***
Лидия с опаской относилась к такой безумной идее Чеснока. Она никогда не заходила никуда кроме парка, ведь там живут только «недостойные» Чес решил пойти через короткую дорогу: узкую тропинку, поросшую бурьяном засохшими клёнами, выстроившихся в ряд. Какой-то металлолом лежит в куче у старого пня, вон там летит ворона и садится на плечо Чеса. Повернув голову влево и каркнув в шокированные голубые глаза, птица переваливалась с ноги на ногу, почесывая крыло. –О, Рихард! Как семья? — спросил юноша, почёсывая пернатую макушку. –Ты разговариваешь… С птицей?! — Лидия показала пальцем на ворону и быстро отдернула его, когда Рихард попытался его клюнуть –Эй, не обижай его! — Чес попридержал острый клюв и взял птицу в руки. — Ладно, старина, не видишь, у меня меня тут прекрасная голубка. –Как это мерзко… — Лидия сложила руки в замок. Чес подкинул птицу в небо и она отправилась в свободный полёт, на который шатен смотрел с улыбкой. –Он хороший — сказал Чес, наклоняясь к Лидии***
Прошло уже минут двадцать, как Лидия шагала с Чесом по дороге. Наконец, Чеснок раздвинул большой куст и показал дешёвый, обшарпанный и такой манящий пейзаж. Железные, слегка заржавевшие дома на колёсах, лужи рядом с ними и вещи, повешенные на верёвку, привязанную к деревянным шестам у каждого третьего трейлера. Чес что-то показал пальцем для аристократичной гости, но она ничего не слышала. Она стояла с открытым ртом и немигающим взглядом смотрела на мир вокруг. — Культурный шок? Понимаю, — с усмешкой сказал Чес, тряся блондинку за плечо. Чес взял мадам за руку и повёл к отдаленному домику на колёсах. Громко постучавшись, ответа не последовало и Чеснок с плеча ударил по железной двери и зашёл, призывая к себе Лидию. –Итак, принцесска, — Чес притянул к себе Лидию и приобнял её по спины, — это твой брат Глэм и он никогда не спит, — шатен встал на цыпочки и на уровне лица Лидии показал ей пальцем на сидящего брата. Лидия скромно помахала Глэму рукой и присела на соседний стул от него, отряхивая с юбки надоедливые колючки. –Какого дьявола я согласилась идти с тобой? — спросила Лидия, нервно убирая за уши прядь волос. — Наверно тебе порекомендовал это прекрасный и обворожительный мужчина, — Чес пальцами зачесал свои волосы назад и подмигнул –Ха. А я думала ты… — Лидия усмехнулась и кинула репейник прямо на штанину собеседника.***
Друзья болтали, обсуждали друг друга, Глэм налил себе и Лидии мандариновый чай и подал со сладкими вафлями. Глэм сделал замечание для сестры, что в таком виде лучше не появляться, иначе можно испортить ткань одежды. Лидия отодвинула от себя кружку и сказала, что ничего другого у неё нет. Тогда Чесу пришла в голову одна гениальная и безумная мысль. Взяв с собой на дорожку вафлю из тарелки, шатен придумал какую-то нелепую отмазку, и подмигнув своей принцесске, захлопнул дверь и направился обратно в центр, в один магазинчик на окраине. Чеснок шёл по тротуару мимо ларьков и частных лавок. В стеклянных начищенных окнах зазывающе блестят различные товары. Прямо перед ним, по асфальту проехала компания матерившихся байкеров, во главе которых была рыжеволосая девушка, выхлопными газами целиком окутавшая хиппи. «Глэму бы понравилась такая» — подумал про себя Чеснок и взор его упал на пёструю вывеску магазина. Это было то, что нужно. Шатен слышал разговор Шваген — Вагенсов и хотел взять для Лидии пару шмоток, как когда-то он дал их Глэму. Только вот… Глэм носил то же самое, что носил и сам Чес, а вот Лидия никогда не наденет «б/ушное тряпьё», тем более мужское. Поэтому придётся выкручиваться. Чеснок примерно разбирался в размере одежды, после того как по приказу Лорди, Чес должен был раздобыть костюмы для концерта. Выбирая «нормальный шмот» для Лидии в панк–магазинчике, шатену приглянулась толстовка с принтом группы «Nirvana», которую Чес повесил себе