом и разбить зеркала, только сам себе и навредит. Наверняка разбить их не получится. Наруто сделал шаг вперёд, выставляя руки перед собой. Курама всё ещё гадко хихикал над ухом, а звук его смеха эхом распространялся по всему Зеркальному лабиринту. Лис забавлялся состоянием своего джинчурики. В какой-то мере, от такого его настроения и сам Наруто стал чувствовать себя чуть более уверенно: если бы ему тут грозила смертельная опасность (а значит и лису тоже) то тот бы так не веселился. Скорее всего… Ещё шаг. Кончики пальцев коснулись гладкой, холодной поверхности. Он выдохнул изо рта облачко пара, оставляя на зеркале конденсат. Шаг влево, он всё ещё касается стекла. Ещё один. Узумаки шёл вбок до тех пор, пока не увидел, что одно из его отражений несколько меньше, чем остальные. Возможно, то зеркало находится дальше, в конце небольшого прохода. Парень оторвал руки от зеркала и поспешил добраться до нужного отражения самого себя, по дороге слегка спотыкаясь: нашёлся выпавший из рук во время полёта шар. Чтобы не загубить его, Наруто решил поместить пропажу в фуин и со спокойной душой продолжил искать выход из лабиринта. Сколько прошло времени, с тех пор, как он здесь оказался, парень уже и не помнил. Тут время идёт как-то совсем иначе, сбивая с толку его природные часы. Курама, кажись, не уставал хихикать. Иногда, конечно, его смех затихал, но когда Узумаки в очередной раз ударялся лбом о зеркало, он начинал по новой. На все вопросы насчёт лабиринта рыжий принципиально не отвечал. Сказал, что пока ещё рано и его сосуду стоит не тратить время на разговоры, а продолжать идти дальше. И он шёл. Шёл до тех пор, пока в конец не выдохся. Тогда и решил ненадолго присесть, отдохнуть. Последнюю неделю он не давал себе спуску, тратил всё свободное и не свободное время на то, чтобы читать, искать, разгребать завалы в поисках чего-то ценного. К сожалению, всё на острове уже давно было разграблено. Возможно, книгу и артефакты ждала бы такая же участь, есть бы не тот факт, что предателя зажарило, когда тот портил барьер над деревней. Единственное же время, которое он посвятил отдыху — десять минут каждый вечер на кладбище. Практически в полной тишине, наедине с собой и отрезанный от тяжких мыслей, что в таком месте и не думали давить на него, будто испаряясь из головы. Но даже так он очень сильно утомился. Сон был беспокойным и коротким, что даже когда парень пытался отдохнуть, ничего не выходило. Эта неделя вымотала его эмоционально и кто знает, в каком состоянии Узумаки был бы, будь он здесь один, без Курамы. Наруто вытащил из свитка запечатанную тару с холодным супом. Жаль, у него нет предрасположенности к Катону, он бы подогрел себе еду на раз-два. А так придётся есть холодным. Конечно, мог бы и попытаться фуин какой-то наковырять, но было так лень, что он отказался от этой идеи. Курама предусмотрительно помалкивал, пока сосуд принимал пищу. Ему не хочется, чтобы тот вдруг подавился или захлебнулся из-за его слов. И нет, это не из большой привязанности к нему, а просто потому, что не солидно джинчурики девятихвостого умирать, подавившись своей едой. К слову, даже не отравленной. А потом Наруто встал, убрал посуду куда подальше, размял немного шею, что затекла от неудобной позы и потянулся. Поиск выхода начался по новой. Энтузиазма, конечно, у него не прибавилось, но Наруто не из тех, кто отступает на пол пути. Он вообще отступает только в случае крайней необходимости или смертельной опасности. Необязательно своей. В общем, он шёл вперёд несмотря ни на что. А потом… Потом он заметил кое-что странное: одно из зеркал отражало его не в той цветовой гамме. Цвет кожи был тем же, но… глаза голубые, а не фиалковые, как у него; волосы как колосья спелой пшеницы — отцовские; а ещё на его отражении одет оражево-черный комбинезон, а не походная форма цвета хаки; на руках у отражения не было видно перчаток с железными пластинами и фуином на нём. Это отражение — он и не он одновременно. Себя Наруто точно узнает. Тот, что смотрел на него из зеркала — это просто парень, что больше похож на своего папу. Наруто из зеркала, заметив его пристальный взгляд, приветливо махнул рукой, весело улыбаясь и сверкая белоснежными зубами.  — К-курама… Что это за место такое, а? — он стоял, пришибленно наблюдая за тем, как «Наруто» вдруг зашевелился, шагая в неизвестном направлении. Все остальные отражения настоящего Узумаки в тот же миг растворились, исчезая с поверхностей зеркал. — Это — место, сотворённое Отцом и выжившими духами. — Курама решил, что теперь-то он может удовлетворить любопытство своего джинчурики, раз тот уже нашёл «выход». — Все вместе они сотворили девять храмов, для каждого из нас. Место, где ты сейчас находишься, Зеркальный лабиринт, он существует на месте искуственного искривления временной линии и напичкано всякого рода иллюзиями, фуинами. В общем, вертели как хотели, но чтобы ни один Мадара в конце-концов не прошёл. — Он не прошёл бы? — засомневался Узумаки. Он, не прекращая разговора с биджу, поспешил последовать за последним, неправильным отражением. — Мальчишка, в этом месте чакра и техники не имеют значения.  — вздохнул Курама. Ну вот, опять он что-то объясняет этому сосуду… Что-ли, идти в эту их Академию учителем работать? — Только твои намерения, твоя суть выведет тебя отсюда. Человек, что пришёл с плохим намерением, выйти не сможет. — А я… Я смогу пройти? — он на миг запнулся, представляя, как проведёт остаток жизни в окружении сотни и тысяч зеркал. — Но ты ведь уже нашёл «выход», — пожал плечами лис. Он улегся поудобнее, укрывая себя хвостами и продолжил наблюдать за тем, как джинчурики шаг за шагом преодолевает самое тяжкое препятствие на пути к их цели. —  У каждого ключ к разгадке принимает свой уникальный вид. Для тебя это твоя же альтернативная версия. Честно, понятия не имею по какому критерию создаются эти «поводыри», но мне, так-то, и не интересно. Курама не озвучил лишь то, что этот лабиринт читает не только мысли и намерения но ещё и душу, сердце. У плохого человека не всегда плохие помыслы, как и хороший не всегда несёт добро. Это тяжело обьяснить, тяжело понять, но этот Лабиринт имеет какие-то свои критерии, по которым отбирает достойных. Курама помнит, что первым человеком который прошёл лабиринт, стал правнук Отца. Тоже Узумаки. Имя, к сожалению, он и не вспомнит, но тот красноволосый мужчина и был тем, кто оселился вместе с семьёй на острове близ его храма. Он пришёл не для того, чтобы просить разрешения, а лишь для того, чтобы дать знать Кураме, что рядом с ним живут потомки его Отца. Наглый, но, как он помнит, весьма забавный малый. Был… После никто не тревожил это место своим присутствием и был здесь только он, Девятихвостый Лис. Иногда, конечно, он покидал это место, но опыт это весьма скверный. Легче было оставаться одному. Наруто стал вторым, кто прошёл испытание. Точнее, скоро пройдёт. Честно… Лис почему-то даже не сомневался в своём джинчурики. Иначе и на пушечный выстрел не подпустил бы к своему храму или другим восьми оставшимся. И не вышел с ним на контакт. Было бы слишком опасно доверять такое знание тому, кто этого не заслуживает. Отражение же ускорилось, заставляя парня буквально бежать следом и стараться не упускать «себя» из виду. В конечном итоге он выбежал из зеркального лабиринта, оказываясь в комнате с куполообразным потолком из камня и множеством светящихся синим цветом, наполненых энергией, жил, что напоминали ему кровеносные сосуды с венозной кровью. В центре сия зала было небольшое углубление со ступеньками, что практически до верха заполнено кристально чистой водой. Прикоснувшись к глади пальцем, он отметил, что она, то бишь вода, ещё и очень холодная.  — Лезть туда не надо, — мигом успокоил его Курама. — не хватало мне ещё сопливого джинчурики к полной радости. Наруто хмыкнул. Вот ведь рыжая язва… — А кто во сне из соплей бульки пускает, а? — не побоялся напомнить он. — И сразу с двух ноздрей! — Ах ты мелкий паразит! — воскликнул Курама, ударая хвостом о прутья сдерживавшей его клетки. — Я это тебе ещё припомню. Во век милостыни просить будешь, а я задом к тебе повернусь и даже выслушать не соизволю! — пообещал хвостатый. — Ладно-ладно, прости. Я, вообще-то, и не собирался лезть незнамо куда и зачем. — развёл руками тот, склоняясь над водой. И в тот же миг он отскочил назад, увидев странное движение в воде. Наруто встал в стойку на случай, если там завелось какое-то особо опасное животное или чудище, но ничего не происходило, сколько бы он не выжидал. Тогда-то он и решил вновь подойти к воде. Авось, показалось? Он, сузив глаза, склонился немного вперёд, пытаясь взглядом отыскать то, что заставило его переполошиться и столь резво отскочить в сторону. Но там, под водой, не было абсолютно ничего подозрительного. А то, что он искал, находилось на поверхности. Утерянное отражение насмешливо глядело за действиями «оригинала», беззвучно посмеивась в ладонь. — Нашлась пропажа, — нервно хихикнул парень, пытаясь заглушить в своей голове громкий смех рыжего клубка шерсти. — Ну, Курама, успокойся уже! Я не привык, что вместо нормального отражения в зеркалах или воде вижу… другого человека. — Какой ты у меня пугливый, маленький джинчурики. Ранимый мальчик, — елейным тоном произнес тот и вновь взорвался неудержимым хохотом. Да таким, что у великого Кьюби даже живот начал болеть. Что весьма странно, поскольку хвостатые — это только сгусток концентрированной чакры. Наруто вздохнул. Пора бы привыкнуть к постоянным подколам со стороны биджу. Ведь если он собирается спойно прожить до конца дней своих (до глубокой старости желательно и в кругу семьи, а не на поле битвы), то следует ему научиться не «терпеть» Кураму, а быть с ним «на одной волне». Хотя, прогресс в их отношениях уже достаточно весомый, этого недостаточно. Вновь взглянув на водную гладь, он увидел, что «Наруто» всё ещё ждёт, пока он соизволит обратить на него внимание. На этот раз лицо у двойника не выражало абсолютно никаких эмоций. — И что это такое, Курама? — кивнув головой в сторону искуственного водоёма, спросил Узумаки. — Это? — не сразу понял Лис. Он ещё не до конца успокоился, а тут сразу серьёзные вопросы… — Это ты. Но Наруто не совсем понимал, что имеет ввиду биджу. Ему и так понятно, что перед ним «Наруто», но… что дальше делать с этим знанием? — Ах, люди… — когда Курама вконец отошёл от смеха, то всё же смог полностью сфокусироваться на вопросе джинчурики. — в общем… м-м-м, я бы сказал, что это ещё одно твоё «я». Черты характера, линия поведения и действия, пожалуй, сильно отличаются от того, что есть на самом деле, поэтому Лабиринт воспроизвёл «отражение» с некоторыми коррективами. Это — препятствие на твоём пути к выходу. Не могу сказать как обойти его, сам никогда с «отражением» не стыкался. Но-о-о, точно знаю, что тебе надо постараться и развеять его. Как? Вот это вопрос не ко мне, сам думай. Парень вздохнул. Ну и правда, не могло быть всё так легко в его жизни… Если даже биджу не знает как пройти дальше, то что делать ему — человеку?  — Фу-у-ух, тогда попробуем импровизировать, — решился, чувствуя, что иного выхода у него нет и протянул руку к воде, едва казаясь кожей водной глади. Когда вода пошла мелкими волнами от его движений, «отражение» осталось недвижимым. Рука вошла в воду по самый локоть и наконец он увидел, как тот, другой, зашевелился. Он потянулся рукой к карману куртки на груди, пальцами хватая бегунок и дёргая в сторону. Кажись, там, внутри, что-то есть. Узумаки коснулся «тела», уж точно не ожидая почувствовать на ощупь материю, из которой сделана та оранжевая куртка на его двойнике. Но быстро пришёл в себя: в этом месте намешано столько разнообразных техник и фуинов, что не стоит удивляться подобным вещам. «Отражение» приободряюще ему улыбнулось. Значит, он всё делает правильно, ведь так? В кармане нашёлся маленький железный ключ. И, как только тот был вытянут из воды, недалеко что-то сильно громыхнуло, а потом даже заискрилось. Наруто недоумённо обернулся в сторону звуков, замечая там дверь, которой несколькими секундами там не было и в помине. Но он быстро сообразил что это, скорее всего, результат его действий и ключ, пожалуй, нужен для того, чтобы эту же дверь открыть. Неужели… всё так легко? Ключ легко проскользнул в замочную скважину и дверь тихо отворилась, приглашая его войти в следующее помещение. Оно по своей расцветке напоминало облака, освещённые закатными лучами. Дверь за спиной едва слышно захлопнулась, сливаясь с окружающей обстановкой. — О! — воскликнул Курама, — Это как раз то, куда нам надо! Вытаскивай свой ключ: сначала, конечно, я тебя чуток потрепаю для профилактики, чтобы не язвил, а потом займёмся тем, чтобы сделать из тебя нормального джинчурики, а не то, что сейчас… Наруто уселся посреди комнаты, принимая удобную позу, и погрузился в подсознание, оказываясь аккурат около наглой рыжей морды. — А что со мной не так? — Для тебя и четыре хвоста это выше крыши, а у меня их, вообще-то, девять! — недовольно напомнил, демонстративно разглядывая свои длинные и острые когти. — Нужно будет тренироваться и обязательно тут, потому что после открытия клетки нам придётся сразу от четырёх перейти к девяти. А это, я скажу тебе, не игрушки. Хотя, ты всё на лету схватываешь, думаю, день-два и мы как в ажуре. — Дай угадаю: тренироваться можно только тут, потому что твою чакру из этого места невозможно почувствовать? — сделал предположение Узумаки. Кстати, весьма разумное, в очередной раз радуя Кураму тем, что ему достался смышлёный сосуд, а не дурачок какой-то. — Ага, именно так. — Это единственная причина, или эта комната ещё чем-то примечательна? Проявление любопыства — не порок. Так считал как и сам Кьюби, и его носитель, поэтому Курама в этот раз не раздражался из-за «бессмысленных распросов» — Если что-то пойдёт не так, эта комната не даст моей чакре поглотить твой разум. По крайней мере целиком. Скажем так, закрыть клетку сможешь, если попытаешься. Но лучше всё сделать с первого раза и не тратить наше время. — Слушай, зачем тебе тогда вообще со мной драться, если ты хочешь, чтобы я закончил с нашей «пушистой» проблемой с первой же попытки? — возмутился Наруто. И вправду ведь, Курама же из него все силы выдавит и как потом из него чакру тянуть? В общем, он немного запутался. — Всё просто: мне скучно, — пожал плечами Лис. На этот раз он проигнорировал подначку со стороны сосуда, но в следующий раз точно что-нибудь да откусит… Спокойствие… Титаническое спокойствие! — Курама! Разве ты не можешь развлечься немного потом? — воскликнул, пытаясь унять желания самому укусить Кураму за что-нибудь особо чувствительное. Но мысль, что потом придётся оплёвываться от шерсти мигом отбила любое мысли о таком виде «мести» — У нас впереди ещё множество дегенератов, которые понимают только язык силы. Можешь бить их сколько влезет, я даже подвинусь и дам тебе «порулить»! — Так не интересно!  — а Курама и дальше гнул свою линию. Как же, всё-таки, интересно подструнивать над сосудом. Нет сил удержаться от соблазна. — Дегенераты они на то и деганераты, что слабенькие и поехавшие. В большинстве случаев найти среди них нормального соперника не выходит. А я хочу чего-то интересного! Тем более, сейчас сенинов по пальцам моей лапы можно перещитать, при чём хватит и одной. — Какая же ты язвительная сволочь, Курама, — устало улыбнулся Узумаки и Лис оскалися в ответ. — Кто бы говорил! — фырнул тот, — Ты не сильно то и отличаешься. И давай, не тяни Исобу за хвост! У нас много планов, а времени в обрез, надо спешить. Ключ давно уже был при нём (к счастью, усилиями ка-чан, без жабы-хранителя), поэтому он уже потянулся сорвать сковывающую печать, чтобы потом легко открыть ключом клетку, как его руку перехватили, а глаза больно резануло ярким белым сиянием. — Та-ак, я не понял, — недовольно начал он, протирая глаза, — Я тут, видите ли, решился силами с рыжим помериться, а меня кто-то тут остана-а… — он сглотнул. — Мать моя Мадара, у меня от недосыпа галлюцинации? Курама пустил нервный смешок. Будь бы этим «некто» кто-то другой, он бы реально засмеялся, а тут… Как-то не до смеха. Вроде как, батя вернулся. Только без хлеба. И то ненадолго. — А? — тупо переспросил Минато. — Какая Мадара, юноша? Разве «она» тебя рожала? — Курама офигел… Йондаймэ только что «воскрес» и пошутил? — Прошу прощения, — он почесал затылок свободной рукой, другой всё ещё удерживая запьястье своего ребёнка. — обычно я более серьёзен. Но это, пожалуй, всё влияние Кушины… Наруто поражённо выдохнул. А вот об этом его никто не предупреждал! Ка-чан столько раз осматривала его печать и просто не могла не заметить отпечатки чужой чакры! Почему же ему никто не сказал о том, что решая свои «дела» он может «совершенно случайно» наткнуться на отца. Возможно, где-то тут ещё и мама спряталась? — Вот это да… — выдохнул Курама и громко кашлянул, привлекая внимание джинчурики, ибо тот почему-то ушёл в астрал. — Что ж, давно не виделись, желтоголовый. — он даже соизволил приветствовать эту букашку… Всё ради того, чтобы потом с наслаждением смотреть в удивлённые глаза Хокаге, который ожидал от него совершенно другой реакции. — Наруто, балбес, не стой столбом. Время не резиновое! Узумаки тряхнул головой, а Минато поразился тому, насколько их сын похож на свою мать. — Да, ты прав, — он вздохнул, убирая руку из крепкой хватки отца и потирая его пальцами. — Отец, я и не догадывался, что ты поместил свою чакру в эту печать… Неожиданно, но я сам виноват, что не проверил. Минато слегка улыбнулся краешками губ и раскрыл руки для крепких объятий, загребая сына в кольцо и крепко стискивая. — Я рад встретиться с тобой сынок, — если бы он мог плакать, то разревелся бы на месте. Хоть он и Хокаге, хоть и Жёлтая Молния, но в кругу семьи можно отбросить серьёзность и побыть собой настоящим, более эмоциональным. Особенно, когда ты всего миг назад видел своего ребёнка новорождённым малышом, а сейчас перед тобой стоит взрослый юноша. — И очень рад, что эта встреча проходит в такой… спокойной обстановке. — мимолётный взгляд в сторону Кьюби остался незамеченным. — Я тоже рад, отец, — признался Наруто и внезапно почувствовал небывалый прилив сил. Это ли встреча с Минато так на него повлияла? Их «нежности» прервал недовольный голос Курамы: — Уважаемые, вообще-то, я всё ещё «сосредоточие зла и ненависти» и мне не нравится лишний раз наблюдать сопливые обжимания, — он постучал когтем по железным прутьям своей клетки. А Минато передёрнуло: эти когти не только аксессуар, он сам проверил. На себе… — Идите в другое подпространство и не мозольте мне глаза! Минато, вообще-то, был согласен с тем, что от