Водоворот

Наруто внутренне напрягся: знакомый тон; такой, как перед надвигающимся воспитательным процессом. А папа, видимо, решил отыграться за все годы отсутствия. — Это не прихоть, а вынужденая мера, — он пожал плечами, удерживая на лице всё то же весёлое выражение. — Знаешь, мир во всём мире это полная туфта, его несуществует, тем более тогда, когда одна организация начала собирать биджу. — Наруто смотрел на отца пристально и он заметил как тот, кажись, даже побледнел. — Я буду последним в очереди и даже страшно представить, что случится, заполучи они меня. — Собирают биджу? Кто?! — Тейка. — вздохнул он, — Мой друг… Гаара из Суны, стал первым, кто пал в этой охоте. Всмысле… он сейчас ни жив, ни мёртв, я поместил его в подпространство через свиток. Курама это почувствовал… — Минато нахмурился… Так, а кто такой Курама? — и рассказал мне. Именно тогда мы решили что не имеет смысла ждать и отправились сюда. Узумаки в очередной раз тяжко вздохнул. Воспоминания о Гааре больно резанули по сердцу, будто тупым ножом. Он не будет нормально резать плоть, но заставит страдать, раз за разом истязая. — «Сюда» это куда? — Минато слегка нервничал. Известия, настигнувшие его в одночасие и так совсем не радужные, а это он ещё полной картины не знает. — А, точно, — парень не больно ударил себя ладонью по лицу. Отец ведь ничего не знает. Буквально, вся его информация устарела лет, эдак, на шестнадцать, — Мы сейчас недалеко от мёртвой деревни Узушио, в храме Кьюби. Это единственное место, где я могу безопасно получить и обвладеть силой Курамы. Никто снаружи не сможет почувствовать то, что происходит внутри. — Невероятно… — рвано выдохнул Намикадзе. — Храм девятихвостого, говоришь? Но я никогда не слышал о существовании храмов хвостатых зверей. — признаваться в собственном невежестве перед сыном было в два, а то и в три раза стыднее. — Да ещё и под боком Узумаки… — Ну… до того, как Курама расказал мне о нём, я и сам не знал о таких местах. — он неловко почесал затылок. Когда нервничает, он всегда так делает. Привычка. Минато как-то подозрительно смотрит на его руку, когда его собственная дёрнулась чтобы повторить этот же жест. Мужчина отмер, руку отпустил и неловко отвёл взгляд. — Курама — имя девятихвостого, так ведь? — всё же решается спросить. Любопытство грызёт изнутри и он просто обязан его утолить. — Верно, — кивнул ему сын. — Знаешь, — вдруг начал говорить, сам поражаясь своему желанию, — я тут подумал немного, поразмыслил, но кое-что таки меня интересует. — Минато поднял на него заинтересованный взгляд, призывая продолжить. — Я имею ввиду, твоя чакра могла появиться здесь и при других обстоятельствах, или только в том случае, если кто-то попытается сорвать печать? — М-м-м, если быть честным, то только если появились бы какие-то проблемы с печатью. То есть, да, и когда попытаются сорвать, тоже, — сейчас Минато сожалеет. Если бы у него был шанс, хоть немного больше времени, то… может быть, им с Кушиной не пришлось бы оставлять сына? Может… он нашёл бы способ спасти жену и самому не умереть? — чакры мало, меня хватило бы только на один раз, поэтому пришлось жёстко ограничить список причин, по которым я могу появиться. — Хорошо, — удовлетворённо кивнул Узумаки. Он рад, что отец позаботился о нём даже будучи на грани. Впрочем… он знает, какой печатью был сокрыт в нём Кьюби, а поскольку отец и не догадывался, что ему нужно было сделать перед использованием маски (да и времени не было), чтобы не умереть, то не странно, что Шинигами всё-таки должен был забрать его душу. — А мама? В каком из сценариев появляется её чакра? — Она появится в момент, когда ты будешь нуждаться в её помощи, в её цепях, что могут сдержать даже биджу. Наруто поднял одну бровь. Это отец чьи-то слова тут дословно повторяет, или он на полном серьёзе решил податься в писатели? Нет, спасибо, только-только