на предплечье. Также, Чес не обошёл стороной клетчатые гранж–юбки с цепями и одну пару чёрных рваных джинс. Как истинный дизайнер одежды, для законченного образа требовалась обувь. Шипованные мартинсы как раз были в поле зрения и никак не могли остаться на прилавке. Со всем этим грузом, Чес стоял у витрины и вспомнил про деньги, засунув руку в карман джинс. Разжимая кулак, Чес увидел лишь пять баксов, а покупок было на все десять, если не больше, но разве можно уходить с пустыми руками? Очаровашка–парнишка направился к кассе, у которой стояла невысокая брюнетка неформал. Самое главное — это быть совершенно спокойным, что было у Чеса 24/7 –Пакет нужен? — прозвучала стандартная и немного глупая фраза –Нужен. — Чес улыбнулся и подмигнул — Также как и нужен ваш номерок, красавица, — Чесу в душе было смешно от того, как быстро начала краснеть брюнетка, но виду не подал, нужно выиграть время. — А можно посмотреть во-о-н те напульсники? — Чес показал пальцем на позади стоящую витрину, чем заставил консультанта повернуться, теперь дело за малым –Какие именно? Вот эти? — не поворачиваясь спросила готка. Брюнетка обернулась, когда с улицы по полу прокатился ветерок. Откуда ему быть? Ответ прост — незаметно открылась входная дверь, а хиппи уже и след простыл. «ЛОВИ УБЛЮДКА!» — услышал Чес крик из магазина, но он уже был далеко, даже если охранник и побежит за ним, то он явно потеряет из виду фигуру щупловатого телосложения в толпе. Ничего и не произошло, он просто позаимствовал. Он просто бежит с украденными шмотками, которые стоят как его полугодовой запас сигарет. Он завернул в какой-то проулок и перелет через гнилой деревянный забор и в метрах пятидесяти он уже видит свой родной трейлерный парк.***
–Себ… Глэм, чем он так привлек тебя? Как вы стали друзьями? — Лидия сидела на диване и с удивлением смотрела прямо на улыбку брата, которая не спадала с его лица — Не знаю– со счастливой и не законченной интонацией сказал Глэм. — Он тоже тебе скоро понравится, –улыбка спала с его лица, — вы подружитесь, — Глэм взял Лидию за руку, чем заставил её вздрогнуть.***
На уставших ногах, Чес сходу толкнул тяжёлую дверь и плюхнулся на край дивана рядом с Глэмом и поставил пакет рядом на полу. Брат с сестрой переглянулись, а Чес, который не нашёл места прилечь, медленно стал падать прямо на Шваген–Вагенсов, своим затылком устроившись на коленях Лидии. –Какая гадость! — Лидия напряглась и подняла с себя Чеса, который улыбнулся, когда она встала. — Куда ты смотришь, идиот? — крикнула Лидия и приспустила вниз свою юбку. –Чес, где ты был на этот раз? — обыденно спросил Глэм, смотря как Лидия садится на стол и открывает чёрный форменный пакет. — Чес, ты опять украл что-то? — Глэм повернул голову к другу Чес объяснил, что он просто одолжил ненадолго несколько вещиц для Лидии и, встав на ноги, Чес выхватил пакет из рук недоумённой Лидии и вывалил весь гардероб на диван. Лидия осмотрела вещи и скрестила руки на груди –Я в жизни не надену эти тряпки, — в ответ Лидии, Чес схватил её за плечо –Тогда я больше не поведу сюда такую приметную чистоплюйку, как ты, Надевай! — Чес кивнул в сторону дивана и повёл Глэма в другую комнату, чтобы найти кое-какие пластинки Лидии ничего не оставалось, как убедиться, что никто не зайдёт и быстро переодеться в новый лук. –Я считаю, твоей сестричке надо познакомиться с миром музыки, — сказал Чес, закрывая дверь Чеснок сел на корточки рядом с рассортированными пластинками, стоящими в виде башен на полу и достал какую-то блестящую дискету с самого низа, чем разрушил всю конструкцию –Чес, ты… — ужасу Глэма не было предела, блондин схватился руками за голову и посмотрел на хаос –Ой, ну и беспорядок тут у тебя, — Чес взял в руку один диск и подошёл к другу, — Ну ничего, успеешь ещё прибраться, я тебя не виню, — Чес похлопал по спине Глэма