Кьюби надо бы уйти подальше, особенно когда он хочет поговорить с сыном с глазу на глаз, поэтому, как только он щёлкнул пальцами, они оказались в месте, идентичном той комнате, где сейчас находится сам Узумаки, его тело. — Теперь бы я… хм, я бы хотел послушать о том, каким было твоё детство. — Минато слегка запинался. Тема… скользкая. Он отлично понимает, что отношение жителей к джинчурики намного хуже, чем просто агрессивно, но… хочется верить в лучшее. Хочется верить, что своим решением он не сломал Наруто жизнь. — Хотел бы послушать о тебе. Отец несмело ему улыбнулся, как-то жеманно, но Наруто, кажись, понимает в чём причина. — Всё в порядке, пап, — заверил он, касаясь плеча Йондаймэ. На нём всё тот же белый плащ, реальная версия которого, хоть и с огромной дырой на спине, висит в его шкафу, синий костюм. И причёска у них одинаковая. — На самом деле, детство у меня… было полно приключений. Я побывал во многих странах и это ещё года так под три мне было. Расширенные от удивления глаза Минато надо было видеть! Курама и не знает, что пропускает. — В-всмысле? В три года… путешествовал? — переспросил для верности Намикадзе. В его голове такое не укладывается… — С кем? Тебя что, Джирайя-сенсей забрал с собой? Или это Цунаде-сама? — вопросы лились рекой… Как хорошо, что у них есть достаточно времени. — Не-ет, Цунаде-ба-чан в то время ещё активно проповедывала беспросветный алкоголизм, — отмахнулся он. Хотя, прикинул Наруто, Цунаде и всё ещё продолжает распространять свою религию. В свободное время, конечно. — Джирайя-джи с нами был, но… на самом деле мы пошли как клан. Клан Узумаки я имею ввиду. Рот Йондаймэ едва не открылся от удивления, но он вовремя взял себя в руки. Минато считал, что от Узумаки уже ничего не осталось! Будь бы это иначе, он не спал бы, но нашёл ещё кого-то из клана своей жены! — Я вижу по лицу, что ты не веришь, но у мамы есть сестра-близнец. И она искала маму после того, как бабушка умерла. В общем, всё как-то закрутилось, завертелось, Аоми-чан подалась в политику с поддержкой Сандаймэ, потом нашла где-то их с мамой кузена. А потом мы пошлёпали с джи-саном в Амэ, нашли там Нагато-нии и его друзей, потом Карин, — на этом имени он слегка запнулся, но поглощённый рассказом и впитыванием информации, Минато этого не заметил, — и Юри-оба-чан, ещё чуть позже в одной прибережной деревне встретили Таюю. Дальше на одном острове Хизэо-джи. Вернулись в Коноху, отстроили клановый квартал. У меня есть много хороших друзей, так что на отсутствие общения я не жалуюсь. А потом… м-м-м, Аоми и Рюу (тот кузен) поженились. И у меня появилась сестрёнка. В общем, они стали мне как родители, знаешь. Минато сглотнул горький комок. Но он не винил сына в том, что тот… обрёл семью? Всё же, эти люди были с ним с детства, это вполне нормально, что он решил отдать тем людям такое место в своём сердце. — Пап, — он ободряюще улыбнулся, легко сжимая рукой отцовское плечо, — я люблю вас с мамой не меньше. Люблю, уважаю и очень по вам скучаю, правда. — Рад слышать, — наконец-то он искренне улыбнулся, подумал Наруто. — Но… мы с твоей мамой не часто говорили о родственниках. Я с самого начала был сиротой, а Кушина… Она думала, что все её родственники мертвы, поэтому мы не затрагивали эту тему, чтобы не бередить старые раны. Но я рад, что у тебя такая большая семья. Узумаки улыбнулся в ответ. Когда-то, раньше, он представлял свою встречу с родителями, но в жизни беседовать с кем-то из них намного лучше, чем предаваться бесконечным фантазиям. — А теперь… Молодой человек, — Минато в миг посерьёзнел, вспомнив, в каком случае должен был появиться в подсознании этого шкодливого ребёнка. — объясни-ка мне, что ты собирался сделать до моего тут появления?