джи-сана отучили. — Значит, мне надо с Курамой помахаться? — он задумчиво отвёл глаза в сторону, а Минато встрепенулся. — Нет! Слушай, это ведь не игрушки и не спаринг с давним другом из академии! — мужчина очень сильно переживает. Его голос пропитан столь тяжёлыми чувствами, что зубы сводит. — Ты уверен, что ему можно доверять? — Минато ухватился за его плечи, крепко сжимая и Узумаки ненавязчиво взялся за его запястья, слегка отодвигая больно впивающиеся в плечи руки. — На самом деле… — Наруто слегка замялся, — он не так уж плох. Язвительный? Очень, не спорю. Преследует свои мотивы? Определённо! Так же, как и я — свои. Но цель у нас, так уж вышло, одна. — но судя по выражению лица, отца он не сильно убедил. — Слушай, серьёзно, я уже всё обдумал! И пусть даже я проиграю, но Курама не станет частью Тейка и никто не пострадает, потому что Рыжий-клубок и носа отсюда не высунет! — Минато ещё больше нахмурился, услышав в предложении слово «проиграю». Кажется, ещё чуть-чуть и его начнёт трясти. Наруто вздохнул. Он подался вперёд, обнимая напряжённые отцовские плечи и неловко похлопал того по спине. — Папа, — он набрал в грудь побольше воздуха, — Меня всю жизнь учили сражаться: используя техники, печати, голую силу и смекалку. У меня есть режим сенина, твой рассенган и даже мамины цепи, хотя признаю, что пока что мне не приходилось ими пользоваться. — Минато вцепился мёртвой хваткой. Неужели даже будучи сгустком чакры он мог переживать настолько сильные эмоции? — А ещё, если уж на то пошло, у нас с Курамой уговор: мы немного поиграем в «догонялки» и даже если я проиграю ему, он не поглотит меня. Но я сомневаюсь, что у него получится меня победить. — он слегка улыбнулся, чувствуя, как Намикадзе начинает понемногу расслабляться. — Я всегда знал, что тебе придётся с этим столкнуться, я верил, что у тебя всё получится, — Минато сделал шаг назад, отрывая руки от плеч сына. — но сейчас, когда ты буквально в шаге от того, чтобы открыть эту клетку… я побоялся, что ноша будет для тебя непосильной. Прости… кажется, твой папа слишком переволновался. — Ты веришь в меня? — серьёзно спросил Наруто. И Минато, больше не сомневаясь, кивнул. — Тогда жди, скоро я приведу сюда маму. Он ищез. Всего миг, и Минато остался сам в этом, кажись, бесконечном пространстве. Один, вместе со своими сомнениями и сожалениями. *** Саске обернулся, чтобы удостовериться что Хината не слишком отстаёт от него. Он нервничает, Ками его побери! И так уже несколько лет к ряду. Вроде бы, как Наруто ушел в то путешествие, у него появилась возможность сблизиться с Хинатой, но уход друга слишком сильно омрачил их настроение. Только месяц или даже два спустя им удалось вернуться в более-менее нормальный ритм. Сначала весь первый год он старался наладить более крепкие взаимоотношения, разнообразить их разговоры не только рассказами о тренировках и впечатлениями от пройденных миссий, но и чем-то более приземлённым. Например… поговорить о хобби? Было немного неловко. Особенно Хинате. Но вот к началу второго года подобное времяпровождение стало для них обыденным. И тогда Саске вдруг подумал: возможно ли, что он сам загнал себя во «френдзону»? Ведь… ничего особенного между ними не происходит, обычное дружеское общение. Он влюблялся всё сильнее и сильнее, но не мог признаться ей. Слишком рано, слишком неожиданно и просто «слишком». Нутро вопило, что его отвергнут, стоит только заикнуться о чувствах, а он и не хотел проверять. Но даже так, в их разговорах было очень много «Наруто». Очень много воспоминаний о нём, о их дружбе. Саске, сам того не понимая, начинает чувствовать некую неприязнь к своему лучшему другу. Прошло ещё достаточно много времени, пока Наруто вернулся домой и Учиха… растерялся. Сначала тому, сколь сильным стал его друг, а потом и тому, насколько азартнее тот стал, особенно во время боя. Если бы он