и перевёл взгляд на дверь. Дверь отворилась и Чес приоткрыл рот от удивления и восхищения. На пороге стояла Лидия, в чёрной футболке «Metallica», заправленной в знакомую клетчатую чёрно–красную юбку, с цепью на поясе. На ногах — мартинсы, Чес даже угадал с размером. Образ очень гармонировал с утренним и уже растрёпанным хвостом. Лидия поправляла непривычной длины юбку и то и дело ловила на себе взгляды Чеса. Чеснок немного пригляделся на голую тонкую шею и толкнул Глэма локтем в бок. –Глэм, где та самая хуёвина… — Чес открыл шкаф, — Ну как её? Ты всё равно её не носишь, — шатен рылся в большой коробке на полке шкафа, где лежали аксессуары Глэма На открытой дверце шкафа висело зеркало, к которому Лидия подошла и покраснела. Она трогала свои бедра в обтягивающей короткой юбке, которые больше ничего не скрывало. Поправляя футболку, чтобы скрыть голые ключицы, Лидия боковым зрением заметила Глэма, сложившего руки на груди. Чес издал восторженный возглас и держал на ладони бархатный чокер, который однажды надел Глэм, но больше не носил. Лидия с недоверием посмотрела на Чеса, подходящего к ней, но без разговоров приподняла волосы и дала застегнуть на своей шее украшение. –Ты невероятна, — Чес одобрительно кивнул, держа Лидию за плечи и смотря на её отражение, выглядывая со спины –Правда? Это не уродство? — Лидия приподняла бровь и посмотрела на брата –Идеально, — Глэм приподнял ладонь и согнул указательный палец, дотрагиваясь ногтем до фаланги большого пальца и провел этот рукой небольшую линию Лидия закатила глаза и слегка улыбнулась, привыкая к своему отражению. –А теперь, моя прекрасная аристократичная бэйба, — Чес ласково сжал ладонь Лидии и подвёл её к куче пластинок и дисков –Не называй меня так больше, — Лидия поправила цепь на юбке и с интересом разглядывала обложки альбомов, сев рядом с кучей дисков, — Что за… Уродство? — спрашивает Лидия, держа в руках пластинку Twisted sister из альбома «Stay Hungry» Глэм усмехается, то ли от настораживающей ностальгии, то ли от обиды, а Чес присаживается рядом и поглаживает Лидию по спине. –Принцесска, твой братец когда-то говорил точно также, — рука шатена быстро отлетает от ровной спины, после сурового взгляда. — Не смей. Прикасаться ко мне. Без разрешения. — указательный палец Лидии трясётся возле лица Чеснока, а её нижняя губа слегка прикусана от злости. Чес поднимает ладони на уровне лица и прячет их за спиной, с усмешкой обернувшись к Глэму. –Лидия, я рекомендую послушать эти песни, тебе понравится, — Глэм присоединяется к парочке и показывает пальцем на тот же самый альбом, в руках Лидии. Лидия соглашается. Чес достаёт из-под кровати магнитофон и вставляет диск. Аппарат тут же начинает производить их гимн: «We're not gonna take it». Друзья с интересом разглядывают, как заметно меняются эмоции этого выразительного аристократичного лица. Лидия не скрывает своего шока и явной симпатии к песне. Под конец все трое двигают головой в такт гитарному соло и громко подпевают Ди Снайдеру на припеве. Когда песня закончилась, Чес упал на ковёр и настенные часы попались ему на глаза –Глэм, уже четыре вечера, а мы даже не порепетировали, — Чеснок посмотрел на глаза Лидии и немного занервничал –Четыре?! — блондинка подскакивает с места и смотрит на брата, — Я должна быть дома в это время! Чёрт… Лидия выходит из комнаты и видит рядом Чеса, который тоже вышел. –Уйди, — Лидия расстегивает чокер и смотрит на непонимание шатена, — Мне надо переодеться, кретин! — Чес сразу же уходит и хлопает дверью Лидия складывает вещи в пакет. В этот момент Глэм объясняет ей, что рядом с их особняком, в проулке, есть его бывший тайник, в котором он раньше прятал свои вещи перед ночными прогулками и он даже готов показать где именно он находиться. Лидии лень спорить и она соглашается. Глэм звал с собой Чеса, но тот лишь мотаю головой и что-то мямлил про подвёрнутую ногу. — ага, конечно, просто Чес понимал, что в ту часть города ему лучше не соваться, иначе опять ему накостыляют, только уже за украденные вещи. Глэм положил для Лидии одну пластинку с песнями Twisted sister и, открыв перед сестрой дверь, они быстрым шагом скрылись из виду. Чес ещё долго провожал блондинку, стоя у открытой входной двери и пуская в дом писклявых комаров. Непрошенные гости явно не понравятся, поэтому шатен рассмотрел пачку сигарет с большой надписью «КУРЕНИЕ ВРЕДИТ Вашему ЗДОРОВЬЮ». Он курит с 12 лет и его никогда не пугала эта фраза и сейчас тоже не испугает, хоть в глубине души Чес понимал, что пора бы уже послушать Глэма и бросить. Потянув за ручку двери, Чес спустился с крыльца и опёрся спиной о железную стену, делая первую затяжку. Клубы дыма парят над головой расплываются в неизвестность, оставив после себя лишь терпкий запах, заставляющий летающих комаров падать на землю, при попадании в это облако. Юношу одолевали задумчивые мысли, ему даже было плевать на комаров, высасывающие его кровь из тонких вен. Бычок едва не обжёг пальцы, но шатен вовремя остановил себя. Вокруг была лишь высокая трава, а заходить в дом к пепельнице было глупо. Чес одиноко посмотрел по сторонам и увидел шершня, присевшего отдохнуть на стене дома на колёсах. Чеснок с суровым пустым взглядом потушил сигарету об насекомое, слушая последнее секундное жужжание и с опустошенной от всяких мыслей головой, прокрутил мысль одну мысль: «Гореть мне блять в аду за это» После чего насладился нежно–розовым небом и кучевыми облаками, а потом направился к себе в жилище, мать как раз должна прийти с работы.***
Лидия и Глэм шли практически молча. Иногда перекидывались фразами и молча переглядывались. Блондинка проболталась брату о безумной «хотелке» отца на счёт её жизни, чем вызвала у Глэма бурю эмоций. Теперь это был не жизнерадостный и улыбающийся Глэм, с мешками под глазами и тонким голосом. Это был Глэм, с серьезным лицом и грозно что-то высказывающий, не был похож на себя, не соответствовал для своего нового имени. Он был не Глэм, он был… — Себастьян! — Лидия не выдержала и крепко обняла брата, прижимаясь носом в его жилетку. В ответ блондинка получила такое тёплое и живое прикосновение по спине. Глэму был непривычен тактильный контакт, но он чувствовал, что сестре было плохо сейчас и он позволил ей выплеснуть эмоции. Родители не позволяли ему этого делать, ведь всегда в ответ были фразы: «Ты что… Плачешь?! Ты мужчина, или недоношенный червяк, льющий слёзы?» — спрашивал отец перед очередным ударом линейкой «Себастьян, ты опять там ноешь?» — с наставлением спрашивала матушка, постукивая по двери в ванной своей хрупкой рукой А вечером, пока никто не видит, она этой же рукой несколько минут гладила сына по светлой голове и целовала в холодный лоб. –Лидия… А мама… Что с мамой? — Глэм похлопал сестру по плечу, но почувствовал, что после его вопроса, его плотная жилетка насквозь промокает, вызывая от холода мурашки по спине. — Ты издеваешься? Когда ты был с нами, её хоть когда-то, хоть кто-то слушал? — Лидия оторвалась от плеча брата, голос становился громче, — Ты видел её, после того как ушёл? Какой она стала? Она считает, что ты умер! Она доводит себя из-за тебя! А отец только подливает масло в огонь, — Лидия успокаивается, поднимая глаза к небу, дабы ни одна слезинка не скатилась по её щеке. Глэм поджал губы. Он стыдливо опустил глаза и спрятал руки в карманы, задумываясь о словах Лидии. Ведь он и в правду мог хоть раз за эти года промелькнуть у ворот церкви, в которую ходит матушка. Разбавить её грустные и траурные будни. Шваген — Вагенсы шли по тротуару и боялись заговорить из-за стыда. Одна из-за стыда сказанного, другой из-за стыда не сделанного. Вечер. Прозвучали колокола и стая ласточек с чириканьем