не был с ним знаком, даже предположил бы, что Наруто Узумаки вдруг поглупел слегка, но это нонсенс, потому что всё как раз таки наоборот. А ещё он вырос и сейчас всего на несколько сантиметров ниже его самого. Он изменился. Слишком. Стал намного безрассуднее, чего уж стоит его последняя выходка. И чем-то стал напоминать Саске молодого, алого лиса, что, будто играючи, машет хвостом перед лицом у каждого, перед тем, как клацнуть клыкастой челюстью аккурат у носа. С чего бы такие асоциации? Да, внутри у Наруто тоже Лис, но сам Узумаки… Не потому ли, что его улыбка уж слишком напоминает хитрый оскал? Он ревновал её к Наруто… даже несмотря на то, что не имел на это права. Он не её парень, только лишь друг, так почему? Почему он, чёрт возьми, просто не может признаться ей и разрешить все эти недоразумения?! Саске поднял голову к небу, глубоко дыша. Всё ещё не решился, всё ещё нет… Вроде, даже пристально наблюдая за Узумаки во время задания, он так и не заметил никаких подозрительных взглядов в сторону Хинаты. Нет, Наруто не смотрел на неё, он бросал хитрые, незаметные взгляды на Карин. И, кажись, приуспел в своих отношениях намного больше, чем Учиха. Ему даже стыдно за те мысли, что проскальзывали до этого в голове, за неоправданную агрессию. Хината идёт позади, даже не подозревая, что сейчас происходит у него в голове. Там взрывы, жестокая битва между сердцем, разумом и здравым смыслом. На тренировочной площадке тихо. Утренняя роса укрыла траву, от чего ноги уже слегка намокли. Он засмотрелся на то, как прохладный ветерок развевал её длинные локоны, обдувая лицо и приподнимая чёлку. Как Хината, едва заметно поджимая губы, пальцами расчёсывала волосы, а затем и вовсе ловким движением собрала их в хвост. Она не обращает внимания, думая что Саске просто ждёт пока она закончит и они наконец смогут поспаринговаться, но… всё равно вздрагивает. Отводит глаза. — Сегодня ближний с додзюцу или без? — спрашивает, пытаясь отогнать странные мысли, что заполоняют голову. — Как всегда, — пожимает плечами Саске, слегка отклоняя голову. Так, что передние пряди волос и чёлка скрывали его глаза. Ханата кивает. Они встают в стойку, активируя клановое наследие и готовясь к атаке. Сегодня снова не то время. Снова не тот день. И не тот момент, когда Учиха Саске наконец признается ей в своих чувствах. *** — Вот рыжий, наглый балбес! Я же тебя по нормальному просил посодействовать! — взвизгнул Наруто, уклоняясь от удара вездесущего хвоста. — Не обязан! — зло рыкнул Курама. — Подождут твои мамаша и папаша, а я уже заждался, знаешь ли. Надоело! Очередная волна сырой чакры заставила стены в подсознании завибрировать, а Наруто поморщиться. Клон в углу комнаты нашёл укромное место и собирал сен-чакру. А Курама, хоть и видел это, но не мешал. А зачем ему вообще мешать, если уговор был на хороший мордобой? Чем сильнее будет Наруто, тем дольше это представление продлится. — Ну, Курама! — вновь заканючил парень, в то же время доставая бо и отбивая им летевший в его лицо хвост. — Пожалуйста, дружище, дай мне часик и мы продолжим. — И что же мне за это будет? — на миг замер лис, давая Узумаки перевести дух. Вроде бы они и не дрались, он только уворачивался, но не сдерживаемая клеткой Ки Курамы давит сильно. — Блин, Ку, это подло вообще-то! — выдохнул, прикрывая ладонью лицо. — Мне нечего тебе предложить, разве что в следующий раз, при встрече с Тейка, у руля будешь ты. С условием, что не будешь слишком сильно буйствовать и никого из наших не заденет совершенно «случайно». Курама сел, почесал кончиком когтя нос и уставился него так пристально. Задумался, что-ли? — Повторяешься. — в конце-концов вынес вердикт. Но, кажись, продолжать битву не спешил. — Ты о чём вообще? — Ну, до того как твой папаня тут появился, ты мне практически тоже самое предложил, чтобы отказаться от махача. — пожал плечами