сделала воздушную петлю у золотых куполов. Лидия растормошила брата и показала ему пальцем на церковь. Себастьян увидел шагающую по белым ступеням знакомую фигуру, на территории церкви. Только… Очень худую. –Матушка? — Глэм встал как вкопанный Фигура задумчиво шагала, а чёрный подол платья только добавлял загадочности. Вдруг, женщина опешила. Перекрестившись, она ускорила шаг, с каждой секундой всё ближе приближаясь к детям. Нет, неужели ей привиделось? Неужели она умерла и Бог забрал её душу? Почему она его видит? Точно ли это он? — столько вопросов и так мало ответов. Чтобы узнать правду есть только одно: подойти и заглянуть в эти родные голубые глаза, словно июльское небо. Глэма немного потрясывало — в метре от него стояла мать, не видевшая его несколько лет. Сейчас он был для неё, как восставший из мёртвых. Кэролайн подняла брови, в глазах её была видна тоска. Безжизненные бледные губы наконец смогли подняться в улыбке, быстро начав что-то беззвучно шептать. Спустя пару минут ступора, Кэролайн бросилась в объятия, прижимая сына к материнской груди худыми руками. –Господи, скажи, что это ты, Себастьян? Скажи, что это ты! Я никому не скажу… Никому… — шептала женщина с болью на сердце и на устах. Женские холодные руки перебирали волосы на блондинистой макушке. –Мама!.. — дрожащим голосом шепнул Глэм и обнял матушку в ответ Кэролайн горько расплакалась и, вытирая краем платка слёзы, прижимала к себе блудного сына. –Я знала, что ты не умер! Я знала! Я молилась за тебя, Себастьян! — в этот момент, не выдержала Лидия, присоединившись к объятиям. Так они простояли около десяти минут, не обращая внимания на разных проходимцев. Глэм не мог лишить родную мать единственной радости и покинуть её. Пока Кэролайн с трудом перебирала ногами, Глэм и Лидия опередили её и брат быстро показал сестре свой тайник, спрятав там её вещи, лишь отдав Лидии пластинку с фальшивой обложкой «сонат Баха», а затем вернулся к матушке, проводя её до дома. Кэролайн всё ещё не хотела отпускать от себя Себастьяна и напоследок крепко поцеловала его в лоб, дав наставление на жизнь, смотря прямо в родные глаза. Она пообещала, что не расскажет Густаву о нём, чем вызвала у Глэма только искреннюю улыбку. Сын сказал ей, что ему нужно уходить, что Кэролайн осознала и скрепя сердце отправила сына назад, помахав ему своим платком на прощание. Лидия помогла всё ещё физически слабой матери и открыла перед ней дверь, после чего захлопнула её. На пороге стоял Шваген — Вагенс старший и осуждающе с яростью смотрел на дочь и жену, сжимая руки в кулаках. Стиснув зубы так, что были видны желваки, Густав задавал наводящие вопросы. –Густав, Лидия была со мной в церкви, — своим мелодичным и кротким голосом ответила Кэролайн. Лидия заметила, что мать, которая недавно была похожа на вампира, теперь обрела лёгкий румянец на щеках, а главное – живой блеск глаз. Густав остыл и направился в свой кабинет, привычно пошатываясь от алкоголя, но это уже было не в новинку. Он даже не заметил, что за спиной Лидия прячет пластинку, а ей это только на руку. Лидия зашла в свою комнату, на всякий случай спрятала пластинку среди остальной коллекции композиций и направилась в душ.***
Лидия закрыла кран и наступила правой ногой на коврик, оставляя капли воды на полу. Лидия вытерла волосы и глубоко вдохнула запах любимого шампуня: лаванда. Белый махровый халат, пахнущий стиральным порошком, приятно прилегал к телу и согревал после горячей процедуры. Лидия написала на запотевшем зеркале: «We're not gonna take it» После чего сразу провела ладонью по стеклу и стёрла эту фразу, направляясь к своей комнате, чтобы послушать ту самую пластинку. Лидия повернула голову влево и вправо, убедившись, что никого нет, она положила пластинку на магнитофон и прыгнула на кровать, закрывая глаза и пальцем настукивая ритм.