Лис. Он деловито взял в лапу один из хвостов, всей пятерней расчёсывая шерсть на нём. — Может, чего нового добавишь? Повышаем ставки! Наруто вздохнул громко, с чувством, чтобы и сам Курама почувствовал какие у него мысли на его счёт. — К тому же, маманя то твоя пока не вылезла, ей мотивация нужна! — умно кивая своим же словам, продолжил хитрющий рыжий комок шерсти. — За это тоже доплачивать надо. — У тебя потрясная деловая хватка, Ку, но не надо тестировать свои способности на мне! — он вцепился рукой в волосы на затылке, понимая, что время утекает. А Курама просто играется, чёрт бы его побрал. — Хочешь, я тебе портрет нарисую и в комнате над кроватью повешу? Буду миловаться великим и могучим тобой каждый, мать его, вечер! Предложение было сказано в шутку и Наруто не ожидал согласия, поэтому так сильно удивился, услышав в ответ утвердительное: — Хочу! Узумаки понадобилось несколько мгновений, чтобы придти в себя. Да~, видел бы его сейчас Саске, то его асоциации насчёт Наруто поддались бы сомнению. Да, в какой-то мере он хитёр как лис, но настоящий лис… это та ещё беда. Попробуй пойми что этот проныра вытворит в следующее мгновение. — Хорошо, — он мысленно досчитал до трёх. — на этом, надеюсь, всё? Курама мотнул головой туда-сюда несколько раз. И выражение морды у него такое невинное… Как такое вообще возможно?! — Хочу ещё одну картину Меня Великого и Прекрасного, а в лапе Мадара! — на его морде медленно проявлялся злобный оскал, напрочь сметая всю «очаровательность» и «невинность» этого существа. — И испуганное табло Мармудилы можно крупным планом. Да. На этом, пожалуй, всё. А, и повесишь у себя в комнате на видном месте. Чтоб кто ни вошёл, а все видели и восторгались. Глаз задёргался. Честно, он старался не смеяться. И не ругаться. Сейчас ему одновременно весело и он зол… И из-за этого… он потратил столько времени?! Курама мог и раньше сказать, Наруто бы с радостью выполнил его ма-а-аленький заказ. — Понял, сделаю. — предвкушение затопило разум. Теперь, когда они с Курамой договорились, а отец ждёт на другом слое подсознания, остаётся только разбудить маму. Клон развеялся, передавая накопленную природную энергию оригиналу. — А теперь, Курама, идём будить Кровавую Хабанеро! Бой начался так же стремительно, как и прервался до этого. Всё, на что сейчас были нацелены и Курама, и Наруто — это заставить чакру Кушины пробудиться. Для этого, пожалуй, надо было загнать парня в угол, не давая сделать ни ответный удар, ни увернуться. На биджудамы Курама не скупился, он разбрасывался ими направо и налево. Всё же, пока он в джинчурики, чакра собирается намного скорее, да и он Девятихвостый, несколько бомб хвостатых не смогут его ослабить. Да и какая опасность может ожидать внутри его же собственного храма? Вот именно, что никакая! Наруто специально реагировал несколько медленнее, нежели обычно, а Курама специально излишне зверствовал. Так и вышло, что один из огромных хвостов едва ли не раздавил Узумаки, оставив на стене лепёшку. И только внезапно появившиеся из его груди золотые цепи уберегли парня от этой участи. — Курама, молодцом, у нас всё выгорело! — радостно сообщил юнец, прекрасно чувствуя чакру матери и её оставшийся объём благодаря сенсорике. — Я, знаешь ли, заметил, — он слегка дёрнул хвостом, из-за чего цепь задребежжала. — Но ты, давай, мамку свою забирай вместе с её ниточками и, как вернёшься, закончим этот цирк. — он отвернулся, деланно надувшись. — Ещё раз спасибо, Ку, — отсалютовал красноволосый, концентрируясь на чакре матери и перенося её на другой слой подсознания, к отцу. Ох, на этот раз размытыми и неполными рассказами не обойтись. Будучи знакомым с буйным характером женщин Узумаки (и Карин, и ка-чан, и Юри-оба-чан с Таюей дали ему возможность считаться асом в анализе поведения и назревающих угроз со строны этих фурий) много же из него соков выжмут.